Столько лет в браке — и вот итог… Знала бы, чем всё обернётся, давно бы ушла и растила сынишку одна. Нет, ну я подозревала, конечно, что ни к чему хорошему характер моего мужа не приведёт, но, как любая женщина, хотела верить в лучшее. Хотела надеяться, что любовь ко мне и к нашему ребёнку перевесит всё остальное.
Не перевесило. И если пренебрежение собой в угоду мамочке я бы простила, то пренебрежение сыном — ни за что.
— Мама, мама! — заявил однажды сын, вернувшись домой из школы. — Наш класс едет в Сочи вместе с учительницей! Можно мне тоже поехать? Можно? Можно?!
— Тише, Дим, — осадила я его. — Сперва скажи, сколько это стоит?
Сочи от нас не так уж далеко, поэтому в копеечку поездка не должна влететь, однако я никогда не давала сыну обещаний, которых не смогу выполнить. Поэтому, прежде чем согласиться, принялась его расспрашивать: о стоимости, о датах, о том, кто ещё поедет, где они будут жить. И, удовлетворившись полученными ответами, я сказала:
— Конечно, можно. Но я смогу оплатить поездку, только когда мне выплатят премию. Спроси у классной руководительницы, до какого числа нужно внести оплату.
Воодушевлённый Дима умчался делать уроки, а я осталась прикидывать расходы. Отношения между учениками у Димы в классе были замечательные, поэтому им всем было важно ездить вместе на различные мероприятия. Да и я всегда была только «за». Дима маленький, но уже начинающий тяготеть к самостоятельности, самое время для расширения кругозора и путешествий.
Учится Дима в пятом классе. Да, брак со Славой, моим мужем, оказался довольно долгим — тринадцать лет мы вместе. И все эти тринадцать лет в наших отношениях была единственная проблема — мамочка Славы, Лариса Валерьевна.
Несмотря на то, что Ларисе Валерьевне уже шестьдесят, она дама весьма бойкая и активная. Дома перед телевизором её застать нереально: то на работе, то в ресторане с подругами, то на свидании. Да, в шестьдесят лет она всё ещё бегает на свидания со всякими дедульками, а иногда и с мужчинами помладше. Выглядит она прекрасно — всегда при параде: с модной стрижкой, яркой помадой и в новой одежде. Я даже немного завидую. Мне бы столько энергии, чтобы всё успевать. И дай бог мне в шестьдесят быть активной зажигалкой.
Наверное, с таким человеком классно дружить. Но вот быть женой её сына… невыносимо.
Она со своей активностью лезла во всё — просто затычка в каждой бочке. К тому же, она привыкла жить на широкую ногу — рестораны и одежда ведь денег стоят, а пенсия плюс зарплата всех её трат не покрывали.
Деньги Лариса Валерьевна тянула со своих ухажёров, выбирая в партнёры мужчин более-менее обеспеченных, а не таких, что живут на минимальную пенсию и с трудом сводят концы с концами. Ну а когда между сменяющимися ухажёрами возникала пауза, за деньгами Лариса Валерьевна приходила к нам.
— Сыночка! — начинала она заливаться соловьём. — Мне бы денежек! Немножко совсем!
— Хорошо, мама, — покорно отвечал Слава. — Сколько тебе?
— Слав, — влезала я. — А ты не хочешь у меня спросить, можем ли мы из нашего общего бюджета выделить деньги на твою мать?
— Ой, ты вообще не лезь, — отвечала Лариса Валерьевна. — Живёшь за счёт моего сына, вот и помалкивай.
Я от такой наглости всегда аж дар речи теряла. Наверное, давно стоило или привыкнуть, или на место её поставить, но Слава так суетиться и расстраиваться начинал, что я просто махала на это рукой и переключалась на что-то другое.
За счёт Славы я не жила — у меня есть работа с хорошей зарплатой, добрачная квартира, в которой мы и живём. Не знаю, с чего Лариса Валерьевна взяла, что Слава — пуп земли, вокруг которого крутится наша семья и который способен всех нас содержать.
Мне содержать взрослую тётю не хотелось — тем более в ущерб семье. У нас ведь ребёнок, которому нужны вещи, нужны кружки, да хоть те же поездки с классом. Мои родители с нас деньги не тянули никогда. Я помогала им деньгами только в сложные периоды и с разрешения мужа.
Отец у Славы есть, но с Ларисой Валерьевной давным-давно не живёт, они даже не контактируют. Впрочем, со Славой этот человек тоже общение не поддерживает особо — раз в год позвонит, чтобы с днём рождения поздравить, и на этом всё. Вот, видимо, Лариса Валерьевна и решила, что сыночка ей в финансовом плане мужа должен заменить. А меня воспринимала как конкурентку, хотя звучит это просто кошмарно. Надеюсь, своему сыну я никогда не стану такой матерью.
В остальном Слава, в целом, нормальный. У него нет вредных привычек (ещё бы они были — мама отругает), деньги без спросу не тратит (не считая мамы), по дому помогает (только если мама в гости не приходит — при ней он старается выглядеть добытчиком при жене-домохозяйке), договориться с ним относительно легко (если дело не касается мамы).
В общем, всё всегда упирается в маму.
О планируемой поездке Димы я мужа, конечно же, предупредила.
— Дима в следующем месяце поедет с классом в Сочи, — сказала я, когда Слава вечером приехал от Ларисы Валерьевны. В гости к ней он ездил довольно часто.
— Ладно, — пожал он плечами. — А мама решила на море съездить.
— Здорово, — равнодушно ответила я. — Но мы о нашем сыне говорим.
— А что тут говорить? — удивился Слава. — Едет — хорошо.
О стоимости он ничего не спросил, а у меня из-за очередного упоминания Ларисы Валерьевны испортилось настроение, поэтому продолжать разговор я не стала. К тому же, он мне сразу сообщил, что завтра в гости придёт она — собственной персоной, — поэтому нужно наготовить для неё еды.
— Сам готовь, — ответила я и ушла к себе в комнату — отдыхать.
Наверное, я просто боялась перемен. Я человек, который с трудом приспосабливается и который не выносит всяческих потрясений. Лучше буду терпеть, чем подам на расторжение брака. К тому же, у меня в голове почему-то сидела мысль, что никого лучше Славы я не найду.
Ну да, такой уж он у меня — с особенностями. Ну так у нас три четверти мужчин воспитывались в неполных семьях, мамы в них души не чаяли, вот и вырастали такие, как мой Слава — держащиеся за материнскую юбку до самой старости. Смысл менять шило на мыло?
Лариса Валерьевна, как и собиралась, пришла в гости на следующий день, и весь вечер разглагольствовала о том, как хочет съездить на море. Я из слов Славы поняла, что она уже билеты купила и нашла себе компанию, а это, оказывается, просто желание у неё такое. Я её особо не слушала. Хочет — перехочет, пусть ухажёры её на море везут, у нас таких денег всё равно нет.
— Как же ты плохо готовишь, — принялась сокрушаться Лариса Валерьевна, когда мы сели за стол.
— Так это Слава готовил, — тут же ответила я. — Я для вас готовить не собираюсь, знаете ли.
— Мужчину за плиту поставила! Какой кошмар!
Остаток вечера она костерила меня, как могла — и за то, что я гостей не люблю, хотя это неправда, и за то, что Славу готовить заставляю, хотя это тоже неправда, так как готовлю на семью обычно я. И сын-то у нас невоспитанный, потому что в разгар ужина забежал на кухню, схватил со стола бутерброд и убежал.
— Он у себя дома, — ответила я. — Захотел и забежал.
— Кормишь ребёнка бутербродами, ну что ты за мать!
— Он уже поужинал, — спокойно ответила я. — Так что хочет — ест бутерброды, не хочет — не ест. Отстаньте от моего ребёнка, своего воспитывайте.
— Милая, прекрати грубить маме, — попытался вклиниться Слава.
Я хотела ответить, что не я ведь начала, но, поразмыслив, предпочла смолчать. Толку конфликты разводить? Много лет уже всё это тянется и никак не меняется. Ну отвечу я Ларисе Валерьевне, она ответит мне, слово за слово — разразится скандал. Кому лучше будет? Точно не мне и не Диме.
Неделю спустя я, наконец, получила обещанную квартальную премию. Не выходя из офиса, я позвонила классной руководительнице Димы, извинилась за задержку с оплатой и пообещала вечером, как буду дома, перевести ей деньги.
— Ничего страшного, — ответила учительница. — Сумма большая, многие задерживают. Я эту задержку вложила в сроки, так что мы всё успеем.
— Вы просто золото, — ответила я.
Премию я получила в конверте, поэтому после работы зашла в банк, чтобы положить всю сумму на счёт. Ну а по возвращении домой с ходу обрадовала сына.
— Дим, мне дали, наконец-то, премию! — крикнула я из коридора, разуваясь. — Так что сейчас оплачу твою поездку.
— Ура! — Дима кинулся ко мне и чуть не сшиб с ног. — Я еду в Сочи, я еду в Сочи!
— Это что ещё за новости? — в коридор выглянул Слава. — С чего это ты премию на какие-то там Сочи тратить собралась?
— Я же тебе говорила, что Димин класс еден в поездку, — ответила я, не понимая претензий.
— Да, но ты не говорила, что спустишь на неё всю премию!
— А ты думал, что ли, что поездка бесплатная будет? Смешно. — Я прошла в квартиру, на ходу избавляясь от ветровки. У нас было прохладно, а вот в Сочи в это время, должно быть, замечательная погода — не слишком жарко и не слишком холодно. — К тому же, это премия, а не зарплата. Я потрачу её на сына. В чём проблема-то?
— На свою премию ты должна купить моей маме путевку на море — Заявил супруг
— Чё? — опешила я.
— Мам, мам! — Дима принялся дёргать меня за руку. — А мне ты говоришь, что «чё»-кать нельзя!
— Да, родной, нельзя. Я просто не сдержалась. Иди к себе, пожалуйста. Нам с папой нужно поговорить.
Дима послушно убежал в другую комнату, а я замерла посреди коридора, глядя на мужа. Хватило же ума заявить такое при ребёнке! Повезло, что Дима от счастья обычно ничего вокруг себя не видит и не слышит, так что, обрадованный новостями о поездке, он Славу, скорее всего, даже не слушал.
— Ну и что это было? — разъярённо спросила я.
— Что слышала, — ответил Слава. — Я же тебе говорил, что мама хочет на море съездить. Зачем ты Диме с три короба наобещала, если мы эти деньги потратим на путёвку маме?
— Стоп-стоп! Ты нормальный вообще, Слав? Я не буду тратить свою премию на твою мать. Она мне никто. Оплачивай ей путёвки сам. И не из семейного бюджета, пожалуйста.
— Дима маленький ещё, чтобы ездить так далеко. А маме нужнее.
— То есть, — сказала я, — ты готов ребёнка оставить без поездки, лишь бы мать свою за мой счёт на море отправить? Ты хоть представляешь, как он рыдать будет, если ты ему сейчас скажешь, что отдаёшь мои деньги его бабушке? Думаешь, он тебя или бабушку после такого сильнее любить начнёт?
— Так необязательно же ему говорить, на что мы потратим деньги, — сказал Слава изумлённо. — Скажи, что просто передумала. Или что забыла про другие планы на эти деньги.
— А, то есть, ребёнку мы теперь врать начинаем, — процедила я. — Ещё и сам говорить боишься. Я должна деньги отдать, мною же заработанные, я должна ребёнка ложью до истерики довести. А ты молодец, обалденно устроился!
— Ну что ты начинаешь? Нормально же всё было…
— Я начинаю?! — Тут уже, не сдержавшись, я принялась орать. — Я тебя, маменькиного сынка, столько лет терпела, ты мне «спасибо» за это сказать должен! И мать твою стрекозу терпела, сколько она мне гадостей за эти годы наговорила! Всё, с меня хватит.
— Что это значит? — спросил Слава испуганно.
— Это значит, — ответила я, понизив голос до шёпота — чтобы Дима не услышал, — что мы расходимся. А Дима едет в поездку, которую я ему оплачу. Ты не отец, а вредитель какой-то. Ладно, с меня на мать деньги тянул, но у сына родного отбирать…
— Да ты всё неправильно поняла, родная! — попытался Слава оправдаться, но я его уже не слушала.
Но что делать с сыном? Он папу любил, как и любой нормальный ребёнок, так что наше расставание, вероятно, сильно его огорчит. Но тут уж я ничего не могла поделать — только как-то смягчить весь этот процесс. И постараться высказать все свои обиды родителям, подругам, самому Славе, но не ребёнку.
Чтобы не портить Диме поездку, я решила заняться всеми вопросами после того, как он уедет. Как раз спокойно всё решим: поделим нажитое, договоримся об опеке, Слава перевезёт вещи.
Но выселить Славу оказалось не так-то просто. То, что я подаю на расторжение брака, он услышал и принял, но почему-то не догадался, что это означает и раздельное проживание.
— Никуда я не уйду, — заявил он.
Дима на тот момент уже уехал, так что мы со Славой могли орать друг на друга, сколько влезет.
— Ты забыл, что квартира моя? — спросила я.
— Ну и что? — упёрся он. — Поделим. Или я просто останусь тут жить. Мне же нужно видеть Диму каждый день.
Я хохотнула. Какой же он иногда бывал… ушлый, но не очень умный.
— Что ты там делить собрался? — спросила я. — Моё добрачное имущество? Закон так не работает, Слав. На квартиру ты абсолютно никаких прав не имеешь, ты тут даже не прописан. Поделим вещи, технику. Скажешь, что захочешь забрать.
— А как же Дима? — уныло спросил он.
— А об этом, — сказала я, — раньше надо было думать. До того, как решил у собственного сына отобрать деньги на поездку и мамочке их подарить.
Так как жить Славе было негде, он с вещами поехал к Ларисе Валерьевне. Как же она на меня орала, когда позвонила мне спустя полтора часа… Слава ей в квартире не был нужен — мешал ей личную жизнь обустраивать. Да и вообще, привыкла она жить одна.
— Ну а я тут при чём? — спросила я. — Мне он тоже больше не нужен. Приклеили сына к своей юбке — вот и живите с ним. А мне такой подарок больше ни к чему.
Мне Славу в тот момент даже жалко стало, но потом я вспомнила, как он был готов поступить с Димой в угоду требованиям своей матери, и жалость мгновенно испарилась.
Уверена, его родительского рвения хватит максимум на год, а потом он испарится — как испарился его родной отец. Ну а я… может, найду другого мужчину. А может, останусь одна. Но уж лучше одной, чем с таким мужем.
