— Я же сказал, я сам решу этот вопрос, — бросил муж, скидывая пальто на кресло. Запах дорогого парфюма и улицы ворвался в теплую прихожую.
— Алексей, это не просто «вопрос», — я старалась говорить ровно. — Ты в третий раз срываешь сделку, оскорбляя риелтора. Моего риелтора.
Он прошел на кухню, открыл холодильник.
Привычный жест хозяина дома, который не считает нужным смотреть на ту, кто к нему обращается. Словно я была частью интерьера.
— Твоего? Аня, а кто платит этому твоему риелтору? Кто оплачивает все эти квартиры, в которые ты так забавно играешь?
Он достал бутылку воды, отпил прямо из горла. Каждый его жест сочился усталой снисходительностью.
Усталостью человека, который несет на себе весь мир. Или, по крайней мере, наш дом. Эта роль ему нравилась. Он вжился в нее так органично, что, кажется, и сам поверил в свою исключительность.
— Я думала, это наши общие инвестиции, — тихо произнесла я, хотя знала, что ответ будет предсказуемым.
Алексей наконец-то посмотрел на меня. В его взгляде не было ничего, кроме холодного раздражения.
— Конечно, общие. Я зарабатываю — мы тратим. Отличная схема. Меня все устраивает. Тебя, я смотрю, тоже.
Он шагнул к столу, вытащил из портфеля пачку денег, небрежно бросил ее на столешницу.
Купюры веером разлетелись по темному дереву. Это был его любимый трюк. Демонстрация власти.
— Вот. На твои расходы. На салоны, на шмотки, на риелторов. Только об одном прошу.
Он подался вперед, глядя мне прямо в глаза. Улыбка у него была кривая, неприятная.
— Молчи, пока я даю тебе деньги. Просто молчи и делай то, что я говорю.
Воздух застыл. Я смотрела на его лицо, такое родное и одновременно чужое, и не чувствовала ничего. Ни обиды, ни злости.
Только оглушающую пустоту на месте того, что раньше было любовью. Он сам выжег ее дотла.
Он не знал. Он понятия не имел, что «небольшая, но перспективная» IT-фирма, где он так гордился должностью коммерческого директора, была моей.
Созданной с нуля, на голом энтузиазме, в крошечном арендованном офисе десять лет назад. Он пришел туда на собеседование на позицию менеджера по продажам, когда я искала толковых ребят.
Он мне понравился. Амбициозный, хваткий, голодный до успеха. Я дала ему шанс. А потом — свою фамилию и сердце.
Он не знал, что седовласый и строгий Виктор Павлович, которого он называл «шефом» и побаивался, был моим первым программистом и сейчас занимал пост генерального директора лишь номинально, управляя компанией от моего имени.
Юридически все было оформлено безупречно через цепочку холдинговых компаний, и имя конечного бенефициара не фигурировало в документах, доступных топ-менеджменту.
Я отошла от дел три года назад. Не ради недвижимости. Ради него. Он не выдерживал моего успеха.
Каждый мой выигранный тендер, каждая удачная сделка били по его самолюбию. Он становился угрюмым, раздражительным.
И я совершила главную ошибку — решила, что смогу спасти наш брак, отойдя в тень. Я создала для него иллюзию, что он — главный. Что он — добытчик.
Я думала, это сделает его счастливым. Но власть не сделала его счастливым. Она его развратила.
Я молча взяла телефон. Пальцы не дрожали. Нашла в контактах «Виктор Павлович».
Одно короткое сообщение: «Виктор, добрый вечер. Готовьте приказ об увольнении Волкова по статье. Завтра утром охрана не должна пустить его дальше проходной. Я подъеду к девяти, все подпишу».
Ответ пришел через минуту.
«Все будет сделано, Анна Сергеевна».
Я подняла глаза на мужа. Он самодовольно улыбался, уверенный в своей правоте и власти.
Что ж, наслаждайся этой ночью. Она у тебя последняя.
Утром Алексей вел себя как обычно. Напевал в душе, громко требуя принести ему свежую рубашку, оставил на столе мокрый след от чашки с недопитым эспрессо.
Он был бодр, энергичен и совершенно не помнил вчерашнего разговора. Или не придавал ему значения.
— У меня сегодня важная встреча с инвесторами, — бросил он, завязывая галстук. — Постарайся не звонить по пустякам. И реши уже вопрос с той квартирой, хватит тянуть.
Он чмокнул меня в щеку, не заметив, что я даже не повернула головы. Запах его парфюма больше не казался приятным. Он был удушливым.
Первый звонок раздался в восемь сорок пять. Я как раз выбирала, какой брючный костюм надеть. Строгий, черный.
— Аня, тут какая-то фигня с пропуском, — голос в трубке был раздраженным, но пока еще сдержанным. — Не могу пройти. Позвони Виктору, пусть скажет своим дуракам на входе, чтобы пропустили, я не могу дозвониться до него сам, номер в блокноте.
Я села на край кровати. Вот оно. Началось.
— Леша, может, возьмешь выходной? — я попыталась говорить мягко, давая ему путь к отступлению. — Мы давно никуда не выбирались. Съездим за город, отдохнем.
— Какой выходной? Ты меня вообще слушаешь? — его голос мгновенно похолодел. — У меня инвесторы через час! Я не могу тут стоять как идиот. Просто сделай то, о чем я прошу. Это же несложно.
Он не просил. Он требовал. Привычно, как требовал ужин или чистую рубашку.
— Я не думаю, что смогу помочь, — медленно произнесла я.
В трубке повисло тяжелое молчание. Я слышала, как он дышит.
— Что значит «не думаю»? — прошипел он. — Ты совсем уже от своих денег одурела? Я тебе вечером устрою. А сейчас взяла телефон и позвонила!
Он бросил трубку.
Я надела пиджак. Плечи расправились сами собой. В отражении зеркала стояла женщина, которую я почти забыла.
Спокойная, собранная, знающая себе цену.
Второй звонок застал меня уже в машине. Я как раз выезжала на проспект. На экране высветилось «Алексей». Я включила громкую связь.
— МЕНЯ ОХРАНА ВЫВОДИТ! — заорал он так, что динамики захрипели. — Они сказали, что я уволен! Ты понимаешь?! УВОЛЕН! Что ты там натворила, они говорят, чтобы я тебя спросил?!
Его ярость билась о лобовое стекло, но не проникала внутрь. Она была где-то там, снаружи, в его мире, который рушился прямо сейчас.
— Я ничего не творила, Алексей. Это твои поступки.
— Мои?! Да я эту контору на себе тащу! Этот старый хрыч Виктор без меня ноль! Это ты ему напела? Решила меня проучить за риелтора?!
Я остановилась на светофоре. Красный свет горел неестественно ярко.
— Поезжай домой, Леша. Мы поговорим вечером.
— Я никуда не поеду! Я тут всем устрою! И тебе тоже! Ты пожалеешь, что вообще открыла свой рот! Ты будешь у меня на коленях ползать и прощения просить, ясно?!
Он снова отключился.
А я нажала на газ. Впереди был офис. Мой офис. И папка с приказом на увольнение коммерческого директора, который слишком сильно поверил в собственную незаменимость. Пора было поставить последнюю подпись.
В моем старом кабинете пахло пылью и деревом. Виктор Павлович ждал меня, стоя у окна. На столе лежала тонкая папка.
— Анна Сергеевна, все готово. Юристы проверили, формулировка безупречна. Многократное нарушение корпоративной этики, превышение полномочий, нанесение репутационного ущерба компании.
Я взяла ручку. Холодный металл приятно лег в ладонь.
— Спасибо, Виктор. Я ценю твою помощь.
— Это моя работа, — он мягко улыбнулся. — Защищать интересы компании. Ваши интересы.
В тот момент, когда кончик ручки коснулся бумаги, из приемной донесся грохот и женский визг. А затем — яростный, срывающийся крик Алексея.
— Я сказал, пустите меня! Я коммерческий директор!
Мы с Виктором переглянулись. Он шагнул к двери, но я остановила его жестом.
— Не надо. Я сама.
Я вышла в приемную. Моя секретарша, молоденькая Леночка, испуганно жалась к стене. Двое охранников пытались удержать Алексея, который рвался к кабинету. Увидев меня, он взревел.
— Что ты тут делаешь?
Сотрудники выглядывали из своих кабинетов, из опен-спейса доносились приглушенные голоса. Шоу начиналось.
— Алексей, успокойся и уходи. Ты привлекаешь слишком много внимания.
— Я привлеку еще больше! — выкрикнул он, отталкивая охранника. — Я всем расскажу, как ты решила разрушить семью из-за своей мелочной обиды! Как ты, безмозглая курица, сидящая на моих деньгах, возомнила себя кем-то!
Он сделал шаг ко мне. Его лицо было искажено злобой.
— Ты без меня — ноль! Пустое место! Все, что у тебя есть — это моя заслуга! Этот офис, эти люди — они работают, потому что я им плачу! А ты просто красивая обертка, которую я терплю рядом!
Это было последней каплей. Не оскорбления. А эта наглая, всепоглощающая ложь. Присвоение всего, что я создала. Моей жизни, моих бессонных ночей, моих идей.
Щелчок.
Я сделала шаг вперед, и мой голос прозвучал на удивление громко и четко.
— Уважаемые коллеги, — я обвела взглядом замерших сотрудников. — Прошу прощения за эту неприятную сцену. Позвольте представиться для тех, кто меня не знает.
Меня зовут Анна Сергеевна Волкова. Я — основатель и мажоритарный акционер компании «Инновационные Системы».
По толпе пронесся шепот. Алексей замер, неверяще глядя на меня.
— Что ты несешь? Совсем с ума сошла?
Я проигнорировала его, обращаясь к начальнику охраны.
— Проводите гражданина Волкова в переговорную номер три. Виктор Павлович и наш юрист сейчас подойдут и официально ознакомят его с приказом об увольнении и условиями расторжения контракта.
Затем я повернулась к сотрудникам. Мой голос стал жестче, превращаясь из голоса оскорбленной женщины в голос руководителя.
— А теперь, уважаемые коллеги, вернитесь на свои рабочие места. У нас много работы.
Подобные цирковые представления в стенах этого офиса недопустимы. Любые дальнейшие попытки нарушить рабочий процесс со стороны кого бы то ни было будут пресекаться в соответствии с трудовым кодексом.
Все ясно?
Люди молча закивали и стали расходиться. Никто не хотел спорить. Они увидели власть. Настоящую, а не показную.
Я подошла к Алексею, которого охрана уже вела в указанном направлении. Его уверенность испарилась. Остался лишь страх и растерянность.
— А помнишь, как ты в прошлом месяце не мог оплатить ужин в ресторане, потому что забыл пин-код от своей карты?
И как я диктовала тебе его по телефону, как маленькому мальчику? Вот это — твой реальный уровень.
Уровень человека, который не способен запомнить четыре цифры. Все остальное было дано тебе в аренду. Срок аренды истек.
Когда за Алексеем закрылась дверь, в холле не стало тихо. Наоборот, воздух загудел от сотен перешептываний. Я не стала никого успокаивать. Пусть говорят. Правда всегда находит себе дорогу.
Я вернулась в кабинет. Виктор Павлович уже ждал меня с чашкой ароматного травяного сбора.
— Я распорядился сменить все замки в вашем доме и код на сигнализации, — буднично сообщил он. — Юристы готовят документы на развод.
— Спасибо, Виктор.
Я села в свое старое кресло. Оно было жестким, неудобным, но правильным. Как будто я вернулась домой после долгого и утомительного путешествия.
Вечером телефон разрывался от звонков.
Сначала Алексей пытался кричать и угрожать. Потом — умолять. Потом присылал сообщения, полные раскаяния и обещаний измениться.
Я не отвечала.
Последнее сообщение пришло поздно ночью. Оно было коротким и жалким.
«Аня, у меня карта заблокирована. Можешь скинуть немного денег на такси?»
Я отложила телефон. Не было ни злорадства, ни удовлетворения. Была лишь констатация факта. Король оказался не просто голым.
Он оказался беспомощным.
Вся его власть, вся его уверенность в себе держались на иллюзии, которую я сама же и создала. Он не был добытчиком.
Он был на содержании. И как только денежный поток иссяк, от него ничего не осталось.
На следующий день я провела общее собрание. Объявила о своем возвращении к оперативному управлению и представила новую стратегию развития.
Сотрудники смотрели на меня с опаской, но с огромным интересом. Они видели не жену бывшего начальника, а лидера.
Я не чувствовала себя свободной.
Я всегда была свободна. Я просто на время забыла об этом, позволив другому человеку написать сценарий моей жизни, потому что боялась его потерять. Оказалось, терять было нечего.
Дело было не в деньгах и не в мести. А в праве собственности. На свои идеи, на свои достижения, на свою жизнь.
Я посмотрела на чертежи нового дата-центра, разложенные на столе. Вот оно. Мое настоящее.
Мое будущее. То, что нельзя отнять, потому что это создано мной.
Алексей был лишь временным проектом. Не самым удачным, но поучительным. Проектом, который пора было закрывать.
