— Мама, ну что вы такое говорите? Какая прописка? — Андрей нервно барабанил пальцами по столу.
— Сынок, временно! Просто чтобы было удобнее документы оформлять. Вы же понимаете, что это для вашего же блага, — елейным голосом пропела Надежда Павловна в трубку.
Ольга, намазывая джем на тост шестилетней Соне, только покачала головой. Утро выдалось солнечным, кофеварка уютно шипела на кухне их новенькой квартиры, а свекровь, как обычно, решила подкинуть «сюрприз».
— Андрей, милый, — прошептала Ольга, — только не говори, что…
— Оля, это всего на месяц! Маме нужно в больницу ходить, а от деревни далеко ездить. Они у нас поживут, а мы у них в деревне, воздухом подышим.
Соня, не обращая внимания на взрослые разговоры, болтала ножками под столом и старательно выковыривала изюм из булочки. Ольга машинально поправила занавеску, которую выбирала с такой любовью. Три месяца они живут в этой квартире. Три месяца счастья после пяти лет съемного жилья.
— Ладно, — вздохнула она, — месяц так месяц. Только давай договоримся: никаких перестановок мебели и ремонтов.
***
Деревенский дом встретил их запахом сырости и скрипучей калиткой. Соня тут же побежала исследовать огород, а Ольга застыла на пороге, разглядывая отклеившиеся обои и паутину по углам.
— Красота какая! — фальшиво восхитился Андрей. — Вот увидишь, заживем как короли!
— Угу, — буркнула Ольга, — особенно когда газовая плита задымит. Твоя мама говорила, что собиралась её починить ещё в прошлом году.
Вечером, растапливая печь, Ольга пыталась настроить интернет. Телефон упорно показывал одну палочку связи.
— Мам, а тут есть вайфай? — Соня заглянула на кухню, держа в руках планшет.
— Солнышко, тут есть кое-что получше! — Ольга попыталась изобразить энтузиазм. — Смотри, какие у бабушки с дедушкой… эээ… красивые грядки!
— Грядки? — Соня скривила носик. — А мультики?
— А мультики мы будем… рисовать! — находчиво предложила Ольга.
Андрей весь вечер просидел на крыльце, пытаясь поймать сигнал для рабочей почты. Комары атаковали его со всех сторон, но он героически отбивался, размахивая руками как ветряная мельница.
— Дорогой, может хватит уже? — Ольга высунулась в окно. — Ты похож на дирижера в филармонии комаров.
— Очень смешно, — проворчал он, почесывая укусы. — Просто замечательно. Теперь я понимаю, почему мама так хотела в город переехать.
Через неделю жизнь вошла в странный ритм. Ольга научилась виртуозно готовить на печке, Соня подружилась с соседскими курами и давала им имена из мультиков, а Андрей… Андрей всё больше хмурился и зависал в телефоне в единственном месте, где ловил интернет – на крыше сарая.
Звонок от свекрови раздался как гром среди ясного неба:
— Олечка, милая! Тут так чудесно! Знаешь, мы с отцом даже думаем, может, нам квартирку… того… обновить немножко? У вас такие обои скучные, а я видела в магазине такие замечательные, с цветочками…
Ольга чуть не выронила телефон:
— Надежда Павловна, мы же договаривались…
— Ой, да что ты так волнуешься? — защебетала свекровь. — Это же для красоты! Вот увидишь, когда вернетесь, будет как в журнале! Если, конечно, вернетесь… — последние слова она произнесла так тихо, что Ольга не была уверена, не показалось ли ей.
Возвращение в город оказалось не таким радостным, как представляла Ольга все эти долгие деревенские вечера. У подъезда их встретила соседка Вера Петровна, качая головой как китайский болванчик:
— Ох, Оленька! А я-то думала, вы насовсем уехали. Надежда Павловна говорила, что вы им квартиру подарили, раз уж им в городе удобнее…
Ольга почувствовала, как немеют пальцы. Рядом Соня дергала её за рукав:
— Мам, а почему у нас в окне шторки другие? Такие же, как у бабы Клавы в деревне!
На пороге их встретила Надежда Павловна в новом цветастом халате. Квартира пахла пирогами и… чем-то неуловимо чужим.
— А вот и наши путешественники! — защебетала свекровь. — Проходите, проходите… только тапочки свои не ищите, я их выбросила. Они старые были, я новые купила, с помпончиками!
Ольга молча прошла на кухню и замерла. Вместо её любимого кофейного сервиза на полках красовались фарфоровые слоники. Обои, которые они с Андреем выбирали целый месяц, были заклеены новыми – с розовыми пионами.
— Мама, — Андрей нервно теребил ключи, — мы же договаривались…
— Сынок, — Надежда Павловна присела на новый кухонный стул (откуда он взялся?), — мы с отцом тут подумали… Вам в деревне так хорошо! Воздух чистый, огород свой… А нам, старикам, в городе удобнее. К больнице близко, магазины рядом…
— Что значит «подумали»? — Ольга наконец обрела голос. — Это наша квартира! Мы за неё выплачиваем!
— И что? — свекровь поджала губы. — А кто вам на первый взнос денег дал? Забыли уже? Мы с отцом последние сбережения отдали!
— Которые мы вам уже вернули! — Ольга почувствовала, как дрожат руки. — Все до копейки!
В комнате появился свёкор, Виктор Степанович, с газетой подмышкой:
— А, молодёжь приехала! Как там моя картошка? Окучили?
— Папа, — Андрей потер переносицу, — какая картошка? Это наша квартира, мы возвращаемся домой.
— Домой? — Надежда Павловна всплеснула руками. — А мы думали… Мы уже и мебель новую заказали, и ремонт в ванной начали…
— Что?! — Ольга бросилась в ванную.
Кафель, который они выбирали с такой любовью, был наполовину отбит. В углу стояли мешки с цементом, а на бортике ванны красовался каталог «Всё для ремонта».
— Мам, — раздался голос Сони из детской, — а где мои игрушки?
— В коробках на антресолях, — отмахнулась Надежда Павловна. — Я решила из детской кабинет для отца сделать. Вам же всё равно в деревне жить…
Ольга почувствовала, как к горлу подкатывает ком:
— То есть как это… кабинет?
— Ну а что? — свекровь невинно похлопала глазами. — Виктору Степановичу нужно где-то кроссворды разгадывать. А девочке в деревне и так хорошо – природа, свежий воздух…
— Надежда Павловна, — Ольга медленно выдохнула, чувствуя, как внутри всё клокочет, — вы что, серьёзно думали, что мы просто так возьмём и отдадим вам квартиру?
— А что такого? — свекровь поджала губы. — Вы молодые, всё заново наживёте. А мы что, по-вашему, должны в деревне доживать? Чтобы люди смеялись – вон, сын в городе живёт, а родителей в деревню сослал?
— Никто никого никуда не ссылал! — не выдержала Ольга. — Это была временная договорённость!
— Договорённость? — Надежда Павловна картинно приложила руку к сердцу. — Значит, родная мать мужа для тебя – это просто договорённость? А я-то думала…
— Мама, перестань, — Андрей наконец-то подал голос. — Ты прекрасно знаешь, что это наша квартира.
— Ваша? — свекровь прищурилась. — А может, проверим документы? Я тут пока вы в деревне прохлаждались, кое-какие бумаги подготовила… — она многозначительно похлопала по папке на столе.
— Какие ещё бумаги? — Ольга почувствовала, как холодеет спина.
— Дарственную, — торжественно объявила Надежда Павловна. — Вам нужно только подписать. А взамен мы вам дом в деревне перепишем. По-честному! Сходим к юристу, все оформим.
В комнате повисла гробовая тишина. Было слышно только, как в детской Соня что-то напевает, разбирая свои игрушки.
— Вон, — тихо сказала Ольга.
— Что-что? — свекровь наклонила голову.
— Вон из нашей квартиры! — Ольга почувствовала, как по щекам текут слёзы. — Немедленно! И заберите своих слоников, и эти ужасные шторы, и…
— Оля, — Андрей попытался её обнять, но она отстранилась.
— Нет, Андрей! Хватит! Я пять лет терпела её вмешательство в нашу жизнь! Пять лет выслушивала, как мы всё делаем неправильно! Пять лет улыбалась и соглашалась! Но это, — она обвела рукой разгромленную квартиру, — это уже слишком!
Надежда Павловна побледнела:
— Ах так? Ну что ж, сынок, выбирай – или ты с этой неблагодарной, или с родной матерью, которая тебя вырастила!
— Мама, — Андрей вдруг расправил плечи, — я выбираю свою семью. Свою жену и дочь. И если ты не можешь это принять… тогда нам действительно лучше пожить отдельно. Совсем отдельно.
Виктор Степанович молча сложил газету и направился в коридор. За ним, всхлипывая и причитая, засеменила Надежда Павловна:
— Неблагодарные! Я для них всё, а они… А если я в суд подам? У меня и свидетели есть – вон, Вера Петровна подтвердит, что вы сами нам квартиру предложили!
Дверь захлопнулась. В квартире повисла звенящая тишина.
Следующая неделя прошла как в тумане. Ольга отмывала квартиру от чужих запахов, пыталась отодрать новые обои и успокаивала Соню, которая никак не могла понять, почему бабушка с дедушкой больше не приходят. Благо, что ремонт только начался и все можно было вернуть назад без особых вложений.
— Мам, а бабушка обиделась? — спрашивала она, помогая раскладывать свои игрушки обратно по полкам.
— Нет, солнышко, — Ольга гладила дочку по голове, — просто иногда взрослым нужно время подумать.
Андрей молчал. По вечерам он подолгу сидел на балконе и смотрел в никуда. Телефон разрывался от звонков матери, но он не брал трубку.
***
В субботу утром в дверь позвонили. На пороге стоял Виктор Степанович с пакетом помидоров:
— Свои, с огорода. Надежда там ещё огурцов накрутила… — он замялся. — Можно войти?
Ольга молча отступила в сторону. Свёкор прошёл на кухню, достал банку солёных огурцов:
— Она не со зла, понимаешь? Просто… боится одиночества. Думает, если сын рядом будет жить, то не забудет.
— А так не забудет? — тихо спросила Ольга. — Через скандал и обман?
Виктор Степанович вздохнул:
— Я ей то же самое сказал. Три дня не разговаривает… Квартиру вашу жалко. Ремонт-то я пытался остановить, только вид делал, что обои меняю и плитку бью.
— Дело не в деньгах, — Ольга налила чай. — Дело в доверии.
В этот момент с работы вернулся Андрей. Увидев отца, замер в дверях:
— Папа? А мама где?
— Дома сидит, плачет, — Виктор Степанович отхлебнул чай. — Альбомы твои детские пересматривает. Говорит, вот раньше сын маленький был, всё маму любил, а теперь…
— Я и сейчас люблю, — Андрей сел за стол. — Но я же не только сын. Я муж, отец…
— Знаю, — кивнул свёкор. — Я ей объяснял. Но ты же её знаешь – пока сама не поймёт, никто не докажет.
***
Через три дня позвонила Надежда Павловна. Голос был тихий, не похожий на её обычный:
— Оля… можно к вам прийти? Поговорить?
Ольга положила трубку и посмотрела на Андрея. Тот кивнул:
— Давай попробуем. Ради Сони.
Свекровь пришла не с пустыми руками – принесла торт и какой-то сверток:
— Это Сонечке… Я тут подумала… Связала жилетку. На осень.
Соня, увидев бабушку, бросилась обниматься. Надежда Павловна прижала внучку к себе, и Ольга заметила, как у неё дрожат руки.
— Я… — свекровь запнулась, — я не права была. Совсем не права.
Она достала из сумки папку:
— Вот, документы на дом. Мы с отцом правда хотим вам его переписать. Не в обмен на квартиру! — она подняла руки, увидев, как напряглась Ольга. — Просто… чтобы было куда летом приезжать. После нас оставим.
— Надежда Павловна…
— Подожди, дай договорить, — свекровь вытерла слезу. — Я всю жизнь боялась, что сын вырастет и уйдёт. Что останусь одна. Вот и пыталась… удержать. А получилось наоборот – чуть совсем не потеряла.
Она повернулась к Андрею:
— Прости, сынок. И ты, Оля, прости. Я… я помогу вам с ремонтом. Обои эти дурацкие отдерём, и ванную восстановим, и…
— Бабуль, а ты больше не уедешь навсегда? — вдруг спросила Соня. — А то мне страшно было, что вы насовсем уехали.
Надежда Павловна обняла внучку:
— Не уеду, маленькая. Если мама с папой разрешат, буду приходить в гости. По-человечески.
Ольга почувствовала, как Андрей сжал её руку. Она глубоко вздохнула:
— Чай будете? У меня как раз ваши любимые пирожные есть.
— Буду, — улыбнулась свекровь сквозь слёзы. — Только… можно я сначала эти жуткие шторы сниму? Сама не понимаю, что на меня нашло – такую безвкусицу повесить…
Все рассмеялись, и впервые за долгое время смех был искренним.
***
Вечером, укладывая Соню спать, Ольга услышала, как дочка шепчет своему медвежонку:
— Знаешь, а бабушка не злая. Она просто боялась, что мы её разлюбим.
Ольга поцеловала дочку в макушку. За окном шумел город, в кухне Андрей гремел посудой, а на тумбочке лежала жилетка.
