Чашка выскользнула из рук Лены, окатив белоснежную рубашку мужчины напротив веером кофейных брызг. Она замерла на пороге кафе с виноватым лицом.
— Ой, простите! — она метнулась к стойке, схватила салфетки. — Спешила на встречу, совсем голова кругом.
Вместо ожидаемого раздражения мужчина одарил её неожиданно теплой улыбкой.
— С таким эффектным знакомством вы просто обязаны оставить мне телефон, — он протянул руку. — Алексей.
— Лена, — она нервно заправила прядь за ухо. — Номер телефона взамен испорченной рубашки? Дёшево отделалась.
Клиент попался придирчивый, но на презентации дизайн-проекта Лена то и дело ловила себя на мыслях о случайном знакомстве.
Вечером телефон мигнул сообщением: «Ужин? Гарантирую — белую рубашку не надену».
Алексей говорил так, словно знал её всю жизнь. Первое свидание затянулось до закрытия ресторана.
После второго она сама потянулась за поцелуем, не дожидаясь традиционных проводов до двери.
На третьем он рассказывал о своих амбициях в продажах люксовой мебели с таким жаром, что невозможно было не поверить.
— Красота должна окружать нас везде, — говорил он, поднимая бокал. — В людях, в вещах, в отношениях.
Спустя три месяца они разглядывали планировки квартир.
— Смотри, какое пространство, — Алексей повернул к ней экран ноутбука. — Панорамные окна, вид на реку. Представляешь нас там?
— Выглядит идеально, но… — она прикусила губу. — Не думаю, что мы потянем такую сумму.
— У меня есть сбережения, — он накрыл её руку своей. — И ты ведь откладывала на жильё, я знаю.
Лена кивнула. Бабушкина квартира, проданная после её ухода, стала для Лены стартом взрослой жизни — она берегла эти деньги пять лет.
— Только оформим на меня, — добавил Алексей. — Я покупаю, я оформляю. Поженимся, как только родители из Новосибирска смогут прилететь.
— Даже не знаю…
— Ленка, — он притянул её к себе, легко коснулся виска губами. — Какая разница, кто и сколько вложил, если у нас всё общее? Это наше будущее.
В день сделки она перевела ему почти все накопления, даже не задумавшись о рисках.
Когда голова кружится от счастья, не думаешь о том, что может пойти не так. Вечером они сидели на голом полу новой квартиры, потягивая шампанское из одноразовых стаканчиков.
— За наш дом, — сказал он, приобнимая её.
— За наш, — эхом отозвалась она.
Свадьбу сыграли через год — камерную, для близких. Отец Лены, Пётр Иванович, едва перекинулся с зятем парой фраз, но она заметила, как внимательно он наблюдал за Алексеем.
— Не обижай её, — только и сказал он при рукопожатии.
— Обещаю, — легко ответил тот.
Накануне свадьбы Лена написала письмо себе-будущей: «Если ты читаешь это спустя годы, надеюсь, ты всё ещё счастлива. Я верю в нас».
Их общая жизнь складывалась как картинка из глянцевого журнала – ремонт, путешествия, ужины с друзьями. Алексей настоял на покупке автомобиля представительского класса.
— Это вложение в статус, — сказал он, когда она усомнилась в целесообразности такой траты. — Оформим на меня, так выгоднее со страховкой.
Она согласилась не раздумывая — ведь это была их совместная жизнь.
По выходным они выезжали за город. В одну из таких поездок он разбудил её до рассвета и повёз на смотровую площадку, где клубился утренний туман.
— Иногда мне кажется, я не заслужила такого счастья, — прошептала Лена.
— Это я не заслужил тебя, — ответил он, целуя её.
И она верила каждому слову.
Пять лет спустя Лена сидела на краю кровати, рассматривая фото в телефоне мужа. Алексей и темноволосая женщина с модельной внешностью. Подпись: «Моя». И сердечко.
Странно, но слёз не было. Только пустота внутри и лёгкий звон в ушах.
Она наткнулась на это случайно — хотела заказать ужин через его приложение, пока он был в душе.
Вспыхнуло уведомление, затем второе. Их переписка тянулась месяцами.
«Когда наконец разведёшься?»
«Скоро, зайка, обещаю»
«А квартира нам останется?»
«Разумеется. Всё записано на меня»
Удивительно, но Лена не чувствовала шока. Что-то внутри уже давно фиксировало признаки: холодные интонации, отсутствие близости, вечные задержки на работе.
Выходные они проводили порознь уже полгода.
— Командировки, — объяснял он.
Теперь она вспомнила, как недавно Алексей обронил фразу о том, что они «выросли в разных направлениях».
Как прозрачно намекнул, что она зря оставила перспективную карьеру дизайнера ради семьи, которая так и не состоялась.
После он вышел из душа.
— Чем хочешь заняться? — она поставила чашку на стол.
Он замер, уловив что-то в её голосе.
— Что случилось? — его взгляд стал цепким, настороженным.
— Можем поговорить? — она кивнула на стул напротив.
Он сел, нахмурившись. Лена молча положила его телефон экраном вверх. Алексей не стал отрицать очевидное — просто пожал плечами.
— И что теперь?
— Думаю, нам стоит развестись, — её голос звучал неожиданно твёрдо.
Алексей смотрел пару секунд, потом усмехнулся.
— Развестись? Ладно. Только квартира останется моей после развода, — он откинулся на спинку стула. — И машина. Всё оформлено на меня, если ты забыла.
— Но я вложила равную долю!
— Устно, милая. Юридически ты здесь никто, — он плеснул виски в стакан. — Твой «вклад» — это был подарок. На момент покупки мы даже не были женаты, если помнишь.
Лена не узнавала человека напротив — холодный взгляд, снисходительная улыбка. Куда делся тот внимательный мужчина, с которым она планировала жизнь?
— Ты всё продумал заранее? — тихо спросила она.
— Брось, — он поморщился. — Не преувеличивай свою значимость. Ты была… удобной. Хозяйственной, нетребовательной.
— Это нечестно!
— Честно то, что записано на бумаге, — он сделал глоток. — Собирай вещи, Лен. Неделя на сборы. Без истерик.
Она встала, чувствуя головокружение.
— Мне нужен воздух.
— Прогуляйся, — он кивнул. — Всё обсудим, когда успокоишься.
Лена вышла на улицу, не чувствуя тела. Дошла до соседнего двора и только там позволила себе слёзы. Шесть лет. Шесть лет, а теперь — ничего.
Телефон в кармане завибрировал. «Папа». Она вытерла щёки, прежде чем ответить.
— Привет, — её голос звучал чужим.
— Что-то случилось? — Пётр Иванович всегда безошибочно чувствовал её состояние.
— Я развожусь, — просто сказала она.
Пауза.
— Приезжай.
— Он забирает всё. Квартиру, машину.
— Приезжай, — повторил отец. — Сейчас.
Что-то в его интонации придало ей сил.
Алексей вышел из подъезда, на ходу проверяя рабочую почту. Серое утро обещало дождь.
Мужской силуэт притаился возле его машины — прямая спина, строгая осанка. Алексей прищурился, пытаясь разглядеть незнакомца в предрассветных сумерках.
— С добрым утром, Алексей Михайлович, — в низком голосе слышались знакомые интонации.
Он замер. Перед ним стоял тесть, но словно из параллельной реальности — вместо привычного образа пенсионера в потертом свитере, Пётр Иванович был в безупречном пальто и дорогом костюме.
За его спиной поблескивала в утреннем свете черная «Волга», вычищенная до зеркального блеска.
— Пётр Иванович? — Алексей невольно отступил. — С Леной что-то?
— Нужно обсудить один вопрос, — тесть кивнул на автомобиль. — В другом месте.
— У меня совещание через час…
— Позвони, отмени, — Пётр Иванович не повысил голос, но в нем появились злые нотки.
Алексей вдруг ощутил, как подрагивают пальцы. Что-то инстинктивное подсказывало: спорить бессмысленно. Он молча сел в машину.
Они петляли по утренним улицам, выбираясь из города. Пётр Иванович вел уверенно, профессионально, словно делал это всю жизнь.
Молчание в салоне загустевало с каждой минутой. Алексей украдкой поглядывал на профиль тестя — жесткая линия подбородка, сосредоточенный взгляд. Через полчаса они свернули к старым гаражам на окраине.
— Приехали, — сказал Пётр Иванович.
Внутри гаража было прохладно и пахло машинным маслом. Пётр Иванович указал на стул.
— Слушайте, я не понимаю…
— Садись, — это прозвучало как приказ.
Алексей подчинился.
— Значит, забираешь у дочери квартиру, — Пётр Иванович прислонился к столу.
— Квартира оформлена на меня, — Алексей попытался изобразить уверенность. — Это закон.
— Закон, — задумчиво повторил Пётр Иванович. — Интересная штука.
Он достал папку с документами.
— Работаешь в «Престиж-Стиль», верно?
— Да, и что?
— Полистай, — он протянул папку.
Алексей открыл её. Внутри были распечатки переписок, банковские выписки, сканы накладных. Всё о нём. О его махинациях, о «левых» сделках, об откатах от поставщиков.
— Это… откуда?
— Я всегда был внимателен к деталям, — пожал плечами Пётр Иванович. — Знаешь, сколько дают за финансовые махинации в особо крупном размере?
— Вы меня шантажируете? — Алексей побледнел.
— Я? — Пётр Иванович выглядел удивлённым. — Нет. Просто показываю, насколько хрупкой может быть привычная жизнь. И как быстро всё меняется.
— Послушайте…
— Нет, это ты послушай, — Пётр Иванович наклонился ближе. — Моя дочь может быть чересчур доверчивой, но она не одинока в этом мире. И не беззащитна.
Алексей молчал, лихорадочно просчитывая варианты.
— Предлагаю решить всё по справедливости, — продолжил Пётр Иванович. — Квартира и машина переходят Лене. Как компенсация за потраченные годы жизни.
— А если я откажусь?
— Тогда, — Пётр Иванович развёл руками, — придётся действовать иначе. У меня сохранились… связи. Не все мои знакомые столь терпеливы, как я.
— Вы… вы были… — Алексей не смог закончить фразу.
— Был, — кивнул Пётр Иванович. — Лихие годы, сам понимаешь. Потом остепенился, растил дочь. Но некоторые двери до сих пор открываются.
Алексей молчал. Где-то капала вода, отмеряя секунды.
— У тебя два дня, — сказал Пётр Иванович. — Завтра к нотариусу, оформляешь дарственную. Документы о твоих финансовых приключениях останутся при тебе. Но копии есть. Всегда есть копии.
— Хорошо, — выдавил Алексей.
— Вот и договорились.
Через два дня Лена открыла дверь курьеру. Конверт от юриста. Внутри — дарственная на квартиру и документы на машину. Всё оформлено на её имя.
— Что это? — спросила она, когда отец зашёл в прихожую.
— Алексей решил поступить порядочно, — невозмутимо ответил Пётр Иванович.
— Сам решил? — она посмотрела на него испытующе.
— Разумеется. У него обнаружилась совесть.
Лена отложила документы и крепко обняла отца.
— Не знаю, что ты сделал, но спасибо.
— Я просто напомнил ему, что в жизни всё имеет свою цену.
Вечером Лена позвонила Алексею.
— Я получила документы.
— Да, — его голос дрогнул, где-то между вызовом и замешательством. — Решил, что это… справедливо.
Лена коснулась пальцами холодного стекла, вглядываясь в россыпь городских огней. В отражении она заметила собственное лицо — спокойное, почти незнакомое.
— Собираюсь выставить квартиру на продажу, — произнесла она задумчиво. — И, как ни странно, твою долю я верну. Половину суммы.
— Послушай, ты ничего не…
— Мне 33, Алексей. Уже поздно становиться такой, как ты, — она прислонилась лбом к оконной раме. — Знаешь, что самое удивительное? Я благодарна. Правда.
Ты снял с меня розовые очки, но не забрал способность видеть цвета.
В трубке повисла тишина.
— Перечислю тебе деньги, когда будет сделка, — ее голос стал деловым. — Не потому что должна. А потому что хочу оставаться собой, даже если ты этого не оценил.
— Лена, зачем ты…
— Видишь разницу? — она впервые за разговор улыбнулась. — Ты отдал квартиру, потому что был вынужден. Я отдам деньги, потому что выбираю быть честной. На этом, пожалуй, всё. Береги себя.
Она завершила вызов, не дожидаясь ответа.
В комнате стало неожиданно тихо. Лена поставила телефон на беззвучный режим и подошла к зеркалу.
Впервые за долгое время она видела не усталую жену, а женщину с ясным взглядом — незнакомку с решительным поворотом головы.
— Добро пожаловать, — шепнула она своему отражению.
Впереди лежала неизведанная территория. Страшно? Пожалуй. Но она больше не боялась страха.
