В тот вечер я вернулась домой с ощущением завершенности. Десять лет каторжной работы, экономии на всем, отказа от отпусков – и вот, ипотека почти выплачена. Впереди маячила долгожданная свобода.
Я предвкушала романтический ужин с мужем, Олегом, чтобы отметить это значимое событие. Но вместо шампанского и нежных слов меня ждал ледяной душ.
Свекровь, Людмила Ивановна, сидела на нашем диване, как королева на троне, с видом, словно делала нам огромное одолжение своим присутствием. Олег стоял рядом, потупив взгляд. Что-то было не так.
— Ирочка, дорогая, присядь, – елейным голосом начала Людмила Ивановна. От этого «дорогая» меня всегда бросало в дрожь. — Знаешь, мы тут с Олегом подумали… Вы ведь ипотеку почти выплатили, слава Богу. Так вот, мы решили, что было бы справедливо, если бы вы эту квартиру… мне подарили.
Я потеряла дар речи. Подарить? Квартиру, за которую мы вкалывали десять лет? Квартиру, где мы мечтали встретить старость? Я молча смотрела на Людмилу Ивановну, пытаясь осмыслить услышанное.
И тут Олег… кивнул. Просто кивнул, соглашаясь с этим чудовищным предложением.
Кровь отлила от лица. Мир вокруг поплыл. Я почувствовала, как предательство больно бьет в самое сердце. В горле пересохло, и я смогла только прошептать: — Что… что ты сказал?
Людмила Ивановна победно улыбнулась:
— Ну вот, Ирочка, правильно понимаешь. Олеженька всегда был таким хорошим, заботливым сыном. Он понимает, что маме нужна поддержка.
В этот момент я посмотрела на Олега. В его глазах не было ни капли раскаяния, лишь какое-то виноватое смирение. Я вдруг осознала, что все эти годы, пока мы вместе строили наш «дом», он жил двойной жизнью – жизнью преданного мужа и жизнью маменькиного сыночка.
— Вы серьезно? – наконец выдохнула я, чувствуя, как внутри меня нарастает ярость.
— Абсолютно серьезно, Ирочка. Не нужно драматизировать. Ты молодая, здоровая, еще заработаете.
— А знаете что, Людмила Ивановна? Знаешь, что, Олеженька? – мой голос звенел от возмущения. — Я отказываюсь играть в эту игру. Квартиру я вам не подарю. И знаете что еще? Наверное, пришло время нам с Олегом пожить… отдельно.
В этот момент я поняла, что ипотека – это только начало. Самая настоящая борьба за свою жизнь только начинается прямо сейчас. И я эту борьбу выиграю. Чего бы мне это не стоило.
Людмила Ивановна возмущенно всплеснула руками, ее лицо побагровело:
— Как ты смеешь так разговаривать со мной? Да я для вас с Олегом столько сделала! Неблагодарная!
Олег молчал, опустив голову, словно провинившийся школьник. Меня же захлестывала волна освобождения. Десять лет я старалась быть хорошей женой, угождать свекрови, быть удобной и незаметной. Но всему есть предел.
— Вы сделали? Людмила Ивановна, единственное, что вы сделали, – это манипулировали моим мужем, – выпалила я, не в силах сдерживать гнев. — И, как оказалось, довольно успешно.
Я почувствовала, как дрожат мои руки, но старалась говорить твердо и уверенно.
— Олег, у тебя есть что сказать?
Он поднял на меня виноватые глаза, полные растерянности.
— Ир… ну, ты же знаешь, мама…
— Знаю? Я знаю, что ты не мужчина, а тряпка, блоха, пляшущая под ее дудку! – слова вырвались сами собой, словно прорвавшийся нарыв.
Я развернулась и пошла в спальню, захлопнув за собой дверь. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя, чтобы осознать масштаб произошедшего. Я знала одно: прежней жизни больше не будет. И в этой новой жизни у меня не будет места ни для Людмилы Ивановны, ни для ее «Олеженьки».
В спальне я прислонилась к двери, чувствуя, как по щекам текут слезы. Не слезы обиды или жалости к себе, а слезы освобождения. Словно тяжелый камень упал с души, камень, который я таскала на себе все эти годы. Я всегда знала, что отношения с Людмилой Ивановной ненормальные, но надеялась, что все наладится, что Олег повзрослеет и сможет сам принимать решения. Но, видимо, я ошибалась.
В голове проносились обрывки воспоминаний: бесконечные советы, критика, навязчивая забота. Она вмешивалась во все сферы нашей жизни, начиная от выбора продуктов в магазине и заканчивая планированием отпуска. Олег всегда оправдывал ее:
— Мама же хочет как лучше, — Не обижай маму, она же старенькая.
И я терпела, глотая обиду за обидой, в надежде сохранить семью. Но какой смысл сохранять то, что давно мертво?
Я подошла к шкафу и открыла его. Мои руки дрожали, когда я стала доставать вещи. Сначала сложила их на кровать, потом открыла чемодан. Каждая вещь, которую я клала в чемодан, отзывалась уколом боли. Это были не просто вещи, это были воспоминания, надежды, мечты. Мечты о счастливой семье, о детях, о доме, полном любви и взаимопонимания. Но этим мечтам не суждено было сбыться. Я закрою этот чемодан и начну новую жизнь, где буду сама хозяйка своей судьбы.
Захлопнув чемодан, я окинула взглядом комнату. Здесь все пропитано ее присутствием: фотографии Олега в детстве, вязаные ею салфетки на тумбочках, даже запах лаванды в шкафу напоминал о Людмиле Ивановне. Я содрогнулась. Нужно уйти отсюда как можно скорее, пока меня не накрыла волна отчаяния и я не передумала.
Взяв чемодан, я вышла из спальни. В гостиной, как всегда, на диване сидела Людмила Ивановна и смотрела телевизор. Олег был на работе.
— Ты куда это собралась? — спросила она, не отрывая взгляда от экрана. Я молча посмотрела на нее, и в моем взгляде, наверное, было столько боли и решимости, что она наконец-то оторвалась от телевизора и посмотрела на меня с тревогой.
— Я ухожу, — сказала я тихо, но твердо. — Я больше не могу.
Не дожидаясь ее ответа, я вышла из квартиры. В подъезде меня обдало свежим воздухом. Я глубоко вдохнула и почувствовала, как легкие наполняются жизнью. Я шла, не оглядываясь, вперед, к новой жизни, где меня ждет свобода и счастье. Я не знала, что меня ждет впереди, но я была полна решимости построить свою жизнь так, как я хочу.
Остановившись у подъезда, я вызвала такси. Пока ждала, достала из кармана телефон и отправила Олегу короткое сообщение: «Прости. Я ушла». И выключила телефон, чтобы не слышать его звонков и уговоров. Всё кончено.
Машина подъехала быстро. Я села на заднее сиденье и назвала адрес вокзала. Водитель молча кивнул и тронулся с места. Всю дорогу я смотрела в окно, наблюдая, как мелькают огни ночного города. Каждый светящийся прямоугольник окна казался отдельной жизнью, отдельной историей. И мне казалось, что моя история только начинается.
На вокзале было шумно и многолюдно. Я купила билет на первый попавшийся поезд, идущий в неизвестном направлении. Мне было все равно, куда ехать. Главное — подальше отсюда. Главное — начать все с чистого листа.
В вагоне поезда было полумрачно и тихо. Большинство пассажиров спали. Я села у окна и смотрела, как за ним проплывают темные поля и леса. В голове были только обрывки мыслей и воспоминаний. Олег, Людмила Ивановна, квартира, работа – все это казалось каким-то далеким и чужим.
Когда рассвело, я открыла глаза и увидела за окном бескрайние просторы. Солнце заливало поля и леса своим теплым светом. И в этот момент я почувствовала, что все будет хорошо. Я вдохну глубоко и улыбнулась новому дню. Впереди меня ждет новая жизнь…
