— Ты издеваешься, Паш? — Вера стояла посреди комнаты, обхватив себя руками, словно защищаясь от холода, который вдруг заполнил их квартиру. — Купальные шорты? Крем от загара? Это у тебя такая новая форма для командировок?
— Вера, я устал, — Павел бросил в чемодан последние рубашки, не глядя на жену. — Я не обязан тебе отчитываться за каждый носок. Работа есть работа.
— Работу обычно делают в офисе, Паша, а не под пальмами! — Она подошла ближе, стиснув кулаки. — Ты с Настей летишь, да? Или как ты её там называешь? «Просто коллега»?
— Мы действительно просто коллеги, — Павел резко застегнул молнию на чемодане. — Не выдумывай глупостей.
— Тогда почему я узнаю об этой командировке за два часа до твоего вылета? — голос Веры надломился, но она тут же взяла себя в руки. — Почему мне приходится вытаскивать из тебя каждое слово?
— Потому что ты вечно устраиваешь сцены! — Павел схватил чемодан за ручку и направился к двери. — Всё тебе не так. Пошёл на корпоратив — плохо. Опоздал с работы — трагедия. Теперь вот это.
— Может, потому что я не тупая, Паша? — вскипела Вера. — Может, потому что я вижу, когда меня держат за идиотку?
Павел остановился у самой двери, развернулся, его лицо было перекошено от усталости и злости.
— Я хочу немного отдохнуть. Всё. Без твоих истерик, без твоих сцен. Пять дней. Дай мне дышать!
— Дышать? — Вера горько усмехнулась. — Ты мне это говоришь после десяти лет брака?
— Да! Потому что жить с тобой — это как под прицелом. Постоянно доказывать, что я не верблюд.
— Значит, так плохо? — Вера подняла брови. — Сочувствую. Можешь не возвращаться.
Павел фыркнул, будто не воспринял её всерьёз, натянул кроссовки, перекинул куртку через плечо и вышел, хлопнув дверью. От резкого звука дрогнули стекла в окне.
Вера долго стояла на месте, глядя в пустоту. Потом медленно подошла к окну. Сквозь вечерние фонари она увидела, как Павел быстро садится в такси. Вера не расплакалась. В ней было слишком много злости, обиды и странного спокойствия.
Она села на диван, взяла телефон и открыла мессенджер. Было несколько сообщений от подруги Машки:
«Ты опять ему поверила?»
«Не ведись»
Вера положила телефон на стол, уставилась в потолок. Мысли были ленивыми и тяжёлыми, как свинец. Она вспомнила, как в прошлый раз Павел «задержался на планёрке» до двух ночи. Как «работал на выходных». Всё всплыло — его раздражение, его холод, его усталость, в которой он обвинял её.
Где-то в глубине души Вера знала: на этот раз всё, по-настоящему. Не ссора. Не обида. Конец.
Она встала, пошла на кухню и достала старую спортивную сумку из шкафа.
Багаж для самого важного путешествия — к себе.
Павел шагнул с трапа самолёта на горячий асфальт аэропорта, моргнул от солнца и глубоко вдохнул. Воздух был тяжёлый, пах чужой жарой и туристами. Настя рядом засмеялась, поправляя широкополую шляпу, купленную в аэропорту за полчаса до вылета.
— Ну вот, начались наши «рабочие будни», — сказала она, игриво толкнув его плечом.
Павел натянуто улыбнулся. Ему хотелось расслабиться, правда. Хотелось забыть про Веру, про её укоры, про холодную квартиру. Хотелось поверить, что он ничего плохого не сделал.
Отель оказался приличным: белоснежный фасад, пальмы, шезлонги у бассейна. Павел бросил сумку в номер, наскоро переоделся в шорты и майку и спустился к бассейну, где уже резвилась Настя.
Она сидела на краю воды, болтая ногами, и беззастенчиво флиртовала с каким-то смуглым парнем лет двадцати пяти. Парень был весь в татуировках и выглядел так, словно его растили специально для рекламы шорт и коктейлей.
Павел сел на соседний лежак, глядя на Настю. Она даже не заметила. Смеялась, запрокидывала голову, стряхивала капли воды с волос на смуглого парня.
Через час Настя уже плавала в бассейне вместе с новым знакомым, а Павел сидел один, под палящим солнцем, и разглядывал свои сандалии.
— Чего такой кислый? — подошёл бармен, поставив перед ним бокал с чем-то ярко-оранжевым.
— Просто устал, — буркнул Павел.
Он взял бокал, сделал большой глоток. Алкоголь ударил в голову, растравил внутри какую-то обиду.
К вечеру Павел сидел у барной стойки, смотрел в экран своего телефона и бессмысленно листал ленту соцсетей. Настя не отвечала на сообщения. Видимо, была занята. Очень занята.
Рядом с ним какой-то загорелый мужик начал громко рассказывать своему товарищу том, как он «отрывался в Анталии в прошлом году». Павел пытался не обращать внимания, но через пару минут тот задел его локтем, пролив пиво на его футболку.
— Руками поменьше размахивай! — раздражённо рявкнул Павел.
— Расслабься, брат, — ухмыльнулся тот. — Тут всем весело, кроме тебя одного.
Слово за слово, началась перепалка. Павел вскочил, мужик тоже. Уже появились охранники, готовые их разнять, но тут Павел понял, что это всё — абсолютно бессмысленно.
— Извините, — буркнул он и ушёл прочь.
Вернулся в номер. В пустой, душный номер. Настя, конечно, не пришла.
Павел бросил телефон на кровать. Несколько новых сообщений от Насти:
«Сорри, Паш! Я с Максом, мы вечером в клуб. Завтра увидимся, не скучай!»
Не скучай.
Он смотрел на экран, пока буквы не начали плыть перед глазами.
В эту ночь Павел долго ворочался в постели. Кондиционер гудел над головой, кто-то шумел в коридоре, доносились смех и музыка с пляжа.
На следующее утро он медленно собирал вещи в чемодан. Футболка с забавной надписью, купленная Настей. Крем от загара. Всё это было теперь каким-то дурацким реквизитом для чужого фильма.
Он поймал своё отражение в зеркале — мятая футболка, щетина, уставшие глаза.
— Идиот, — сказал он себе вслух.
Поздним вечером Павел стоял в аэропорту в очереди на регистрацию, и впервые за много дней ему хотелось не убежать, не отдохнуть, а просто исчезнуть.
На экране телефона снова замигали сообщения:
Настя: «Ты уже уехал? Макс меня к себе пригласил. Ну ты не обижайся! Мы ж друзья :)»
Павел смахнул уведомление, выключил телефон и сунул его поглубже в рюкзак.
Ему стало вдруг противно от самого слова «друзья».
Самолет взмыл в небо. Павел сидел у иллюминатора и смотрел на маленькие светящиеся города внизу. Где-то там была его квартира. И Вера.
Хотя… он уже не был в этом так уверен.
Павел вывалился из такси, волоча за собой чемодан, который теперь казался вдвое тяжелее. В подъезде пахло краской и кошачьей едой — ничего не изменилось, как будто мир отказался признавать его маленькую личную катастрофу.
Он встал перед дверью. Сунул ключ в замочную скважину.
Повернул.
Замок не сдвинулся. Ни на миллиметр.
Павел нахмурился, вытащил ключ, проверил — тот ли. Тот. Попробовал снова, медленно, аккуратно. Замок не поддался.
Он нажал на звонок. Нажал ещё раз. Приложил ухо к двери.
Тишина. Ни шагов, ни шороха. Только за стенкой в соседней квартире кто-то возился с кастрюлями.
Павел постучал кулаком. Сначала вежливо, потом громче. Потом начал долбить, будто стучится в своё собственное прошлое.
— Вера! — выкрикнул он наконец. — Вер, открой! Я… Я дома.
Ничего.
Прошло десять минут. Потом пятнадцать. Павел сел на ступеньку, уронив голову на руки. Чемодан стоял рядом, уныло поблёскивая пластиковыми защёлками.
Наконец он достал телефон. Набрал её номер.
Абонент вне зоны доступа.
Он попробовал написать сообщение. «Я приехал. Открой, пожалуйста.» Через минуту телефон равнодушно сообщил: «Сообщение не доставлено».
Павел снова поднялся, снова забарабанил в дверь.
— Вера! Ну хватит дурить, — его голос срывался. — Я приехал! Давай поговорим!
В соседней квартире щёлкнул замок. Выглянула тётя Нина — полноватая женщина лет шестидесяти, в спортивных штанах и с бигуди на голове.
— Павлик? — спросила она, прищурившись.
— Здрасьте, тётя Нина… Вера дома? Я что-то… Не могу войти.
Тётя Нина вздохнула, опираясь на косяк.
— Да уехала она вчера вечером. Чемоданы погрузила в такси, сама светится вся… Я ещё подумала, она в отпуск собралась. Но сказала, мол, в новую квартиру едет. Весёлая такая была, аж завидно. А днем перед этим мастер приходил, замки поменял, да. Вот тебе двери и не открыть, видимо.
Павел моргнул.
— Куда уехала? Какую новую квартиру?
— Так я откуда знаю, милок? — Тётя Нина пожала плечами. — Тебе виднее, ты ж её муж.
Она внимательно посмотрела на Павла.
— Ты сам-то в порядке? — осторожно спросила она.
Павел хотел что-то ответить. Оправдаться, пожаловаться, объяснить. Но слова застряли в горле.
Он кивнул, отвернулся и снова сел на ступеньки.
Тётя Нина ещё секунду постояла в дверях, вздохнула и ушла в квартиру, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Павел сидел долго. Сумерки ложились на двор. Где-то во дворе мяукала кошка, проезжали редкие машины.
Он смотрел в одну точку, не моргая.
Ни квартиры. Ни Веры. Ни надежды.
Только он сам. И чемодан с никому не нужными плавками и шортами.
Павел сидел на ступеньках. В какой-то момент стало холодать, и он натянул на себя лёгкую куртку, которую на всякий случай брал с собой в поездку.
Телефон лежал рядом. Молчал. Иногда Павел машинально поднимал его, проверяя экран — словно ожидал увидеть что-то вроде «Еду домой, жди».
Павел прокручивал в голове последние разговоры с Верой. Её уставшие глаза. Её молчание на кухне. Как пару раз она спрашивала:
— Паш, а мы вообще ещё вместе? Или просто живём рядом?
А он отмахивался. Говорил что-то вроде «Не выдумывай, всё нормально».
Как тогда, в коридоре. «Мы просто друзья. Не выдумывай».
Телефон завибрировал. Павел вздрогнул, уронил его, подхватил на лету.
Сообщение от Насти: «Ты добрался? Я тут подумала — может, встретимся, поболтаем? Как друзья :)»
Он смотрел на сообщение долго.
Потом выключил телефон, сунул его в карман и поднялся на ноги.
Чемодан скрипел колёсиками по асфальту, когда он медленно пошёл прочь от своего прежнего дома.
Без цели. Без понимания, куда идти… Сам виноват.
