Марина стояла у окна двухкомнатной квартиры на четвертом этаже и смотрела на серые московские дворы. Три месяца назад она была счастливой невестой, а теперь каждое утро начиналось с того, что Валентина Петровна, её свекровь, указывала ей, как правильно варить кофе, складывать вещи или мыть посуду.
— Марина, ты опять неправильно повесила полотенца! — раздался знакомый властный голос из кухни. — Они должны висеть строго параллельно друг другу, а не как попало!
Марина сжала кулаки. Она приехала из Твери, закончила педагогический университет с красным дипломом, работала в школе и считала себя вполне самостоятельной женщиной. Но здесь, в этой квартире, она чувствовала себя провинившейся школьницей.
Валентина Петровна появилась в комнате, поправляя седые волосы, уложенные в строгую прическу. В свои пятьдесят восемь лет она была стройной женщиной с острыми чертами лица и пронзительными серыми глазами. Одевалась она всегда безупречно — даже дома носила строгие блузки и классические брюки.
— Я же говорила тебе, как нужно, — продолжила она, словно не замечая напряжения в позе невестки. — В моем доме должен быть порядок. Я здесь живу уже тридцать пять лет и знаю, как правильно.
— Валентина Петровна, я просто…
— Никаких «просто»! — отрезала свекровь. — Когда я была молодой женой, я слушалась свою свекровь и училась у нее. А вы, современные девушки, приезжаете из своих городков и сразу думаете, что знаете, как жить.
Марина промолчала. Она знала эту историю наизусть. Валентина Петровна приехала в Москву тридцать шесть лет назад из Рязани, вышла замуж за студента института и осталась в столице. Теперь она считала себя коренной москвичкой и с презрением относилась ко всем приезжим.
— Андрей скоро придет с работы, — сказала свекровь, поглядывая на часы. — Приготовь суп, как я тебя учила. И не забудь — он любит пожирнее.
Марина кивнула и пошла на кухню. За эти месяцы она выучила все привычки мужа — от того, как он любит крепко заваренный чай, до порядка расположения вещей в шкафу. Валентина Петровна следила за каждым её шагом, поправляя и наставляя.
Когда Андрей вернулся домой, Марина уже накрыла на стол. Её муж был высоким светловолосым мужчиной тридцати двух лет, инженером в крупной компании. Марина полюбила его за мягкость характера и доброту, но именно эти качества мешали ему противостоять матери.
— Всё хорошо, сынок, — ответила Валентина Петровна. — Я учу Марину быть хорошей хозяйкой. Правда, учиться она не очень хочет.
Андрей неловко посмотрел на жену. Такие разговоры случались всё чаще, и он не знал, что делать.
— Мама, Марина прекрасно справляется…
— Не прекрасно, а только учится справляться, — поправила его мать. — Между прочим, сегодня она опять неправильно повесила полотенца. Я уже десять раз ей объясняла.
Марина молча ела суп. Она понимала, что Валентина Петровна просто привыкла всем управлять и не желает делить власть в доме. Но каждый день такой жизни становился испытанием.
— Мама, может быть, не стоит так строго… — начал было Андрей.
— Сынок, я же желаю вам добра, — мягко, но твердо сказала Валентина Петровна. — Я знаю, как должна вести себя жена. В семье должен быть порядок и уважение к старшим.
После ужина, когда свекровь ушла в свою комнату смотреть телевизор, Марина попросила мужа поговорить с ней.
— Андрей, мне тяжело, — призналась она, сидя на краю кровати в их маленькой комнате. — Твоя мама меня не принимает. Она относится ко мне как к прислуге.
— Маринка, не преувеличивай, — вздохнул Андрей. — Мама просто привыкла всё контролировать. Она одна меня растила после смерти отца, привыкла быть главной в доме.
— Но я теперь тоже твоя семья! — Марина почувствовала, как в голосе появляются слезы. — Я хочу чувствовать себя дома, а не гостьей, которая делает что-то не так.
— Потерпи немного, — попросил муж, обнимая её за плечи. — Она привыкнет. Просто дай ей время.
Но время шло, а ситуация только ухудшалась. Валентина Петровна придумывала всё новые правила и требования. Марина должна была спрашивать разрешения, чтобы пригласить подруг, не могла переставлять мебель в своей комнате и обязана была отчитываться о каждой потраченной копейке.
— Андрей, поговори с мамой, — снова просила Марина через неделю. — Она вчера при соседке сказала, что я неправильно готовлю и не умею вести хозяйство. Мне было стыдно.
— Я поговорю, — пообещал муж, но его разговоры с матерью ни к чему не приводили.
— Сынок, — говорила Валентина Петровна, — я же не желаю зла. Просто хочу, чтобы в нашем доме был порядок. Марина должна понимать, что она здесь не одна.
А потом добавляла с едва заметной улыбкой:
— К тому же, она же сама приехала сюда. Никто её не заставлял. Если ей не нравится, может вернуться в свою Тверь.
Каждый раз, слушая такие слова, Андрей чувствовал себя растерянным. Он любил и мать, и жену, но не мог найти способа примирить их.
Точка кипения наступила в один декабрьский вечер. Марина пришла домой после работы усталая — в школе был сложный день, родительские собрания затянулись до позднего вечера. Она хотела просто приготовить быстрый ужин и отдохнуть.
— Где ты была? — встретила её Валентина Петровна прямо в прихожей. — Уже восемь вечера!
— У нас были родительские собрания, — устало ответила Марина, снимая пальто.
— Андрей уже два часа голодный сидит! Ты же знаешь, что он приходит в шесть и хочет есть.
— Валентина Петровна, я работаю, — сказала Марина, стараясь сохранять спокойствие. — Иногда приходится задерживаться.
— Работа работой, а семья должна быть на первом месте, — холодно произнесла свекровь. — Хорошая жена всегда встречает мужа горячим ужином.
Марина прошла в кухню и увидела Андрея, который сидел за столом с виноватым видом.
— Прости, дорогой, — сказала она, целуя мужа в лоб. — Сейчас быстро что-нибудь приготовлю.
— Не надо быстро, — вмешалась Валентина Петровна. — Надо качественно. И вообще, нужно планировать свое время правильно.
— Мам, не надо, — тихо сказал Андрей.
— Как это не надо? — возмутилась мать. — Я имею право высказать свое мнение в собственном доме!
— В своем доме? — переспросила Марина, и что-то в её голосе заставило свекровь внимательнее посмотреть на неё.
— Конечно, в своем! — подтвердила Валентина Петровна. — Это моя квартира, я здесь прописана тридцать пять лет.
— Но теперь здесь живем и мы с Андреем, — сказала Марина твердо. — Я тоже хозяйка в этом доме.
Валентина Петровна побледнела от возмущения.
— Что ты себе позволяешь? — прошипела она. — Хозяйка? Ты здесь живешь по моей милости! Андрей — мой сын, и он делает то, что я говорю!
— Мама, пожалуйста, — попытался вмешаться Андрей, но мать его не слушала.
— Мой сын меня слушается и ты будешь делать, что скажу! Иначе отправишься туда, откуда приехала! Ясно? — прошипела свекровь, подойдя к Марине совсем близко.
Марина почувствовала, как в ней что-то переломилось. Все эти месяцы унижений, молчания, попыток угодить — всё это превратилось в твердую решимость.
— Нет, — сказала она спокойно, глядя свекрови прямо в глаза. — Неясно.
— Что? — опешила Валентина Петровна.
— Я сказала — нет, — повторила Марина. — Я никому не позволю меня унижать. Даже вам, Валентина Петровна.
— Да как ты смеешь! — вскричала свекровь. — Я тебе не позволю так со мной разговаривать!
— А я вам не позволю так разговаривать со мной, — твердо ответила Марина. — Я — жена вашего сына. Я не прислуга и не гостья в этом доме. Я здесь живу, и у меня есть права.
Андрей сидел с открытым ртом, не веря происходящему. Его тихая, покорная жена вдруг превратилась в сильную женщину, которая не боялась противостоять его матери.
— Ты забываешься! — кричала Валентина Петровна. — Это мой дом!
— Это наш дом, — поправила Марина. — И если вы не хотите это понять, если вы не можете научиться меня уважать, то мы с Андреем найдем себе другое жилье.
— Андрей никогда не оставит мать! — с вызовом сказала свекровь.
— Возможно, — кивнула Марина. — Тогда он останется с вами. Но я больше не буду терпеть такое отношение к себе.
Она повернулась к мужу:
— Андрей, ты должен выбрать. Либо ты мужчина, который защищает свою жену, либо ты мальчик, который всю жизнь будет прятаться за мамину юбку.
— Марина… — растерянно начал Андрей.
— Не «Марина», — перебила она. — Реши прямо сейчас. Я устала быть соломенной вдовой при живом муже.
Валентина Петровна стояла побледневшая, не веря, что кто-то осмелился ей так ответить.
— И еще одно, — продолжила Марина, поворачиваясь к свекрови. — Не стоит меня недооценивать. Я не из тех, кто отступает. Если мы уйдем, то уйдем надолго. А когда у нас будут дети, я сделаю всё, чтобы вы их никогда не увидели. Мы даже переедем в другой город, если потребуется.
— Ты не посмеешь! — выдохнула Валентина Петровна.
— Посмею, — спокойно сказала Марина. — Потому что я не собираюсь воспитывать детей в атмосфере неуважения и постоянных унижений.
Воцарилась тишина. Андрей смотрел то на мать, то на жену. Валентина Петровна дрожала от возмущения, но в её глазах мелькнул страх — она поняла, что Марина не блефует.
— Мама, — тихо сказал Андрей, — может быть, действительно стоит… попробовать жить по-другому?
— Андрей! — возмутилась мать. — Ты встаешь на её сторону?
— Я встаю на сторону своей семьи, — ответил он, подходя к жене и беря её за руку. — Марина — моя жена, и я должен её защищать.
Валентина Петровна смотрела на сына, который впервые в жизни осмелился ей противоречить. Потом перевела взгляд на невестку, которая стояла рядом с мужем, не опуская глаз.
— Значит, так, — медленно проговорила она.
Следующие несколько дней в квартире царила напряженная тишина. Валентина Петровна почти не выходила из своей комнаты, а когда появлялась, то говорила только самое необходимое. Марина готовила, убирала и вела себя как обычно, но больше не спрашивала разрешения и не отчитывалась о своих действиях.
Андрей мучился, разрываясь между матерью и женой, но держался на стороне Марины. Он понимал, что жена была права — его мать действительно относилась к ней несправедливо.
Перелом наступил через неделю. Валентина Петровна заболела — поднялась температура, начался кашель. Марина, не раздумывая, взяла на себя заботу о свекрови: ходила за лекарствами, готовила легкую пищу и приносила свекрови в постель.
— Зачем ты это делаешь? — спросила Валентина Петровна, когда Марина принесла ей очередную чашку чая с медом.
— Потому что вы больны, — просто ответила Марина. — И потому что вы — мать моего мужа.
— После того, как я… — начала свекровь и не закончила.
— Валентина Петровна, — сказала Марина, садясь на край кровати, — я не держу зла. Я понимаю, что вам трудно делить дом с другой женщиной. Но я не собираюсь вас вытеснять или заменять. Я просто хочу жить здесь как равная.
Валентина Петровна молчала, думая о чем-то своем.
— Знаешь, — сказала она наконец, — когда я приехала в Москву, моя свекровь тоже не сразу меня приняла. Только я тогда была слабее тебя. Боялась всего, соглашалась со всем.
— А я не такая, — спокойно ответила Марина.
— Да, не такая, — согласилась Валентина Петровна. — Ты сильная. И это хорошо.
Они помолчали.
— Ты действительно увезешь внуков? — спросила свекровь.
— Если придется — увезу, — честно ответила Марина. — Но я бы не хотела.
Валентина Петровна кивнула.
— Понятно.
Когда свекровь выздоровела, жизнь в квартире изменилась. Валентина Петровна больше не делала замечания по каждому поводу, не критиковала приготовленную еду и не указывала, как складывать белье. Она по-прежнему оставалась главной хозяйкой, но теперь признавала права Марины на собственное мнение.
Более того, через некоторое время она начала советоваться с невесткой по хозяйственным вопросам, а когда приходили соседки, с гордостью рассказывала о Марининых успехах в школе.
— Моя невестка — учитель, — говорила она. — Очень способная девушка. И характер у неё твердый — это хорошо для женщины.
Однажды вечером, когда Андрей задержался на работе, Валентина Петровна позвала Марину на кухню попить чаю.
— Знаешь, — сказала она, размешивая сахар в стакане, — я была неправа. Не в том, что хотела порядка в доме, а в том, что не уважала тебя.
— Валентина Петровна…
— Дай мне досказать, — попросила свекровь. — Я привыкла всем командовать. Когда муж умер, а Андрей был еще маленький, мне пришлось стать сильной. Но потом я забыла, что сила не даёт право унижать других.
Она посмотрела на невестку:
— Ты мне показала, что можно быть сильной и при этом справедливой. Я много лет боялась, что сын женится на слабой женщине, которая не сможет его защитить. А оказалось, что боялась зря.
— Я его люблю, — сказала Марина.
— Знаю. И это видно. — Валентина Петровна помолчала. — Когда появятся дети, я буду хорошей бабушкой. Обещаю.
С тех пор мир в доме был восстановлен. Валентина Петровна научилась советоваться с невесткой, а Марина — прислушиваться к опыту свекрови. Андрей радовался, видя, как изменились отношения между двумя самыми важными для него женщинами.
А вскоре Валентина Петровна начала говорить сыну:
— Слушайся жену, Андрюша. Марина — умная и сильная женщина. За таких надо держаться. Мне повезло, что у меня такая невестка.
И когда через год Марина сообщила, что ждет ребенка, Валентина Петровна была счастлива не меньше будущих родителей. Она уже знала, что эта женщина не только станет хорошей матерью, но и сумеет защитить своих детей от любых бед.
— Характер у неё есть, — говорила она соседкам. — А это самое главное в жизни.
И Марина понимала, что наконец-то нашла свое место в этом доме. Не как гостья и не как прислуга, а как полноправная хозяйка, которую уважают за силу характера и способность постоять за себя.
Она больше никогда не сомневалась в том, что способна защитить свою семью. И Валентина Петровна это знала.
