Людмила поставила чашку на стол резче, чем хотела. Кофе расплескался по блюдцу. Коля снова завел разговор о матери.
— Люда, ну подумай хотя бы, — начал он осторожно. — Маме действительно нужна помощь. Квартира большая, места хватит.
— Нет, — коротко ответила она, не поднимая глаз.
Внутри все сжалось от знакомого раздражения. Этот разговор повторялся уже третью неделю. Каждый раз одни и те же доводы, одни и те же просьбы.
— Но почему? — Николай присел рядом. — Объясни мне.
— Потому что это моя квартира, — Людмила развернулась к нему. — Я покупала ее до свадьбы. Для себя. Для своего покоя.
— Наша квартира, — поправил он мягко.
— Моя, — настояла она. — И я не хочу, чтобы твоя мать здесь жила.
Коля вздохнул. Морщинка между бровей углубилась. Людмила знала этот взгляд — он сейчас начнет убеждать, приводить аргументы.
— Она не останется навсегда, — продолжил он. — Просто пока не найдет что-то подходящее. Месяц, может два.
— Месяц с твоей матерью? — Людмила встала, прошлась по кухне. — Ты представляешь, что это значит?
Она вспомнила последний визит свекрови. Замечания по поводу порядка, советы о готовке, вопросы о детях. Бесконечные вопросы.
— Мама просто волнуется за нас, — попытался оправдаться Николай.
— Твоя мама считает меня неподходящей женой, — резко бросила Людмила. — И не скрывает этого.
Коля опустил голову. Спорить с этим было бесполезно. Мать действительно не одобряла его выбор. Слишком самостоятельная. Слишком независимая.
Коля тихо сказал:
— Но сейчас ей некуда идти.
— Пусть снимает жилье, — предложила Людмила. — Или остановится у твоей сестры.
— У Светки малыш. А снимать… дорого для нее.
Людмила села обратно. Внутри росло глухое раздражение. Почему проблемы его семьи должны становиться ее проблемами? Почему она обязана жертвовать своим комфортом?
— Коля, я работаю дома, — медленно проговорила она. — Мне нужна тишина. Твоя мать не умеет молчать.
— Она привыкнет, — настаивал он.
— А если не привыкнет? — Людмила посмотрела на мужа. — Если она начнет учить меня жить? Делать замечания? Лезть в наши дела?
Николай молчал. Он знал характер матери. Знал, что Людмила права.
— Тогда найдем другой выход, — наконец произнес он.
— Какой? — В голосе Людмилы прозвучала надежда.
— Не знаю пока. Но найдем.
Людмила устало вздохнула. Может быть, разговор наконец закончится. Может быть, Коля понял ее позицию. Но глубоко внутри она знала — это лишь отсрочка. Свекровь не оставит попыток пробиться в их дом.
И она оказалась права. Неделя прошла спокойно, но только на поверхности. Людмила видела, как Коля нервничает, получая звонки от матери. Видела, как он мнется, хочет что-то сказать, но не решается.
В среду утром она собиралась. Важная встреча с клиентом, презентация нового проекта. Нужно было быть сосредоточенной и уверенной.
— Удачи тебе, — сказал Коля, целуя ее на прощание.
Что-то в его голосе насторожило. Слишком нежно, слишком виновато. Но времени разбираться не было.
Встреча прошла хорошо. Людмила вернулась домой в приподнятом настроении. Открыла дверь ключом и замерла.
В прихожей стояли чемоданы. Два больших чемодана и сумка. Знакомые, потертые, с потрепанными наклейками. Ее сердце рванулось куда-то в горло.
— Коля? — позвала она.
Из кухни вышел муж. Лицо виноватое, но решительное. За ним показалась свекровь — Валентина Петровна в цветастом халате, с довольным выражением лица.
— Люда, — начал Николай осторожно, — моя мама переезжает к нам в квартиру.
Слова обрушились на нее как ледяная вода. Людмила стояла, не в силах пошевелиться. Ее квартира. Ее дом. Ее убежище.
— Без моего согласия? — голос прозвучал чужим, хриплым.
— Людочка, — встряла свекровь, — мы же семья. Зачем согласие спрашивать?
Валентина Петровна прошла в комнату, словно хозяйка. Людмила проводила ее взглядом, не веря происходящему. Она медленно произнесла:
— Коля, объяснись. Ты же знаешь, что я против!
Муж избегал ее взгляда.
— Я искал другие варианты. Но ничего подходящего не нашел. А маме уже некуда идти.
— Некуда идти? — Людмила шагнула к нему. — А я? Мне куда идти из собственной квартиры?
— Не драматизируй, — попросил Николай. — Это временно.
— Временно? — эхом отозвалась она. — На сколько временно?
Коля пожал плечами. Этот жест разозлил ее больше всего. Равнодушие. Полное игнорирование ее мнения.
— Людмила, — из комнаты донесся голос свекрови, — а где тут постельное белье? И почему в шкафу такой беспорядок?
Людмила закрыла глаза. Началось. Все то, чего она боялась, все то, от чего хотела защититься.
— Мама, разберешься, — крикнул Коля. — Не спеши.
— Я не спешу, — ответила Валентина Петровна. — Просто хочу навести здесь порядок. Видно, что женская рука здесь не хозяйничает.
Людмила открыла глаза. Посмотрела на мужа. Он стоял, опустив голову, и молчал. Не защищал ее. Не возражал матери.
— Хорошо, — тихо сказала она. — Пусть будет так.
Повернулась и пошла в свой кабинет. Единственное место, где еще можно было укрыться. Где можно было побыть одной и понять, что делать дальше.
Но даже там не было покоя. Несколько дней свекровь вела себя покладисто.
Но спустя десять дней проявила характер. Она постучала в кабинет среди дня.
— Людочка, — голос свекрови звучал сладко, — можно войти?
— Нет, — коротко ответила Людмила.
— А я все равно войду, — Валентина Петровна открыла дверь. — Мы же теперь живем вместе. Надо привыкать.
Она осмотрела кабинет критическим взглядом. Покачала головой неодобрительно.
— Какой беспорядок тут у тебя, — констатировала она. — Книги повсюду, бумаги разбросаны. Так работать нельзя.
— Это мой кабинет, — процедила Людмила сквозь зубы.
— Теперь наш дом, — поправила свекровь. — И мне не нравится, когда в доме грязь.
Руки тряслись от гнева. Этого не может быть. Это сон, кошмар, который скоро закончится.
— Валентина Петровна, выйдите из моего кабинета.
Свекровь засмеялась.
— Ой-ой-ой. Какая принципиальная. А ведь я хочу помочь. Научить тебя следить за домом.
— Мне не нужна ваша помощь.
— Еще как нужна! — голос Валентины Петровны стал резче. — Видела я, как ты готовишь. Полуфабрикаты да каши. Мой сын худеет при такой еде.
Людмила молчала. Внутри все кипело, но слов не находилось. Как объяснить этой женщине, что ее дом — это святое?
— А еще, — продолжала свекровь, устраиваясь в кресле, — нам нужно поговорить о режиме. Я рано ложусь, рано встаю. Никакой музыки после девяти. И телевизор тише делай.
— Это моя квартира, — повторила Людмила.
— Была твоя, — улыбнулась Валентина Петровна. — А теперь наша.
Людмила встала так резко, что кресло откатилось назад. Внутри что-то лопнуло, словно натянутая струна. Хватит. Довольно терпеть эту наглость.
— Валентина Петровна, — голос звучал холодно, — выходите из моего кабинета. Немедленно.
— Ой, какая грозная, — засмеялась свекровь. — А то что? Выгонишь?
— Именно так.
Людмила подошла к двери, распахнула ее настежь. Свекровь поднялась с кресла, но не торопилась уходить.
— Коля! — крикнула Людмила в сторону кухни. — Иди сюда!
Муж появился через минуту. Лицо встревоженное, но все еще виноватое. Он понимал, что назревает скандал. Но все еще надеялся уладить ситуацию.
— Что случилось? — спросил он тихо.
— Твоя мать должна съехать отсюда, — четко произнесла Людмила. — Сегодня же. Немедленно.
Коля переглянулся с матерью. Валентина Петровна пожала плечами, словно говоря: «Видишь, какая у тебя жена?» Людмила видела этот безмолвный диалог. Видела, как они заранее договорились против нее.
— Люда, успокойся, — попросил он. — Мама просто хотела помочь.
— Помочь? — Людмила шагнула к нему. — Она хочет диктовать мне, как жить в моей квартире!
— В нашей квартире, — поправил Николай.
— В моей! — взорвалась она. — Я ее покупала! На свои деньги! До нашей свадьбы!
Свекровь фыркнула презрительно. Этот звук довершил дело.
Людмила медленно произнесла:
— Убирайтесь отсюда прямо сейчас. Немедленно.
Валентина Петровна огрызнулась:
— Не указывай мне. Я мать хозяина дома.
— Хозяйка здесь я! — рявкнула Людмила.
Коля шагнул между ними. Руки у него тряслись от нервного напряжения.
— Хватит! — сказал он. — Люда, она пожилая, ты должна понять.
Эти слова прозвучали неприятно. Людмила смотрела на мужа и не узнавала его. Где тот мужчина, который клялся в любви? Который обещал быть на ее стороне?
— Я должна понять? — переспросила она ледяным тоном. — Понять что? Что ты привел сюда чужого человека без моего согласия?
— Мама не чужой человек, — возразил Коля слабо.
— Для меня чужой, — отрезала Людмила. — И она съедет. Сегодня.
— Нет, — твердо сказал Николай. — Я не выгоню мать на улицу.
Людмила смотрела на него долго и пристально. В этот момент что-то окончательно сломалось между ними. Невидимая нить доверия оборвалась.
— Хорошо, — тихо сказала она. — Тогда съезжайте оба.
— Что? — опешил Коля.
— Вы слышали, — Людмила прошла к телефону. — Завтра подаю на развод. А сейчас вызываю слесаря. Буду менять замки.
— Ты не можешь! — возмутилась свекровь.
— Могу, — спокойно ответила Людмила, набирая номер. — Это моя квартира. Мои документы. Мое право.
Коля хватал ее за руку, пытался отобрать телефон. Но Людмила была неумолима.
— Алло? — сказала она в трубку. — Мне нужно срочно поменять замки.
Через три часа они съехали. Николай пытался уговаривать, просить прощения. Но было поздно. Людмила решила подать документы на развод и не собиралась отступать.
Вечером она сидела в тишине своей квартиры. Наконец-то дома снова был покой. Ее личное пространство вернулось к ней.
Она больше не готова жертвовать личным комфортом. Не ради чужих интересов. Конфликт дал ей важный урок. Никогда не позволять нарушать свои границы. Даже под видом семейных обязательств.
Жизнь продолжается. Уже по ее правилам.
