— У самой квартира пустая стоит, а родная сестра мужа в общежитии мучается! Как тебе не стыдно, Марго? — голос свекрови звенел от возмущения.
Я молча расставляла тарелки на столе. За пять лет замужества такие разговоры стали привычными. Особенно по воскресеньям, когда вся семья собиралась на традиционный обед.
— Мама, мы же объясняли, что делаем ремонт, — Саша положил руку мне на плечо. — Там пока жить невозможно.
— Ремонт, ремонт! Третий месяц один и тот же ответ. А Галочка в этой общаге… — Анна Витальевна покачала головой. — Вчера звонила, говорит, опять тараканы появились.
— Анна Витальевна, мы правда стараемся все сделать быстрее, — я постаралась говорить спокойно. — Но вы же понимаете, сколько денег нужно.
— А я и не говорю про ремонт! Пусть живет как есть, главное — своя крыша над головой. Раз квартира пустая, значит, будем заселять твою золовку. А потом и младшего сына привезу.
В разговор неожиданно вмешалась сама Галина, до этого молча сидевшая в углу дивана:
— Мам, перестань, пожалуйста. Я же говорила, что мне в общежитии нормально. Рядом с университетом, девочки хорошие…
— Нормально? — всплеснула Анна Витальевна. — С тараканами нормально? — Повернулась ко мне, взглянула выразительно. — Вы взяли ипотеку? Замечательно, теперь моя Галочка будет жить в хороших условиях. Ключи от вашей квартиры я уже сделала. Галочка заедет в пятницу, приберитесь там.
Я заметила, как Саша и Галина быстро переглянулись. Что-то в этом взгляде было… какое-то общее понимание ситуации? Уже не первый раз я замечала эти странные переглядывания между братом и сестрой.
— Давайте обедать, все остывает, — предложила я, пытаясь сменить тему.
Но свекровь не собиралась останавливаться:
— Вот что я думаю: пока вы ремонт делаете, пусть Галочка поживет там. А заодно присмотрит за квартирой. Мало ли что…
— Мама, — твердо сказал Саша. — Мы уже решили: пока ремонт не закончим, никто там жить не будет.
— Ой, да что там решать? Матрас надувной, стол, стул — все! А ты, Галочка, хоть от этих насекомых избавишься.
Я почувствовала, как начинает болеть голова. Каждое воскресенье одно и то же. И ведь не объяснишь, что мы копили на эту квартиру четыре года. Что влезли в ипотеку. Что каждый месяц считаем копейки.
Галина вдруг встала:
— Извините, мне нужно позвонить. По работе.
— Какая работа в воскресенье? — удивилась Анна Витальевна.
— Научная статья, срочные правки, — бросила Галина, выходя из комнаты.
Я снова заметила этот странный взгляд между мужем и свекровью. Они определенно что-то недоговаривают. Но что?
Весь обед прошел в напряженном молчании. Галина вернулась через пятнадцать минут, но к еде почти не притронулась. Я наблюдала, как она рассеянно двигает вилкой картошку по тарелке.
— Галочка, совсем ничего не ешь, — запричитала свекровь. — Исхудала вся в своей общаге. Вот если бы жила в нормальных условиях…
— Мама! — одновременно воскликнули Саша и Галина.
Я изумленно посмотрела на мужа. За пять лет он никогда не повышал голос на мать. Анна Витальевна тоже удивленно замолчала.
— Прости, — тихо сказал Саша. — Но давай правда закроем эту тему.
Остаток обеда прошел в гробовой тишине. Я собирала посуду, когда услышала, как в прихожей Галина торопливо прощается:
— Мне пора, автобус скоро.
— Я провожу, — вдруг сказал Саша.
— Да что ты будешь туда-сюда мотаться, — возразила свекровь. — Галочка сама доберется.
— Нет, мам, провожу сестру.
Они ушли, а я осталась наедине со свекровью. Анна Витальевна демонстративно достала телефон и начала кому-то звонить:
— Алло, Зиночка? Представляешь, моя невестка совсем совести не имеет. Квартиру купили, а Галочку пустить пожить не хотят…
Я с грохотом поставила тарелки в мойку. Села на кухне и закрыла глаза. Вспомнила, как мы с Сашей четыре года экономили на всем. Как отказывались от отпуска. Как я подрабатывала по вечерам. Все ради своего угла.
Саша вернулся через час. Прошел на кухню, сел рядом.
— Мам, мы пойдем. Марго завтра рано вставать.
— Конечно-конечно, — отозвалась свекровь из комнаты. — Только вы подумайте над моими словами. Нехорошо так с сестрой.
На улице я не выдержала:
— Саш, что происходит? Почему вы с Галиной так странно переглядывались? Что я не знаю?
Муж долго молчал. Потом тяжело вздохнул:
— Не могу сказать. Прости. Это не моя тайна.
— Но я же вижу — что-то не так!
— Давай доверимся Гале? Она сама все расскажет, когда будет готова.
Всю следующую неделю я не находила себе места. Каждый вечер мы с Сашей ездили в нашу новую квартиру. Красили стены, клеили обои. Я постоянно думала о странном поведении Галины.
В пятницу вечером раздался звонок. Галина.
— Марго, можно с тобой встретиться? Прямо сейчас.
— Конечно, — я даже не стала переспрашивать причину.
Мы встретились в небольшой кофейне недалеко от метро. Галина выглядела осунувшейся и очень уставшей.
— Прости за весь этот цирк с квартирой, — сразу начала она. — Мама не знает главного. Я не хочу переезжать. Совсем. Никуда.
— Но почему?
— Я встречаюсь с научным руководителем. Уже полгода.
Я растерянно молчала. Галина продолжила:
— Он женат. Знаю, все это ужасно. Но мы любим друг друга. Он подал на развод месяц назад. А еще… — она замолчала. — Еще я прошла конкурс на годовую стажировку в Германии. Улетаю через две недели.
— А мама знает?
— Нет. Только Сашка. Он случайно узнал, когда приезжал ко мне в университет. Увидел нас вместе.
Я медленно начала понимать всю картину.
— Поэтому ты не хотела переезжать в нашу квартиру? Чтобы мама не начала контролировать каждый шаг?
— Да. В общаге проще. Никто не следит, не задает вопросов. А если перееду к вам — мама будет приезжать постоянно. Она же даже не знает про стажировку.
— Но ей придется рассказать.
— Я знаю, — Галина сжала чашку с кофе. — В это воскресенье расскажу. Только… побудь там, пожалуйста? Мне будет легче, если ты рядом.
Я кивнула. Теперь все вставало на свои места — и странные взгляды, и внезапные звонки, и нежелание переезжать.
В воскресенье мы приехали раньше обычного. Саша был непривычно молчалив. Галина встретила нас у подъезда — бледная, но решительная.
— Давай я сама расскажу маме про стажировку, — тихо сказала она брату.
Анна Витальевна встретила нас радостно:
— А я пирог испекла! С яблоками, как ты любишь, Галочка.
Мы сели за стол. Я видела, как дрожат руки Галины, когда она берет чашку с чаем.
— Мам, я должна тебе кое-что рассказать, — наконец произнесла она.
— Конечно, доченька! Ты решила переехать? — оживилась свекровь. — Я как раз думала…
— Нет, мама. Я уезжаю. В Германию.
В комнате повисла тишина. Анна Витальевна застыла с поднятой чашкой.
— Куда?
— В Германию. На годовую научную стажировку. Я прошла конкурс.
— Какая Германия? О чем ты говоришь? — свекровь поставила чашку. — У тебя здесь учеба, работа…
— Я договорилась с университетом. Это большая возможность для моей карьеры.
— Глупости! — отрезала Анна Витальевна. — Какая карьера? Тебе замуж пора, семью создавать. Вон, Марго с Сашей квартиру купили, можно было бы…
— Мама, я люблю другого человека.
Эти слова Галина произнесла так тихо, что я едва расслышала. Но свекровь услышала.
— Кого? — требовательно спросила она.
— Моего научного руководителя. Мы встречаемся уже полгода.
— Это который женатый? Аркадий Петрович? — Анна Витальевна побледнела. — Ты с ума сошла?
— Он подал на развод, — твердо сказала Галина. — И полностью поддерживает мою стажировку.
— Развод? Стажировка? — свекровь перевела взгляд на сына. — Ты знал?
Саша кивнул:
— Знал, мама.
— И молчал? — в голосе Анны Витальевны зазвенели слезы. — Почему вы все от меня скрываете? Я же мать! Я же хочу как лучше!
— Мам, — Галина пересела ближе к матери. — Именно поэтому я и не говорила. Ты всегда решаешь за нас, что лучше. С кем встречаться, где жить, как строить жизнь.
— Потому что я опытнее! Я вижу…
— Нет, мама, — впервые за все время разговора вмешался Саша. — Ты не видишь. Ты не видишь, что мы с Марго четыре года копили на квартиру. Не видишь, что Галя полгода счастлива в отношениях. Не видишь, что мы давно выросли.
— А еще, — добавила Галина, — ты не видишь, что я не хочу жить в чужой квартире. Даже если она пустая. Я хочу своего пути. Понимаешь?
Анна Витальевна расплакалась:
— Вы меня совсем не жалеете! Я только о вас думаю, только вашего счастья хочу…
— Мам, — Галина обняла мать. — Мы знаем. Но наше счастье может быть другим, не таким, как ты представляешь.
— И когда ты улетаешь? — глухо спросила свекровь.
— Через две недели.
— Так быстро?
— Я специально тянула с этим разговором. Боялась тебя расстроить.
Анна Витальевна вытерла глаза:
— А этот твой… Аркадий Петрович. Он точно разводится?
— Да, мама. Процесс уже идет.
— Значит так, — Анна Витальевна расправила плечи. — Пока не увижу документы о разводе — никакой Германии.
— Мама! — воскликнула Галина. — Я уже взрослая. Решение принято.
— И что я скажу людям? Что дочь уехала за границу к женатому мужчине?
Я заметила, как напрягся Саша. Он явно собирался вмешаться, но Галина его опередила:
— А ты скажешь правду. Что твоя дочь получила научную стажировку в престижном университете. Что у нее серьезные отношения с уважаемым ученым. Что она строит свою жизнь и карьеру.
— Галочка, но ты же совсем одна там будешь! В чужой стране!
— Не одна. Аркадий Петрович поедет со мной. Он тоже получил приглашение на исследовательский проект.
Это было новостью даже для нас с Сашей. Мы удивленно переглянулись.
— И ты о таком молчала? — прошептала Анна Витальевна.
— Потому что знала — ты начнешь осуждать, — Галина говорила спокойно и твердо. — Мама, пойми наконец — это моя жизнь. Я не хочу жить в квартире брата, не хочу выходить замуж за того, кого ты выберешь, не хочу отказываться от карьеры.
Свекровь вдруг как-то сразу постарела, осунулась:
— Вы все от меня отдаляетесь. Сначала Саша с Марго квартиру отдельно купили…
— А что тебя в этом удивляет? — неожиданно спросил Саша. — Мы семья. Муж и жена. Нам нужно свое жилье.
— Но я думала…
— Что мы с Марго пустим к себе жить Галю? А потом, может, и Костю? — в голосе мужа появились жесткие нотки.
Я вздрогнула. Костя — младший сын Анны Витальевны от второго брака. Ему шестнадцать, и он живет с отцом в другом городе.
— А что такого? — свекровь подняла подбородок. — Вы же родные! Должны помогать друг другу!
— Мама, — тихо сказал Саша. — Мы помогаем. Я материально помогаю Гале с учебой. Мы с Марго берем на себя часть твоих расходов. Но есть границы.
— Границы? Между родными людьми?
— Да, мама. Именно между родными. Потому что родные должны уважать выбор друг друга.
Анна Витальевна обвела нас всех взглядом. Я видела, как в ее глазах борются обида и понимание.
— Но я же мать, — наконец произнесла она. — Я имею право беспокоиться.
— Имеешь, — согласилась Галина. — Но не имеешь права решать за нас.
В комнате повисла тишина. Было слышно, как на кухне работает холодильник.
— Когда ты познакомишь меня с Аркадием Петровичем? — неожиданно спросила свекровь.
Галина просияла:
— Хоть завтра! Он давно хочет познакомиться официально.
— Значит, завтра и познакомишь, — решительно сказала Анна Витальевна. — А потом будем думать, что в Германию собирать.
