Вечер четверга. За окном тихо постукивал дождь, превращая реальность в размытую картину художника-импрессиониста. Вера устало прикрыла глаза, чувствуя, как каждая мышца в теле напряжена до предела.
Сегодня на работе был особенно тяжелый день — квартальный отчет, недовольный клиент, выговор от начальника. Все, о чем она мечтала, возвращаясь домой, — это горячая ванна и тишина. Просто тишина.
Но вместо этого из распахнутой двери своей квартиры она услышала громкий смех и музыку.
— Дорогие гости, как же вы мне надоели, — пробормотала Вера себе под нос, прежде чем нацепить дежурную улыбку и войти в собственный дом.
Сестра мужа Анжела с супругом Игорем и их дочь-подросток Катя гостили у них уже десятый день. Десятый! Хотя изначально речь шла о трех-четырех днях.
— А вот и наша хозяюшка! — громогласно воскликнул Игорь, поднимая бокал с вином. — Присоединяйся! Мы тут как раз обсуждаем завтрашнюю культурную программу.
Вера прошла вглубь комнаты, отмечая разбросанные вещи, тарелки с недоеденной пиццей на журнальном столике и мокрые следы на только что вымытом полу. Анжела сидела в любимом кресле Веры, закинув ноги на пуфик, и что-то увлеченно рассказывала. Вера сразу отметила новое платье золовки — яркое, дорогое, с брендовой биркой, которую та, кажется, специально не сняла.
— Верочка! Мы заказали пиццу, тебе оставили, — Анжела махнула рукой в сторону кухни. — Мы сегодня весь центр обошли! Ноги гудят! Завтра хотим в Третьяковку, а потом по магазинам.
— А где Миша? — Вера спросила про мужа, игнорируя восторженный монолог о культурной программе.
— Он звонил, задержится, — махнула рукой Анжела. — Какой-то важный клиент. Мы вот с Игорем сидим, винишко твое попиваем. Хорошее, кстати!
Вера заметила пустую бутылку коллекционного вина, которое они с Мишей берегли для особого случая.
Игорек, муж Анжелы, развалившись на диване, листал каналы телевизора. Он работал заместителем директора в строительной компании их маленького городка и, приезжая в Москву, всегда старался подчеркнуть свой статус и финансовое благополучие — дорогие часы, модный костюм, новейший iPhone.
При этом почему-то всегда останавливались они у родственников, а не в гостинице.
— Верунь, а че ужинать будем? — спросил Игорь, бросив пульт и потянувшись. — Может, мяса пожаришь? С утра видел, размораживается что-то.
Вера почувствовала, как внутри поднимается волна раздражения. Мясо она достала для завтрашнего ужина вдвоем с мужем — планировала романтический вечер, когда гости, наконец, уедут.
— То мясо на завтра, для нас с Мишей, — ответила она спокойно, хотя внутри все кипело. — Если голодны, доедайте пиццу.
Анжела недовольно фыркнула: — Ну и жадина же ты, Верка! Мы же не просто так живем у вас. Мы деньги даем на продукты. И немало, между прочим!
Это была правда. Каждые пару дней Игорь доставал пачку денег и отсчитывал несколько купюр «на хозяйство». Но почему-то это не покрывало всего раздражения, усталости и неудобств, которые Вера испытывала от затянувшегося визита.
— Дело не в деньгах, Анжела, — Вера сдерживала себя, говоря спокойно. — Просто день был тяжелый, я устала и…
— Да ладно тебе, не нуди! — перебила Анжела, наливая себе еще вина. — Мы же родственники! Мы когда Мишку к себе приглашаем, он у нас как сыр в масле катается. И родителям его с ремонтом помогли, когда у них потоп был. А ты из-за какого-то мяса целую драму устраиваешь!
Вера поджала губы. Эту историю про помощь родителям мужа и гостеприимство она слышала уже в сотый раз. Это был главный козырь в руках Анжелы.
— Я пойду приму душ, — сказала она, не желая продолжать этот разговор.
Пятнадцатилетняя Катя, племянница, сидела в углу комнаты, уткнувшись в телефон, наушники скрывали ее от внешнего мира. Проходя мимо, Вера заметила на экране подростка видео с шоппингом в дорогих бутиках. Стоп. Кажется, это были сторис самой Кати, снятые сегодня.
Проходя в ванную, Вера услышала, как Игорь говорит Анжеле: — Может, нам и правда задержаться еще на недельку? Когда еще выберемся! А Мишаня не против, я спрашивал.
Что?! Еще неделя? Нет, это просто невыносимо.
Горячая вода немного сняла напряжение, но мысли продолжали крутиться вокруг бесцеремонных гостей. Как им намекнуть, что пора бы и честь знать? Миша не поможет — он слишком добрый и считает, что отказывать родственникам неприлично. Особенно тем, кто когда-то помог его родителям.
Когда Вера вышла из ванной, Миша уже вернулся с работы. Он выглядел уставшим, но улыбался, слушая рассказ сестры о прогулке по Москве.
— Верочка! — он поцеловал жену. — Как день прошел?
— Тяжело, — коротко ответила она, глядя ему прямо в глаза, надеясь, что он поймет ее состояние.
— Ничего, выходные скоро! — он подмигнул ей, совершенно не уловив ее настроения.
— Мишань, мы тут с Игорем подумали, — начала Анжела медовым голосом, — может, нам еще на недельку задержаться? Столько всего еще не видели! А у меня отпуск длинный.
Вера замерла, ожидая ответа мужа.
— Конечно, оставайтесь! — без колебаний ответил Миша. — Вы же родные люди! Правда, Вер?
Вера стиснула зубы. «Родные люди». Волшебная фраза, против которой у нее не было аргументов.
— Миш, давай поговорим, — Вера потянула мужа в спальню, пока Анжела самодовольно улыбалась.
В спальне Вера закрыла дверь и повернулась к мужу: — Ты серьезно? Еще неделя? Миша, я с ног валюсь. Я прихожу с работы и готовлю на пятерых, убираю за ними, а они даже тарелки за собой не моют!
— Вер, ну что ты начинаешь, — вздохнул Миша. — Они же деньги дают на продукты. И вообще, это моя сестра. Когда я только переехал в Москву, ее муж мне столько раз деньгами выручал. И родителям моим, помнишь?
— Помню, конечно, — устало сказала Вера. — Но это не значит, что они могут вот так распоряжаться нашим домом и временем. Мы работаем, Миша. А они в отпуске, гуляют до ночи, шумят. Я не высыпаюсь!
— Потерпи, пожалуйста, — Миша обнял ее. — Откажешь родственникам — потом всю жизнь будут вспоминать. Ты же знаешь мою маму и ее отношение к семейным ценностям.
Вера действительно знала. Свекровь часто напоминала им о важности родственных связей и взаимопомощи. И то, как Вера принимает родню мужа, было для нее важным показателем «хорошей жены».
— Ладно, — сдалась Вера. — Но это последняя неделя. И предупреди их, пусть хотя бы по вечерам потише себя ведут.
— Обязательно, — Миша поцеловал ее в лоб. — Спасибо, что понимаешь.
В глубине души Вера понимала, что Миша так и не поговорит с гостями о режиме дня и тишине. Он избегал конфликтов, особенно с собственной сестрой.
Следующие несколько дней превратились для Веры в настоящий ад. Анжела и Игорь, поняв, что им дали «зеленый свет» на продление отпуска, полностью расслабились.
Теперь они не просто шумели по вечерам — они приглашали к себе друзей, живущих в Москве, устраивали посиделки с вином на кухне Веры. А Катя и вовсе превратила гостиную в свою спальню, разбросав вещи и косметику по всем поверхностям.
Каждый вечер Вера приходила с работы и обнаруживала новый сюрприз: то сломанную полку в шкафу («Игорь случайно облокотился»), то пятно от вина на белом ковре («Ой, Верунь, это отстирается, не переживай!»), то использованную без спроса ее дорогую косметику («Тетя Вера, ну мне только попробовать хотелось», — оправдывалась Катя).
В среду Вера обнаружила, что кто-то взял ее любимое платье — подарок Миши на годовщину свадьбы.
— Анжела, ты брала мое синее платье? — спросила она, едва сдерживая злость.
— А, да, — беззаботно ответила золовка, нанося макияж перед зеркалом в прихожей. — Мы вчера в ресторан ходили, хотелось чего-то новенького. Не переживай, я его в химчистку отдам.
— Без спроса? — Вера почувствовала, как ее голос дрожит. — Это очень дорогое платье, подарок мужа…
— Господи, Вера, ну что ты такая собственница! — закатила глаза Анжела. — Мы же семья! У нас в семье никогда таких проблем не было. Мама всегда говорила: «Что мое, то и твое».
— Но это не твой дом, Анжела, — сдержанно ответила Вера. — И я бы хотела, чтобы ты уважала мои вещи и мое пространство.
Анжела отложила помаду и повернулась к Вере, скрестив руки на груди: — Ты сейчас на что намекаешь? Что мы тут лишние?
— Я не намекаю. Я прямо говорю, что нужно уважать чужое пространство и вещи, — Вера старалась говорить спокойно, хотя внутри все клокотало.
— Мы же тебе за продукты отдали, чего ты докопалась то? Скоро освободим твою квартиру. Не нуди! — заявила золовка, демонстративно взмахнув рукой.
Эта фраза стала последней каплей. Вера почувствовала, как что-то внутри нее щелкнуло, словно сломался внутренний предохранитель терпения.
— «Отдали за продукты»? — медленно повторила она. — А за обслуживание? За уборку? За стирку ваших вещей? За использование моей косметики и одежды? За моральный ущерб, в конце концов?
Анжела растерянно моргнула: — Ты о чем вообще?
Вера развернулась и пошла в спальню. Через минуту она вернулась с калькулятором и блокнотом.
— Давай посчитаем, — спокойно сказала она, садясь напротив ошарашенной золовки. — Питание — это одно. А обслуживание, проживание — совсем другое.
— Ты что, выставляешь нам счет? — Анжела вытаращила глаза.
— Именно, — кивнула Вера. — Как в гостинице. Давай подсчитаем: проживание в двухкомнатной квартире в центре Москвы — примерно 5000 рублей с человека в сутки. Вас трое, уже семнадцать дней… Это 255 тысяч рублей.
— У тебя совсем крыша поехала! — вскочила Анжела. — Мы родственники! Мы не в гостинице!
— Да, не в гостинице, — согласилась Вера. — В гостинице вы бы уважали правила. Продолжим. Услуги горничной — уборка, стирка, смена белья — 2000 рублей в день. За семнадцать дней это 34 тысячи. Плюс моральный ущерб от шума, нарушения личных границ…
— Игорь! — закричала Анжела. — Иди сюда, послушай, что твоя невестка удумала!
На крик пришел не только Игорь, но и Миша, только что вернувшийся с работы.
— Что случилось? — встревоженно спросил он, переводя взгляд с жены на сестру.
— Твоя жена выставляет нам счет за проживание! — возмущенно воскликнула Анжела. — Представляешь? За то, что мы у вас гостим!
— Вера? — Миша посмотрел на жену с недоумением.
Вера спокойно протянула ему блокнот с расчетами: — Да, дорогой. Я решила, что раз твоя сестра считает, что деньги «за продукты» компенсируют все неудобства, может быть, полный финансовый отчет поможет ей понять реальную ситуацию.
— Это переходит все границы! — вмешался Игорь. — Мы всегда помогали вашей семье, а теперь нас считают какими-то нахлебниками!
— Никто вас так не считает, — спокойно ответила Вера. — Просто есть разница между «погостить пару дней» и «поселиться на месяц». Тем более когда хозяева работают, а гости отдыхают и устраивают вечеринки.
— Миша, скажи своей жене, что она перегибает палку! — потребовала Анжела.
Миша выглядел растерянным, он переводил взгляд с блокнота на сестру, потом на жену: — Вера, может, не нужно так…
— А как нужно, Миша? — тихо спросила Вера. — Еще месяц терпеть? Два? Год? Я устала. Я прихожу с работы и не могу отдохнуть в собственном доме. Мои вещи берут без спроса. Моя косметика исчезает. Наши продукты съедаются, и да, они дают деньги, но этого не достаточно!
— Так бы сразу и сказала, что мы тебе в тягость! — воскликнула Анжела со слезами на глазах. — Не нужно было этого спектакля с калькулятором! Мы уедем, сейчас же!
— Анжела, подожди, — Миша попытался успокоить сестру.
— Нет, Миша, — твердо сказала Вера. — Пусть едут. Им действительно пора.
Анжела бросилась в комнату собирать вещи, громко всхлипывая и причитая о неблагодарной невестке и о том, как она будет жаловаться свекрови.
— Вера, зачем ты так? — тихо спросил Миша, когда они остались на кухне вдвоем.
— А как иначе? — устало ответила она. — Ты же знаешь свою сестру. Намеки она не понимает. Разговоры о том, что мы устали, — тоже. Только прямо и жестко.
— Но теперь они обидятся на долгие годы…
— Миша, — Вера взяла его за руку, — я твоя жена. Мы с тобой семья. И наш дом — это наше пространство. Я не против гостей, но должны быть границы. И уважение.
Миша вздохнул: — Ты права. Просто в нашей семье привыкли, что родственники помогают друг другу и…
— Помогают, — прервала его Вера. — Но не используют. Есть разница. И еще: помощь должна быть взаимной и добровольной. Нельзя каждый раз напоминать о старых услугах и требовать вечной благодарности.
Через полчаса обиженные Анжела и Игорь, и их дочь Катя, с сумками наперевес стояли у двери.
— Мы не думали, что доставляем столько хлопот, — сухо сказал Игорь. — Миша, спасибо за гостеприимство. Вера… что ж, теперь мы знаем ваше истинное отношение.
— Да-да, — подхватила Анжела. — Больше не побеспокоим! И к нам не приезжайте! И родителям обязательно расскажу, как вы нас выставили!
Когда дверь за гостями закрылась, в квартире воцарилась блаженная тишина. Миша выглядел подавленным.
— Они никогда нас не простят, — сказал он.
— Простят, — уверенно ответила Вера. — Когда им снова что-то понадобится в Москве. Но в следующий раз у нас будут четкие правила и сроки.
— Ты правда считаешь, что поступила правильно? — спросил Миша, помогая Вере убирать разбросанные гостями вещи в гостиной.
Вера на секунду задумалась: — Знаешь, иногда нужно быть эгоисткой, чтобы защитить себя и свой дом. Это не значит, что я не люблю твою семью. Просто любовь и уважение должны быть взаимными.
Вечером, когда они сидели на диване, наслаждаясь тишиной и бокалом вина (к счастью, в запасах осталась еще одна бутылка из их коллекции), Миша вдруг сказал: — Если честно, я тоже устал от них. Просто не знал, как сказать, чтобы никого не обидеть.
Вера улыбнулась и положила голову ему на плечо: — В следующий раз скажем вместе. Мягко, но твердо.
— И никаких калькуляторов, — усмехнулся Миша.
— Никаких калькуляторов, — согласилась Вера. — Но и никакого двухнедельного «погостить».
За окном шел дождь, но теперь этот звук не раздражал, а успокаивал. В их доме снова был мир и покой.
На следующий день позвонила свекровь. Вера с тревогой передала телефон мужу, ожидая бури. Но, к ее удивлению, после разговора Миша выглядел спокойным.
— Мама сказала, что Анжела всегда была избалованной, — сообщил он, улыбаясь. — И что мы молодцы, что так долго их терпели.
— Серьезно? — не поверила своим ушам Вера.
— Она считает, что взрослые люди должны уметь жить самостоятельно, а не сидеть на шее у родственников.
Вера расхохоталась:
— И все эти годы ты боялся маминой реакции? А она оказалась на нашей стороне!
— Видимо, у Анжелы есть история подобных визитов и к другим родственникам, — задумчиво сказал Миша. — Просто мы были последними, кому не хватало решимости поставить ее на место.
