— У меня другие планы…
— Какие ещё могут быть планы? — голос свекрови зазвенел, как натянутая струна. — Семья — это святое. Буду ждать к шести.
—
Лена стояла у окна, наблюдая, как снежные хлопья кружатся в свете фонарей. На кухне постукивала посудомойка, из гостиной доносились приглушённые голоса дикторов. Максим развалился в кресле, уткнувшись в экран телевизора.
— Пойдём подышим воздухом? — предложила Лена, поворачиваясь к мужу. — Так редко бывает настоящая зима.
— Да ну, морозно же, — буркнул он, даже не оторвав взгляда от новостей.
Лена тихо вздохнула. Всего пару лет назад он готов был гулять с ней хоть до утра — бродить по заснеженным аллеям, кормить замёрзших голубей, строить планы…
Звонок телефона прервал её мысли. На экране — «Тамара Семёновна».
— Макс, твоя мама, — протянула Лена телефон.
— Возьми сама, я занят, — отмахнулся он.
Лена нажала на зелёную кнопку:
— Добрый вечер, Тамара Семёновна.
— Леночка, как вовремя! — свекровь говорила с непривычной живостью. — Я тут подумала — ваш ремонт ведь скоро начнется? Нашла прекрасные обои со скидкой! Завтра привезу, вместе выберем остальное.
Лена остолбенела. Они с Максимом действительно обсуждали ремонт, но… сами. Без посторонних советов.
— Спасибо, но мы пока не готовы… — начала она.
— Что значит «не готовы»? — перебила Тамара Семёновна. — Максим сам просил помочь! Не спорь, завтра в десять утра буду.
Разговор оборвался. Лена уставилась на мужа:
— Ты просил маму помочь с ремонтом? Она уже купила обои!
— Ну и что? — Максим наконец отвлёкся от телевизора. — Мама разбирается. Со скидкой — вообще отлично.
— Но мы даже не выбирали! Может, мне вообще другие нравятся!
— У мамы вкус, — отрезал он. — У неё недавно ремонт был.
Лена присела на подоконник. Внутри всё сжималось. Это началось не сегодня. Ещё перед свадьбой Тамара Семёновна показала характер.
— Леночка, какие ещё ромашки в букете? — возмущалась она тогда. — Только каллы! И платье — обязательно со шлейфом!
Лена мечтала о скромном наряде и полевых цветах, но Максим, как всегда, поддержал мать. В итоге свадьба прошла по сценарию Тамары Семёновны — с каллами, пятиярусным тортом и толпой её знакомых.
После свадьбы стало хуже. Свекровь хозяйничала как у себя дома — особенно по выходным.
— Детки, я вам борщик принесла! — и маршем на кухню.
Затем — инспекция. Она шарила по шкафам, водила пальцем по полкам, пересчитывала ложки.
— Лена, разве так складывают бельё? — и начинала всё перекладывать.
Однажды притащила мешок грязного белья:
— Моя стиралка сломалась. Ты же постираешь? И погладишь — у меня радикулит.
Лена хотела отказаться, но Максим уже хватал мешок:
— Конечно, мам. Да, Лен?
А теперь эти обои. Лена поняла — молчать больше нельзя:
— Макс, твоя мама полностью контролирует нашу жизнь.
— Опять начинаешь… — он поморщился. — Она просто заботится.
— Нет, она решает за нас! Мы даже ремонт сделать без неё не можем!
— Преувеличиваешь. Мама хочет помочь.
— Помощь — это когда спрашивают! А она просто ставит перед фактом.
Максим встал:
— Не хочешь — не бери обои. Сама маме объясняй.
— Я должна объясняться? Это наша квартира!
— Именно! И моя мама — часть нашей семьи!
Лена сглотнула ком в горле. Она вспомнила, как Максим, делая предложение, дрожащими руками держал кольцо. Как они вместе выбирали эту квартиру, спорили о цвете обоев… Тогда им не нужны были советы.
В дверь позвонили. Лена взглянула на часы — девять вечера. Она знала, кто это. Тамара Семёновна стояла на пороге с папкой.
— Не удержалась, привезла каталоги! — ворвалась она в квартиру. — Вот, смотрите…
Лена опустилась на стул. Свекровь листала страницы, тыча в узоры.
— Эти, с позолотой — идеальны! Я уже заказала. И шторы возьмём шёлковые, — говорила она, будто всё решено.
— Мам, может, завтра? Уже поздно, — попытался Максим.
— Какое поздно? В наше время ночами ремонты делали! — свекровь качала головой. — Максим, ты бледный. Лена тебя не кормит?
Лена сжала кулаки. Каждый визит — одни и те же уколы.
—
Выходные наступили неожиданно. За завтраком Максим сказал:
— Сегодня к маме. Забор красить.
— И когда ты решил? — Лена поставила чашку.
— Мама вчера звонила. Едем?
Через час они были на месте. Свекровь встретила их:
— Максюша, иди кушать, я плов сделала! Лена, вот тряпка — окна мой.
— Мам, ты про забор говорила, — напомнил Максим.
— Всё успеем! Лена окна помоет, а ты ко мне!
Лена молча взяла ведро. Весь день — бесконечные поручения. Окна, люстры, шкафы. Максим изредка махал кисточкой у забора, но в основном сидел с матерью.
— Ты у меня всегда аккуратный был, — слышала Лена. — А сейчас — мятая рубашка. Жена даже не гладит?
Вечером дома Лена не выдержала:
— Мы забор ехали красить! Почему я весь день убиралась?
— Маме тяжело одной, — пожал плечами Максим. — Тебе трудно помочь?
Через неделю раздался звонок:
— Завтра приходи, приберись. Внуки приезжают.
— Но у меня планы…
— Какие планы? — голос свекрови стал ледяным. — Семья — прежде всего. Жду к шести.
Лена положила трубку и замерла. В голове — все обиды, все унижения. Вечером попыталась поговорить:
— Макс, так больше нельзя. Твоя мама обращается со мной как с прислугой.
— Ты всё драматизируешь, — он даже не посмотрел. — У неё такой характер.
— А мои чувства тебя не волнуют?
— Лена, не заводись. Мама одна, ей нужна помощь.
На следующий день Лена не пошла. Выключила телефон, купила обои, которые нравились ей. Выбрала краску, шторы. День прошёл на одном дыхании.
Вечером в дверь ворвалась Тамара Семёновна:
— Ты что себе позволяешь?! Я звоню, а ты не берёшь трубку?!
— Я не обязана…
— Молчать! — свекровь тряслась от злости. — Неблагодарная! Мой сын заслуживает лучшего!
За её спиной стоял Максим. Лена больше не сдерживалась:
— Хватит! Вы только командуете и критикуете! Я не служанка!
— Девочки, успокойтесь, — пробормотал Максим.
— Девочки?! — Лена повернулась к нему. — Твоя мать орет в нашем доме, а ты «девочки»?!
Она схватила сумку и выбежала. На улице было холодно, но Лена не собиралась возвращаться.
Ту ночь она провела у подруги Кати. Лёжа в темноте, вспоминала, каким внимательным казался Максим в начале. Когда всё изменилось? Или он всегда был маменькиным сынком?
Утром телефон разрывался от звонков. Лена не отвечала. Катя, уходя, сказала:
— Оставайся, сколько нужно. Решай.
Дни тянулись медленно. Лена заскочила в квартиру, когда Максима не было, собрала вещи. Впервые за долгое время она чувствовала себя свободной. Никто не копался в её шкафах, не учил жить.
Максим писал каждый день:
«Прости»
«Давай поговорим»
«Мама больше не придёт»
Лена не верила. Она слишком хорошо помнила, как он всегда выбирал сторону матери. Даже в мелочах — какие купить тарелки, как варить суп — последнее слово всегда было за Тамарой Семёновной.
—
Через неделю Лена вернулась. Максим ждал в прихожей.
— Я понял, — начал он. — Мама иногда перегибает. Я поговорю.
— Иногда? — Лена усмехнулась. — Макс, твоя мать сделала из меня прислугу. И ты позволил.
— Ты всё преувеличиваешь…
— Вот именно, — Лена достала папку. — Я подаю на развод.
Максим побледнел:
— Ты с ума сошла! Мы же семья!
— Нет. Семья — это когда двое. А у нас всегда была третья.
Тамара Семёновна ворвалась через сорок минут:
— Как ты смеешь! Мой сын — подарок для такой как ты!
Лена спокойно складывала вещи.
— Максим, ты позволишь ей?! — свекровь трясла его за руку. — Говори же!
Максим молчал, уставившись в пол. Он и сейчас не мог перечить матери.
Через месяц всё закончилось. Лена сняла квартиру на другом конце города. Сначала было странно — жить одной, принимать решения. Но постепенно всё наладилось.
Она купила шторы, которые хотела. Расставила книги по своему вкусу. Завела кота.
Через полгода Лена случайно встретила Максима в магазине. Рядом копошилась Тамара Семёновна, выкладывая из его корзины «неправильные» продукты.
— Максюша, зачем тебе эти хлопья? Я кашку сварю…
«Как я раньше не видела?» — подумала Лена. — «Всё было очевидно с самого начала».
Она прошла мимо. В сумке лежал новый телефон — подарок себе. Дома ждал кот и интересная книга. И тишина. Настоящая, без чужих указаний.
Вечером, с чашкой чая у окна, Лена думала о том, как мало нужно для счастья. Главное — не потерять себя. Телефон молчал. На столе стояли ромашки — те самые, о которых она мечтала в свадебном букете…
