Таня перебирала документы в ящике письменного стола, пытаясь навести порядок в бумагах, которые скапливались годами. Среди старых квитанций и инструкций от давно сломанной техники нашлось свидетельство о разводе. Декабрь. Прошло уже четыре месяца.
Развод с Мишей получился каким-то обыденным. Ни криков, ни битья посуды. Делить, собственно, было особо нечего. Квартира досталась Тане от родителей еще до замужества, машину она тоже покупала сама. Миша забрал свои вещи, книги и уехал. Без лишних слов, будто уходил не навсегда, а на пару дней в командировку.
Таня отложила документ в сторону. Теперь эта бумага была просто одной из многих. Когда-то казалось, что развод — это что-то страшное, необратимое. А оказалось — обычный документ с печатью и подписями.
Дача тоже осталась Тане. Покупала она ее еще до знакомства с Мишей, оформляла на себя. Небольшой участок в шесть соток с маленьким домиком, старой яблоней и кустами смородины. Ничего особенного, но место тихое, спокойное. Миша никогда особо не рвался туда ездить, зато его мать, Нина Сергеевна, обожала там бывать. Каждый сезон она приезжала с рассадой, банками, заготовками. И со своим порядком.
— Танечка, ну как же можно так сажать? Помидоры с огурцами рядом! Это ж каждый знает, что нельзя их близко! — Нина Сергеевна хваталась за сердце, будто Таня совершала страшное преступление.
— Сколько лет так сажаю, Нина Сергеевна, и ничего. Растет все, — пыталась оправдываться Таня.
— Эх, молодежь. Ничего не знают, не умеют, — вздыхала свекровь и принималась все переделывать по-своему.
Всю зиму после развода Таня провела дома. Наслаждалась тишиной. Больше никто не включал телевизор на полную громкость во время футбольных матчей. Никто не разбрасывал носки. Никто не спрашивал, что на ужин, с таким видом, будто это единственная женская обязанность.
После работы она могла сесть с книгой в кресло и читать сколько угодно. Или просто лежать и смотреть в потолок. Впервые за долгие годы Таня почувствовала, как приятно просто слушать тишину. В этой тишине она заново узнавала себя. Оказывается, ей нравится рисовать акварелью. И еще — собирать пазлы. А еще она любит танцевать, когда никто не видит.
Весной потянуло на природу. Захотелось выбраться из квартиры, подышать свежим воздухом. Таня решила поехать на дачу, просто отдохнуть. Не копать, не сажать, не полоть. Разве что заняться клумбами — цветы она всегда любила. Привести домик в порядок после зимы, побелить деревья, посидеть на веранде.
В пятницу после работы Таня сложила в сумку необходимые вещи: джинсы, футболки, толстовку, резиновые сапоги. Закинула в багажник продукты и отправилась в путь. Доехала быстро — пробок почти не было. Уже начинало темнеть, когда она повернула на знакомую грунтовку.
Майский вечер пах сиренью и молодой травой. Окна соседних домиков светились теплым светом. Кое-где на участках уже копошились дачники, соскучившиеся за зиму по земле. Таня припарковалась у калитки и вытащила сумки из багажника. Казалось, что впереди — тишина, покой и несколько дней только для себя.
Проходя к дому, Таня заметила, что в окне горит свет. Странно. Может, забыла выключить осенью? Хотя нет, точно выключала. Может, соседи? Но у них ключей нет.
Таня осторожно открыла калитку и прошла к дому. Двор был прибран, грядки вскопаны и аккуратно размечены веревочками. На клумбе уже зеленели какие-то ростки. Таня удивленно оглядывалась вокруг. Кто-то явно хозяйничал на участке.
Дверь в домик была не заперта. Таня осторожно толкнула ее и застыла на пороге. На веранде за столом сидела Нина Сергеевна. Укутанная в плед, с чашкой чая и журналом в руках. У входа стояли ее домашние тапочки с помпонами. На столе — открытая банка с маринованными огурцами. Как всегда.
Таня растерянно застыла у двери. Нина Сергеевна подняла глаза и, увидев бывшую невестку, улыбнулась так, будто ничего особенного не происходило.
— Танюша! А я думала, ты завтра приедешь, — она поправила очки. — Чай будешь? Я только что заварила.
— Нина Сергеевна? — только и смогла выдавить из себя Таня. — Вы… как вы тут?
— Как обычно, — пожала плечами свекровь. — Я же всегда по весне приезжаю. Грядки приготовила, рассаду привезла. Завтра будем сажать.
— Но мы… — Таня запнулась, не зная, как напомнить о разводе.
— Я знаю, что вы с Мишей развелись, — спокойно сказала Нина Сергеевна, помешивая чай. — Но это же не значит, что земля должна пустовать. Я как всегда подготовила все. Привычно же.
Таня молча стояла в дверях. Внутри что-то сжалось. Неужели ничего не изменилось? Ни развод, ни все те слова, которые были сказаны, та холодность в последние месяцы брака, те скандалы…
— Нина Сергеевна, — начала Таня, сама не зная, что скажет дальше. — Но ведь мы с Мишей больше не…
— Да знаю я, знаю, — перебила свекровь. — Но дача-то стоит. И я к ней привыкла. И ты привыкла. А у Миши теперь своя жизнь, новая семья. Ему не до грядок.
— Новая семья? — Таня вздрогнула. Конечно, она догадывалась, что Миша не будет долго один. Но почему-то эти слова неприятно резанули.
— Ну да, — кивнула Нина Сергеевна, будто речь шла о чем-то самом обыденном. — Женился месяц назад. На Ирине своей, из бухгалтерии. Я говорила, что спешит, но он же взрослый мужчина.
Таня медленно опустила сумку на пол. Почему-то от этой новости стало труднее дышать. Она столько раз представляла, как Миша будет страдать, жалеть о разводе. А он взял и женился. Так быстро, будто их десяти лет вместе и не было.
— Так ты чай будешь? — снова спросила Нина Сергеевна, словно не замечая состояния бывшей невестки. — И помоги мне кровать разобрать. Спина что-то разболелась, а тут одной тяжело.
Таня смотрела на эту пожилую женщину, которая сидела в ее доме с таким видом, будто имела на это полное право. Которая говорила о новой жене сына так буднично, словно Таня была просто знакомой. Которая распоряжалась на участке, будто ничего не изменилось.
Что-то внутри Тани начало закипать. Что-то, что она долго сдерживала, чему не давала выхода. Что-то похожее на обиду, гнев и разочарование одновременно.
— Нина Сергеевна, — голос Тани звучал непривычно твердо. — Это мой дом. Не ваша семейная гостиница. Мы с Мишей развелись, у него новая семья, а вы тут все так, будто ничего не изменилось?!
Нина Сергеевна отставила чашку и посмотрела на Таню поверх очков.
— А что изменилось-то? Земля та же, грядки те же. И я та же. И ты. Только Миши нет.
— Все изменилось, — Таня сделала шаг вперед. — Все, понимаете? И я больше не обязана…
Нина Сергеевна поджала губы и скрестила руки на груди.
— Не обязана что? Заботиться о земле? Поддерживать порядок? Или ты думала, что дача будет сама себя содержать?
Таня отошла от двери и медленно прошла вглубь дома. Поставила сумку на пол и осмотрелась. Впервые за все время она по-настоящему увидела, как сильно изменился интерьер. Это был уже не ее дом. В нем царила свекровь.
Повсюду яркие скатерти с цветочным узором, которые Таня никогда не любила. Диванные подушки с вышивкой. Статуэтки котят на подоконнике. Открыв холодильник, Таня увидела ряды банок с заготовками: огурцы, помидоры, компоты. Всё аккуратно подписано почерком свекрови.
— Ваши вещи повсюду, — сказала Таня, закрывая холодильник. — Как будто это ваш дом. Как будто вы здесь хозяйка.
— А что такого? — Нина Сергеевна встала и начала поправлять салфетки на столе. — Я же всегда сюда ездила. Не бросать же грядки. Это и мой сезон тоже. Я уже рассаду подготовила, посадочный календарь составила.
— Но это мой дом. Моя собственность.
Нина Сергеевна пожала плечами, словно формальности вроде права собственности ее не касались.
— Миша вернется, — уверенно сказала свекровь. — Ну, еще прибьется. Поймет, что горячку порол.
Таня покачала головой. Не верила своим ушам.
— Нина Сергеевна, Миша женился. Месяц назад. Вы сами только что сказали.
— Это все временно, — отмахнулась свекровь, как от назойливой мухи. — Подумаешь, расписался. Бумажки порвать недолго. Он тебя любит, только характером сложный. Весь в отца.
— У него будет ребенок, — Таня смотрела прямо в глаза свекрови. — С Ириной. Они ждут ребенка. Миша сам сказал, когда документы на машину переоформляли.
Свекровь на мгновение запнулась, но быстро взяла себя в руки.
— Ну и что? Дети – это хорошо. Но ведь и вы могли бы… Если бы ты больше старалась.
Таня сжала кулаки. Эта старая песня. Десять лет брака, и все эти намеки: «Пора бы вам уже», «Часики-то тикают», «У всех уже внуки».
— Мы это уже обсуждали. Тысячу раз. Я не могла иметь детей. И Миша это знал еще до нашей свадьбы.
— Медицина не стоит на месте… — начала свекровь, но Таня перебила ее.
— Вы же знаете, что дело не в этом. Всё было не так просто. И сейчас – тоже не просто. Эта дача – моя собственность. Я покупала ее до брака с Мишей.
— Но мы столько лет сюда ездили, — в голосе свекрови звучала обида. — Тут наши семейные шашлыки были, дни рождения. Сколько воспоминаний! Я кусты роз сажала – с душой же! Любимые. Бордовые. У меня даже фотографии сохранились, как мы с Мишей беседку ставили.
Таня вздохнула. Да, они приезжали сюда семьей. Да, у них были хорошие моменты. Но это все в прошлом. Теперь это ее дом, и только ее.
— Понимаете, я больше не жена вашего сына. Я не часть вашей семьи. Мне не нужно быть с вами вежливой или терпеливой ради сохранения мира. Мы теперь – просто посторонние люди.
Нина Сергеевна нахмурилась.
— Какие же мы посторонние, Танечка? Столько лет вместе. Я тебе как родная… рецептами делилась, советами…
Таня подумала о тех «советах». «Миша любит, когда яичница не жидкая», «Миша не выносит, когда носки в разных местах», «У Миши голова болит от твоих духов».
— Я благодарна вам за все, что вы делали. Правда. Но теперь у меня своя жизнь. А у вас – своя.
Свекровь молчала, водя пальцем по краю чашки.
— И что же мне теперь делать? Где рассаду выращивать? Я же к этой земле привыкла. И соседи тут знакомые.
Таня почувствовала, как внутри нарастает раздражение. Этот разговор никуда не вел. В какой-то момент Таня просто не выдержала:
— Мы давно в разводе, у него новая семья, а вы тут всё так, как будто я всё еще его жена! — сказала она твердо и спокойно. — Это мой дом, а не ваша семейная гостиница!
Нина Сергеевна замолчала. Казалось, эти слова наконец-то дошли до нее. Свекровь поставила чашку на стол и поджала губы. В комнате повисла тишина.
— Неблагодарность – вот что это, — пробормотала свекровь наконец. — Столько лет заботы… И где же мне теперь делать рассаду? У Миши теперь эта… Ирина. А у меня только балкон.
Таня не ответила. Вместо этого подошла к входной двери и указала на калитку. Жест был красноречивее любых слов.
— Ключи, пожалуйста, — сказала Таня тихо, но твердо.
Нина Сергеевна недоверчиво посмотрела на бывшую невестку.
— Ты серьезно?
— Абсолютно. Ключи.
Свекровь тяжело поднялась, достала из кармана связку и положила на стол. Потом медленно начала собирать свои вещи: очки, журнал, шаль.
— Я думала, мы по-человечески, — сказала Нина Сергеевна, надевая куртку. — Думала, что родней стали за эти годы. А оказывается, все эти разговоры по душам, советы, забота – все зря.
— Не зря, — ответила Таня. — Просто всему свое время. И наше время вышло.
Нина Сергеевна поджала губы, взяла сумку и направилась к выходу. У калитки обернулась, словно ожидая, что Таня передумает, позовет обратно. Но Таня только смотрела – спокойно и твердо. Свекровь махнула рукой и ушла.
Таня закрыла за ней дверь и вернулась в дом. Стояла тишина – такая, какой никогда не было при свекрови. Таня подошла к столу, сняла яркую скатерть с цветочным узором и свернула ее. Потом открыла окна, впуская свежий весенний воздух. Глубоко вдохнула.
Впервые за долгое время воздух в доме принадлежал только ей. Без чужих запахов, без чужих правил, без чужих ожиданий. Таня прошлась по комнатам, собирая вещи свекрови – подушки, статуэтки, альбомы. Все это можно будет передать через общих знакомых.
А потом достала из сумки свой блокнот для рисования. Села на крыльцо и начала делать набросок – старая яблоня, кусты смородины, и та самая клумба с розами, которые посадила свекровь. Что ж, возможно, розы стоит оставить. Они действительно красивые. Но теперь они будут расти по-другому – не как напоминание о прошлом, а как часть нового настоящего.
Солнце опускалось за горизонт, окрашивая небо в нежные оттенки розового. Таня отложила блокнот и просто сидела, наблюдая за закатом. Свобода – странная вещь. Ее тяжело принять сразу. Кажется, что без привычных границ и рамок жизнь рассыплется. Но потом приходит понимание – эти границы только мешали дышать.
Таня улыбнулась и закрыла глаза, подставляя лицо последним лучам солнца. Завтра будет новый день. И дача наконец-то станет такой, какой она всегда ее видела – уютным местом, где можно быть собой. Без оглядки на чужие ожидания. Без необходимости соответствовать. Просто дом. Ее дом.
