— Вы не понимаете, мужики! Я этот город кормлю!
Голос Олега Гребенюка, владельца сети «ГренкИ», гремел на всю его просторную, дорогую кухню.
Андрей, его друг детства, неловко повертел в руках тяжелый бокал. Егор и Сергей, партнеры по бильярду, старательно делали вид, что изучают узоры на дубовом столе.
— Каждая моя булочка — это, блин, искусство! Каждый круассан — шедевр! А что она?
Олег широким, презрительным жестом махнул рукой в сторону жены.
Светлана сидела чуть поодаль, в углу, с бокалом обычной воды.
— Моя полная жена ничего не умеет!
Его слова, злые и громкие, повисли в воздухе, пропитанном запахом дорогого коньяка и тщеславия.
Светлана медленно, очень медленно, подняла глаза. Ни тени смущения. Ни капли обиды. Только спокойный, почти отстраненный, изучающий взгляд.
Олегу это ее вечное спокойствие всегда казалось признаком тупости. Пустотой. Отсутствием мыслей.
— Ну серьезно! — рявкнул он, требуя поддержки у съежившихся друзей. — Я пашу как проклятый. Новые точки, поставщики, этот вечно голодный СЭС… Я — создатель!
Он с силой ткнул себя большим пальцем в грудь.
— А она? — он снова кивнул на жену. — «Я на работу». Ха!
Он картинно скривился, изображая ее тихий уход по утрам.
— Бухгалтер! Низкосортный бухгалтер в какой-то пыльной конторе! «ООО Рога и Копыта»!
Он захохотал.
— Сидит там, бумажки перекладывает за три копейки. Даже за собой уследить не может.
Олег с откровенным отвращением оглядел ее фигуру. Платье свободного кроя не скрывало полноты, которую он так любил публично высмеивать.
— Я ей говорю: «Света, иди в зал, займись собой! Посмотри на жен других!» Куда там. Ее единственный спорт — это ночной спринт к холодильнику за добавкой.
Друзья неловко молчали. Этот монолог был им до тошноты знаком. Олег не мог не унизить жену хотя бы раз за вечер.
Олег видел их смущение и распалялся еще больше.
— Я тащу на себе весь этот дом, весь этот бизнес. А она — балласт. Просто сидит на моей шее и… и тяжелеет.
Он снова засмеялся собственной плоской шутке.
— Вот почему я руковожу делом, а ты, Света, просто… существуешь. В тени.
Он победоносно обвел друзей взглядом, ожидая если не аплодисментов, то хотя бы одобрительных кивков.
Светлана не пошевелилась.
Она лишь сделала маленький, почти незаметный глоток воды.
В ее голове не было обиды. Там шли цифры. Она мысленно прикинула стоимость этого коньяка, выпитого мужем за вечер, и перевела ее в стоимость недорогой, но эффективной рекламной кампании в соцсетях.
И в этот момент Андрей, самый наблюдательный из троицы, заметил кое-что странное.
В ее спокойных, серых глазах не было ни унижения, ни подавленности.
Там было что-то другое. Что-то похожее на… легкое, очень легкое любопытство. И еще — холодный расчет.
Словно она смотрела не на мужа, а на какой-то занимательный, но не очень умный и слишком предсказуемый биологический вид.
Егору стало совсем не по себе. Он судорожно попытался сменить тему, чтобы прекратить эту сцену.
— Слушай, Олег, а как у тебя дела с… ну, этим, новым конкурентом? Ты на прошлой неделе кипел. «Теплое Место»?
Олег мгновенно почернел, словно ему наступили на больную мозоль. Коньяк в его бокале опасно плеснулся.
— А! — он ударил кулаком по столу так, что бокалы подпрыгнули. — Ты про этих… «Теплое Место»!
Он буквально выплюнул название.
— Шакалы! Вот кто они! Крысы!
Олег вскочил и снова, как тигр в клетке, начал мерить кухню шагами. Его раздражение на жену мгновенно переключилось на новую, более серьезную цель.
— Вы представляете, эта мразь… я не знаю, кто он… он бьет по моим самым прибыльным точкам!
Он загнул палец.
— Моя «ГренкИ» на Вокзальной. Лучший трафик в городе! Через неделю — через дорогу открывается их «Теплое Место».
Загнул второй.
— Моя точка в спальном районе, на углу Мира и Лесной. Я ее три года раскачивал! Они втыкают свою пекарню прямо во дворе, и уводят у меня весь утренний поток!
— Они даже моего лучшего пекаря сманили, Игоря! — взревел он. — Представляете? Игоря, которого я из деревни вытащил!
Егор присвистнул.
— Жестко.
— Это не жестко! — взвился Олег. — Это, сука, диверсия! Они знают мои технологические карты! Они берут мои идеи и делают их…
Он запнулся, подыскивая слово.
— …Дешевле? — предположил Сергей.
— Нет! — рявкнул Олег. — В том-то и прикол! Не дешевле! Они делают их… уютнее, что ли.
Его передернуло от этого слова, словно от зубной боли.
— У меня — быстрые продажи, поток, у них — какие-то старые подушки на подоконниках и бесплатная вода с лимоном. У меня — стандарт, у них — «хлеб на закваске дня» и «авторский какао».
Он был в ярости.
— Они воруют не просто клиентов. Они воруют мою репутацию! Люди начинают думать, что мои «ГренкИ» — это какой-то фастфуд, а у них — «душа»! Какая, к черту, душа?!
Он остановился и залпом допил коньяк.
— Я две недели пытаюсь выяснить, кто за ними стоит. Все чисто! Никаких следов. Какая-то мелкая ИП-шка, зарегистрированная хрен пойми где, в другом регионе! На левого мужика. Но за ним кто-то есть. Кто-то с деньгами и…
Он злобно посмотрел на Светлану, которая снова отпила воды.
— И с мозгами. Чего некоторым не дано от природы.
И тут впервые за вечер Светлана подала голос.
Ее голос был тихим, ровным, почти бесцветным. Но в нем прозвучали нотки, которых никто из присутствующих раньше не слышал. Нотки металла.
— А какой у них средний чек, Олег?
Комната замерла. Даже Олег опешил от того, что «балласт» вообще что-то осмысленное спросил.
— Что?
— Средний чек. Ты сравнивал? И какая у них оборачиваемость посадочного места? Если у них «подушки», люди сидят дольше. Это бьет по прибыли с квадратного метра. Ты считал?
Олег уставился на нее, как на говорящую собаку.
Секунду он переваривал. А потом его прорвало.
— Ты?! Ты меня вздумала учить бизнесу?
Он подошел к ней вплотную, нависая всей своей массой.
— Бухгалтер! Который дебет с кредитом путает! Ты хоть знаешь, что такое EBITDA?
Светлана молча смотрела на него.
— Что, молчишь? — взревел он. — Я так и думал!
Он схватил ее записную книжку, лежавшую на тумбочке. Старый, потертый блокнот в кожзаменителе, с которым она никогда не расставалась.
— Что у тебя тут? Цифры? Расходы на колбасу и новые колготки?
Он брезгливо швырнул блокнот ей на колени.
— Не лезь не в свое дело, Света. Твое дело — молчать и считать свои копейки. Я разберусь с этим «Теплым Местом». Я их раздавлю.
Он победоносно повернулся к друзьям, словно только что выиграл битву.
— Я сейчас выяснил… они собираются открыть флагман. Прямо напротив моей самой первой, самой главной «ГренкИ» на Центральной. Это уже объявление войны. Ну, я ее принимаю!
Светлана медленно, очень медленно открыла свой блокнот.
Ее пальцы прошлись по исписанным мелким, убористым почерком страницам. Там не было рецептов или расходов на колбасу. Там были ряды цифр, адреса, телефоны поставщиков, стрелки и графики.
Она подняла глаза на мужа, который снова наливал себе коньяк, жалуясь друзьям на предательство мира и бездарного пекаря Игоря.
Она посмотрела на его разъяренное, побагровевшее лицо.
А потом перевела взгляд на последнюю страницу своего блокнота, где жирным маркером был обведен один единственный адрес.
«Центральная, 12».
Точный адрес его флагманской пекарни. Рядом стояла приписка: «Аренда оплачена на 6 мес. вперед. Завтра начать ремонт».
Она тихо закрыла блокнот.
Вечер перестал быть томным. Он стал рабочим.
Друзья Олега, раздавленные этой сценой, уже начали прощаться. Им было неловко.
— Ладно, Олег, мы пойдем… — промямлил Андрей, не глядя ни на Олега, ни на Светлану.
— Сидеть! — рявкнул Олег, чувствуя, что теряет последнюю аудиторию. — Вы еще не видели, как я буду их…
Он не договорил.
Светлана встала.
Неторопливо, спокойно, она подошла к кухонному столу. Взяла свой телефон.
Ее движение было таким будничным, таким спокойным, что Олег даже не сразу отреагировал.
— Куда? — бросил он ей в спину. — В туалет, плакать? Или за добавкой в холодильник?
Светлана разблокировала экран и набрала номер.
Все четверо мужчин замерли, наблюдая за ней.
— Никита Сергеевич, здравствуйте, — сказала она в трубку.
Ее голос изменился. Он не стал громче. Он стал… весомым. В нем пропала та бесцветность, которую Олег принимал за покорность. В нем появилась сталь.
— Да, это Светлана Евгеньевна. Прошу прощения за поздний звонок.
Олег застыл с бокалом в руке. «Светлана… Евгеньевна?» Он ее так никогда не называл. Даже в мыслях.
— Никита Сергеевич, у нас изменение в стратегии. По Центральной, двенадцать.
Олег медленно опустил бокал. Адрес… Это был ЕГО адрес.
— Да, — продолжала Светлана, глядя прямо на мужа холодным, немигающим взглядом. — Завтра утром запускаем протокол «Выжженная земля».
Олег побледнел.
— Я хочу, чтобы к обеду наши цены на всю линейку были на тридцать процентов ниже, чем у… — она усмехнулась, — …чем у «ГренкОв». Да, на всю.
— Что… — прошептал Олег.
— Да, я знаю про его бюджет. Точнее, про его отсутствие. У него нет финансовой подушки. Вся его прибыль в обороте и в долгах поставщикам. Мы его высушим за неделю.
Она сделала паузу, слушая.
— Нет. Согласование не требуется. Мой… партнер… только что официально объявил войну. Мы отвечаем. Выполняйте.
Она завершила звонок и положила телефон на стол.
На кухне воцарилась такая плотная, густая пустота, что в ней, казалось, можно было утонуть.
Андрей, Егор и Сергей смотрели на Светлану так, словно видели ее впервые. Они смотрели на нее со смесью ужаса и… восхищения.
Олег дышал. Тяжело, шумно, как загнанный зверь.
— Что… это… было? — прохрипел он.
— Это, Олег, был звонок, — спокойно ответила Светлана. — Моему операционному директору.
— Какому… директору?
— Моему, — терпеливо пояснила она. — Из «Теплого Места».
Сказать, что Олег был в шоке — не сказать ничего. Он открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на лед.
— Ты…
— Да, Олег. Я.
Она подошла к нему. Близко. И впервые за десять лет посмотрела на него не снизу вверх, а вровень.
— Ты думал, я сижу в «пыльной конторе»? Ты был прав. Вот только эта контора — моя.
— Ты… ты… врала мне! Все это время!
— Я не врала, Олег. Я — бухгалтер. Просто ты никогда не уточнял, чей я бухгалтер. Я вела счета. Свои.
Она обвела взглядом ошеломленных друзей.
— Десять лет я вела и твой «гениальный» бизнес. Бесплатно. Как хобби. Я латала твои дыры. Я договаривалась об отсрочках, когда ты «креативно» тратил квартальную прибыль на идиотские неоновые вывески. Я оптимизировала налоги, пока ты рассказывал всем подряд, какой ты «создатель».
Она взяла со стола тот самый блокнот, который он швырнул.
— Ты спрашивал, что здесь? Расходы на колбасу? Нет.
Она открыла его.
— Здесь твоя смерть, Олег.
— Здесь все твои поставщики. Которым ты не доплатил.
— Здесь все твои технологические карты. Которые я писала ночами, пока ты храпел.
— Здесь все твои самые прибыльные точки. Которые я и нашла, анализируя трафик, а не тыкая пальцем в карту.
Она перелистнула страницу.
— Здесь все нарушения СЭС, которые я прикрывала. Здесь личные гарантии, которые я давала по твоим кредитам, пока ты был в бане.
Она перелистнула еще раз.
— А здесь… — она показала ему. — Здесь бизнес-план «Теплого Места». Который я написала два года назад. Когда поняла, что тащить на себе «балласт» в виде тебя — мне надоело.
— Но… деньги? — пролепетал он. — Откуда?!
— Я бухгалтер, Олег. Я умею не только считать. Я умею откладывать. Особенно, когда муж постоянно твердит, что я ничего не стою, что я полная и мне ничего не нужно. Я просто… соглашалась. И откладывала то, что ты экономил на мне.
Она посмотрела на друзей.
— Спасибо, что пришли, мальчики. Но вечер окончен.
Она снова посмотрела на мужа. Его лицо было серым.
— Ты хотел войны с «Теплым Местом». Поздравляю. Ты ее получил. Только ты пришел на нее пьяным и с пустыми руками. А я — с годовым отчетом и ясной головой.
Она повернулась и пошла к выходу из кухни.
— И да, Олег…
Она остановилась в дверях.
— Ты прав. Я действительно ничего не умею. Не умею готовить, как ты хотел. Не умею худеть, как ты требовал.
Она улыбнулась. Холодной, деловой улыбкой.
— Я умею только одно. Я умею считать. И я посчитала. Ты мне больше не выгоден. Никак.
Светлана вышла.
Она не хлопнула дверью. Она просто прикрыла ее. Звук дорогого замка мягко щелкнул.
Олег остался стоять посреди своей кухни. Своей «крепости».
Андрей, Егор и Сергей смотрели на него. Уже без страха. С какой-то брезгливой жалостью и толикой облегчения.
Он больше не был «создателем». Он был просто мужиком, которого сделала, а теперь и раздавила, жена.
— Олег… мы, наверное… — начал Андрей, пятясь к двери.
— Пошли вон, — выдавил Олег, не глядя на них.
Ему не нужна была поддержка. Ему нужны были враги. А главный враг только что ушел в гостиную.
Друзья испарились, тихо притворив за собой входную дверь.
Олег тяжело опустился на стул. Тот самый стул, с которого он час назад вещал о своем величии.
Он посмотрел на свой бокал. На недопитый коньяк.
Вся его «империя» «ГренкОв» держалась на том, что «низкосортный бухгалтер» ночами сводил дебет с кредитом.
Он был не создателем. Он был… вывеской.
Громкой, наглой, но пустой вывеской. А мотором, электричеством, фундаментом — была она.
Он это понял с ужасающей, тошнотворной ясностью.
А Светлана в это время сидела в гостиной.
Она сняла туфли и с наслаждением вытянула ноги, поставив ступни на мягкий, ворсистый ковер.
Она не стала включать свет. Ей нравился полумрак и огни ночного города за окном.
Никакого триумфа на ее лице не было. Была просто усталость.
Десять лет тащить на себе двух детей — бизнес мужа и свой собственный — было тяжело.
Телефон в ее руке коротко вибрировал.
Сообщение от Никиты Сергеевича.
«Светлана Евгеньевна, цены на сайте обновлены. Поставщики муки и масла (те, что работают с «ГренкАми») уже звонят. Спрашивают о встрече. Они готовы снизить цену на 40% за эксклюзивный контракт с нами. Игорь-пекарь шлет вам привет и спрашивает, не нужен ли нам еще один кондитер».
Она посмотрела на сообщение.
Потом перечитала его еще раз.
И впервые за этот долгий вечер — или за долгие десять лет — она улыбнулась.
Не холодной деловой улыбкой.
А теплой, живой, женской улыбкой.
Она не собиралась «высушивать» его за неделю. Это была просто тактика для переговоров.
Она собиралась сделать то, что умела лучше всего.
Она собиралась считать.
Олег был плохим мужем. Но он построил бренд. Глупый, аляповатый, но узнаваемый бренд.
А она построила систему.
И завтра, когда он придет в себя, она предложит ему сделку.
Она не будет его уничтожать.
Она просто его купит. За копейки.
Потому что хороший бухгалтер никогда не выкидывает актив. Он его оптимизирует.
Она откинулась на спинку дивана, в том самом платье, которое он так презирал, и прикрыла глаза.
Ей было все равно, что он думал о ее весе.
Главное, что ее вес в этом городе с завтрашнего дня становился максимальным.
Эпилог. Шесть месяцев спустя.
Кухня осталась той же.
Только теперь здесь пахло не дорогим коньяком, а свежесваренными травами и, едва уловимо, ванилью.
Олег сидел за столом на том же месте. Но он уже не был хозяином.
Он был придатком к мебели.
Светлана вошла с папкой документов и положила ее на стол.
За эти полгода она не похудела ни на грамм. Она даже позволила себе купить несколько новых, дорогих и очень удобных платьев свободного кроя из итальянского кашемира.
— Вот, — сказала она. — Итоговый акт приема-передачи.
Олег тупо смотрел на папку.
Его «война» продлилась ровно сорок восемь часов.
На утро того дня, после звонка Светланы, ему позвонили трое из пяти его ключевых поставщиков. И вежливо сообщили о прекращении поставок в связи с «изменившимися рыночными условиями».
К обеду его счета были заморожены по иску о неуплате аренды за три точки. Иск подала та самая компания из другого региона, о которой он ничего не знал.
К вечеру он сидел на этой же кухне, серый, как пыль, когда вошла Светлана.
Она не стала добивать его. Она молча положила перед ним расчеты. Его долги. И ее предложение.
Она покупает «ГренкИ». Все. Со всеми долгами, которые она же и выявила.
Она покупает бренд, оборудование и переуступает права аренды.
— Ты получишь… — она назвала сумму.
Олег взвыл. Это было меньше, чем стоила его машина.
— Это, — спокойно сказала Светлана, — цена, по которой можно продать банкрота. Если я покупаю банкрота, цена вот такая.
Она подвинула ему другой листок.
— Ноль. Ты просто отписываешь все на меня, а я гашу твои долги. Ты выходишь чистым. И с машиной.
Он подписал.
Теперь, шесть месяцев спустя, «ГренкИ» официально стали частью холдинга «Теплое Место».
Бывшая флагманская пекарня Олега на Центральной, 12, была закрыта. На ее месте теперь сияла огромная, стильная вывеска «Теплое Место. Флагман».
Она стала самой модной точкой в городе.
— Что это? — прохрипел Олег, указывая на новую папку.
— Это твой трудовой договор, — сказала Светлана, доставая дорогую ручку.
Он уставился на нее.
— Ты… ты же…
— Я же сказала, Олег. Я бухгалтер. Я оптимизирую активы.
Она открыла договор.
— Бренд «ГренкИ» мы не закрываем. Он будет работать в низком ценовом сегменте. Экспресс-точки. Вокзал, рынки, спальные районы. Никаких «подушек». Только поток. То, с чего ты начинал.
Она подвинула ему бумаги.
— Ты будешь управляющим этой сети. «ГренкИ-Экспресс».
Он недоверчиво поднял глаза. Управляющим? Это… это звучало.
— С испытательным сроком три месяца, — добавила она. — И с Никитой Сергеевичем в качестве твоего непосредственного куратора.
Улыбка Олега погасла. Он понял.
Он не будет «создателем». Он будет винтиком. Подчиненным того самого человека, которому она звонила.
— А если я откажусь? — выдавил он.
— Как хочешь, — пожала плечами Светлана. — Машина твоя. Квартира…
Она сделала паузу.
— Квартира была куплена на деньги от моего первого проекта «Теплое Место». Так что с квартиры ты съезжаешь.
Олег смотрел на договор.
Он был в ловушке. Полной, абсолютной, математически выверенной.
— Ты… ты… — он искал слова, полные яда, но находил только пепел. — Ты же была…
— Я и осталась, Олег, — прервала его Светлана. — Я все та же. Просто ты смотрел на обертку.
Она взяла свою сумку.
— У тебя два часа, чтобы подписать и приехать в офис. Никита Сергеевич ждет. Опоздаешь — предложение аннулируется.
Она ушла.
Олег остался один на кухне. Он посмотрел на свою руку. Ту, которой он стучал по столу и кричал, что он «кормит этот город».
Потом взял ручку.
Через час Андрей и Егор, проходя мимо бывшей «ГренкИ» на Вокзальной, удивленно замерли.
Вывеска была та же. Но под ней стоял Олег.
Не «создатель». Не «гений».
Он стоял в простом фартуке, который туго обтягивал его живот, и с папкой-планшетом в руках орал на грузчиков, таскавших мешки с мукой.
— Осторожнее! Это… это все посчитано! Каждый мешок!
Из-за его спины вышел Никита Сергеевич в идеальном костюме и что-то тихо ему сказал.
Олег сжался, кивнул и побежал проверять накладные.
Андрей посмотрел на Егора.
— Пойдем отсюда. Что-то… аппетит пропал.
А в это время, в своем новом, светлом угловом кабинете с окнами на Центральную площадь, Светлана Евгеньевна смотрела на две колонки цифр в своем ноутбуке.
«Теплое Место» и «Гренки-Экспресс».
Обе показывали уверенный квартальный рост.
Она действительно ничего не умела. Кроме главного. Побеждать.
