Свадьба прошла скромно, но радостно. Алина в белом платье, купленном со скидкой, светилась от счастья, а Дима не сводил с неё глаз. Родители Алины не смогли приехать — отец лежал в больнице после операции, а мать не хотела оставлять его одного. Зато мама Димы, Валентина Петровна, постаралась на славу: накрыла стол, пригласила родственников, даже фотографа наняла.
— Ничего, милая, — гладила она Алину по руке за столом, — твои родители ещё успеют познакомиться с нашей семьёй. Главное, что вы теперь муж и жена.
Алина кивала и улыбалась, но в глубине души чувствовала лёгкую грусть. Ей так хотелось, чтобы мама с папой были здесь, в этот самый важный день.
Первые месяцы совместной жизни пролетели незаметно. Молодые поселились в комнате Димы в трёхкомнатной квартире Валентины Петровны. Комната была небольшая, но уютная — Дима ещё в институте обставил её по своему вкусу. Алина осторожно добавляла свои вещи, стараясь не нарушить сложившийся порядок.
Валентина Петровна работала главным бухгалтером, она привыкла к порядку и чёткому распорядку. Утром она первая вставала, готовила завтрак, потом шла на работу. Вечером ждала, что Алина поможет с ужином и уборкой.
— Ты же теперь хозяйка, — говорила она невестке с доброжелательной улыбкой, — надо учиться вести дом.
Алина училась. Она была учителем начальных классов, работала в школе рядом с домом, и после уроков спешила домой, чтобы успеть приготовить ужин и убраться. Дима работал программистом, часто задерживался в офисе, и домашние дела ложились в основном на женские плечи.
— Мы копим на квартиру, — объяснял он Алине, когда она жаловалась на усталость. — Ещё год-два, и съедем. Потерпи немного.
К концу весны отец Алины поправился, и родители наконец смогли приехать в гости. Алина волновалась как перед экзаменом — так хотелось, чтобы всё прошло хорошо, чтобы родители понравились Валентине Петровне, а та — им.
Анатолий Иванович и Людмила Фёдоровна приехали из небольшого городка за триста километров от столицы. Он — слесарь на заводе, она — медсестра в поликлинике. Люди простые, работящие, но немного потерянные в большом городе.
— Ох, какая квартира! — восхищалась Людмила Фёдоровна, разглядывая просторную гостиную. — У нас и двухкомнатная-то такой не будет.
— Проходите, проходите, — Валентина Петровна встречала гостей с внешним радушием, но Алина заметила, как напряглись её плечи. — Располагайтесь как дома.
Родители остановились в гостиной на раскладном диване. Людмила Фёдоровна сразу предложила помочь с готовкой, но Валентина Петровна вежливо отказалась:
— Спасибо, я сама. Вы гости, отдыхайте.
За ужином разговор не клеился. Анатолий Иванович рассказывал о заводе, о том, как тяжело живётся в провинции, а Валентина Петровна слушала с вежливой улыбкой, изредка кивая. Людмила Фёдоровна восхищалась московским метро, магазинами, театрами, и каждое её слово звучало для Валентины Петровны как напоминание о разности их миров.
— А у нас в городе новый супермаркет открыли, — говорила Людмила Фёдоровна, — такой красивый! Правда, цены кусаются, но выбор какой!
— Да, хорошо, когда выбор большой, — сухо отвечала Валентина Петровна.
Алина чувствовала нарастающее напряжение и старалась поддерживать беседу, задавая вопросы то одной стороне, то другой. Дима, казалось, не замечал неловкости и спокойно ужинал.
На второй день родители пошли гулять по городу, а Валентина Петровна работала дома — проверяла какие-то документы. Алина решилась поговорить с ней:
— Валентина Петровна, спасибо вам большое, что приняли моих родителей. Я знаю, что это не очень удобно…
— Ничего страшного, — ответила свекровь, не поднимая глаз от бумаг. — Три дня можно потерпеть.
В её голосе прозвучала такая прохлада, что Алина поняла — лучше не продолжать разговор.
Вечером, когда родители вернулись с прогулки, Людмила Фёдоровна принесла в кухню пакет с продуктами:
— Я купила творог, сметану, думала, оладушки испечь. У нас дома Толя их очень любит.
— Не нужно, — быстро сказала Валентина Петровна. — У меня свой план питания. Лучше не надо ничего менять.
Людмила Фёдоровна растерялась, но промолчала. Алина видела, как погасли глаза матери, и ей стало горько.
На третий день родители уехали. Анатолий Иванович крепко обнял дочь на прощание:
— Живи хорошо, дочка. И мужа береги.
— Приезжайте ещё, — сказала Валентина Петровна на пороге, но слова прозвучали скорее как дежурная фраза.
Вечером того же дня Валентина Петровна попросила сына поговорить с ней на кухне.
— Дима, я хочу сказать тебе откровенно, — голос свекрови звучал устало. — Мне не очень понравились родители Алины. Они… как бы это сказать… слишком простые. И эта их восторженность по поводу всего подряд… Мне это неприятно. Передай жене, что лучше бы они больше не приезжали.
Позже, когда они легли спать, Дима неловко заговорил с женой:
— Алин, мама просила передать… Она сказала, что твоим родителям лучше больше не приезжать. Они ей не очень… ну, не понравились.
Алина молчала. Внутри всё кипело от обиды и гнева, но она сдерживалась.
— Понятно, — наконец произнесла она.
— Ну что ты… Мама не со зла. Просто она привыкла к своему порядку.
— Дима, мне нужно тебе кое-что сказать, — Алина повернулась к мужу. — Мои родители продают свою квартиру. Они хотят отдать нам деньги на первоначальный взнос за нашу квартиру.
— Правда? — Дима оживился. — Это же замечательно! Мы сможем гораздо быстрее купить своё жильё.
— Да, но есть одно условие. Пока они утепляют дачу, им нужно где-то жить. Они планировали остановиться здесь, у твоей мамы. Квартира большая, места всем хватит.
Дима помолчал.
— Надолго?
— Месяца на три-четыре. Пока рабочие дачу в порядок не приведут.
— А потом?
— Потом они переедут на дачу жить постоянно. А мы на их деньги купим квартиру и тоже съедем от мамы. Все останутся довольны.
Дима тяжело вздохнул. Он понимал, что предстоит непростой разговор с матерью.
На следующий день за ужином он осторожно завёл разговор:
— Мам, у нас есть хорошие новости. Родители Алины решили помочь нам с квартирой. Они продают свою и дают нам деньги на первоначальный взнос.
— Это замечательно, — Валентина Петровна заметно повеселела. — Значит, вы скорее съедете.
— Да, но… им нужно будет временно пожить здесь. Пока дачу не приведут в порядок.
Лицо Валентины Петровны мгновенно изменилось.
— Что значит временно? Сколько времени?
— Месяца три-четыре максимум. Они же не просто так к нам переезжают, они помогают нам встать на ноги.
— Три-четыре месяца? — голос свекрови стал ледяным. — Дима, ты с ума сошёл? Я не могу столько времени терпеть посторонних людей в своём доме!
— Мама, но ведь они не посторонние. Это родители Алины, твоей невестки.
— Для меня они посторонние! И я не обязана их содержать!
Алина не выдержала:
— Валентина Петровна, никто не просит вас их содержать. Они сами будут покупать продукты, сами готовить…
— Не вмешивайся! — резко оборвала её свекровь. — Я говорю с сыном.
— Но речь идёт о моих родителях!
— В моём доме я решаю, кто будет жить, а кто нет. И я сказала нет.
— Мама, — Дима попытался найти компромисс, — давай подумаем. Ведь это действительно выгодно всем. Они помогают нам деньгами, мы быстрее съезжаем, ты остаёшься одна в квартире…
— Я сказала нет, и это окончательно.
Валентина Петровна встала из-за стола и ушла к себе в комнату, громко хлопнув дверью.
Алина сидела, опустив голову. Слёзы капали прямо в тарелку с недоеденным супом.
— Что же мне теперь родителям сказать? — прошептала она. — Они уже покупателя на квартиру нашли, договорились с родственниками, чтобы те рабочих контролировали…
Дима растерянно молчал. Он любил мать, но понимал, что она неправа. В то же время идти против неё открыто не решался.
— Может, снимем им временно квартиру? — предложил он наконец.
— На что? У нас денег нет свободных, мы сами копим.
— Попросим у мамы в долг.
Алина горько усмехнулась:
— После такого разговора? Она же нас с порога выгонит.
Следующие дни в квартире царила тяжёлая атмосфера. Валентина Петровна делала вид, что ничего не произошло, но с Алиной практически не разговаривала. Дима метался между женой и матерью, пытаясь найти решение.
В конце концов Алине пришлось звонить родителям и объяснять ситуацию. Людмила Фёдоровна расстроилась, но виду не подала:
— Ничего, дочка, мы что-нибудь придумаем. Может, у кого-нибудь из знакомых временно пожить.
— Мама, я сниму вам квартиру, — твёрдо сказала Алина.
— Алиночка, зачем же такие расходы? Мы сами справимся.
— Нет, мама. Это моя вина, что так получилось.
Родители приехали в июне. Алина встретила их одна на новой съёмной квартирке на окраине.
— Квартирка хорошая, — сказала мать, осматривая съёмное жильё. — Чистая, светлая. Нам с отцом хватит.
— Мам, мне так неловко…
— Не переживай, дочка. Мы понимаем. Свекровь есть свекровь. Главное, что ты с Димой счастлива.
Но Алина не чувствовала себя счастливой. Дома, в квартире Валентины Петровны, отношения становились всё холоднее. Свекровь была внешне вежлива, но каждое её слово сквозило недовольством. Она не простила невестке того, что та посмела настаивать на своём.
Дима пытался сгладить конфликт, но получалось плохо. Он не понимал, почему две самые близкие ему женщины не могут найти общий язык.
— Мама просто привыкла жить одна, — оправдывал он мать перед женой. — Ей трудно с кем-то делить пространство.
— Дима, она даже моих родителей в гости толком не приняла, — отвечала Алина. — А теперь ведёт себя так, будто я ей чем-то обязана.
— Ты не обязана. Но и мама не обязана была нас у себя оставлять после свадьбы.
— Значит, надо было сразу снимать квартиру?
— Может быть, так было бы лучше.
Эти разговоры ни к чему не приводили, только портили отношения между супругами.
К осени дача была готова для постоянного проживания. Родители переехали туда и вскоре передали Алине с Димой деньги от продажи квартиры — сумму, достаточную для первоначального взноса за небольшую квартиру в новостройке.
— Только квартиру выбирайте хорошую, — наставлял Анатолий Иванович. — Чтобы внукам было где играть.
Алина улыбнулась. О детях они с Димой пока не думали, хотели сначала обустроиться, встать на ноги.
Поиск квартиры занял несколько недель. Наконец они нашли подходящий вариант — уютную квартиру на втором этаже девятиэтажного дома в хорошем районе. Светлая, тёплая, с удобной планировкой.
Когда все документы были оформлены и ключи получены, Алина почувствовала огромное облегчение. Наконец-то у них будет своё жильё, где не нужно ни перед кем отчитываться, где можно жить так, как хочется.
Валентина Петровна встретила новость о переезде молодых с внешним спокойствием, но Алина заметила, как сжались её губы. Свекровь не ожидала, что всё произойдёт так быстро.
— Ну что ж, — сказала она за ужином, — наконец-то я останусь одна в своей квартире. Может быть, хоть теперь будет порядок.
Дима поморщился от её тона, но промолчал.
Переезд прошёл быстро — вещей у молодых было не так много. Алина упаковывала свои книги, одежду, небольшие безделушки, которые делали комнату уютной, и чувствовала странную смесь радости и грусти. Радости — потому что наконец-то будет жить в собственном доме. Грусти — потому что отношения с Валентиной Петровной так и остались натянутыми.
— Мам, мы будем часто приезжать, — сказал Дима, прощаясь с матерью. — И ты к нам приходи.
— Конечно, сынок, — ответила Валентина Петровна, но голос её звучал сухо.
Алина подошла попрощаться:
— Валентина Петровна, спасибо вам за всё. За то, что приняли меня в семью, за то, что помогли нам в начале семейной жизни.
Свекровь кивнула, но руки не протянула:
— Живите хорошо.
В новой квартире Алина чувствовала себя как в сказке. Можно было готовить то, что нравится, приглашать в гости кого хочется, не оглядываясь на чьё-то мнение. Дима тоже расцвёл — он больше не разрывался между женой и матерью, не чувствовал постоянного напряжения.
Родители Алины часто приезжали в гости. Людмила Фёдоровна помогала дочери обустраивать дом, а Анатолий Иванович мастерил полочки, чинил кран, вешал картины. Они были счастливы видеть дочь в собственном доме.
— А как свекровь? — иногда спрашивала мать. — Вы общаетесь?
— Редко, — честно отвечала Алина. — На праздники приглашаем, но она чаще всего отказывается. Говорит, что занята.
— Жаль, — вздыхала Людмила Фёдоровна. — Семья всё-таки.
Дима действительно регулярно ездил к матери, но отношения между невесткой и свекровью оставались прохладными. На день рождения Валентины Петровны Алина приготовила торт и купила красивый подарок, но свекровь приняла всё это с видимым равнодушием.
— Не понимаю, чего она от меня хочет, — жаловалась Алина мужу. — Я же ничего плохого не сделала.
— Мама считает, что из-за твоих родителей у неё в доме был беспорядок, — объяснял Дима. — И что ты была к ней неуважительна.
— Неуважительна? Когда?
— Когда настаивала на том, чтобы твои родители у неё жили.
— Дима, но мы же объясняли — это было бы выгодно всем!
— Мама так не считает.
Алина махнула рукой. Она устала от этих объяснений и попыток наладить отношения со свекровью.
Вскоре Алина узнала, что беременна. Новость привела всех в восторг — и Диму, и её родителей. Валентина Петровна тоже обрадовалась, но сдержанно.
— Наконец-то, — сказала она сыну. — А то я уже думала, что внуков не дождусь.
Беременность протекала легко. Алина продолжала работать, Дима ухаживал за ней с удвоенной заботой. Родители приезжали каждые выходные, помогали готовить детскую комнату.
Валентина Петровна тоже стала чаще заходить в гости. Она покупала детские вещи, интересовалась самочувствием невестки, давала советы. Алина чувствовала, как постепенно тает лёд между ними.
— Знаешь, — сказала она как-то Диме, — кажется, твоя мама начинает меня принимать.
— Она просто волнуется за внука, — ответил муж. — И за тебя тоже.
Сын родился холодным февральским утром. Маленький, красивый, похожий на отца. Дима не мог оторвать глаз от сына, а Алина чувствовала такое счастье, что готова была обнять весь мир.
Первой из родственников их в роддоме навестила Валентина Петровна. Она принесла огромный букет цветов и коробку дорогих конфет.
— Как дела, милая? — спросила она у Алины, и в её голосе звучала неподдельная забота. — Как себя чувствуешь?
— Хорошо, Валентина Петровна. Устала, но счастлива.
— А малыш какой красивый! — свекровь наклонилась над кроваткой. — Вылитый Дима в детстве.
— Да, похож, — согласилась Алина.
— Слушай, — неожиданно сказала Валентина Петровна, — я хочу извиниться перед тобой. За то, что была… ну, не очень приветлива с твоими родителями. И с тобой тоже.
Алина удивлённо посмотрела на свекровь.
— Я просто привыкла жить одна после смерти мужа, — продолжала та. — Мне было трудно делить дом с кем-то ещё. Но теперь я понимаю — семья это семья. И твои родители тоже наша семья.
— Валентина Петровна…
— Давай забудем всё плохое, хорошо? У нас теперь есть внук, и мы должны быть дружной семьёй. Ради него.
Алина кивнула, чувствуя, как к горлу подступают слёзы.
— Хорошо. Давайте забудем.
Когда Алину с сыном выписали из роддома, вся семья собралась в их квартире. Людмила Фёдоровна помогала невестке ухаживать за малышом, Анатолий Иванович сколотил красивую кроватку, а Валентина Петровна… Валентина Петровна впервые за долгое время улыбалась искренне.
— Как назовём внука? — спрашивала она, баюкая малыша.
— Егором, — сказала Алина. — Егор Дмитриевич.
— Красивое имя, — одобрила свекровь. — Сильное имя.
Вечером, когда гости разошлись, Дима обнял жену:
— Видишь, всё устроилось. Мама наконец поняла, что была неправа.
— Да, — согласилась Алина, глядя на спящего сына. — Наверное, внуки действительно творят чудеса.
Ведь маленький Егор действительно стал тем мостиком, который соединил два берега одной реки — два поколения одной семьи.
