— Ленка, даже не думай искать отговорки, мы уже в такси, и это вопрос жизни и смерти, или, как минимум, карьеры Виталика!
Голос сестры в трубке звенел так пронзительно, что мне пришлось отодвинуть телефон от уха.
Я замерла.
В моей руке все еще был запотевший бокал с ледяным просекко, а взгляд упирался в идеально наряженную елку, на которой мягко мерцала серебряная гирлянда.
Секунду назад в квартире пахло счастьем, хвоей и запеченной уткой с яблоками.
Теперь же воздух пропитался тревогой.
На часах было ровно восемнадцать ноль-ноль тридцать первого декабря.
— Жанна, подожди, — я попыталась вклиниться в поток её слов. — Куда вы едете? Я никого не жду.
— Мы едем к тебе! — радостно, но с истеричными нотками выпалила сестра. — Слушай, это просто чудо новогоднее! Витальке начальник только что скинул горящие проходки в «Кристалл»! Представляешь? В «Кристалл»! Там вход стоит как моя почка, а нам бесплатно!
Я молчала, чувствуя, как внутри закипает холодное бешенство.
«Кристалл» был самым пафосным местом в городе.
Я знала, что Жанна мечтала туда попасть, чтобы запилить сториз и утереть нос подругам.
— Я рада за вас, — наконец выдавила я. — Но я тут при чем?
— Ну как при чем?! — возмутилась Жанна. — Детей-то девать некуда! Мама в санатории, ты же знаешь. А наша няня, эта симулянтка, заявила, что у нее давление скакнуло. В Новый год! Ты представляешь уровень наглости?
— И поэтому вы решили осчастливить меня? — уточнила я, глядя, как пузырьки в бокале поднимаются вверх и лопаются, как и мои планы на тихий вечер.
— Лен, ну ты же все равно дома сидишь! — Жанна перешла в наступление. — У тебя ни мужика, ни детей, ни компании. Скучаешь небось перед телевизором. А так хоть с племянниками повозишься, им весело, тебе не одиноко. Идеальный вариант!
— Нет, — твердо сказала я.
— Что «нет»?
— Я не буду сидеть с детьми. У меня свои планы. Я хочу встретить этот год одна. В тишине.
— Ой, не смеши меня! — фыркнула сестра. — Какие планы? Оливье в одиночку есть? Не дури. Мы будем у тебя через двадцать минут. Артемка уже спрашивал про твоего кота.
При упоминании Артема мой кот, который мирно спал на подоконнике, дернул ухом.
В прошлый раз семилетний Артем пытался побрить его электробритвой Виталика, а шестилетняя Соня вылила вишневый сок на мой бежевый диван.
— Жанна, не приезжайте. Я не открою, — я повысила голос.
— Перестань! — рявкнула она, отбросив тон доброй сестрички. — Ты обязана помочь! Это карьера мужа! Там будут нужные люди! Если мы не пойдем, Виталик так и останется в этом своем отделе до пенсию гнить. Ты хочешь зла сестре?
— Я хочу спокойствия себе. Вы даже не спросили разрешения! Вы просто поставили меня перед фактом!
— Потому что семья должна помогать друг другу без лишних вопросов! — отрезала Жанна. — Все, мы подъезжаем к центру, скоро будем. Готовь подарки!
В трубке раздались короткие гудки.
Я смотрела на погасший экран телефона, как на бомбу с часовым механизмом.
Двадцать минут.
У меня было всего двадцать минут до апокалипсиса.
Я представила, что сейчас будет.
Они ворвутся шумной толпой.
Жанна будет бегать к зеркалу поправлять макияж.
Виталик будет ныть, что ему неудобно.
Дети перевернут дом вверх дном, напугают кота и, скорее всего, разобьют что-нибудь ценное.
А я проведу новогоднюю ночь не с бокалом и «Иронией судьбы», а с тряпкой и валидолом.
«Нет, — подумала я. — Только не в этот раз».
Я годами была для них удобной.
«Ленка посидит», «Ленка выручит», «У Ленки все равно дел нет».
Хватит.
Я заметалась по комнате.
Уйти из дома?
На улице мороз минус пятнадцать, все приличные места забронированы еще с ноября.
Запереться и сделать вид, что меня нет?
Жанна будет колотить в дверь ногами, орать на весь подъезд, опозорит перед соседями.
Моя соседка снизу, интеллигентнейшая пианистка, такого не переживет.
Я подошла к окну.
Во дворе было тихо, падал красивый снег, укрывая машины белыми шапками.
И тут мой взгляд зацепился за желтое такси, которое медленно проезжало мимо подъезда.
В голове, словно вспышка, созрел план.
Жестокий? Возможно.
Справедливый? Абсолютно.
Я вспомнила о Тамаре Павловне.
Тамара Павловна — мать Виталика, свекровь Жанны.
Женщина старой закалки, бывший завуч математической гимназии.
Жанна боялась её до дрожи в коленях.
Тамара Павловна считала мою сестру транжирой и плохой матерью, а детей — невоспитанными дикарями, которых нужно срочно «приводить в норму».
Визиты к ней были для Жанны пыткой. Там нельзя было кричать, бегать и капризничать. Там нужно было сидеть ровно и читать стихи.
Я схватила телефон и дрожащими пальцами открыла приложение такси.
— Машину к третьему подъезду. Комфорт. Да, прямо сейчас, — прошептала я, оформляя заказ.
Затем я пулей метнулась в прихожую.
Сбросила уютные тапочки, натянула угги.
Вместо халата накинула пуховик поверх домашнего костюма.
Выключила везде свет, оставив только гирлянду на елке — пусть думают, что дома никого нет, или что я ушла.
Я вышла в подъезд, закрыла дверь на два оборота и спустилась вниз.
Консьержки не было, она тоже ушла праздновать.
Я встала в холодном тамбуре между дверьми, наблюдая в щелочку за двором.
Сердце колотилось где-то в горле.
Ровно через пять минут во двор, визжа тормозами, влетел черный внедорожник Виталика.
Он припарковался как попало, перегородив проезд.
Двери распахнулись.
Из машины вывалилась Жанна — в короткой шубке, блестящем платье и на шпильках, которые скользили по льду.
Следом выбрался Виталик, дерганный и суетливый.
И, наконец, с заднего сиденья высыпались дети.
Артем сразу пнул сугроб, обдав снегом сестру.
Соня завизжала так, что у меня заложило уши даже через стекло.
— Тихо! — шикнула на них Жанна. — Идем к тете Лене! Ведите себя прилично, а то Дед Мороз подарки заберет!
— Я хочу планшет! — заорал Артем.
— А я хочу пить! — заныла Соня.
Они двинулись к подъезду.
Я глубоко вздохнула, надела на лицо маску ледяного спокойствия и толкнула тяжелую входную дверь, выходя им навстречу прямо на крыльцо.
Жанна увидела меня и расплылась в широкой, но совершенно фальшивой улыбке.
В руках она тащила два огромных пакета — видимо, со сменной одеждой и игрушками.
— О, Ленчик! Ты встречать вышла? Вот это я понимаю, гостеприимство! — она двинулась ко мне, пытаясь чмокнуть в щеку. — Держи пакеты, тяжелые, жуть. Виталь, давай быстрее детей, мы уже опаздываем!
Виталик, не глядя мне в глаза, подталкивал детей к ступеням.
— Привет, Лен. Выручай, мы тебе потом… не знаю, шампанского ящик привезем, — бросил он на ходу.
Я встала в проеме дверей, раскинув руки и преграждая путь.
— Стоп, — громко сказала я. — Дальше никто не идет.
Жанна замерла с пакетами в руках.
Улыбка медленно сползла с её лица, сменяясь гримасой непонимания.
— Лен, ты чего? Шутишь? Холодно же! Пусти детей в тепло!
— Я же сказала по телефону, Жанна. Я не приму детей. Я ухожу.
— Куда ты уходишь?! — взвизгнула она. — Ты же сказала, что дома будешь!
— Планы изменились, — спокойно ответила я, хотя внутри все дрожало от напряжения. — У меня свидание.
— Какое свидание?! С кем?! У тебя же никого нет! — Жанна сорвалась на крик. — Ты врешь! Ты просто хочешь нам все испортить! Мы уже билеты активировали! Мы деньги заплатили!
Артем, воспользовавшись тем, что на него не смотрят, начал отдирать дворник у припаркованной рядом машины.
Соня дергала мать за шубу:
— Мам, мне холодно! Тетя Лена злая!
— Вот видишь! Ребенок мерзнет! — Жанна попыталась оттолкнуть меня плечом. — Отойди! Я знаю, что ты никуда не идешь. Дай мне ключи, я сама дверь открою!
Это была её классика.
Напор, наглость и полная уверенность, что я, мягкотелая старшая сестра, сейчас сломаюсь, заплачу, но пущу их.
— Жанна, если ты сделаешь еще шаг, я вызову полицию, — тихо, но очень четко произнесла я.
Виталик, услышав слово «полиция», дернулся и побледнел.
— Жанн, может… может, не надо? Ленка какая-то странная сегодня. Давай няне позвоним, денег накинем…
— Заткнись! — рявкнула она на мужа. — Ленка, ты тварь! Ты эгоистка! Тебе плевать на родную кровь! Я тебя прокляну, слышишь?
— Слышу, — кивнула я. — Но в квартиру вы не войдете.
В этот момент к подъезду бесшумно подкатило вызванное мной такси.
Желтая машина с шашечками мягко затормозила у бордюра.
— Так, — я посмотрела на часы. — У вас два варианта.
Жанна и Виталик уставились на меня.
— Вариант первый: вы забираете детей с собой в клуб «Кристалл». Думаю, фейс-контроль будет в восторге.
— Ты дура?! — вылупила глаза сестра. — Туда с детьми нельзя!
— Вариант второй, — продолжила я невозмутимо. — Вот такси. Оно оплачено. Водитель отвезет детей по очень хорошему, надежному адресу. Там их ждут, накормят горячим супом и уложат спать ровно в девять.
Жанна подозрительно прищурилась.
— К кому? К маме? Она же в санатории… Или ты их в детдом сдать решила?
— Нет. К Тамаре Павловне.
Повисла тишина.
Такая плотная и звенящая, что, казалось, даже снежинки застыли в воздухе, боясь упасть.
Глаза Виталика округлились от ужаса, став похожими на блюдца.
Лицо Жанны пошло красными пятнами, которые не мог скрыть даже плотный слой тонального крема.
— К… к Тамаре Павловне? — переспросил Виталик шепотом, словно само имя матери было заклинанием вызова демона. — Она же… она же нас убьет. Мы ей сказали, что мы дома сидим, семейный очаг храним…
— Вот и отлично, — улыбнулась я. — Сюрприз будет. Бабушка внуков полгода не видела. Она будет счастлива.
— Ты не посмеешь, — прошипела Жанна, сжимая кулаки. — Она узнает, что мы в клубе! Она мне плешь проест! Она нам денег на закрытие ипотеки не даст в следующем месяце!
— Ну, это уже ваши риски, — я пожала плечами. — Выбор за вами. Либо дети едут с вами в машине и вы пропускаете вечеринку века, возвращаясь домой резать оливье. Либо они едут к любимой бабушке, а вы — танцевать.
Я открыла заднюю дверь такси.
— У вас одна минута. Такси не будет ждать вечно.
Артем, услышав имя бабушки, перестал ломать дворник и с ужасом посмотрел на отца.
Даже дети знали: у бабушки Томы «не забалуешь».
— Мама, я не хочу к бабушке! — заныл он. — Она заставляет примеры решать!
— Садись быстро! — вдруг гаркнул на него Виталик.
Видимо, страх перед матерью был силен, но желание попасть на халявную вечеринку в «Кристалл» оказалось сильнее. Он выбрал меньшее из зол. Гнев матери будет завтра, а веселье — сегодня.
— Виталик, ты что творишь?! — взвизгнула Жанна.
— Жанна, сажай их! — рявкнул муж неожиданно жестко. — Или мы сейчас разворачиваемся и едем домой смотреть «Голубой огонек». Я не шучу.
Жадность в глазах Жанны боролась со страхом.
Жадность победила.
Она с ненавистью посмотрела на меня.
— Я тебе этого не прощу. Никогда. Ты мне больше не сестра.
— С Новым годом, Жанна, — я жестом пригласила детей в машину. — Артем, Соня, прыгайте. Бабушка Тома напекла пирожков с капустой. Вам понравится.
Детей, сопротивляющихся и ноющих, практически запихнули в такси.
Я наклонилась к водителю — пожилому мужчине с добрыми усами, который с интересом наблюдал за этой сценой.
— Улица Ленина, дом сорок два, квартира восемь. Тамара Павловна. Она дома. Довезите в целости, пожалуйста. Вот, возьмите, — я протянула ему тысячную купюру. — Это за моральный ущерб от шума.
— Не волнуйтесь, красавица, доставлю в лучшем виде, — подмигнул водитель. — Сам дед, знаю, как с ними управляться.
Я захлопнула дверь такси.
Машина плавно тронулась, увозя маленьких варваров в обитель дисциплины и порядка.
Жанна стояла на тротуаре и смотрела вслед удаляющимся красным фонарям такси, как на похоронную процессию своей репутации идеальной матери.
Потом она резко развернулась ко мне.
— Ты… ты просто чудовище, Лена.
— А вы — прекрасные родители, которые спихнули детей в такси ради клуба, — парировала я. — Бегите, а то столик уйдет.
Она открыла рот, чтобы вылить на меня очередную порцию яда, но Виталик уже тянул её за рукав дорогой шубы.
— Жанна, поехали! Опоздаем!
Они прыгнули в свой внедорожник, взревели мотором и рванули со двора так, что из-под колес полетел грязный снег, едва не заляпав мой пуховик.
Я осталась одна.
В тишине падающего снега.
Медленно выдохнув облачко пара, я вернулась в подъезд.
Ноги были ватными, руки тряслись.
Адреналин, который держал меня все это время, начал отступать, оставляя после себя приятную слабость.
Я поднялась на свой этаж, открыла дверь дрожащим ключом.
Квартира встретила меня тем самым уютным запахом, который я так боялась потерять.
Я скинула пуховик прямо на пол и прошла в комнату.
Мой бокал с просекко все еще стоял на столике. Пузырьки в нем почти исчезли, но он все еще был холодным.
Я плюхнулась в кресло, поджав ноги, и сделала большой, жадный глоток.
Вкусно.
На часах было восемнадцать сорок.
Вся «спецоперация» по спасению Нового года заняла меньше сорока минут.
Я представила, что сейчас происходит на другом конце города.
Вот такси подъезжает к сталинской высотке.
Вот водитель звонит в домофон.
Вот строгая Тамара Павловна открывает дверь и видит своих внуков. Одних. С пакетами. Без родителей.
А потом… потом она возьмет телефон.
И позвонит Виталику. Или Жанне. Прямо в разгар веселья в клубе «Кристалл».
Я улыбнулась.
Это было жестоко? Да.
Но они сами сказали: «Семья должна помогать».
Вот я и помогла. Организовала встречу поколений. Бабушка будет рада внукам, внуки получат воспитание, а родители… родители получат незабываемый урок.
Я взяла телефон и, подумав секунду, поставила его на «Авиарежим».
Затем я подошла к проигрывателю, поставила виниловую пластинку Фрэнка Синатры и увеличила громкость.
— Let it snow, let it snow, let it snow… — бархатный баритон наполнил комнату, заглушая все тревоги уходящего года.
Я подошла к столу, положила себе огромную ложку салата с раковыми шейками, щедро намазала багет икрой и закрыла глаза.
В дверь позвонили.
Сердце снова ухнуло в пятки.
Неужели вернулись? Неужели совесть проснулась? Или дети устроили бунт, и таксист привез их обратно?
Я на цыпочках, стараясь не скрипеть паркетом, подошла к двери и посмотрела в глазок.
На площадке стоял курьер в желтой куртке с огромным букетом цветов и какой-то нарядной коробкой.
Я выдохнула и открыла.
— Елена Викторовна? — улыбнулся парень.
— Да…
— Вам доставка. С наступающим!
Я расписалась и забрала цветы.
В букете белых роз лежала маленькая открытка. Я развернула её.
«Леночка! Прости старую дуру. Я знаю, что ты хотела побыть одна, но я не могла не поздравить. Это тебе от меня и папы (он звонил с судна, связь плохая). Любим тебя. Мама. P.S. Если Жанна будет звонить и просить посидеть с детьми — гони её в шею! Я ей сказала, что ты уехала за город, но она, кажется, не поверила. Держи оборону! С Новым годом, дочка!»
В коробке оказался набор моих любимых пирожных «макарон» из лучшей кондитерской города.
Я рассмеялась.
Громко, искренне, до слез.
Мама, даже находясь в санатории за сотни километров, пыталась меня прикрыть своей ложью про «за город». Жаль, что эта версия не сработала, но моя собственная импровизация оказалась куда эффективнее.
Я вернулась в кресло, взяла розовое пирожное и откусила кусочек. Оно таяло во рту.
Где-то там, в шумном клубе, телефон Жанны сейчас начнет разрываться от звонков Тамары Павловны.
Где-то там, в строгой квартире с накрахмаленными салфетками, Артем и Соня учат стихи про елочку под присмотром бабушки.
А у меня — тишина.
И это был лучший подарок, который я могла сделать себе сама.
Я подняла бокал и чокнулась со своим счастливым отражением в темном окне.
— С Новым годом, Лена. Ты это заслужила.
Впереди была целая ночь. Моя ночь. И я точно знала: больше никто не посмеет её испортить.
А завтра… завтра я включу телефон и послушаю голосовые сообщения от сестры.
Это будет отдельный вид удовольствия.
Но это будет завтра.
