Андрей толкнул дверь квартиры плечом, так как руки были заняты. В одной руке — портфель, в другой — коробка с новым смартфоном, который он купил по дороге домой. Внутри всё сжималось от знакомого чувства вины, но он заставил себя выпрямить плечи. Успешные люди покупают хорошие телефоны. Это инвестиция в имидж, в будущее.
— Лена, я дома! — крикнул он, скидывая туфли.
Тишина. Из кухни не доносилось привычного шипения сковородки, не пахло жареным луком или тушёным мясом. Андрей прошёл в гостиную, где Лена сидела на диване с книгой, не поднимая глаз.
— Что на ужин? — спросил он, стараясь сохранить лёгкий тон.
— Ничего, — ответила жена, не отрывая взгляда от страницы.
— То есть как ничего?
— Так. Не готовила.
За десять лет брака такого не случалось ни разу. Лена всегда встречала его ужином, даже когда сама приходила с работы уставшая.
— Лен, ты заболела? — он подошёл ближе, присел на край дивана.
Она наконец подняла глаза. В них не было ни злости, ни раздражения — только какая-то странная решимость.
— Нет. Просто не на что было купить продукты. Так что, есть нечего.
— Как есть нечего? — возмутился муж.
Лена аккуратно заложила книгу закладкой и посмотрела на коробку в его руках.
— Зато ты всем помог и купил себе телефон, — спокойно ответила жена.
Андрей чувствовал, как краснеет лицо. Телефон действительно стоил немалых денег — почти половину его зарплаты. Но разве она не понимает? Его старый смартфон постоянно подвисал, а с таким телефоном неудобно появляться на деловых встречах.
— Это… это для работы нужно, — пробормотал он. — Имидж важен.
— А за квартиру я заплатила, — продолжала Лена тем же ровным тоном. — И за коммунальные. И маме твоей отправила денег на лекарства. А твой брат звонил, просил в долг на очередную бизнес-идею.
Каждое слово било как плеть. Андрей знал, что она права, но не мог этого признать. Не мог объяснить ей то, что творилось у него внутри каждый раз, когда он смотрел на свою зарплатную ведомость.
— Я стараюсь, — сказал он тише. — Думаешь, мне легко? Я работаю по двенадцать часов в сутки.
— Знаю, — кивнула Лена. — И поэтому не понимаю, зачем ты создаёшь видимость того, чего нет.
Видимость. Это слово повисло в воздухе между ними. Андрей отвернулся к окну, где уже зажигались огни в домах напротив. В каждом окне — чья-то жизнь, чьи-то проблемы. Наверняка есть семьи, где муж зарабатывает больше, где не приходится считать каждую копейку.
— Ужин можно приготовить и из того, что есть дома, — сказал он, не поворачиваясь. — Макароны какие-нибудь.
— Можно, — согласилась Лена. — Но не буду.
Он резко обернулся. В её глазах не было злости — только усталость. Глубокая, выматывающая усталость человека, который устал бороться с ветряными мельницами.
— Что это значит?
— Это значит, что я устала делать вид, будто всё нормально. Устала экономить на всём, чтобы ты мог играть в успешного человека.
Слова жгли, как кислота. Андрей чувствовал, как нервы сжимаются в тугой узел. Она не понимала. Никто не понимал, каково это — приходить на работу и видеть снисходительные взгляды коллег, которые зарабатывают вдвое больше. Каково слышать, как мать вздыхает в трубку: «Если бы твой отец был жив, он бы не позволил мне нуждаться». Каково знать, что младший брат считает его неудачником, но всё равно просит денег, потому что больше не у кого взять.
— Ты не понимаешь, — сказал он хрипло. — У меня есть обязательства.
— Перед кем? — Лена встала с дивана, и он увидел, что она дрожит. — Перед мамой, которая получает пенсию чуть меньше твоей зарплаты, но привыкла, что ты ей доплачиваешь? Перед братом, который в тридцать лет так и не научился отвечать за себя? Или перед коллегами, которые и не заметят, старый у тебя телефон или новый?
— Это не так просто…
— Просто! — впервые за вечер она повысила голос. — Очень просто. Мы живём не по средствам. Я работаю наравне с тобой, но все финансовые решения принимаешь только ты. И когда денег не хватает, виноватой оказываюсь я.
Андрей молчал. Он не мог объяснить ей, что каждый день просыпается с мыслью о том, что он неудачник. Что его зарплата — это приговор, клеймо несостоятельности. Что каждая покупка — это попытка заглушить голос внутри, который шепчет: «Ты ничего не стоишь».
— На прошлой неделе, — продолжала Лена, и голос её стал тише, — я встретила Катю Морозову. Помнишь, мою одноклассницу? Она сказала, что её муж ищет толкового специалиста в свою компанию. Зарплата в полтора раза больше твоей нынешней, плюс социальный пакет.
Андрей вздрогнул. Он помнил Морозову — самоуверенную девчонку из параллельного класса, которая всегда знала, чего хочет.
— И что ты ответила?
— Что ты подумаешь.
— Не хочу работать по блату.
— Почему? — Лена шагнула к нему. — Почему ты готов годами сидеть на одном месте, получать копейки и жаловаться на жизнь, но боишься попробовать что-то новое?
Вопрос повис в воздухе. Андрей знал ответ, но не мог его произнести вслух. Он боялся. Боялся, что его не возьмут. Боялся, что возьмут, но он не справится. Боялся убедиться, что он действительно ничего не стоит.
— Это не так работает, — пробормотал он. — Нельзя просто взять и поменять работу.
— Можно. Люди делают это каждый день. — Лена села обратно на диван. — Но для этого нужно признать, что что-то не так. А ты предпочитаешь покупать новые телефоны и делать вид, что всё отлично.
Тишина растянулась между ними, как натянутая струна. Андрей смотрел на коробку в своих руках. Последняя модель, все навороты, которые ему никогда не понадобятся. Двадцать восемь тысяч рублей. Почти половина зарплаты.
— Завтра я позвоню Кате, — сказала Лена. — Договорюсь о встрече.
— Не надо.
— Тогда позвони сам.
— Лена…
— Или начни искать работу самостоятельно. Составь резюме, разошли по компаниям. У тебя хороший опыт, отличные рекомендации. Ты можешь найти что-то лучше.
Андрей закрыл глаза. Внутри всё ныло от страха и стыда. Он представил себе, как звонит незнакомым людям, как ходит на собеседования, как его оценивают и взвешивают. Как рискует услышать: «Извините, но вы нам не подходите».
— А если не получится?
— А если получится? — Лена подошла к нему, коснулась его руки. — Андрей, ты же понимаешь, что так дальше нельзя? Мы живём от зарплаты до зарплаты, занимаем деньги к концу месяца, а ты продолжаешь тратить на то, что нам не по карману.
— Я не могу сказать маме, что у меня нет денег.
— Почему?
— Потому что… — он запнулся. — Потому что она считает меня успешным. Она гордится мной.
— И что, лучше влезать в долги, чем признаться, что ты обычный человек с обычной зарплатой?
Андрей молчал. Где-то в глубине души он знал, что она права. Знал, что мать любит его не за деньги, что брат просто привык получать всё готовое, что коллеги и правда не обращают внимания на его телефон. Но знание это было как заноза — болело, но вытащить он её не мог.
— Составим план, — предложила Лена. — Сядем и честно посчитаем, сколько мы тратим и на что. Решим, от чего можно отказаться. И начнём искать тебе новую работу.
— А если я не справлюсь?
— Справишься. — Она взяла его за руки. — Я в тебя верю. Всегда верила. Поэтому и вышла замуж.
Андрей посмотрел в её глаза и вдруг увидел то, что не замечал раньше. Усталость. Не от работы, не от быта — от него. От его страхов, от его нежелания меняться, от его попыток казаться тем, кем он не является.
— Прости, — сказал он тихо.
— За что?
— За то, что заставляю тебя жить в этом… в этом театре.
Лена улыбнулась — впервые за вечер.
— Не заставляешь. Я сама выбираю. Но я устала выбирать молчание.
Андрей кивнул. Внутри что-то сдвигалось, как тектонические плиты. Страшно, болезненно, но неизбежно.
— Хорошо, — сказал он. — Завтра позвонишь Кате. А я… я составлю резюме.
— И поговоришь с мамой. Честно поговоришь.
— И с мамой.
— И с братом.
— И с братом, — вздохнул он.
Лена обняла его. Он чувствовал, как напряжение постепенно уходит из её тела. А внутри у него самого, наоборот, всё сжималось от предстоящих разговоров и решений.
— А ужин? — спросил он в её плечо.
— Приготовлю, — засмеялась она. — Из того, что есть.
Они пошли на кухню. Андрей поставил коробку с телефоном на стол и посмотрел на неё. Завтра он отнесёт его обратно в магазин. В первый раз в жизни вернёт покупку не потому, что она сломалась, а потому, что была неправильной.
— Знаешь, — сказал он, доставая макароны, — а может, это хорошо, что ты не готовила.
— Почему?
— Потому что иначе мы бы так и продолжали жить, как жили.
Лена молча кивнула. Она включила плиту, поставила кастрюлю с водой. Обычные макароны с тем, что найдётся в холодильнике. Не праздничный ужин, но честный.
И в этой честности было что-то освобождающее.
Андрей достал телефон из кармана — старый, с треснувшим экраном — и набрал номер матери. Долгие гудки, потом знакомый голос:
— Андрюша! Как дела, сынок?
— Мам, — сказал он, глядя, как Лена помешивает макароны в кастрюле, — нам нужно поговорить.
