— Ты сейчас серьезно? — голос Риты стал тонким и колючим, как замерзшая ветка. Она стояла посреди их маленькой кухни, в одной руке держала телефон, в другой — почти забытую чашку с остывшим чаем. — Андрей, повтори, что ты сказал.
Андрей на том конце провода вздохнул. Этот вздох Рита знала слишком хорошо. Он был прелюдией к чему-то неприятному, чего он хотел избежать, но не мог.
— Рит, ну не начинай. Мама просто… она очень хочет на море. И Лена с Пашкой тоже. Они столько лет никуда не ездили. Ты же знаешь, у Ленки с деньгами туго после развода.
Рита молча поставила чашку на стол. Фарфор тихо стукнул о столешницу. Две недели. Она выбивала этот отпуск два месяца, перенося смены, договариваясь с коллегами в своей аптеке, чтобы все сошлось. Две недели в маленьком гостевом домике у моря, который она нашла после сотен просмотренных вариантов.
Крошечный балкончик, увитый диким виноградом, с видом на кипарисовую аллею. Она представляла, как они будут сидеть там вечерами с Андреем, пить местное вино и говорить обо всем и ни о чем. Только вдвоем. Без его мамы, Тамары Павловны, с ее вечными советами и тихими упреками. Без его сестры Лены с ее бесконечными жалобами на жизнь.
— Этот отпуск я планировала для нас двоих, а не для всей твоей родни, — вспылила Рита, не в силах больше сдерживаться. Слова вырвались сами, острые и злые. — Я хотела побыть с мужем! С тобой! Или это слишком эгоистичное желание?
— Риточка, ну что ты как маленькая? — Андрей перешел на умиротворяющий тон, который бесил ее еще больше. — Они же не будут нам мешать. Мы снимем им соседний номер. Ну, может, не совсем соседний, там уже занято. Но в том же доме. Будем все вместе ужинать, на пляж ходить. Разве это плохо? Семья — это же главное. Мама так радовалась.
Рита прикрыла глаза. Она уже видела этот «отдых». Вечные поиски столика в кафе на пятерых. Нытье племянника Пашки, что ему скучно. Жалобы Тамары Павловны на слишком соленую воду, слишком жаркое солнце и слишком дорогие чебуреки. И Андрей, разрывающийся между ней и своей семьей, неизменно принимающий их сторону под предлогом «ну они же старше» или «ну ей же тяжело».
— Ты уже все решил, да? — спросила она глухо. — Ты уже купил им билеты?
— Ну… да. Был удачный тариф, надо было брать, — виновато пробормотал он.
— Понятно. — Рита нажала отбой и швырнула телефон на диван.
Она села за стол и обхватила голову руками. Балкончик, увитый виноградом, рассыпался на тысячи осколков. Вместо него перед глазами встало лицо Тамары Павловны — с плотно сжатыми губами и выражением вселенской скорби, которое она надевала каждый раз, когда что-то шло не по ее сценарию.
Гостевой дом «Эдем» оказался именно таким, каким Рита его и представляла: утопающим в зелени, с белыми стенами и синими ставнями. Их комната была на втором этаже, и тот самый балкончик ждал их. Но радости не было. Андрей суетился, перетаскивая чемоданы, и постоянно поглядывал на часы.
— Они через час где-то подъедут. Я такси заказал. Рит, ты чего такая? Ну улыбнись! Мы на море!
Она попробовала изобразить улыбку, но получилось криво. Она чувствовала себя обманутой. Дело было не в деньгах, потраченных на лишние билеты и номер. Дело было в том, что ее желание, ее мечта, ее планы были просто перечеркнуты, обесценены.
Родственники прибыли шумно. Тамара Павловна, невысокая, полная женщина с тщательно уложенными седыми волосами, первым делом окинула их номер критическим взглядом.
— Ой, тесновато-то как, — протянула она, обращаясь вроде бы к воздуху. — А кондиционер старый какой, гудит, наверное. Ну, за такие деньги чего еще ждать. Леночка, а у вас там как?
Лена, худая и дерганая копия своей матери, только тридцати пяти лет от роду, тут же подхватила:
— У нас вообще окно на кухню выходит, мам. Весь день запахи будут. И Пашке кровать какую-то раскладушку дали, вся скрипит.
Десятилетний Пашка, тем временем, уже прыгал на их кровати, проверяя пружины.
— Андрей! Скажи ему! — не выдержала Рита.
— Паш, прекрати, — мягко сказал Андрей. — Иди лучше вещи разбирай.
Тамара Павловна тут же встала на защиту внука.
— Ребенок радуется, что ты к нему придираешься, Рита? Дай ему выплеснуть энергию. В городе совсем засиделся за компьютером.
Рита сжала кулаки. Это было только начало. Она знала это.
Первый ужин превратился в балаган. Они с трудом нашли кафе, где был свободный стол на пятерых. Тамара Павловна долго и придирчиво изучала меню, в итоге заявив, что все слишком жирное и дорогое, и что лучше бы Рита «как хозяйка» что-нибудь приготовила в их общей кухне.
— Мам, мы на отдыхе, — попытался возразить Андрей.
— Отдых — это не значит морить семью голодом, — отрезала Тамара Павловна и заказала себе самый простой овощной салат, всем видом показывая, какой она аскет по сравнению с остальными.
Лена весь вечер жаловалась на бывшего мужа, на начальника, на цены и на то, что Пашка совсем отбился от рук. Андрей слушал, кивал, подливал матери минералки и пытался втянуть Риту в разговор. Но Рита молчала. Она ела свой шашлык, который казался ей резиновым, и смотрела на темнеющее море. Она чувствовала себя лишней на этом семейном празднике жизни.
На следующий день они пошли на пляж. Андрей расстелил большое покрывало. Тамара Павловна тут же заявила, что ей нужно в тень под навес, потому что у нее давление. Лена сказала, что не может оставить маму одну. Пашка убежал к воде и начал брызгаться, обдав водой какую-то пожилую пару. Пришлось извиняться.
В итоге Андрей остался с матерью и сестрой под навесом, а Рита пошла плавать одна. Вода была прохладной и чистой. Она отплыла подальше от берега, легла на спину и закрыла глаза. Волны мягко покачивали ее. Вот оно. Минута тишины, минута покоя. Она представила, что она здесь одна. Совсем одна. И от этой мысли ей стало не горько, а почему-то легко.
Когда она вернулась, на покрывале шел какой-то тихий, но напряженный разговор. Увидев ее, Тамара Павловна и Лена тут же замолчали. Андрей выглядел растерянным.
— Что-то случилось? — спросила Рита, выжимая волосы.
— Да нет, все в порядке, — поспешно ответил Андрей. — Просто… домашние дела обсуждаем.
Рита прищурилась. Она видела, как Лена незаметно ткнула мать локтем в бок. Что-то здесь было не так. Это было не просто желание «побыть на море». У них была какая-то цель, и Рита чувствовала, что она и ее отношения с Андреем — лишь помеха на пути к этой цели.
Вечером, когда они вернулись в номер, Рита попыталась поговорить с мужем.
— Андрей, что происходит? О чем вы шептались на пляже?
— Рит, перестань. Ни о чем. Мама переживает за Ленку, вот и все. У той опять проблемы с работой.
— И поэтому надо было тащиться сюда всем табором? Чтобы испортить нам отпуск своими проблемами?
— Это не «табор», это моя семья! — вспыхнул Андрей. — Почему ты не можешь просто по-человечески к ним отнестись?
— Потому что твоя семья не относится по-человечески ко мне! — крикнула Рита. — Твоя мать смотрит на меня так, будто я у нее последнее отняла! Твоя сестра только и делает, что ноет! Я не хочу проводить свой единственный отпуск, решая их проблемы и выслушивая их жалобы! Я хотела побыть с тобой!
Они впервые за долгое время серьезно ссорились. Андрей ходил по комнате, жестикулируя, Рита сидела на кровати, чувствуя, как внутри все холодеет.
— Ты просто эгоистка, — бросил он наконец. — Думаешь только о себе.
— А ты — тряпка, — ответила она тихо, но отчетливо. — Ты не можешь сказать «нет» своей маме. Никогда не мог.
Андрей замолчал, уязвленный. Он вышел на балкон и закурил. Рита осталась в комнате одна. Слезы душили ее, но она не плакала. Она чувствовала только ледяную пустоту.
На следующий день Рита проснулась с ясным планом. Она больше не будет пытаться спасти этот «отдых». Она будет жить своей жизнью.
— Я сегодня пойду на экскурсию. В горы, к водопадам, — объявила она за завтраком, который они по настоянию Тамары Павловны устроили на общей кухне.
— Мы все вместе? — оживился Андрей.
— Нет. Я одна, — спокойно ответила Рита, намазывая масло на хлеб.
Тамара Павловна поджала губы.
— То есть, ты бросаешь мужа и семью и едешь развлекаться одна? Интересно.
— Да, — Рита подняла на нее глаза. — Именно так. Я тоже на отдыхе, Тамара Павловна. И хочу отдохнуть так, как считаю нужным.
Андрей выглядел несчастным. Лена что-то зашептала матери на ухо. Рита демонстративно не обращала на них внимания. Она собрала маленький рюкзачок, надела удобные кроссовки и ушла.
Это был лучший день за весь отпуск. Она шла по горной тропе, дышала чистым воздухом с запахом сосен и трав, слушала пение птиц. Она стояла под струями ледяного водопада и смеялась. Она чувствовала себя свободной.
Вечером она вернулась уставшая, но счастливая. В номере Андрея не было. Рита приняла душ, переоделась в легкое платье и решила пойти посидеть в кафе на набережной. Когда она проходила мимо номера свекрови, дверь была приоткрыта, и она услышала голоса. Она не собиралась подслушивать, но фраза Лены заставила ее замереть.
— …он не согласится, мам! Ритка его настроит против нас. Ты же видишь, она как фурия ходит.
— А ты будь умнее, — раздался вкрадчивый голос Тамары Павловны. — Поговори с Андрюшей сама. Поплачь. Скажи, что приставы грозят последнее забрать. Что Пашку кормить нечем. Он сын, он не откажет. Он всегда был жалостливым. Главное, чтобы эта его… змея… не узнала. Она деньги считать умеет, сразу поймет, что к чему. Мы скажем, что это просто долг, на время. А потом… потом видно будет.
Рита отшатнулась от двери, как от удара. Так вот оно что. Деньги. Они приехали сюда, чтобы вытянуть из Андрея крупную сумму. И вся эта история про «хотим на море» была лишь прикрытием. Ее злость сменилась холодным бешенством. Ее использовали. Ее мужа использовали. А он, наивный, ничего не видел.
Она развернулась и пошла на набережную. Нашла то самое кафе, где они ужинали в первый день, села за столик у самого моря и заказала бокал белого вина. Она смотрела на закат, на людей, гуляющих по пирсу, и думала. Что ей делать? Устроить скандал? Рассказать все Андрею?
Она знала, что будет. Андрей будет раздавлен. Он будет метаться между ней и матерью. Тамара Павловна включит режим «умирающей страдалицы», Лена будет рыдать. И в итоге виноватой все равно сделают ее, Риту. Ту, что «разрушает семью» и «лезет не в свое дело».
Она допила вино и приняла решение.
Когда она вернулась, Андрей уже был в номере. Он сидел на балконе, понурив голову.
— Ты где была? — спросил он глухо. — Я волновался.
— Гуляла, — Рита села в кресло напротив. — Андрей, нам надо поговорить.
Он напрягся.
— Я знаю, зачем на самом деле приехали твоя мама и сестра.
Андрей вскинул на нее глаза. В них был испуг.
— О чем ты?
— Я слышала их разговор. Им нужны деньги. Крупная сумма. Они приехали сюда, чтобы надавить на тебя, пока я не вижу и не слышу.
Лицо Андрея стало бледным. Он молчал, глядя куда-то в темноту.
— Это правда? — спросила Рита.
Он медленно кивнул.
— Лена… у нее большие долги по кредитам. Ей угрожают коллекторы. Она мне сегодня рассказала.
— И ты собирался дать ей денег? Молча? За моей спиной? Из наших общих денег, которые мы копили на машину?
— Я… я не знал, как тебе сказать, — прошептал он. — Я хотел сначала сам все решить…
— Решить? Андрей, это не «решить». Это позволить им манипулировать тобой! Они приехали сюда под лживым предлогом! Они врали нам обоим! Они устроили этот спектакль, чтобы выбить из тебя деньги! Ты этого не понимаешь?
Рита говорила уже не крича, а тихо и отчетливо, и от этого ее слова звучали еще страшнее.
— Это моя сестра, Рита. Я не могу ее бросить.
— А я твоя жена! — она встала. — И я не позволю им разрушить нашу жизнь своими интригами. Завтра же ты пойдешь к ним и скажешь, что денег не будет. Что мы не будем оплачивать безответственность твоей сестры.
— Я не могу так сделать, — Андрей тоже встал. Его лицо было измученным. — Это моя мать, моя сестра…
— Тогда выбирай, Андрей, — сказала Рита холодно. — Либо ты разбираешься с этим раз и навсегда и ставишь границы. Либо… я не знаю, как мы будем жить дальше. Я не могу жить в постоянной лжи и манипуляциях. Я так больше не хочу.
Она взяла подушку и одеяло и легла на узкой софе у стены. Андрей остался стоять на балконе. Всю ночь они не разговаривали. Рита лежала с открытыми глазами, слушая шум моря и гул старого кондиционера. Она понимала, что это конец. Не только отпуска.
Утром Андрей выглядел ужасно. У него были красные глаза, и он казался постаревшим на десять лет.
— Я поговорю с ними, — сказал он хрипло.
Рита ничего не ответила. Она молча собрала свои вещи в чемодан.
Через час Андрей вернулся. Он был белый как полотно.
— Я сказал им.
— И что?
— Маме плохо с сердцем. Лена в истерике. Они сказали, что я предатель. Что ты меня настроила против них. Что я променял родную кровь на… — он запнулся.
— На меня? — закончила Рита. Она застегнула молнию на чемодане. — Что ж, ожидаемо.
Она посмотрела на него. На своего мужа. И вдруг увидела перед собой не сильного мужчину, а несчастного, запутавшегося мальчика, который отчаянно хочет, чтобы все его любили и чтобы никто не ссорился. И она поняла, что никогда не сможет на него опереться. Он всегда будет разрываться. Всегда будет выбирать путь наименьшего сопротивления, который в итоге приведет к самым большим разрушениям.
— Мой поезд через три часа, — сказала она ровным голосом. — Я уезжаю.
— Рита… подожди… — он шагнул к ней. — Давай вместе…
— Нет. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Ты оставайся. Успокой маму. Пожалей сестру. Это ведь твоя семья. А я… я, видимо, нет.
Она не стала дожидаться такси. Взяла свой небольшой чемодан и пошла пешком на вокзал. Она шла по залитым солнцем улицам южного города, мимо кипарисов и цветущих олеандров. Она не плакала. Внутри была звенящая, оглушительная тишина. Отпуск, который она так ждала, закончился, так и не начавшись. И, кажется, вместе с ним закончилось что-то еще. Что-то гораздо более важное.
