— Твоя мама опять звонила, — Екатерина отложила телефон и посмотрела на мужа.
— И что она хотела? — Роман продолжал заниматься ноутбуком, не поднимая глаз.
— Говорит, что заедет завтра. Обязательно. И что-то там про какое-то постельное бельё, которое она нам купила.
— Постельное? — Роман наконец оторвался от экрана. — Зачем оно нам? У нас же и так хватает!
— Откуда я знаю? — Екатерина пожала плечами. — Она считает, что наше недостаточно красивое. Или просто недостаточно только для твоей мамы.
Роман поморщился:
— Катя, ну не начинай. Мама просто проявляет так свою заботу…
— Каждый раз одно и то же. Твоя мама «просто проявляет заботу», но почему-то это всегда выглядит как ревизия и допрос.
Екатерина устало опустилась на диван. Этот разговор повторялся с завидной регулярностью. Тамара Васильевна заявлялась к ним без предупреждения, критиковала всё подряд и не упускала случая напомнить невестке, что та должна стараться лучше, чтобы стать в её глазах подходящей парой для её сыночка.
Четыре года назад, ещё до знакомства с Романом, Екатерина купила эту двухкомнатную квартиру в спальном районе. Работа в банке и разумная экономия позволили ей накопить нужную сумму. Собственное жильё было её главной целью с университета.
Когда они с Романом познакомились, его фирма обслуживала компьютерную сеть банка — Екатерина уже год как была хозяйкой своих квадратных метров. Роман жил с родителями, и это казалось нормальным. Ему было двадцать семь, работал он программистом в хорошей компании, но собственным жильём не обзавёлся.
Во время отношений было логично, что Роман переехал к ней. Так после свадьбы они и продолжили жить вместе. Переоформлять квартиру на двоих как-то не пришло в голову — Екатерина выплачивала ипотеку из своих денег, и муж никогда не заводил разговор о совместной собственности.
Первая встреча с Тамарой Васильевной не задалась. Женщина осмотрела Екатерину с ног до головы профессиональным взглядом преподавателя физики, которым она проработала тридцать лет, и осталась явно недовольна. «Худовата» — был её первый комментарий. И это при том, что Екатерина всегда считала себя девушкой с формами.
На свадьбе будущая свекровь сидела с таким лицом, будто её сына ведут на эшафот. А когда узнала, что молодые будут продолжать жить в квартире невестки, и вовсе помрачнела. «Жилплощадь должна принадлежать мужчине», — заявила она на свадебном банкете достаточно громко, чтобы слышали соседние столики.
Следующие два года их семейной жизни превратились в бесконечные визиты Тамары Васильевны с проверками. То кухня недостаточно чистая, то в ванной плесень, то обед для Ромочки недостаточно питательный.
— Я думаю, нам надо ей сказать, что завтра мы заняты, — сказала Екатерина, возвращаясь к прерванному разговору.
Роман захлопнул ноутбук:
— Перестань. Она просто постельное привезёт и уедет.
— Она никогда просто не привозит ничего и не уезжает, Рома. Сначала она будет стелить его сама, потому что я, конечно, всё делаю не так. Потом начнёт перемывать окна, потому что они грязные. Потом откроет холодильник…
— Ну и что? — перебил Роман. — Что такого в том, что мама хочет сделать нашу квартиру уютнее?
— Нашу? — Екатерина усмехнулась. — Она не считает эту квартиру нашей. Она считает, что это моя квартира, в которой я позволила жить тебе из милости. Что я должна переписать её на тебя!
— Господи, Катя, ты преувеличиваешь. Просто для неё важно, чтобы сын не чувствовал себя…
— Что? Не чувствовал себя кем? Альфонсом? — Екатерина встала с дивана. — Так и скажи. Твоя мама думает, что ты живёшь за мой счёт, хотя мы оба знаем, что ты вкладываешься в бюджет не меньше меня.
Роман поднял руки, сдаваясь:
— Ладно, ладно. Я позвоню ей завтра утром и скажу, что у нас планы. Отложим визит на выходные.
— Спасибо, — Екатерина наклонилась и поцеловала мужа в макушку. — Я просто устала от этого напряжения.
Но следующим днём, вернувшись с работы пораньше, Екатерина обнаружила входную дверь открытой. В коридоре стояли чужие туфли, а из кухни доносилось пение. Тамара Васильевна, вооружившись тряпкой и каким-то моющим средством, раскладывала на столе баночки и бутылочки.
— Здравствуйте, — сухо сказала Екатерина, останавливаясь на пороге кухни.
Тамара Васильевна обернулась, оглядывая невестку с лёгким удивлением:
— А, это ты. А я думала, Ромочка пришёл. Что так рано с работы?
— Я живу здесь, — отчеканила Екатерина. — В отличие от вас. Как вы вообще попали в квартиру?
Тамара Васильевна повернулась к Екатерине с улыбкой, которая никогда не распространялась на её глаза.
— У Ромы есть запасной ключ, он мне дал, — она взмахнула тряпкой, разбрызгивая капли моющего средства. — Я же говорила, что приду сегодня.
— Вы говорили, что придёте привезти постельное бельё, а не устраивать генеральную уборку, — Екатерина бросила сумку на стул. — И Рома должен был вам позвонить утром, сказать, что мы заняты.
— Позвонил, — кивнула свекровь, продолжая методично протирать столешницу. — Сказал, что у вас какие-то планы. Но я уже купила постельное и решила, что привезу и всё сделаю, как надо сама. А заодно наведу тут порядок.
Екатерина сжала кулаки, стараясь сохранять спокойствие.
— Тамара Васильевна, я ценю вашу… Инициативу. Но в следующий раз, пожалуйста, предупреждайте, когда собираетесь прийти. И не используйте ключ без нашего ведома.
Свекровь фыркнула, переходя к мойке.
— Что за церемонии? Я мать Ромы, не чужой человек. И потом, — она скривилась, разглядывая раковину, — судя по состоянию кухни, моя помощь тут не помешает.
— Что не так с моей кухней? — Екатерина скрестила руки на груди.
— Милая, да тут всё не так! — Тамара Васильевна начала загибать пальцы. — Фильтр для воды нужно было заменить ещё месяц назад, специи стоят как попало, раковина в налёте, вон крошки на столе… И это только то, что бросается в глаза!
— Мы оба работаем полный день, — процедила Екатерина. — И справляемся своими силами.
— Справляетесь? — Тамара Васильевна распахнула дверцу холодильника. — Посмотри на это! Какие-то магазинные обеды, какие-то контейнеры с непонятной едой… Ты хоть готовишь для него?
— Мы оба готовим, — Екатерина подошла и закрыла холодильник. — И это наше с Ромой дело, как мы организуем наш быт.
Тамара Васильевна выпрямилась, принимая боевую стойку.
— Женщина должна создавать уют в доме, — отчеканила она. — Даже если работает. Я тоже работала, но для Ромы всегда был домашний обед и чистая одежда.
— Отлично, — кивнула Екатерина. — У Ромы всегда есть чистая одежда, если вы не знали. И обед, когда он хочет. А сейчас я прошу вас уйти.
— Уйти? — глаза свекрови округлились. — Я ещё даже не постелила новое постельное, которое привезла вам! И не проверила вашу спальню — там наверняка тоже бардак.
— Наша спальня вообще не ваше дело, — отрезала Екатерина. — И я не давала вам разрешения устраивать здесь ревизию. Забирайте своё постельное и уходите.
Тамара Васильевна побагровела.
— Ну знаешь! Это вообще-то квартира, где живёт мой сын! Я имею полное право…
— Вы не имеете никаких прав на эту квартиру, — перебила Екатерина, чувствуя, как внутри закипает ярость. — Это моя собственность, и если я прошу вас уйти, будьте добры это сделать.
— Твоя собственность? — Тамара Васильевна издала короткий смешок.
— Представьте себе! Это я её покупала!
— Какая мне разница, кто купил эту квартиру? Если мой сын тут живёт, значит, это его квартира, а ты тут так, всего лишь приложение к моему сыну!
Екатерина замерла, не веря своим ушам. Внутри неё что-то оборвалось.
— Повторите, что вы сейчас сказали?
— Ты слышала, — свекровь сложила руки на груди. — Что бы там ни было записано в документах, мой сын имеет полное право жить здесь как хозяин. А значит, и я имею право приходить к нему, когда захочу.
Екатерина медленно подошла к входной двери и распахнула её.
— Выйдите. Сейчас же.
— И не подумаю, — Тамара Васильевна вернулась к мытью раковины. — Я ещё не закончила. Рома скоро вернётся, пусть он решает.
— Меня не интересует, что решит Рома, — голос Екатерины звенел от напряжения. — Это моя квартира, и я хочу, чтобы вы её покинули. Немедленно.
— Ишь, какая принципиальная выискалась, — свекровь повысила голос. — А как Рому к себе подселять, так принципы не мешали? Хотя, конечно, проще всего заарканить мужика бесплатным жильём. Только вот квартира у тебя маленькая, ремонт старый, мебель дешёвая. Рома достоин большего!
Екатерина подошла к столу и вытащила из-под пакета с постельным бельём ключи.
— Вот ваше постельное, — она кивнула на пакет в углу. — Забирайте и уходите. А это, — она помахала связкой ключей, — я забираю. Больше вы сюда без приглашения не войдёте.
— Да как ты смеешь разговаривать так с матерью своего мужа? — Тамара Васильевна повысила голос. — У тебя совсем уважения и совести нет? Я к тебе со всей душой, а ты…
В этот момент дверь открылась, и на пороге появился Роман.
Он застыл на пороге, переводя растерянный взгляд с матери на жену.
— Что тут происходит? — спросил он, медленно снимая куртку.
— Ромочка! — Тамара Васильевна всплеснула руками. — Твоя жена выгоняет меня из квартиры! Представляешь? Я пришла помочь, принесла вам новое красивое постельное бельё, выбирала его вам часами, а она устроила скандал.
Екатерина стояла, сжимая в руке ключи, и смотрела прямо на мужа.
— Твоя мать пришла без приглашения с ключами, которые ты ей дал. Хотя мы с тобой договорились, что ты позвонишь ей и перенесёшь визит.
Роман бросил сумку на пол и потёр лицо руками.
— Мам, я же говорил, что мы сегодня заняты…
— Вот именно! — подхватила Екатерина. — Но она всё равно пришла и устроила тут ревизию. А когда я попросила её уйти, она заявила, что эта квартира твоя, а я всего лишь «приложение» к тебе.
Тамара Васильевна поджала губы.
— Я сказала правду. Если мой сын живёт здесь, это его дом.
Роман закатил глаза:
— Мам, перестань. Катя права, мы договаривались. Ты не должна была приходить сегодня.
— Вот, значит, как, — Тамара Васильевна сузила глаза. — Теперь ты на её стороне? Против родной матери?
— Здесь нет сторон, — устало сказал Роман. — Просто давайте все успокоимся.
— Нет, Рома, — Екатерина шагнула вперёд. — Я хочу знать, это правда? Ты дал своей матери ключи от моей квартиры?
— От нашей квартиры, — поправил Роман. — Мы же семья.
— Но ключи ты дал?
Роман помялся:
— Да, дал. На всякий случай. Мало ли что может случиться.
— Случиться что? — Екатерина повысила голос. — Что такого может случиться, что твоей матери понадобится входить в мою квартиру без меня?
— А если с тобой что-нибудь случится? — вмешалась Тамара Васильевна. — Кто тогда поможет Роме? Он же не справится один!
— С чем не справится? — Екатерина всплеснула руками. — С готовкой? С уборкой? Или с открыванием входной двери?
— Кать, — Роман поморщился. — Я просто дал маме запасной комплект.
— Хорошо, — Екатерина сделала глубокий вдох. — Так вот сейчас я забираю этот «запасной комплект». И я очень хочу, чтобы твоя мать ушла.
Тамара Васильевна посмотрела на сына умоляющим взглядом:
— Ромочка, ты слышишь, как она со мной разговаривает? В моём возрасте такое отношение…
— Господи, мам, тебе всего пятьдесят три! — не выдержал Роман. — Перестань притворяться беспомощной старушкой.
— А ты перестань быть тряпкой! — неожиданно рявкнула Тамара Васильевна. — Стоишь тут и позволяешь этой прихлебайке выгонять твою мать! Где твоя мужская гордость?
— При чём тут мужская гордость? — Роман повысил голос.
— При том! — Тамара Васильевна ткнула пальцем в сторону Екатерины. — Она тебя содержит! Ты живёшь в её квартире, по её правилам! Мужчина должен быть хозяином в доме!
Екатерина расхохоталась:
— Серьёзно? Хозяином? То есть, по вашей логике, женщина, заработавшая на собственное жильё, должна притворяться, что это на самом деле собственность её мужа?
— Да! — отрезала Тамара Васильевна. — Мужчине нужно чувствовать себя главным!
— Мам, хватит, — Роман попытался взять её за руку. — Пойдём на кухню, поговорим…
— Нет, — Тамара Васильевна вырвала руку. — Я не уйду, пока не заступлюсь за твои права! Катя пользуется тем, что у тебя нет своей квартиры! Она манипулирует тобой!
— Чем я пользуюсь? — Екатерина медленно подошла к свекрови. — Тем, что твой тридцатилетний сын не смог накопить даже на первоначальный взнос? Или тем, что я позволила ему переехать ко мне, хотя предпочла бы жить одна, чем с мужчиной, который приводит в мой дом свою мать с проверками?
— Катя, — предостерегающе сказал Роман. — Следи за словами.
— А то что? — Екатерина повернулась к мужу. — Уйдёшь обратно к мамочке? Так иди! Только квартиру я переписывать на тебя не собираюсь. И тебя содержать тоже, как тут некоторые вещают.
— Ты меня не содержишь! — Роман ударил кулаком по стене. — Я вкладываюсь в общий бюджет!
— Именно! — подхватила Тамара Васильевна. — Мой сын работает! И он имеет такие же права на эту квартиру, как и ты!
— Нет, — отрезала Екатерина. — Не имеет. Мы не оформляли совместную собственность. Юридически эта квартира моя.
Она повернулась к мужу:
— Я наконец поняла, почему ты не настаивал на оформлении документов. Тебе и так хорошо — живёшь на всём готовом, а мать ещё и за тебя воюет.
Повисла тяжелая тишина. Екатерина видела, как лицо Романа медленно бледнеет, а глаза наполняются обидой.
— Ты действительно так думаешь? — спросил он глухим голосом. — Что я живу на всём готовом?
Екатерина помолчала, собираясь с мыслями. Гнев постепенно отступал, уступая место усталости.
— Я не знаю, что думать, Рома. Когда я покупала эту квартиру, я мечтала о собственном пространстве. О месте, где будут только мои правила. Где никто не будет указывать мне, как жить.
— И потом появился я, — Роман усмехнулся. — И всё испортил.
— Не ты, — Екатерина кивнула на Тамару Васильевну. — Она. Со своими постоянными визитами, проверками, замечаниями. Я чувствую себя чужой в собственном доме.
Тамара Васильевна поджала губы:
— Конечно, удобно всё свалить на свекровь. Классика жанра.
— Мам, помолчи, пожалуйста, — неожиданно твердо сказал Роман. — Дай нам поговорить.
Он повернулся к жене:
— Катя, я не знал, что тебя это настолько задевает. Я думал, это обычные женские размолвки. Все жалуются на свекровей, ничего нового.
— Это не обычные размолвки, — Екатерина покачала головой. — Твоя мать не уважает мои границы. Не уважает меня. И, кажется, не уважает даже тебя, если считает, что ты не можешь сам за себя постоять.
— Как ты смеешь… — начала Тамара Васильевна, но Роман жестом остановил её.
— Я понимаю твои чувства, Катя. Но ты пойми и меня. Это моя мать. Единственная. И она действительно любит меня, пусть и выражает это… Своеобразно.
— Любит настолько, что готова разрушить твою семью? — Екатерина скрестила руки на груди. — Хорошая любовь.
Роман подошел к окну, глядя на вечернюю улицу.
— Знаешь, я никогда тебе не говорил, но в детстве у нас с отцом были сложные отношения. Он пил, часто срывался. Не то чтобы бил, но… Запугивал. И мама всегда была рядом, защищала меня. Может, поэтому она такая… Чрезмерно заботливая.
Екатерина почувствовала, как что-то дрогнуло внутри.
— Ты никогда об этом не рассказывал.
— Не люблю вспоминать, — Роман пожал плечами. — Отец умер, когда мне было пятнадцать. После этого мы с мамой остались вдвоём, и она… Наверное, она просто боится потерять и меня тоже.
Тамара Васильевна неожиданно всхлипнула:
— Рома, не надо…
— Надо, мама, — Роман повернулся к ней. — Катя должна понять, почему ты такая. И ты должна понять, почему она злится. Мы выросли в разных семьях, с разными ценностями. Для тебя забота — это контроль. Для Кати важна независимость.
— Независимость? — Тамара Васильевна горько усмехнулась. — Да разве ты будешь счастлив с женщиной, которая только о себе и думает?
— А ты считаешь, что я буду счастлив с женщиной, которая позволит тебе командовать в нашем доме? — неожиданно резко спросил Роман. — Или ты хочешь, чтобы я вообще не женился и жил с тобой до старости?
Тамара Васильевна отшатнулась, как от удара. На её лице отразилась такая искренняя боль, что Екатерина невольно пожалела её.
— Значит, так ты думаешь? — прошептала Тамара Васильевна. — Что я хочу испортить твою жизнь?
— Ты не хочешь, — Роман подошел к матери и взял её за руки. — Но так получается. Ты не даешь мне стать взрослым. Самостоятельным.
— Я… Я просто хотела помочь, — Тамара Васильевна растерянно посмотрела на сына. — Этот мир такой жестокий. А ты такой… Доверчивый.
— Мне тридцать лет, мама, — мягко сказал Роман. — Я уже давно не ребенок, которого нужно защищать от отца. Я люблю тебя, но ты должна принять, что теперь у меня есть своя семья.
Тамара Васильевна перевела взгляд на Екатерину:
— Она никогда не полюбит тебя так, как я.
— И не должна, — Роман улыбнулся. — У неё другая роль в моей жизни. И я хочу, чтобы вы с Катей научились уважать границы друг друга.
Екатерина сделала глубокий вдох.
— Тамара Васильевна, я не хочу быть вашим врагом. Но я не могу и не буду допускать, чтобы вы распоряжались в моем доме. В нашем с Ромой доме, — она поправилась, глядя на мужа. — Я ценю вашу заботу о сыне, но нам нужно пространство, чтобы строить свою семью.
— А если вы когда-нибудь расстанетесь? — тихо спросила Тамара Васильевна. — Что будет с Ромой? Куда он пойдет?
— Мама! — возмутился Роман.
— Если мы когда-нибудь расстанемся, — Екатерина посмотрела свекрови прямо в глаза, — Рома найдет себе жилье. Он взрослый мужчина с хорошей работой. Но лучше давайте сделаем всё, чтобы этого не случилось.
— Правильно, — Роман положил руку на плечо жены. — Мама, я хочу, чтобы ты ушла. Мы с Катей должны поговорить наедине.
Тамара Васильевна кивнула, впервые выглядя по-настоящему растерянной.
— Хорошо. Но постельное я все-таки оставлю. Оно хорошее, наше, русское. Повесите, если захотите.
Она медленно пошла к двери, но остановилась на пороге.
— Катя, я не хотела тебя обидеть. Просто я не знаю, как быть… Просто свекровью, а не мамой.
Когда за Тамарой Васильевной закрылась дверь, Екатерина и Роман молча посмотрели друг на друга.
— И что теперь? — спросила Екатерина.
— Теперь, — Роман взял её за руку, — мы будем учиться быть семьей. Настоящей семьей. Где уважают границы. И где помнят, что ни одна квартира не стоит любви.
Екатерина улыбнулась впервые за весь вечер:
— Действительно. Какая, в конце концов, разница, кто купил эту квартиру?..
