— Мам, мы серьёзно поговорить приехали, — Андрей поставил на стол магазинный пирог и неловко улыбнулся.
Людмила смотрела на сына и невестку, которые расположились в её маленькой кухне, словно готовились к переговорам. Юля нервно поправляла волосы, Андрей барабанил пальцами по столу. Что-то в их поведении настораживало.
— Чай будете? — спросила она, хотя уже знала, что разговор будет не из приятных.
— Мам, давай без чая. Нам нужно по-честному поговорить, — Андрей глубоко вздохнул. — Ты живёшь одна, тебе шестьдесят два. Зачем тебе дача? Там же никого нет, ты мучаешься одна с этим огородом.
Людмила замерла с чайником в руках. Вот оно что.
— У нас двое детей, мы снимаем уже четыре года, — подхватила Юля, и в её голосе послышались слёзы. — Детям нужен свой угол. Ты же бабушка, ты должна понимать.
— Должна понимать что? — тихо спросила Людмила, ставя чайник на плиту.
— Мы могли бы продать дачу и наконец купить своё жильё. Банк уже одобрил ипотеку, нужен только первоначальный взнос, — Андрей говорил быстро, словно боялся, что мать перебьёт его. — Мам, ну подумай сама — тебе же тяжело там. Копаться в земле в твоём возрасте…
— Копаться в земле? — Людмила медленно повернулась к сыну. — Андрей, это не копание. Это моя жизнь.
— Какая жизнь? Ты там как отшельница! — Юля вытерла глаза. — Мы же беспокоимся о тебе. А если что-то случится? Кто тебе поможет?
Людмила молчала. В голове проносились картины: весенние подснежники под яблоней, которую сажал покойный Виктор, утренний туман над грядками с помидорами, вечера на веранде с чаем из самовара. Её парник, где она выращивала огурцы, которыми потом угощала всех соседей. Николай из соседнего участка, который помогал чинить забор и рассказывал байки про рыбалку.
— Мам, ты меня слышишь? — Андрей положил руку ей на плечо. — Мы не заставляем, мы просто просим подумать. Деньги от дачи — это шанс для твоих внуков на нормальное детство.
— А моё детство? — вырвалось у Людмилы. — Мои тридцать лет на этой даче ничего не значат?
— Мам, ну что ты говоришь? Конечно, значат. Но время идёт. Нужно быть реалистом.
Юля встала и обняла свекровь за плечи:
— Людмила Васильевна, мы же не враги вам. Просто хотим, чтобы семья была вместе, чтобы дети росли в своём доме. Вы поймёте, когда у них появятся свои комнаты, свои игрушки…
— Понимаю, — тихо сказала Людмила. — Только мне нужно время подумать.
— Конечно, мам. Только долго не думай, а? Ипотечные ставки растут, — Андрей поцеловал мать в щёку. — Мы любим тебя. И хотим, чтобы ты была счастлива.
После их отъезда Людмила долго сидела на кухне, глядя на недоеденный пирог. Телефон молчал — раньше Андрей звонил хотя бы раз в неделю, а теперь, видимо, ждал её решения.
Ночью она не спала. Ворочалась в постели, вспоминая, как они с Виктором покупали этот участок. Тогда это была просто земля с развалюхой сарая. Тридцать лет они превращали её в райский уголок.
Каждые выходные, каждый отпуск. Виктор построил дом своими руками, она разбила сад. Когда он умер три года назад, дача стала единственным местом, где она чувствовала его присутствие.
А теперь сын называет это «копанием в земле».
Через неделю Людмила не выдержала и поехала на дачу. Май был в разгаре, и участок встретил её буйством зелени. Яблоня, которую сажал Виктор, покрылась нежно-розовыми цветами. В парнике дружно всходили огурцы. Тюльпаны, которые она посадила осенью, горели жёлтыми и красными огоньками вдоль дорожки.
— Как же можно это продать? — прошептала она, присаживаясь на скамейку под яблоней.
— Людмила Васильевна, вы приехали! — окликнул её сосед Николай через забор. — А я уж думал, вы заболели. Участок без присмотра стоит.
Николай был её одноклассником, только встретились они после выпуска только прошлым летом. Его жена умерла раньше, чем её муж, и они нашли утешение в дружеском общении. Николай помогал по хозяйству, она угощала его своими соленьями.
— Приехала, — улыбнулась она. — А как ваша рассада?
— Да отлично всё! Хотел вас попросить — не поделитесь семенами укропа? А то мои не взошли.
Они проболтали полдня. Николай помог прополоть морковь, она напоила его чаем с вареньем. И впервые за неделю Людмила почувствовала себя нужной, живой.
— А что у вас дети-то не навещают? — спросил Николай, собираясь уходить.
— Навещают, — соврала Людмила. — Просто заняты очень.
— Понятно. У меня сын в Москве живёт, тоже редко приезжает. Зато внучка на лето приедет, уже места не нахожу от радости.
Людмила проводила его взглядом и вдруг остро поняла: здесь, на даче, она не одинока. Здесь у неё есть Николай, есть соседи, есть её растения, которые ждут её заботы. А в городе — только четыре стены и телевизор.
Сообщение от Андрея пришло в середине июня: «Мам, ты решила? Нам уже одобрили ипотеку, нужно вносить первый взнос. Банк ждёт».
Людмила перечитала сообщение несколько раз. Значит, он уже пообещал банку её деньги. Даже не спросив.
Она тут же собралась и поехала в город.
Андрей встретил её радостно:
— Мам, ну наконец-то! Мы уже планы строим, как комнаты детям обустроим. Юля уже обои присматривает.
— Я не собираюсь продавать дачу, — сказала Людмила.
Улыбка сползла с лица сына.
— Что значит не собираешься? Мам, мы же договорились!
— Мы ничего не договаривались. Вы мне ультиматум поставили.
— Какой ультиматум? — Юля вышла из кухни с недовольным лицом. — Мы просили помочь семье.
— А что, я не семья? — Людмила почувствовала, как голос дрожит от злости. — Дача — это всё, что у меня осталось от вашего отца.
— Мам, ну хватит уже жить прошлым! — взорвался Андрей. — Папы нет, а жизнь продолжается! У тебя есть шанс помочь живым людям — своим внукам!
— А они что, умирают в съёмной квартире?
— Мам, не передёргивай! — Юля села напротив. — Дети должны расти в стабильности. А не переезжать каждый год с хозяйки на хозяйку.
— Тогда работайте больше. Берите второй кредит.
— Под какие проценты? — Андрей ударил кулаком по столу. — Мам, ты понимаешь, о чём говоришь? Ты сидишь на сундуке с деньгами и отказываешь своей семье!
— Это не сундук с деньгами! Это мой дом!
— Какой дом? Сарай в чистом поле! — Юля встала. — Людмила Васильевна, я думала, вы разумный человек. Но вы эгоистка. Предпочитаете свои старческие прихоти благополучию внуков.
— Юля! — одёрнул жену Андрей, но было поздно.
— Нет, пусть скажет, — тихо произнесла Людмила. — Что ещё ты хотела сказать?
— А то, что если так будет продолжаться, не удивляйтесь, если дети не захотят к вам ездить. Они будут думать, что бабушка их не любит.
Тишина повисла тяжёлым грузом.
— Ясно, — Людмила встала. — Значит, либо дача, либо внуки. Красиво.
— Мам, Юля не то имела в виду…
— Имела. Всё правильно имела, — Людмила взяла сумку. — Я подумаю.
Целый месяц Андрей названивал каждый день. То угрожал, то умолял, то жаловался на здоровье Юли — якобы она от переживаний не спит. Людмила слушала и чувствовала, как что-то внутри неё ломается.
А потом на дачу приехал Николай с внучкой — девочкой лет десяти. Она с восторгом бегала по участку, собирала клубнику, помогала поливать.
— Баба Люда, а почему у вас так красиво? — спросила девочка. — Как в сказке!
— Потому что я люблю это место, — ответила Людмила и поняла, что говорит правду.
Вечером Николай сказал:
— Хочу вам предложение сделать. Может, объединим участки? У меня документы в порядке, у вас тоже. Будем вместе хозяйничать.
Людмила смотрела на него и думала: вот оно, счастье. Пришло неожиданно, в шестьдесят два года. Но сын не поймёт. Сын вообще уже ничего не понимает, кроме денег.
— Подумаю, — сказала она.
Но думать было не о чем. Сердце уже давно всё решило.
Звонок от Андрея застал её за утренней прополкой.
— Мам, всё. Срок кредитования истекает. Либо завтра документы подписываешь, либо мы теряем квартиру.
— Андрей…
— Нет, мам! Хватит! Ты выбираешь землю вместо семьи. Ну и выбирай. Только потом не плачь, что одинока.
Людмила долго сидела с телефоном в руках. Потом посмотрела на яблоню, под которой лежал прах Виктора, на парник, где наливались огурцы, на веранду, где они с Николаем пили чай по вечерам.
И поехала в город.
Документы подписали быстро. Покупатель сразу внёс деньги. Андрей и Юля радовались, строили планы, показывали фотографии новой квартиры. Людмила молчала.
— Мам, ну не расстраивайся, — Андрей обнял её. — Зато теперь мы будем чаще видеться. Приезжай к нам, с внуками поиграешь.
Людмила кивнула. Надо было что-то сказать, поддержать радость сына. Но слова не шли.
Через неделю Николай приехал в город.
— Что же вы наделали, Людмила Васильевна? — спросил он. — Новые хозяева всё уничтожают. Яблоню спилили, парник снесли. Говорят, бассейн будут строить.
Людмила закрыла глаза. Яблоню спилили. Ту самую, которую сажал Виктор.
— Николай Петрович, простите. У меня не было выбора.
— Всегда есть выбор, — сказал он. — Жаль только, поздно спохватываемся.
Ещё через год Андрей позвонил со слезами в голосе:
— Мам, мы с Юлей разводимся. Квартира уходит ей с детьми. Можно к тебе на время?
Людмила сидела в своей городской квартире, листала фотографии с дачи на телефоне. На экране цвела яблоня, которой больше не было.
— Конечно, сынок, — сказала она. — Приезжай.
И подумала с горькой усмешкой: а ведь могла бы сейчас сказать «поезжай на дачу, отдохни». Но дачи не было. Как не было и её маленького рая, который она обменяла на семейное счастье, оказавшееся мыльным пузырём.
За окном шёл дождь. Людмила смотрела на серые дома и вспоминала, как дождь барабанил по крыше их дачного домика, а она заваривала чай из трав, собранных в собственном саду.
Но это время больше не вернуть.
