Диван продавился под Максимом так, что образовалась идеальная ложбинка по форме его тела. Три месяца — достаточный срок, чтобы мебель запомнила очертания хозяина. Экран монитора мерцал синевато-зелёным светом, отражаясь в его усталых глазах. Где-то на заднем плане играла музыка из игры, а пальцы машинально бегали по клавишам.
— Макс, ты вообще слышишь меня? — голос Ани прорезал его сосредоточенность, как нож масло.
— Угу, — пробормотал он, не отрываясь от экрана. Ещё пять минут, и он пройдёт этот уровень. Всего пять минут.
— Я серьёзно! Мы должны поговорить. Сейчас!
Что-то в интонации жены заставило Максима нажать на паузу. Он обернулся и увидел Аню, стоящую посреди комнаты со скрещёнными руками. Её лицо было бледным, а губы сжаты в тонкую линию. Плохой знак. Очень плохой.
— Что случилось? — он попытался изобразить заинтересованность, хотя в душе уже жалел о прерванной игре.
— Что случилось? — она горько усмехнулась. — Случилось то, что мои родители только что перевели нам ещё двадцать тысяч. В третий раз за два месяца, Макс! В третий раз!
Максим пожал плечами:
— Ну и что? Они же предложили сами помочь, пока я не найду что-то подходящее. Твой отец сам говорил, что готов поддержать.
— Подходящее! — Аня всплеснула руками. — Тебе уже предлагали три вакансии! Три нормальные работы с приличной зарплатой!
— Ань, ну серьёзно. Та контора в промзоне — это же полтора часа на дорогу в одну сторону. Я бы три часа в день в пробках стоял!
— А вторая работа?
— Там зарплата на пятнадцать процентов меньше, чем на прежнем месте, — Максим поморщился, будто речь шла о каком-то смехотворном предложении. — Я же специалист с опытом, не могу так себя девальвировать на рынке труда.
— Девальвировать, — повторила Аня, и в её голосе прозвучала сталь. — А как насчёт третьего варианта? Там и зарплата была хорошая, и офис в двадцати минутах от дома.
Максим отвёл взгляд. Да, третий вариант был неплох. Но собеседование проходило так скучно, HR-менеджер показалась ему высокомерной, а будущий начальник слишком молодым. Не захотелось работать в такой атмосфере. Он ведь имеет право выбирать, где ему трудиться, правда?
— Там коллектив странный был, — буркнул он. — Не моё.
— Не твоё, — эхом отозвалась Аня. Она прошла к окну, уставилась на вечерний город. — А что твоё, Макс? Диван твой? Игры твои? Жить на деньги моих родителей — это твоё?
— Я ищу работу! — вспыхнул он. — Просто рынок сейчас не очень, понимаешь? Кризис, сокращения. Нельзя же хвататься за первое попавшееся!
— Ты ищешь работу, — медленно произнесла Аня, всё ещё глядя в окно. — Расскажи мне, когда ты последний раз отправлял резюме?
Максим замялся. Когда же это было? Неделю назад? Две? Или больше? Он правда собирался этим заняться, но сначала нужно было пройти один сложный квест, потом вышло обновление, а потом…
— На прошлой неделе, — соврал он. — Отправил штук пять резюме.
— Врёшь, — спокойно сказала Аня, поворачиваясь к нему. — Я проверила историю браузера. Последний раз ты заходил на сайт с вакансиями три недели назад. Три недели, Макс! А всё остальное время — игры, стримы, форумы.
Его щёки вспыхнули от негодования. Как она смеет проверять его браузер? Это же вторжение в личное пространство!
— Ты копаешься в моём компьютере? — его голос стал громче. — Это вообще нормально?
— Нормально? — Аня шагнула к нему, и он увидел, что её глаза блестят от сдерживаемых слёз. — Ты хочешь поговорить о нормальности? Нормально, когда взрослый мужчина целыми днями сидит дома, играя в игрушки, пока его жена вкалывает на двух работах? Нормально, когда мои родители, которые всю жизнь копили на старость, теперь содержат здорового лентяя?
— Я не лентяй! — заорал Максим, вскакивая с дивана. — Я просто жду достойного предложения! Я профессионал, и не собираюсь продаваться за копейки!
— Мои родители не обязаны тебя содержать, милый мой, есть у них деньги или нет! — крикнула Аня, и её голос сорвался на высокой ноте. — Поднимись уже с дивана и найди работу! Любую! Я не могу больше так жить!
Повисла тишина. Тяжёлая, звенящая, полная невысказанных обвинений и обид. Максим чувствовал, как адреналин бурлит в крови, как хочется продолжить кричать, оправдываться, обвинять её в непонимании. Но глядя в лицо жены, он вдруг увидел там что-то, что заставило его замолчать. Усталость. Безграничную, всепоглощающую усталость.
— Я даю тебе неделю, — тихо сказала Аня. — Семь дней. Ты находишь работу — любую работу — или съезжаешь. Я больше не могу.
— Ты шутишь? — растерянно пробормотал Максим. — Аня, это же наш дом.
— Нет, — она покачала головой. — Это мой дом. Квартиру мне подарили родители на свадьбу, помнишь? Она оформлена на меня. И я имею полное право решать, кто в ней живёт.
— Но мы же муж и жена!
— Тогда веди себя как муж, — она развернулась и пошла к двери. — Неделя, Макс. Семь дней.
Дверь спальни захлопнулась за ней с ужасающей окончательностью.
Первые два дня Максим убеждал себя, что Аня просто сорвалась, что это пустые угрозы, что всё образуется само собой. Она часто вспыхивала, но всегда отходила. Надо просто переждать бурю.
Он продолжал играть, правда, теперь убавлял звук, когда слышал её шаги, и старался хотя бы делать вид, что чем-то занимается. Открывал в соседней вкладке пару сайтов с вакансиями — на всякий случай, если она зайдёт проверить.
Аня почти не разговаривала с ним. Приходила с работы поздно, ужинала молча, закрывалась в спальне. По ночам Максим слышал, как она плачет, но не знал, что сказать. Ему казалось несправедливым, что его обвиняют. Ведь он не по своей воле потерял работу — компания разорилась, сократили весь его отдел. Это не его вина. Почему он должен хвататься за первый попавшийся вариант? Он заслужил право подождать чего-то стоящего.
На третий день утром зазвонил телефон. Незнакомый номер.
— Максим Игоревич? Это Ольга из кадрового агентства «Карьера». Я хотела бы обсудить с вами вакансию менеджера по продажам в компании…
Он даже не дослушал. Продажи? Он никогда не работал в продажах и не собирался. Это вообще не его профиль. Вежливо отказал и положил трубку.
Через час снова позвонили. На этот раз предлагали должность технического специалиста с выездом к клиентам. Зарплата была даже чуть выше, чем на прежнем месте, но Максим сразу представил себе, как таскается с тяжёлым оборудованием по офисам, как стоит в пробках, как общается с недовольными заказчиками. Нет, это не для него. Он технический эксперт, а не курьер с инструментами.
К вечеру четвёртого дня Аня молча положила перед ним листок бумаги. Там был адрес и время — два собеседования, назначенные на завтра.
— Я нашла эти вакансии сама, — сказала она безэмоциональным голосом. — Договорилась о встречах. Ты пойдёшь.
Это прозвучало не как просьба, а как приказ.
— Ань, но я даже не знаю, что это за фирмы…
— Тебе осталось три дня, — перебила она. — Три дня, Макс. Я не шучу.
Утром пятого дня Максим нехотя натянул костюм, который не надевал с последнего рабочего дня, и поехал на первое собеседование. Контора оказалась маленькой, офис — тесным и шумным, а будущие коллеги смотрели на него с плохо скрываемым скептицизмом. Вакансия требовала ненормированного рабочего дня и готовности «расти вместе с компанией», что обычно означало работать за зарплату стажёра с обещаниями светлого будущего.
— Мы молодой стартап, — вдохновенно рассказывал руководитель, парень лет двадцати пяти с горящими глазами фаната. — Мы меняем рынок! Да, первое время придётся попахать, но зато потом, когда мы выстрелим…
Максим слушал вполуха и думал только о том, как бы поскорее уйти.
Второе собеседование было чуть лучше. Нормальная компания, адекватный директор, разумная зарплата. Вот только требовалось начинать послезавтра, а Максим ещё не был морально готов. Ему нужно время обдумать предложение, взвесить все за и против, может быть, договориться о лучших условиях…
— Мы примем решение в течение двух дней, — сказал директор на прощание. — Если вас утвердим, позвоним.
Вечером Аня спросила, как прошло. Максим буркнул что-то невнятное о перспективах и возможностях, не упомянув, что первая вакансия ему совершенно не подходит, а на второй он особо не старался произвести впечатление.
Шестой день пролетел в тревожной пустоте. Никто не звонил. Максим сидел перед компьютером, но даже игры не приносили прежнего удовольствия. Он чувствовал, как над ним сгущаются тучи, но всё ещё надеялся, что Аня отступит, что простит, что даст ещё немного времени.
Седьмой день начался с звонка. Вторая компания предлагала ему должность. Можно начинать хоть завтра. Максим попросил день на раздумье — это же важное решение, нельзя принимать сгоряча.
— Хорошо, — ответили ему. — До вечера ждём вашего ответа.
Он положил трубку и замер. Вот оно — предложение. Нормальная работа, адекватные деньги, недалеко от дома. Нужно просто сказать «да». Просто одно слово.
Но что-то внутри него упиралось. А вдруг завтра появится что-то лучше? А вдруг он поторопится и упустит действительно хороший шанс? Может, стоит подождать ещё немного?
Вечером Аня пришла домой и молча стала собирать его вещи в сумку.
— Что ты делаешь? — он вскочил с дивана.
— Семь дней прошло, — её голос был ровным, но руки дрожали. — Ты нашёл работу?
— Мне предложили! — выпалил он. — Звонили сегодня утром! Я выхожу завтра!
Она замерла, держа в руках его рубашку, потом медленно повернулась к нему:
— Правда?
— Да! Клянусь! Хочешь, покажу звонок в телефоне?
Аня опустилась на край кровати. Какое-то мгновение на её лице была надежда — робкая, осторожная, но живая.
— И ты согласился? Дал им точный ответ?
Максим заколебался. Всего секунду, но этого хватило.
— Я… я сказал, что дам ответ сегодня вечером. Но я, конечно, соглашусь! Я просто хотел всё обдумать…
Надежда погасла. Аня снова встала и продолжила складывать его вещи.
— Аня, ну подожди! Я же говорю, что согласен! Сейчас позвоню и скажу!
— Не нужно, — тихо ответила она. — Я всё поняла. Ты до последнего надеялся, что я отступлю, правда? Что дам тебе ещё времени, ещё неделю, ещё месяц. А потом ещё. Ты бы так и сидел на этом диване, пока мои родители спускали бы последние сбережения.
— Это не так! — его голос звучал отчаянно даже для него самого. — Я правда искал! Я ходил на собеседования!
— Ты ходил, потому что я тебя заставила, — она застегнула сумку и протянула ему. — Ты не хочешь работать, Макс. Ты хочешь, чтобы тебе было комфортно. Чтобы всё было идеально: работа — престижная, зарплата — высокая, дорога — короткая, коллектив — приятный. Но так не бывает. Иногда приходится делать то, что не нравится, потому что у тебя есть обязательства. Потому что ты взрослый человек.
— Я взрослый! — почти крикнул он.
— Нет, — она покачала головой. — Взрослые отвечают за свои решения. Взрослые не живут за чужой счёт. Взрослые не врут своим жёнам и не прячутся от реальности в компьютерных играх.
Максим хотел возразить, но слова застряли в горле. Потому что где-то в глубине души он знал — она права. Он видел, как она работает на двух работах, как приходит домой вымотанная, как с тревогой смотрит на счета за квартиру. Он видел, как её отец полушутя говорил, что пришлось отложить ремонт на даче, потому что «молодым надо помочь». Он всё это видел, но не хотел чувствовать себя виноватым. Потому что признать вину означало признать, что он неудачник, что он облажался, что он не справился.
— Я не хотел, — пробормотал он. — Правда не хотел.
— Знаю, — в её голосе прозвучала грусть. — Но того, чего мы хотим, недостаточно. Важно то, что мы делаем. А ты не делал ничего.
Она открыла дверь, и Максим понял, что это финал. Настоящий, окончательный.
— Аня…
— Поживи у своих родителей, — сказала она, не глядя на него. — Приведи себя в порядок. Найди работу — любую. Может быть, когда ты снова станешь собой, мы сможем поговорить. А может, и нет.
Он взял сумку и вышел в коридор. Обернулся — она стояла в дверях, бледная, с красными глазами, но готовая идти до конца.
— Я люблю тебя, — сказала Аня. — Но этого недостаточно. Извини.
Дверь закрылась.
Родители встретили его молча. Мать всплеснула руками, отец нахмурился, но никто не стал задавать вопросов. Ему постелили в его старой комнате, где всё ещё висели плакаты студенческих времён, а на полке пылились учебники.
Первую ночь Максим не спал. Лежал, уставившись в потолок, и прокручивал в голове последние месяцы. Как всё началось с простого «возьму небольшую паузу», как пауза превратилась в недели, недели — в месяцы. Как он каждый день откладывал неприятные решения на завтра, надеясь, что завтра всё как-нибудь решится само.
Утром он позвонил в ту компанию, которая предлагала ему работу. Извинился за задержку с ответом и сказал, что согласен. Завтра же выйдет.
— Простите, — ответил секретарь. — Но вчера вечером мы взяли другого кандидата. Мы ждали вашего звонка до шести вечера, как договаривались. После этого предложили должность следующему в списке.
Максим опустил телефон. Так вот как это ощущается — упущенный шанс. Не абстрактный, а вполне конкретный.
Следующие дни были размытым пятном поисков, звонков, собеседований. Он рассылал резюме десятками, ходил на встречи, даже не разбираясь толком, что за компании. Просто шёл. Потому что сидеть на месте стало невыносимо.
Через две недели ему предложили работу. Не самую престижную, не с самой высокой зарплатой. Обычная должность специалиста в средней компании. Но это была работа. Максим согласился на месте.
В первый рабочий день, возвращаясь домой — к родителям, потому что другого дома у него теперь не было — он написал Ане сообщение: «Вышел на работу. Прости за всё».
Ответ пришёл через несколько часов: «Рада за тебя. Но я подала на развод сегодня утром. Прости».
Максим сел на лавочку у подъезда и долго смотрел на экран телефона. Он наконец сделал то, что от него требовалось. Но оказалось, что слишком поздно.
Некоторые ошибки можно исправить. Но некоторые — нет. Какими бы правильными ни были последующие действия, они не отменяют последствий прошлых решений. Или, точнее, прошлого бездействия.
Он встал и пошёл домой — в дом, который никогда не будет по-настоящему его. Потому что его дом, его жизнь, его будущее остались там, за закрытой дверью, в квартире, из которой он выставил себя сам. Не злоба жены, не жестокость, не несправедливость — а простое нежелание меняться, пока не стало слишком поздно.
И это была самая горькая правда из всех, что ему приходилось признавать.
