Лера остановилась перед витриной «Massimo Dutti», прижимая к груди три пакета с покупками, и почувствовала, как внутри все ликует.
Ещё полгода назад она бы прошла мимо этого магазина, даже не замедлив шаг. Цены здесь кусались так, что хватало одного взгляда на ценники, чтобы развернуться и уйти в «H&M».
А сейчас она примеряла кашемировое пальто за сто сорок тысяч и всерьез раздумывала, брать его в тёмно-синем или всё-таки в кремовом цвете.
— Лер, ты совсем обалдела, — протянула ее подруга Катя, переминаясь с ноги на ногу возле входа в бутик. — Это пальто стоит больше, чем моя зарплата за два месяца.
— А я говорю себе, что нужно брать оба! — засмеялась Лера, поворачиваясь перед зеркалом. — Знаешь, так странно. Десять лет мы с Максом считали каждую копейку. Помнишь, как я покупала майки на рынке? А колбасу только по акции брала, и то самую дешевую.
Катя кивнула, но в её глазах мелькнуло что-то неопределённое: то ли воспоминание, то ли легкая зависть. Лера это заметила, но предпочла не заострять внимание.
— А сейчас смотри, как все обернулось! — продолжала она, снимая пальто и передавая консультанту. — Беру кремовое. И вон те ботинки тоже покажите, тридцать седьмой размер.
— Не понимаю, как так быстро всё изменилось, — пробормотала Катя, устраиваясь в кресле для посетителей. — Макс же всю жизнь на грузовике хлеб развозил. Помню, как ты жаловалась, что он в четыре утра встаёт, а домой возвращается только к восьми.
— Ну да. Так и было! — Лера присела, примеряя ботинки из мягкой кожи. — Я горбатилась в «Пятерочке» на кассе, а он таскал батоны по магазинам. Уже думала, что так и будем всю жизнь прозябать. Квартиру снимали в старом доме на Шаболовке, помнишь? Там даже обои были облезлые, а зимой дуло так, что мы в куртках в квартире сидели.
— Помню, — тихо ответила Катя. — Неужели его друг действительно такое прибыльное дело предложил?
Лера кивнула, расплачиваясь картой и даже не глядя на сумму на терминале.
— Предложил. Мы у него были на дне рождения в прошлом году. Он уже лет пять грузоперевозками занимается. Взял Макса в партнеры. Сначала мы боялись, думали, что не получится, влезем в долги. А теперь вот… — она обвела рукой магазин. — Квартиру купили в новостройке, машину поменяли. Макс теперь не водителем работает, а менеджером по логистике. Офис у них есть, секретарша, всё как положено.
Катя молчала, разглядывая свои потертые сапоги.
Лера почувствовала неловкость. Подруга работала бухгалтером в муниципальной поликлинике, получала копейки и, конечно, не могла не завидовать такому резкому изменению в жизни подруги.
— Кать, не расстраивайся, — она присела рядом. — У тебя тоже всё будет хорошо. Может Денис найдёт что-то получше.
— Да ладно тебе, — Катя натянуто улыбнулась. — Я рада за вас, честно. Просто… странно как-то. Ещё недавно мы обе жаловались на жизнь, а теперь ты в таких бутиках шопишься.
Женщины вышли из магазина.
Лера парила от счастья. В руках у неё было пять пакетов с покупками на общую сумму больше трехсот тысяч рублей. Год назад такая трата показалась бы ей абсурдной фантастикой, а теперь кажется обычной приятной прогулкой по торговому центру.
— А Макс как? — спросила Катя, когда они устроились в кафе на фудкорте. — Не загордился?
— Нет, он не изменился особо. Всё тот же. Правда, работает теперь больше, часто допоздна за компьютером сидит. Говорит, надо налаживать новые маршруты, с клиентами договариваться. Но зато какой результат!
Женщина посмотрела на обручальное кольцо. Теперь рядом с обычным золотым колечком красовался ещё и перстень с бриллиантом.
— Знаешь, Кать, я иногда просыпаюсь и не верю, что это всё не сон. Десять лет мы экономили на всём, откладывали по три тысячи в месяц на квартиру. А тут за пару месяцев накопили на первоначальный взнос.
Катя кивала, но взгляд у неё был отсутствующий. Лера поняла, что, возможно, слишком увлеклась рассказами о новой жизни, но остановиться не могла.
Внутри всё пело от счастья…
***
Ночью Лера проснулась от собственного крика, сердце колотилось так, будто она пробежала марафон.
Во сне она падала с высоты, и это падение казалось бесконечным. Простыни прилипли к телу от пота, во рту пересохло. Она повернулась к мужу, но кровать рядом с ней была пустой.
Женщина схватила телефон и посмотрела на экран. Половина третьего ночи.
Видимо, Макс опять засиделся с работой. В последние месяцы это стало обычным делом: он либо допоздна не приходил из офиса, либо работал дома до утра.
«Бизнес требует полной отдачи», — объяснял супруг, когда она жаловалась на его постоянную занятость.
Лера встала. После приснившегося кошмара ноги подкашивались. В горле першило, от чего жутко хотелось пить. Накинув халат, женщина пошла на кухню за водой, но по дороге заглянула в гостиную.
Супруг сидел за журнальным столиком, склонившись над ноутбуком и тихо посапывал. На экране мигал курсор, белый свет бил в полутемную комнату.
Лера улыбнулась. Бедный муж! Совсем замучился. Надо разбудить его, а то шею сведёт, да и простынет здесь.
Она подошла ближе, собираясь тихонько потрясти мужа за плечо, но машинально взглянула на экран ноутбука и… застыла.
На мониторе была открыта рабочая переписка в каком-то мессенджере. Сообщения шли одно за другим. Даже беглого взгляда хватило, чтобы понять, что это не имело никакого отношения к обычным грузоперевозкам.
«Груз из Химок готов к отправке. 15 кг, как договаривались. Машину подаёшь завтра в 6 утра к складу на Варшавке».
«Понял. Водитель проверенный?»
«Наш человек. Документы чистые, маршрут обычный — Москва-Питер через Тверь. Если что, везет стройматериалы».
«Цена та же?»
«300 за кг. Наличкой после доставки».
Лера почувствовала, как внутри всё холодеет. Она перечитала сообщения ещё раз, надеясь, что ей все показалось, что она что-то неправильно поняла. Но нет!
Всё было предельно ясно. Муж занимался контрабандой.
Дрожащими пальцами женщина прокрутила переписку выше.
Десятки сообщений за последние недели. Адреса складов, номера машин, суммы, от которых кружилась голова.
«Товар особый», «груз деликатный», «наличными только», «документы не трогать».
Максим пошевелился во сне. Лера машинально отшатнулась от ноутбука. Сердце билось так громко, что казалось, он обязательно услышит. Но муж лишь поменял позу и продолжил спать.
Женщина медленно отступила к стене, не сводя глаз с экрана.
В голове крутилась только одна мысль: «Этого не может быть. Не может быть».
Новые сообщения продолжали появляться на мониторе.
Цифры заставили её зажмурится. За последние недели через их «транспортную компанию» прошло товара на несколько десятков миллионов рублей.
«Вот откуда деньги! — мелькнула отчаянная мысль. — Вот почему мы за год смогли купить квартиру. Вот почему я сегодня тратила сто тысяч на пальто».
Супруга вспомнила свою радость в торговом центре, довольное лицо в зеркале примерочной, зависть в глазах Кати. Всё это вдруг показалось омерзительным. Кашемировое пальто, бриллиантовое кольцо, новая квартира… всё куплено на эти деньги.
Макс снова пошевелился. На этот раз его глаза открылись. Он поднял голову, несколько секунд пытаясь понять, где находится, потом увидел жену.
— Лер? Что ты тут делаешь? Который час?
Женщина стояла у стены, не в силах произнести ни слова. Макс резко обернулся к ноутбуку. Экран все еще светился, переписка была на виду.
Несколько секунд они смотрели друг на друга молча. На лице мужа читался ужас, тот же самый ужас, который сейчас разрывал ее изнутри.
— Лера, это не то, что ты думаешь, — тихо сказал он, быстро закрывая окна на компьютере.
— А что это? — голос у нее дрожал. — Что это, Макс?
Он встал, протянул к ней руки, но она отстранилась.
— Я могу объяснить…
— Объясни, — прошептала она. — Объясни мне, на какие деньги я сегодня покупала пальто за сто тысяч. Объясни, откуда у нас взялись деньги на квартиру.
***
Макс закрыл ноутбук и выпрямился. В его движениях не было ни намека на раскаяние или растерянность. Наоборот, муж смотрел на неё с каким-то вызовом, будто это она была виновата в том, что увидела то, что не должна была видеть.
— Будешь устраивать истерику? — спросил он, скрестив руки на груди.
Женщина не поверила своим ушам. Она ждала объяснений, оправданий, хотя бы попыток убедить её, что всё не так страшно. Но не этого наплевательского тона.
— Макс, ты понимаешь, чем занимаешься? — голос у неё дрожал от возмущения. — Ты понимаешь, что это запрещенные вещества? Что за это сажают?
— За что сажают? — муж усмехнулся. — Я ни у кого не забираю жизнь, Лера. Я просто перевожу грузы из точки А в точку Б. Что в этих коробках, не моё дело.
— Не твоё дело? Ты же всё прекрасно знаешь! Я видела переписку, видела цены!
— И что с того? — Макс пожал плечами. — Десять лет, Лера. Десять лет мы жили как нищие. Ты забыла, как мы считали копейки до зарплаты? Как ты плакала, когда у нас денег на отпуск не хватало? А я каждый день в четыре утра вставал, чтобы развозить хлеб за тридцать тысяч в месяц.
— Но это была честная жизнь!
— Честная? — он засмеялся, и в этом смехе было что-то коварное. — Честная жизнь — это когда ты в тридцать пять лет не можешь позволить себе ребёнка, потому что не на что его содержать? Когда ты стесняешься пригласить друзей в гости, потому что живёшь в дыре с облезлыми обоями?
Лера отступила к окну.
Этот человек был ей незнаком. Где ее Макс, который целовал её по утрам перед уходом на работу? Который говорил, что главное, быть вместе, а остальное приложится?
— Кто не рискует, тот не пьёт шампанское, — продолжал супруг, становясь всё более агрессивным. — Я устал быть неудачником. Устал смотреть, как другие живут, а мы прозябаем в нищете. Серёга предложил, я согласился. И не жалею.
— А как же я? Ты хоть раз подумал, что я могу не захотеть жить на эти деньги?
Макс посмотрел на неё с презрением.
— Не смеши! Ты уже вошла во вкус! Кто сегодня полдня провел в торговом центре? Кто покупал пальто за сто тысяч и светился от счастья? Ты думала, это всё с неба свалилось?
— Я не знала! — закричала Лера. — Я не знала, откуда эти деньги!
— Да ладно тебе, — мужчина пренебрежительно махнул рукой. — Не знала… В глубине души ты все понимала. Просто тебе было удобно не знать подробностей, пока ты тратила бабки и радовалась. Видел, как ты хвасталась перед Катькой. Как гордилась нашим новым уровнем жизни. И скажи, что я не прав!
Слова били ее больнее пощёчин. Потому что в них была доля правды. Она действительно не задавалась вопросами. Принимала новую жизнь как данность, как заслуженную награду за годы лишений.
— Это не оправдание, — прошептала она.
— А я и не оправдываюсь, — холодно отрезал Макс. — Это моё дело, Лера. Моя ответственность. Ты можешь просто наслаждаться результатом и не лезть в то, что тебя не касается.
— Как это не касается? Это наша семья! Наша жизнь! А если тебя поймают? А если посадят?
— Не посадят, — муж был абсолютно спокоен. — Я не идиот. У нас всё продумано, все документы чистые. Официально мы возим стройматериалы и продукты питания.
— Ты сошёл с ума! Совсем сошёл с ума.
— Нет, Лер. С ума сошёл тот, кто десять лет работал за копейки и радовался, что хоть квартиру снимать есть на что. А я просто начал жить!
Она смотрела на него и понимала, что это конец. Конец тому Максу, которого она знала. Конец их семье. Конец той жизни, которая казалась такой прекрасной ещё несколько часов назад.
— Я уезжаю, — промолвила супруга.
— Куда? — в голосе мужа мелькнуло беспокойство.
— К маме. Мне нужно подумать.
— Лера, не устраивай драму. Ложись спать, утром всё обсудим спокойно.
— Нет, — она пошла к шкафу и достала сумку. — Я не могу здесь находиться. Не могу смотреть на тебя.
— Ты что, собираешься разрушить семью? Из-за чего? Мы же были счастливы!
Она обернулась к нему. Слёзы катились по щекам, но ей было всё равно.
— Счастливы? На чужом горе? Ты хоть понимаешь, что твои грузы уничтожают людей?
— Это не моя вина, — отрезал муж. — Если не я, то кто-то другой будет возить. Спрос есть, будет и предложение.
Лера побросала в сумку первые попавшиеся вещи и вызвала такси.
— Если уедешь, не факт, что я буду ждать, — сказал Макс ей в спину.
— И не жди, — ответила она, не оборачиваясь.
Мать испуганно посмотрела на заплаканное лицо Леры.
Было семь утра.
Галина Петровна растерянно махала руками. За всё время замужества дочери такого не случалось ни разу.
— Лерочка, что случилось? — женщина обняла дочь и повела её на кухню. — Максим поднял на тебя руку?
— Нет, мам, — Лера села на табурет у маленького кухонного столика. — Хуже.
В родительской квартире всё было таким же как двадцать лет назад: те же занавески в мелкий цветочек, тот же линолеум с протертыми дорожками. После их новой квартиры это выглядело особенно убого.
Дочь рассказывала долго, запинаясь и путаясь. Мать слушала молча, лишь иногда качая головой.
Когда Лера закончила говорить, в кухне повисла тишина.
— И что теперь? — тихо спросила Галина Петровна.
— Не знаю, мам. Не могу жить с человеком, который… который торгует запрещенными веществами.
— Торгует? — мать нахмурилась. — Лера, он же не торгует. Он возит. Это большая разница.
— Какая разница? — Лера не поверила своим ушам. — Мам, ты что говоришь?
— А то и говорю, — Галина Петровна встала и начала суетиться у плиты. — Завтрак будешь? Яичницу сделаю.
— Мне не до еды, — дочь смотрела на мать с недоумением. — Ты меня слышала вообще? Макс — преступник!
— Преступник? — мать обернулась, и в её глазах мелькнуло что-то жёстокое. — А кем бы ты была без него? Где бы жила? Во что одевалась?
— Мам…
— Не мамкай мне! — голос Галины Петровны стал резким. — Десять лет я смотрела, как вы прозябаете в нищете. Как ты приходишь сюда в застиранных джинсах и жалуешься, что денег ни на что не хватает. А теперь что? У тебя есть квартира, машина, одежда нормальная. И ты готова всё это выбросить?
Лера открыла рот, чтобы возразить, но мать продолжала:
— Он мужик настоящий, твой Макс. Взял ответственность на себя, вытащил вас из грязи. А ты что? Сбежала среди ночи, как будто он тебе изменил.
— Но мам, это же незаконно…
— А что законно? — Галина Петровна села напротив дочери. — Получать тридцать тысяч в месяц и радоваться? Жить в съёмной квартире до пенсии? Лера, ты посмотри на себя. Тебе тридцать два года, образования высшего нет, профессии никакой. Если уйдёшь от Макса, что дальше?
— Найду работу…
— Какую? — мать горько засмеялась. — Опять в магазин, на кассу? За двадцать пять тысяч? И снимать комнату в коммуналке?
Слова матери били точно в цель.
Лера и сама понимала, что без Макса её ждала именно такая перспектива. Никаких особых талантов, никакого образования у нее не было.
— Ты молиться должна на такого мужа! — продолжала Галина Петровна. — Он риск на себя взял. Он крутится, зарабатывает. А ты что? Морду воротишь от хорошей жизни?
— Но мам, пойми, эти деньги…
— Грязные? — мать перебила её. — А чистые деньги где взять? Ты видишь вокруг много честных богачей? Все как-то крутятся, все что-то придумывают. А Макс хуже других что ли?
Женщина чувствовала, как внутри всё переворачивается. В словах матери была своя логика, жестокая и беспощадная.
— Представь, — продолжала Галина Петровна, на ее глазах засверкали слезы. — Представь, что ты от него уйдёшь. Что дальше? Будешь ходить в «Фикс Прайс» за одеждой, покупать сосиски по акции, считать копейки до зарплаты. А он найдёт себе другую, которая оценит то, что он для неё делает.
— Мам, не плачь, — растерянно сказала Лера.
— Плачу! Потому что дочь у меня дура! Счастье в руках держала и готова выбросить. Из-за чего? Из-за принципов? Принципы в магазине не продают, Лера.
Галина Петровна вытерла глаза краем халата и посмотрела на дочь со смесью жалости и раздражения.
— Если у тебя мозги есть, поедешь домой и попросишь у мужа прощения. Скажешь, что была дурой, что поняла свою ошибку. А если нет мозгов… — она помолчала. — То и тут оставаться не надо. Я свою жизнь прожила в бедности, не хочу смотреть, как ты свою так же загубишь.
— Мам, ты что, выгоняешь меня?
— Выбор даю, — твёрдо ответила Галина Петровна. — Или домой к мужу, или куда хочешь. Но здесь сидеть и жалеть себя не будешь.
Лера поняла, что поддержки здесь не найдёт. Более того, мать считала её не жертвой, а глупой, избалованной женщиной, которая не ценит своего счастья.
***
Дочь просидела в маминой кухне до вечера.
Галина Петровна ушла на работу, оставив дочь наедине со своими мыслями. В голове крутилась каша из обрывков вчерашнего разговора с Максом, маминых слов, собственных сомнений.
К шести вечера она поняла, что больше не может находиться в этой тесной квартире, пропитанной запахом старости и безысходности. Нужно было принимать решение.
Домой женщина вернулась около восьми.
Муж, увидев ее, с облегчением вздохнул.
— Ну как, одумалась? — язвительно спросил он.
— Да, — тихо ответила Лера. — Одумалась.
Супруга прошла в гостиную и села на диван. Макс устроился напротив, в кресле. Между ними повисла тишина.
— Я не могу так жить, — наконец произнесла она. — Не могу просыпаться каждый день, зная, на какие деньги покупаю еду, одежду, оплачиваю квартиру.
Лицо Макса потемнело.
— Значит решила всё разрушить?
— Нет, — Лера покачала головой. — Не разрушить. Но и закрывать глаза не буду. Макс, давай попробуем по-другому. У тебя же есть связи теперь, опыт. Можно заняться честными перевозками.
— Лера, ты не понимаешь, — мужчина потер лицо руками. — Честные перевозки — это копейки. Мы за месяц заработаем меньше, чем сейчас за день.
— Но мы выживали раньше.
— Я не хочу просто выживать! — вспылил он. — Мне тридцать пять лет, я хочу жить нормально!
— Тогда у нас разные представления о нормальной жизни, — спокойно сказала Лера и достала из сумки телефон.
— Что ты делаешь?
— Звоню в полицию.
Макс вскочил с кресла.
— Ты с ума сошла? Лера, остановись!
— Не подходи! Я не могу жить с этим грузом. И не позволю тебе дальше заниматься этим.
— Ты меня посадишь?!
— Возможно, — ее голос дрожал. — Но лучше ты сядешь сейчас, чем когда тебя поймают с поличным. А поймают обязательно.
Макс метался по комнате, как загнанный зверь.
— Лера, подумай! Ты останешься ни с чем! Квартиру отберут, деньги заморозят!
— Знаю! — она уже набирала номер. — Зато буду спать спокойно.
— Алло, дежурная часть, — раздался голос из трубки.
— Добрый вечер, — Лера смотрела прямо в глаза мужу. — Я хочу сообщить о преступлении. О незаконных перевозках запрещенных средств.
Макс рухнул в кресло и закрыл лицо руками.
Через полчаса в их квартире были оперативники.
Мужчина не сопротивлялся, даже не пытался что-то скрывать: отдал ноутбук, рассказал адреса складов, дал контакты Серёги.
Лера сидела рядом и давала показания, чувствуя, как с каждым словом с неё спадает какой-то тяжелый груз.
— Почему? — спросил Макс, когда его уводили. — Почему ты так со мной поступила?
— Потому что люблю, — ответила она. И это была правда.
***
Следующие месяцы были очень тяжёлыми.
Квартиру действительно арестовали, деньги на счетах заморозили.
Лера снимала комнату в коммуналке и работала в том же супермаркете, где и раньше. Галина Петровна месяц с ней не разговаривала, считая дочь предательницей.
Макс получил три года условно за сотрудничество со следствием. Серёгу посадили надолго. На суде Макс попросил у неё прощения и сказал, что понял, что она была права.
Супруги развелись тихо, без скандалов.
Лера закончила экономические, потом нашла работу в небольшой фирме. Зарплата была скромной, но честной.
Через год женщина встретила Андрея, разведенного инженера, который самостоятельно воспитывал десятилетнего сына.
Он водил её не в дорогие рестораны, а в парк. Дарил не бриллианты, а книги. А когда смотрел на неё, в его глазах было что-то, чего никогда не было в глазах Макса, — уважение.
— А не скучно тебе с таким как я? — спросил он однажды. — Я ведь не смогу обеспечить тебе красивую жизнь.
— Красивая жизнь — это не про деньги. Поверь! — ответила Лера, и впервые за долгое время почувствовала себя по-настоящему… богатой.
