Выслушиваю я «гениальную» идею свекрови, которую до меня донесли через мужа, и думаю: мне бы такую наглость. И ведь додумалась же! Неужели совсем за недалёкую меня держит? Думает, я без лишних раздумий раз — и соглашусь?
Свекровь мою зовут Ксения Фёдоровна, и отношения у нас с ней не самые радужные. Мы не скандалим, не орём друг на друга, но и теплоты между нами нет.
Я благоразумно держусь от неё подальше, расстояние позволяет. Живёт Ксения Фёдоровна довольно далеко, поэтому от сомнительной радости видеть её у нас в гостях каждые выходные, как бывает во многих других семьях, я избавлена. Однако на праздники мы всё равно пересекаемся, и уж тут Ксения Фёдоровна отыгрывается на мне по полной.
— Да уж, — заявила она в последнюю нашу встречу — это было на дне рождения двоюродного брата моего супруга, — выбрал Рома себе жёнушку, ничего не скажешь.
— Красивую и умную? — спросила я, рассчитывая перевести всё в шутку. Хотя понимала, конечно, что не получится. Чувством юмора Ксения Фёдоровна не отличалась.
— Безвкусно одевающуюся, — отрезала она. — Ещё и накрасилась, как…
— Подумайте, прежде чем продолжить, — предупредила я.
Ксения Фёдоровна поджала губы и прошла мимо меня, постаравшись будто бы ненароком зацепить меня локтем.
Ума не приложу, чем я ей не угодила. Но, справедливости ради, я тоже не относилась к ней с любовью и уважением. Ну трудно мне любить и уважать настолько склочного человека.
На нашей свадьбе, к примеру, Ксения Фёдоровна закатила лютый скандал. Оскорбила весь персонал и принялась требовать скидку. Как мне тогда было стыдно, словами не передать. Сидела я в белом платье и с лицом краснее помидора, шёпотом умоляя Рому утихомирить свою мать.
Гости с моей стороны шушукались и посмеивались, но ровно до той минуты, пока праведная ярость Ксении Фёдоровны не перекинулась на них.
— Чё лыбитесь?! — возмущённо принялась орать она. — Я тут ваш банкет отстаиваю, а вы!..
— Мам, не надо ничего «отстаивать», — попытался вмешаться Рома. — Всё же хорошо.
— Ничего хорошего! Обмануть нас удумали!
А началось всё с того, что Ксении Фёдоровне подали заветренный и остывший шашлык. Официанты извинились, пообещали переделать и унесли блюдо, но поезд имени Ксении Фёдоровны было уже не остановить.
На память о свадебном банкете мне остались кошмарные воспоминания, полные стыда. В тот ресторан я больше не ходила. Умом-то понимаю, что меня и мою неудачную свадьбу там давно забыли, но всё равно неловко. Надо ж было так опозориться.
Моё свадебное платье Ксении Фёдоровне тоже не понравилось, и она прямо при гостях принялась его обсуждать.
— Молодая, вроде, а за модой не следишь, — заявила она, оглядев меня с ног до головы. — Колхоз какой-то. А ты, Ром, куда смотрел? Не мог невесте сказать, чтобы платье поприличнее выбрала? Вроде, родня у неё не бедная, могли бы платье красивое подарить, а не заставлять её в занавеску рядиться.
Я тогда чуть не расплакалась. Платье было дорогое, подаренное мне вскладчину моими подругами. Мы вместе выбирали фасон, подбирали французское кружево… А какая-то крикливая тётя взяла и обхамила меня.
Со дня свадьбы я для себя поставила крест на отношениях с Ксенией Фёдоровной. Простить ей это поведение я никогда не смогу, да и за годы брака она лишь добавила поводов для обид. Так что я просто с ней не ссорилась, не отвечала на выпады (за редким исключением) и старалась сохранять холодный разум в её присутствии.
После свадьбы я переехала в квартиру к Роме, а свою решила сдавать. Дополнительные деньги никогда не помешают. И мне очень повезло в том, что Рома от маминой юбки отлепился, стал жить отдельно ещё во время учёбы в универе, а со временем и вовсе купил себе квартиру. Не знаю, во что превратился бы наш брак, если бы мы оба были без жилья, и мне пришлось бы ютиться в одной квартире с мужем и его матерью.
Подозреваю, ничем хорошим это не закончилось бы.
А ведь у нас ещё и ребёнок… Нашей с Ромой дочке Машеньке пять лет. С бабушкой она видится только с одной — с той, что по моей линии. Мама в Машеньке души не чает. А что до Ксении Фёдоровны… она вроде и любит внучку, а вроде и постоянно критикует её. Не хочу, чтобы моя дочь выросла зашуганной девочкой с низкой самооценкой, поэтому на всевозможные праздники я её с собой не беру. Получается так, что Ксения Фёдоровна видит Машеньку раз в год. И не слишком страдает по этому поводу.
Если не считать проблемную свекровь, жизнь у нас с Ромой хорошая. Я его люблю, а он любит меня. Мы оба работаем, но живём скромно — много денег уходит на ребёнка, на счета и на всё остальное.
Недавно вот взяли Роме машину, расплачиваемся за неё банком. У меня тоже есть машина — папа на юбилей подарил. А две машины требуют серьёзных вложений: страховка, техосмотры, бензин. Вот и получается, что деньги утекают, как вода сквозь пальцы. Тут-то нам и пригождаются деньги со сдачи моей квартиры.
То, что папа подарил мне машину, Ксении Фёдоровне почему-то не понравилось.
— Делать тебе нечего — подарки такие выпрашивать, — принялась она бухтеть. — Тебе же машина не нужна. Лучше бы эти деньги вложили во что-то стоящее. А то из-за твоих понтов теперь Роме ещё и машину эту содержать.
— С чего вы взяли, что мне машина не нужна? — спросила я. — Вы даже не знаете, кем я работаю.
— Да сидишь в офисе на стульчике, что там знать?
А у меня такая работа, что требует постоянных разъездов по городу. Именно поэтому папа и подарил мне машину — чтобы я не на такси тратилась или не жалась в переполненных автобусах, а добиралась с комфортом. И ничего я ни у кого не выпрашивала, это была папина инициатива. И содержу я свою машину сама, при чём тут Рома? Я же тоже работаю.
Так я сама перед собой оправдывалась целый вечер, а потом подумала: «Даже если бы и выпросила у папы подарок — что с того? Имею право». И если бы мне машина не нужна была, то что? Хочу ездить на своём транспорте. Кто мне запретит? Вроде, не голодаем, все одеты и обуты.
Но самое обидное было вот что: когда мы взяли машину Роме, платежи за которую вносили мы вместе, Ксения Фёдоровна начала его хвалить.
— Наконец-то! — обрадовалась она. — В наше время каждый мужчина должен иметь собственную машину, а не на пассажирском сиденье с женой кататься.
В итоге, я плохая, потому что мне машину подарили, а Рома хороший, потому что взял машину и влез в долги.
Но Рома во всём этом, конечно, не виноват. Мне приходилось постоянно себя одёргивать, чтобы не переносить злость с Ксении Фёдоровны на него. К счастью, он с пониманием относился к моим редким вспышкам раздражения после общения с его матерью.
«Какой у меня замечательный супруг, — думала я. — Всё понимает, не обижается почём зря. Знает, как трудно с его матерью бывает, и не заставляет меня лишний раз с ней контактировать».
В этой иллюзии я прожила довольно долго. Пока однажды Рома её не развеял и не открыл мне глаза.
Как-то раз Рома поехал к матери один — что-то там у неё случилось, а мне, разумеется, ехать с ним было незачем. А вернувшись поздно вечером, он заявил мне такое, от чего я едва собственное имя не забыла — настолько я была… удивлена, мягко говоря.
— Моя мама сказала, что квартира тебе не нужна. Мы её продадим и сделаем ремонт на даче матери — Сказал супруг
— Мама! — Дочка принялась дёргать меня за подол домашнего платья. — А что у тебя с лицом?
Я в этот момент мыла посуду, а Машенька крутилась под ногами и пыталась помогать.
— Машунь, — сказала я, выключая воду и беря в руки полотенце. — Сходи, поиграй у себя. Нам с папой поговорить надо.
— Ладно, — обиженно ответила Машенька.
Дождавшись, когда дочка закроет за собой дверь, я перекинула полотенце через плечо, скрестила руки и сердито уставилась на супруга.
— С каких пор твоя мать решает, что я должна делать со своим собственным имуществом? — спросила я. — На него даже ты никаких прав не имеешь, не говоря о ней.
— Ну а разве она не права? — спросил Рома. — Зачем нам две квартиры?
— Нам — не знаю, а мне моя квартира нужна. И продавать её я не стану.
— Да погоди. Мама у меня уже немолода, её к земле тянет. Сама ведь знаешь, в каком ужасном состоянии дом на даче. Чтобы там ремонт сделать, нужно чуть ли не с нуля всё начинать.
— И? Я тут при чём?
— Ну как это! Будет у мамы хороший дом, мы сможем ездить туда отдыхать…
— Отдыхать! — Я фыркнула. — Я и близко к дому твоей матери не подойду. А если ты хочешь отдыхать на природе, так купи нам дом.
— Это слишком дорого, — начал оправдываться Рома. — Ну и маме ведь помочь надо. Будут у нас соленья всякие, овощи свежие… она ж туда почти не ездит, так как жить негде. Дом буквально разваливается. А если ремонт сделаем…
— Ром, — перебила я его. — Это твоя мать. Не моя. Хочешь ей помочь — продавай свою квартиру.
— А жить мы где будем?!
— В моей квартире. Ну или я буду жить в своей, а ты — с мамой. Не знаю, мне всё равно.
— Не замечал раньше за тобой такой меркантильности, — обиделся Рома. — Так тяжело с имуществом расстаться?
Я вздёрнула брови.
— Вообще-то, да, тяжело. Это квартира, понимаешь? Не кружка, не стол и даже не машина. Я на эту квартиру сама заработала. И лишаться своей недвижимости ради каприза твоей мамки не собираюсь.
— Это что ещё за разговоры! Поуважительнее к моей матери!
— А ко мне поуважительнее не надо относиться? Моё имущество её вообще не касается! Я могу хоть на золотом прииске сидеть и не желать с ней делиться, и буду в своём праве. Разговор окончен. Хочет дачу — за твой счёт, пожалуйста. Не за мой. Она мне никто.
— Не знал, что связался с такой жуткой эгоисткой… — Рома смотрел на меня, как баран на новые ворота. Ни капли понимания в пустом взгляде. — Ты даже обсудить этот вопрос не захотела, сразу в штыки восприняла.
— А что тут обсуждать-то? — не поняла я. — Квартира моя, и только я ею распоряжаюсь. Не ты и не твоя мать. И советы мне не нужны, а требования — тем более.
— Тогда я ухожу, — заявил Рома.
Я пожала плечами.
— Ладно. С дочерью сам объясняться будешь, я за тебя расхлёбывать детскую истерику не собираюсь.
Разумеется, Рома ничего Машеньке не объяснил — просто похватал кое-какие вещи, громко сказал, что едет жить к маме, и ушёл. А я полночи успокаивала плачущую и орущую дочь, которая требовала срочно подать ей папу.
На следующий день мне нужно было на работу. Встала я с квадратной головой, ничего не соображая от недосыпа. И настолько я была зла из-за недалёкости мужа, что его уход меня совсем не огорчил. Ребёнка расстроил, спихнул на меня решение проблемы, я ещё и не спала всю ночь. А он спокойно отсыпался у мамочки дома. Молодец, муж года и отец года.
Неделю от Ромы не было ни слуху ни духу, и только спустя какое-то время он начал мне писать и спрашивать про дочь. Я не отвечала — была очень обижена, а ещё раздражена его инфантильным поведением. Хотел мамочку умаслить за мой счёт — не получилось, вот и дуется теперь, как пятилетний ребёнок.
— И что вы будете делать? — спросила мама, когда я ей всё рассказала.
— Не знаю. — Я вздохнула. — Подам на расторжение брака, если продолжит стоять на своём.
— Может, стоит этим заняться уже сейчас? Он ведь ясно дал понять, что семья для него не на первом месте. Что ж это за мужчина такой, если из-за каждого каприза будет из дома убегать, а тебя бросать одну с ребёнком?
Мама, конечно, была права — Рома показал своё истинное лицо. Но я всегда даю второй шанс людям. Разойтись-то мы всегда успеем. Хотелось, чтобы всё наладилось, и чтобы Машенька росла в полной семье. Папу она очень любит, как любая девочка.
Я заняла выжидательную позицию и постаралась уравновесить состояние Машеньки рутиной. Мы жили так, как жили всегда: завтра, работа и садик, вечером прогулка и ужин, а потом игры и сон. Сообщения и звонки Ромы я продолжала игнорировать. Не буду ничего решать по телефону, только лично.
Наконец, спустя несколько недель Рома вернулся домой — с вещами и виновато потупленным взглядом.
— Прости, родная, — начал он с порога. — Пустишь назад?
— Квартира-то твоя, — холодно ответила я. — Как же не пустить? И дочь по тебе соскучилась.
— Папа! — Услышав Ромин голос, Машенька выскочила из комнаты и бросилась обниматься.
Выждав немного, чтобы Рома потискал дочку, я попросила её подождать нас в другой комнате.
— Замучила меня мама. — признался Рома, разуваясь. — Сил нет. Я уже и забыл за столько лет, что такое чрезмерный контроль. Даже в туалет не сходишь — ей тут же надо знать, что я там делаю.
Мы прошли на кухню и сели за стол. Я сильно волновалась, так как сейчас решалась судьба моего брака.
— А про меня она ничего не говорила?
— Да говорила, конечно… Всё уговаривала разойтись с тобой. Злой и жадной тебя называла. Но я так не считаю! Я тогда много чего от обиды наговорил, извини.
— Я тебя прощу только с одним условием, — сказала я. — Больше ничего слышать о продаже моей квартиры не хочу. Ни под каким предлогом. Это моя подушка безопасности и вклад в будущее Маши. И уж тем более я не стану за свой счёт обеспечивать твою мать.
— Понимаю… — Рома вздохнул. — Я согласен. А с мамой сам разберусь. С самого начала нужно было так сделать, не знаю, что на меня нашло…
Я приняла Рому назад. К добру или к худу — время покажет, но пока что у нас с ним всё хорошо. Мама с папой не очень довольны моим решением, он мнение о себе сильно испортил. Несмотря на это, к нам они всё-таки не лезут.
— Ты уже взрослая, — сказала мама, — сама разберёшься, как тебе с твоим мужем поступать.
Ну а Ксения Фёдоровна довольна меньше всех — постоянно ноет, что я её сыночке житья не даю. Ну, не мне ноет, а сыночке, и ладно. Лишь бы меня и мою дочь не втягивала в это.
