Десять лет после ухода Жанны Фриске ее сын Платон остается в эпицентре немыслимой драмы. Конфликт между Шепелевым и родными Жанны не стихает, Дмитрий прервал молчание, признавшись, что он прошел унизительный, но необходимый ДНК-тест.
Почему он решился на тест, как он живет с этим знанием? И главное, почему даже 99,9% совпадения не смогли положить конец этой войне? Разберем историю, полную недоверия, больших денег и до боли трагической любви.
Тест, который перевернул все
Вы представляете, каково пройти через горе, потерю любимой женщины, а потом получить прямое, публичное, практически официальное обвинение в том, что ты даже не отец собственного ребенка? Именно это пришлось пережить Дмитрию Шепелеву.
Требование сдать генетический анализ изначально исходило от Владимира Копылова, отца Жанны. Вдумайтесь только, не в тихой беседе, не по-семейному, а как проверка на прочность, которая моментально перевела отношения между двумя сторонами в плоскость тотальной вражды.
Шепелев, как человек публичный и уставший от многолетней клеветы, пошел на этот шаг. Он выбрал одну из самых авторитетных мировых лабораторий, чтобы результат был максимально чистым и юридически неоспоримым.
Результат оказался 99,9% — это не просто совпадение, а документальное подтверждение. Платон — его сын, вопрос закрыт? Но как бы не так!
Вместо вздоха облегчения и протянутой руки примирения, Шепелев получил новую порцию ярости. Родные Жанны не просто не приняли результат, они его полностью отвергли.
Начались разговоры о подкупленных экспертах, о сфабрикованных документа, о том, что Шепелев — используя свои связи и возможности, просто устранил все сомнения на бумаге, но не в сердце.
Это просто нонсенс, когда научный факт становится новым оружием в войне. Для Дмитрия это было, наверное, самым горьким разочарованием. Он доказал свою правоту, но проиграл в главном — в восстановлении доверия. А эта история, дорогие читатели, как раз о доверии, которое умерло задолго до Жанны.
Призрак подкинувший сомнения: появление «тайного отца»
Если бы дело ограничивалось только взаимной неприязнью между Шепелевым и семьей Фриске, это было бы просто грустно. Но в 2015 году ситуация превратилась в громкий, международный скандал, когда на сцену вышел абсолютно посторонний человек — адвокат Радик Гущин.
Гущин, словно призрак из прошлого, внезапно заявил, что у него был недолгий, но страстный роман с Жанной весной 2012 года. А, как известно, именно в этот период Жанна забеременела.
Юрист не просто предположилсвое отцовство, он подал официальный иск об установлении отцовства! Вы можете себе представить этот абсурд?
СМИ буквально захлебнулись этой темой, заголовки кричали о «скрытой беременности», о «предательстве», что Платон даже не подозревает, кто его настоящий отец.
Гущин, пытаясь подкрепить свои слова, демонстрировал какие-то общие фотографии с мероприятий, где он случайно находился рядом с певицей. Никаких прямых доказательств отношений, никаких интимных снимков — только домыслы и громкие заявления.
Дмитрий Шепелев, защищая честь покойной Жанны и своего сына, был вынужден снова идти в суд. Подал иск уже против самого Гущина, обвиняя его в клевете и циничной попытке нажиться на чужой трагедии и славе.
Судебное разбирательство было долгим и мучительным, но в итоге Шепелев одержал победу — иск Гущина был отклонен. Он исчез из медиапространства так же быстро, как появился.
Но его «след» остался, как признавалась биограф Жанны, Анна Лукьянова, этот скандал посеял в душе некоторых членов семьи Фриске то самое зерно сомнения, которое они теперь питают, несмотря на официальные тесты. Они, словно заложники этой истории, ищут подтверждение своим худшим подозрениям, даже если оно приходит от сомнительных адвокатов.
Причин для недоверия: спор о наследстве
Давайте будем честны, ни одна семейная драма не обходится без денег — конфликт между Шепелевым и Фриске не стал исключением. Сразу после похорон Жанны начались разговоры о ее наследстве.
Ведь наследство там не просто старые фотоальбомы, а целая финансовая империя. Речь шла о московской квартире, загородном доме, крупных банковских счетах. И самое главное о правах на ее золотые хиты, которые и сегодня приносят огромный доход. По слухам, общая стоимость всего этого переваливала за 200 миллионов рублей.
И вот тут вопрос отцовства и родства приобрел совершенно другой, осязаемый вес. Семья Фриске не могла принять, что все это богатство — финансовый и творческий капитал их любимой Жанны уйдет в руки Шепелеву, которому они не доверяют.
Они были уверены, что Жанна, даже в последние дни, не успела или не могла оформить все так, чтобы ее родители и сестра остались не у дел.
Для Владимира Копылова борьба за наследство стала борьбой за контроль над тем, что он считал наследием дочери.
Это было не просто про деньги, это про возможность решать, как эти деньги будут использованы для Платона, про то, чтобы сохранить в доме частичку Жанны, распоряжаться ее памятью.
Именно тогда конфликт перешел в открытую судебную фазу, и взаимные претензии стали сыпаться как из рога изобилия. Суды опеки, суды о распоряжении средствами, суды о встречах с ребенком.
Каждая сторона пыталась доказать, что только она имеет право воспитывать Платона и определять его будущее. Ведь тот, кто является законным опекуном, получает ключ ко всем активам.
Хотя по закону Дмитрий Шепелев был и остается единственным законным отцом, семья Фриске упорно продолжает искать лазейки, чтобы оспорить его роль.
Новая жизнь и старые раны
Пока в судах кипят страсти и юристы ломают копья, Дмитрий Шепелев построил новую жизнь, как это ни парадоксально, на руинах старой. Он встретил Екатерину Тулупову, дизайнера, и у них родился еще один общий ребенок.
Самое поразительное в этой истории — это то, как спокойно Платон, который пережил такую потерю, принял новую женщину в жизни отца. Он зовет ее «Мама Катя». Он делится с ней своими секретами, школьными историями, обнимает ее. Дмитрий смог создать для сына тихую гавань, защищенную от медийного шторма.
Платон растет окруженный любовью, а в доме Шепелева до сих пор хранятся фотографии Жанны, звучат ее песни. По словам крестной матери Платона, Анастасии Стоцкой, мальчик унаследовал от Жанны не только черты лица, но и ее доброту, ее улыбку. Он знает, кем была его мама.
Но для семьи Фриске эта новая, счастливая жизнь Дмитрия еще одно оскорбление. Видят в ней забвение, предательство памяти Жанны. В их представлении, Шепелев должен был вечно оплакивать, а не строить новую семью. Это еще одна причина, по которой конфликт не утихает даже в 2025 году.
Платон в центре войны: 12 лет и неудобные вопросы родителям
Самая большая трагедия этой десятилетней драмы — это 12-летний подросток, который учится, интересуется музыкой и, что самое страшное, задает взрослые вопросы.
«Почему бабушка и дедушка со мной не общаются?», «Почему у меня две бабушки, но только одна приходит на мой день рождения?», «Почему они всегда обо мне говорят, но никогда не звонят мне?».
Родные Жанны, которые постоянно заявляют о своей любви и желании видеть внука, остаются в стороне. Шепелев, по их словам, препятствует общению.
По сути, примирение не состоялось и в 2024 году, потому что каждая из сторон заняла непримиримую позицию, поставив свои обиды и принципы выше интересов ребенка. Юристы говорят, что для новых судов нет оснований, пока Шепелев является законным отцом.
Владимир Копылов настаивает, что дело не в биологии, а в воспитании, ценностях и том, что сделает из мальчика настоящего мужчину. По его мнению, Шепелев дает Платону недостаточно «правильного» наследия.
И вот Платон, центр притяжения всей этой истории, растет с травмой, которую он, возможно, осознает только через годы. Он связывает их всех навсегда, но пока не может соединить.
Как вы думаете, смогут ли эти две стороны, Шепелев и семья Фриске, когда-нибудь перестать воевать и найти путь к примирению ради 12-летнего Платона?
