Андрей закрыл дверь квартиры и замер в прихожей, прислушиваясь к тишине. Лена не встретила его на пороге, как обычно, — значит, что-то не так. В воздухе витало напряжение, которое он научился чувствовать за восемь лет брака.
— Лена? — позвал он, снимая куртку.
— Здесь, — донесся холодный голос из кухни.
Андрей вздохнул и прошел туда. Жена стояла у плиты, не поворачиваясь к нему. На столе лежала его банковская карта и чек.
— Объясни мне, пожалуйста, что это, — Лена повернулась, и Андрей увидел в её глазах знакомый огонёк. — Снятие наличных на десять тысяч рублей. Вчера.
Андрей почувствовал, как сердце забилось быстрее. Он забыл убрать чек.
— Лена, я могу всё объяснить…
— Объясняй, — она скрестила руки на груди.
— Звонила мама. Ей нужно было купить лекарства для суставов. Врач прописал дорогие, импортные. А пенсии, ты же знаешь…
— А до этого? — Лена достала из ящика стола блокнот. — Две недели назад — пять тысяч. Месяц назад — семь. В июне — двенадцать. Хочешь, дальше перечислю?
Андрей опустил глаза. Он не знал, что жена ведёт учёт.
— Лена, это же мама. И Катя… они же родные люди.
— Родные, — повторила Лена. — А мы с Максимкой кто? Соседи?
— Ты что говоришь! Вы же…
— Мы с твоим сыном носим куртки третий год! — голос Лены сорвался на крик. — У меня сапоги настолько развалились, что я стыжусь в них на работу ходить! Максим просит записать его на футбол, как всех мальчишек в классе, а я ему объясняю, что у нас нет лишних денег!
— Но спорт — это не первая необходимость…
— Ах, не первая! — Лена подошла к нему вплотную. — А лекарства для твоей мамы — первая? А твоей сестре на кружки для детей — первая? А нашему ребёнку спортивная секция — нет?
Андрей попытался взять её за руки, но Лена отстранилась.
— Послушай, дорогая. Я просто не могу отказать, когда они просят. Мама всю жизнь для нас старалась, а теперь одна. А у Кати муж пьёт, она одна двоих детей тянет…
— Катя работает! — выкрикнула Лена. — Она получает зарплату! Пусть на неё и живёт! А твоя мама получает пенсию и ещё подрабатывает! Почему они не могут жить по средствам?
— Лена, ну как ты можешь так говорить? Это же семья…
— Семья? — Лена засмеялась горько. — А мы что, чужие люди? Я работаю по двенадцать часов, чтобы хоть как-то свести концы с концами, а ты раздаёшь наши деньги направо и налево!
Андрей почувствовал, как в груди поднимается раздражение. Почему жена не может понять такую простую вещь — родные должны помогать друг другу?
— Я не раздаю, я помогаю. Когда мне было плохо, мама меня поддержала. Когда Катя развелась с первым мужем, я ей помог встать на ноги. Это нормально!
— Нормально? — Лена вскинула руки. — Нормально, что мой сын ходит в старых кроссовках, а дети твоей сестры — в новых? Нормально, что я не могу себе зубы сделать, а твоя мама покупает дорогущие лекарства?
— Не преувеличивай…
— Я не преувеличиваю! — Лена достала из ящика калькулятор и начала быстро нажимать кнопки. — За полгода ты отдал им сорок три тысячи рублей! Сорок три тысячи! Знаешь, что мы могли бы на них купить?
Андрей молчал, глядя в пол. Он не думал, что выходит такая сумма.
— Мне надоело жить впроголодь из-за того, что ты не умеешь сказать «нет», — продолжала Лена. — Мне надоело объяснять ребёнку, почему у всех есть, а у нас нет. Мне надоело считать каждую копейку!
— Лена, пойми…
— Нет, это ты пойми! — она подошла к нему и ткнула пальцем в грудь. — Твоя сестра — взрослая женщина. Пусть сама зарабатывает на кружки для детей. Твоя мама — не инвалид. Пусть живёт на пенсию, как все пенсионеры.
— Ты бессердечная, — тихо сказал Андрей.
Лена остановилась, как будто он её ударил.
— Бессердечная? — её голос дрожал. — Бессердечная? А кто каждый день думает, как прокормить семью? Кто ищет акции в магазинах? Кто штопает и зашивает старую одежду, потому что на новую денег нет? Я бессердечная?
— Я не это имел в виду…
— А что ты имел в виду? — слёзы навернулись на глаза Лены. — То, что я не хочу отдавать последние деньги людям, которые меня в упор не замечают? То, что хочу, чтобы мой ребёнок не хуже других жил?
Андрей подошел к окну, стараясь успокоиться. На улице серый октябрьский день медленно переходил в вечер. В соседних окнах уже загорался свет.
— Когда я был маленький, — сказал он, не оборачиваясь, — у нас дома был принцип: семья — это святое. Мама всегда говорила: можешь не помочь чужому, но родному — никогда не откажи.
— И где твоя семья сейчас? — спросила Лена. — Мама звонит только когда деньги нужны. Сестра тоже. А когда у нас проблемы были — где они были?
Андрей повернулся к жене. В её глазах стояли слёзы, но голос был твёрдым.
— Помнишь, когда Максимка в больнице лежал? — продолжила она. — Кто с нами дежурил? Кто деньги на лечение давал? Мои родители! Где была твоя драгоценная семья?
— Они не могли…
— Не могли или не захотели? — Лена вытерла глаза. — А когда ты работу потерял, кто нас кормил три месяца? Кто кредит взял, чтобы нашу ипотеку платить?
Андрей молчал. Он помнил те трудные месяцы. Лена работала на двух работах, а её родители действительно помогали и деньгами, и продуктами, и просто моральной поддержкой.
— Я не говорю, что твои родные плохие люди, — сказала Лена тише. — Но они привыкли брать. А ты привык давать. И никого не волнует, что у нас тоже есть потребности.
— Лена, я просто не могу отказать, когда мама говорит, что ей больно ходить…
— А мне больно носить развалившиеся сапоги! А Максимке больно, когда все идут в спортзал, а он сидит дома! Почему наша боль менее важна?
Андрей сел на стул и опустил голову в руки. Он чувствовал, что жена права, но не мог переступить через себя.
— Я не знаю, как им сказать «нет», — признался он.
— А я знаю, — Лена подошла к нему. — Очень просто. Говоришь: «Извини, сейчас не могу помочь». И всё. ВСЁ!
— Они обидятся.
— Пусть обижаются. А мы пока поживём нормально.
Андрей поднял голову и посмотрел на жену. Она выглядела усталой. Когда они поженились, Лена была весёлой и беззаботной девушкой. Теперь на её лице лежала печать постоянного беспокойства о деньгах.
— Может быть, я найду подработку, — предложил он.
— У тебя и так ненормированный рабочий день, — покачала головой Лена. — Тебе нужно время для семьи. Для сына. Он растёт без отца.
— Но как же я скажу маме…
— Скажешь правду. Что у тебя своя семья, свои расходы. Что ты не можешь всех содержать.
Зазвонил телефон. Андрей взглянул на экран и почувствовал, как сердце ушло в пятки. Звонила сестра.
— Не отвечай, — сказала Лена.
— Я не могу не ответить…
— Можешь. Перезвонишь потом.
Телефон замолчал, но тут же зазвонил снова.
— Ей нужна помощь, — сказал Андрей.
— А мне нужны сапоги, — ответила Лена. — А сыну — секция. Выбирай.
Андрей медленно взял трубку.
— Алло, Катя.
— Андрюш, привет! — голос сестры был искусственно весёлым. — Как дела?
— Нормально.
— Слушай, я тут звоню… У меня такая ситуация сложилась. Димка хочет в музыкальную школу пойти, говорит, на гитаре научиться играть. А там вступительный взнос пятнадцать тысяч. И гитару купить нужно…
Андрей посмотрел на жену. Лена качала головой.
— Катя, сейчас у меня денег нет, — сказал он, и голос предал его, дрогнул.
— Как нет? — удивилась сестра. — А что случилось? Ты же работаешь.
— Работаю, но… у нас тоже расходы. Максимке тоже нужно многое.
— Андрей, ну что ты говоришь! — в голосе Кати появились обиженные нотки. — Димка так хочет! Он уже всем друзьям сказал, что будет музыкантом. А я не могу ему отказать.
— Извини, Катя. Правда не могу сейчас.
Повисла пауза.
— Понятно, — сказала сестра холодно. — Значит, потребности ребенка для тебя так, пустой звук! Хорошо, я поняла.
Она повесила трубку. Андрей стоял с телефоном в руках и чувствовал себя предателем.
— Вот видишь? — сказала Лена. — Сразу повесила вину на тебя. Эмоциональный шантаж.
— Она обиделась.
— Переживёт. Димка тоже переживёт. А если не переживёт — значит, характер у него слабый.
Андрей сел на диван и закрыл глаза. В детстве сестра была его лучшим другом. Они вместе играли, вместе учились, вместе мечтали. Мама всегда говорила: «Берегите друг друга, вы же самые родные люди».
— Лена, ты не понимаешь, — сказал он. — У меня с ними история общая, детство…
— А со мной что, чужая история? — Лена села рядом. — Мы восемь лет женаты. У нас общий ребёнок. Общие планы. Или были.
— Были?
— Не знаю уже. Если ты и дальше будешь всех содержать, какие у нас планы? Мы же хотели квартиру побольше купить. Хотели в отпуск съездить летом. Хотели Максимку в хорошую школу отдать. А на что?
Андрей понимал, что жена права. За последние годы они ни разу не были в отпуске. Откладывать деньги не получалось — всегда находился повод их потратить. Чаще всего этим поводом были просьбы о помощи от родственников.
— Знаешь, что меня больше всего убивает? — продолжила Лена. — То, что они не видят в этом проблемы. Для них это само собой разумеющееся — что ты должен помогать. А то, что у тебя самого проблемы, их не волнует.
— Они не знают о наших проблемах.
— Потому что ты им не говоришь! Ты создаёшь видимость, что у нас всё хорошо. Что мы можем всем помочь.
Вдруг из детской комнаты раздался топот, и в кухню вбежал восьмилетний Максим.
— Пап, привет! — мальчик обнял отца. — Мам, а что, ужинать будем?
— Конечно, солнышко, — Лена погладила сына по голове. — Сейчас подогрею суп.
— А можно я расскажу, что сегодня в школе было? — Максим взобрался на стул. — У нас физкультура была, и учитель сказал, что меня в футбольную команду можно записать. Говорит, у меня способности есть.
Лена и Андрей переглянулись.
— Это здорово, сынок, — сказал Андрей.
— Пап, а можно? А? Мам? Все мои друзья ходят. Вова уже два года играет, и у него медаль есть. А у Дениски тренер сказал, что он в юношескую сборную может попасть!
— Сколько это стоит? — спросила Лена.
— Не знаю, — Максим пожал плечами. — Но точно недорого. Вова говорит, что его родители только форму покупали.
После ужина, когда Максим ушёл делать уроки, Лена достала телефон и стала искать информацию о футбольной секции.
— Тренировки — три тысячи в месяц, — сказала она. — Форма — пять тысяч. Сборы — ещё четыре. В месяц получается около четырёх тысяч. В год — сорок восемь тысяч.
— Много, — признал Андрей.
— А теперь посчитай, сколько ты отдаёшь родственникам в год.
Андрей взял калькулятор и стал складывать. Получилось почти сто тысяч. И это только то, что он смог вспомнить.
— Видишь? — сказала Лена. — На эти деньги твой собственный сын мог бы не только в футбол ходить, но и ещё в музыкальную школу. И на дачу мы могли бы поехать. И одеться нормально.
Андрей смотрел на цифры и чувствовал, как что-то переворачивается в душе.
— Я понимаю, что тебе трудно, — сказала Лена мягче. — Но подумай о нас. О сыне. Он растёт, ему нужно всё больше. А мы стареем, зарплаты расти не будут. Нужно копить на будущее.
— А если маме действительно нужны лекарства?
— Пусть обращается в поликлинику. Там есть более доступные или вообще бесплатные аналоги. А если не помогают — пусть сама покупает. У неё есть пенсия и подработка.
— А Катя?
— Катя получает зарплату сорок тысяч. Плюс алименты с первого мужа. Может жить нормально, если не тратить деньги на ерунду.
Зазвонил телефон. Теперь звонила мама.
— Отвечай, — сказала Лена. — Но помни, что я сказала.
Андрей взял трубку.
— Алло, мама.
— Андрюша, здравствуй, дорогой. Как дела?
— Хорошо, мам.
— Слушай, сыночек, у меня к тебе просьба. Мне врач новое лекарство прописал. Хорошее, импортное. Но дорогое очень — восемь тысяч упаковка. А мне на месяц нужно две упаковки.
Андрей посмотрел на жену. Лена качала головой.
— Мам, а нельзя найти российский аналог?
— Андрей! — удивился голос матери. — Что с тобой? Ты же знаешь, что я всю жизнь работала, ни о чём тебя не просила. А теперь мне лечиться нужно.
— Мам, я понимаю, но у меня сейчас денег нет.
— Как нет? У тебя же зарплата хорошая.
— Зарплата есть, но расходы большие. Максимку содержать, квартиру…
— Андрей, — голос матери стал холодным, — я не понимаю, что с тобой происходит. Неужели тебе жалко денег на собственную мать?
— Не жалко, но…
— Тогда в чём дело? — мать начала раздражаться. — Ты что, жену слушаешь? Она тебе запретила мне помогать?
Андрей почувствовал, как внутри всё сжалось. Он не мог сказать маме правду.
— Мам, просто сейчас у меня денег нет. Может, через месяц…
— Через месяц мне может быть уже поздно! — голос матери дрожал от обиды. — Хорошо, Андрей. Я поняла. Значит, теперь я для тебя никто.
Она положила трубку. Андрей сидел с телефоном в руках и чувствовал себя последним негодяем.
— Ты видишь? — сказала Лена. — Та же схема. Давление на жалость, потом обида.
— Но она же правда болеет…
— Болеет. И пусть лечится на свои деньги. Или ищет дешёвые аналоги.
— Лена, это моя мать…
— А я твоя жена! А Максим твой сын! — Лена встала со стула. — Сколько можно это терпеть? Сколько можно жить в нищете из-за того, что ты не умеешь сказать «нет»?
Андрей смотрел на жену и вдруг понял, что она устала. Не просто устала от работы — устала от жизни. От постоянной экономии, от отказов себе во всём, от бесконечного подсчёта копеек.
— И сестра твоя, и мать, и племянники мне никто! — закричала Лена. — Ты понял! Ни копейки ты им давать не будешь, пока я не разрешу!
Андрей вздрогнул от её крика. Лена никогда не кричала так.
— Выбирай, — сказала она тише, но твёрдо. — Либо они, либо мы. Третьего не дано.
Андрей встал и подошёл к окну. На улице зажглись фонари. В соседних домах светились окна — там тоже жили семьи, там тоже решали проблемы.
— Хорошо, — сказал он не оборачиваясь. — Я попробую.
— Не попробуешь, а сделаешь, — поправила Лена. — Обещай мне.
Андрей повернулся к жене. В её глазах была решимость и усталость.
— Обещаю, — сказал он.
На следующий день Андрей приехал к маме. Она встретила его холодно.
— А, это ты, — сказала она, не приглашая в квартиру. — Что, совесть проснулась?
— Мама, мне нужно с тобой поговорить.
— О чём говорить? Всё ясно. У тебя теперь новая семья, а старая не нужна.
Андрей прошёл в комнату и сел на диван. Мама села напротив, скрестив руки.
— Мам, я хочу объяснить. У меня действительно сложная ситуация с деньгами.
— Да что ты говоришь! — усмехнулась мать. — Двое работающих взрослых людей не могут восемь тысяч найти.
— Мам, я плачу ипотеку двадцать тысяч в месяц. Коммунальные услуги — пять тысяч. Еда, одежда, транспорт…
— Хватит оправдываться! — перебила мать. — Просто скажи честно — жена запретила.
— Никто ничего не запрещал, — соврал Андрей. — Просто у меня есть свои расходы.
— Какие расходы? На что ты тратишь деньги?
— На сына. Он растёт, ему нужно многое.
— Максимка и так хорошо одетый. А мне нечем лечиться.
Андрей понял, что разговор заходит в тупик. Мать не хотела понимать.
— Мама, я буду помогать, но не так часто. Только в критических ситуациях.
— А это не критическая ситуация? У меня возраст, я болею!
— Критическая — это когда нужна операция или срочная госпитализация. А лекарства можно найти подешевле.
Мать встала со стула.
— Уходи, — сказала она. — И больше не приходи. Раз я тебе в тягость.
— Мам, ты не в тягость…
— Уходи, говорю!
Андрей вышел от матери с тяжёлым сердцем. Но впервые за много лет он чувствовал себя свободным.
Дома его ждала Лена с хорошими новостями.
— Я Максимку записала в футбол, — сказала она. — Завтра идём форму покупать.
— А деньги?
— А деньги найдем. Мы же теперь не содержим всю твою родню.
Вечером Максим прибежал из школы счастливый.
— Пап, а правда, что я буду в футбол играть? — спросил он.
— Правда, сынок.
— Ура! — мальчик подпрыгнул. — А тренер сказал, что если я хорошо буду играть, меня на соревнования возьмут!
Андрей обнял сына и почувствовал, что принял правильное правильное решение.
