— Ты мне вообще помогать собираешься или нет?
Вика застыла с рюкзаком на плечах, только перешагнув порог квартиры.
После школы она даже не спешила домой. Лишний час в библиотеке был спасением от вечного хаоса. Но Лена, будто чуя, что сестра наконец вернулась, уже стояла в дверном проёме кухни с племянником на руках и недовольной физиономией.
— В смысле? — Вика устало скинула ботинки. — Я только пришла.
— Ну и что? — Лена закатила глаза. — Я тут с ребёнком одна целый день! Ты хоть представляешь, как это тяжело?
— Лена, я учусь.
— Ой, тоже мне, великий учёный. Ты тут сидишь, книжки листаешь, а у меня, между прочим, уже голова кругом от домашних дел и сына.
— Вот именно, у тебя, — Вика медленно положила рюкзак на стул, скрестив руки. — Ты сидишь дома с собственным ребёнком, я здесь причем?
Лена возмущённо всплеснула руками:
— Да что с тобой не так? Ты обязана помогать сестре!
— Нет, не обязана.
Лена замерла, а потом сердито нахмурилась.
— Ты вообще совесть имеешь? Я на ногах целый день, одна с маленьким, устала! Мне тоже надо отдохнуть!
— И мне надо. У меня экзамены, если что.
— Ой, да подумаешь, экзамены, — Лена презрительно махнула рукой. — Вон у Женьки отец бизнесом занимается, репетиторов нанимает, уже на универ деньги отложены. А ты всё равно в «ПТУ» какое-нибудь пойдёшь. Чего тебе напрягаться?
У Вики внутри всё закипело.
— Ты серьёзно сейчас?! Ты мне такое в лицо говоришь?
— Да.
Вика сжала кулаки, но сдержалась.
— Лена, я помогала, я сидела с твоим ребёнком, брала на себя готовку, уборку, стирку, всё! А ты? Ты когда-нибудь делала хоть что-то для меня?
Лена фыркнула.
— Сравнила! Я мать, человек занятой, мне некогда. И вообще… Роды — это подвиг.
— Мать?! — Вика громко рассмеялась, однако это не был радостный смех. — А кто ночью встаёт к твоему ребенку? Кто за ним следит по вечерам, пока ты прыгаешь на танцах? Если называешь себя матерью, изволь справляться с собственным ребенком сама, а не кивать на меня!
Лена прищурилась, губы скривились в ухмылке.
— Завидуешь, да? Думаешь, я вот так живу в кайф, а ты бедная и несчастная?
— Ты правда думаешь, что проблема в зависти? — Вика застыла, поражённая её наглостью.
— Конечно. Тебе просто обидно, что я заслуженно отдыхаю, а тебе приходится что-то брать на себя.
— Нет, Лена. Мне обидно, что ты — эгоистичный паразит, которому наплевать на всех, кроме себя.
Лена побледнела.
— Дрянь мелкая…
— Ага, дрянь, — кивнула Вика. — И если ты думаешь, что я буду скакать вокруг тебя и дальше — ты сильно ошибаешься.
Она развернулась и ушла в свою комнату, с силой захлопнув дверь.
«Я больше не собираюсь в этом участвовать», — думала Вика, едва держась на ногах.
Последний год школы — это и так стресс, а когда приходится возиться с малолетним племянником, готовить, убирать, стирать и ещё учить формулы — это ад.
Она бегала на занятия, потом домой. Варила еду, кормила племянника, помогала матери, вставала ночами, потому что Лена повадилась гулять по вечерам, сваливая свои обязанности на всех подряд.
— Пусть гуляет, — вставала на защиту Лены мать. — Ей замуж нужно срочно выходить, пока Лёшка маленький. Надо успевать устраивать судьбу, пока молода и хороша. Если дома будет сидеть, то как она найдет себе жениха?
Вика качала головой.
«Просто продержаться до экзаменов. Просто сдать и уехать. Как угодно, но уехать», — понимала она. И вот, когда казалось, что хуже уже не будет… Лена снова объявила о беременности.
— Ты издеваешься? — Вика застыла посреди кухни, сжимая в руках тарелку.
Мать и отец тоже потеряли дар речи.
— На шестом месяце, — спокойно ответила Лена, откусывая яблоко.
— Шестой месяц?! — отец вскочил, схватившись за голову. — Ты даже не сказала!
— Ну, я думала, не заметите, — пожала плечами Лена.
— Да мы бы и не заметили, если бы ты не сказала! — взревела мать.
— А смысл раньше говорить? Всё равно было поздно что-то решать.
— А замуж? Кто отец ребенка?
Лена отложила яблоко и надула губы:
— Его ветром сдуло. Уехал куда-то далеко на материк, испугался ответственности.
«Поздно что-то решать? Она так спокойно об этом говорит?» — подумала Вика и задрожала от злости.
— Лена, у тебя уже есть сын, которым ты не занимаешься. Ты зачем еще одного-то заводишь? — обречённо промолвила мать.
Лена лениво зевнула.
— А что такого? Где один, там и двое. Не сильно больше хлопот и потом, играться будут вместе.
Святая простота!
В этот момент внутри Вики, кормившей маленького Лёшку, что-то просто сломалось. Она громко швырнула тарелку в раковину, едва не разбив.
— Хватит!
Все замолчали.
— Вы все понимаете, что это уже не жизнь? Она будет гулять, а мы скакать вокруг неё! Сколько ещё она будет нас использовать?!
Отец неуверенно потёр виски.
— Ну… Это всё-таки её жизнь. Это наши внуки. Не в детдом же их теперь сдавать. И сама Лена тоже, наша дочь.
— Она не будет заботиться о детях! Не будет воспитывать, учить их! Будет просто сваливать их на нас и уходить гулять!
Лена пожала плечами.
— Мне всё равно. Воспитывайте, раз вам так надо.
— А ты?
— А мне нормально.
Вика закрыла глаза. «Она даже не понимает, что не так. Ей правда всё равно», — её разум пронзила ужасающая мысль. Она медленно повернулась к родителям.
— Делайте уже хоть что-то, пока дом не превратился в садик. Либо Лена идёт работать и берёт ответственность за сына, либо оформляйте на него опеку и отправляйте её в свободное плавание.
Мать вскочила, будто её ударило током.
— Ты что несёшь?! Лишать родного ребёнка материнских прав?!
— А она мать?! — Вика уже не сдерживалась. — Она просто клуша, не думающая о последствиях! Если её никто не остановит, она так и будет сваливать детей на нас, потому что ей удобно, что её все обеспечивают!
Мать качала головой, бормоча что-то под нос. Отец не смотрел на дочь, только устало потёр лицо. А Лена сидела с ухмылкой, как будто это всё — нелепая комедия.
— Знаешь, Вик. Ты просто злая. И завистливая.
Вика почувствовала, как внутри что-то надрывается.
— Да, Лена, я злая. Потому что у меня нет ни нормальной жизни, ни будущего. Всё, что у меня есть — это твой Лешка, которого я не рожала, но с которым должна сидеть! — она глубоко вздохнула и посмотрела на родителей. — Вы действительно не видите, что Лена просто паразитирует на нас?
Они отвели глаза. «Вот оно. Они не хотят видеть правду», — осознала Вика. Она резко развернулась и пошла к выходу.
— Вика, подожди… — мать попыталась её остановить. — Грешно племянника обижать. Зачем ты так о нём? Он-то что тебе сделал?
Но Вика только отмахнулась.
— Он — ничего. Как и следующий ребенок, который скоро появится на свет. Я больше в этом цирке не участвую.
Она стояла на улице, кутаясь в тонкую куртку, и смотрела на подъезд, из которого только что вышла.
Сумка с вещами стояла рядом, тяжёлая не только физически, но и морально. В голове была пустота, а в груди — странное ощущение. Ни паники, ни страха, ни даже боли. Только гулкое, тянущее осознание: всё, назад дороги нет.
За окнами квартиры слышались глухие голоса. Мать кричала, требовала вернуться, говорила что-то про упрямство, про то, что она сама не справится.
Отец молчал. Он вообще редко вмешивался в семейные дела, предпочитая делать вид, что ничего не происходит.
А Лена, наверное, даже обрадовалась. Для неё уход Вики ничего не менял, ведь всегда находился кто-то в доме, кто возьмёт на себя ответственность за её ребенка.
Вика подняла сумку, в последний раз взглянула на знакомые окна и развернулась. Она шла по тротуару медленно, но с каждым шагом чувствовала, как с плеч будто спадает тяжёлый груз.
«Теперь я сама по себе. С детьми справлялась, уж сама-то точно смогу», — убеждала девушка себя.
Первые месяцы дались тяжело.
Сначала Вика жила у подруги-студентки, ютясь на узком диване в небольшой комнате. Подрабатывала где только могла: официанткой в кафе, курьером, продавцом в палатке у метро.
Денег едва хватало, но она держалась, потому что впервые за много месяцев её никто не заставлял сидеть с ребёнком, вставать ночами, брать на себя чужие обязанности. Теперь, когда она приходила домой, её встречала тишина.
Эта тишина поначалу была пугающей.
Вика ложилась на диван и долго смотрела в потолок, пытаясь осознать, что ей не надо никуда бежать, за кем-то ухаживать, что-то делать. Конечно, кроме того, что хочет и должна она сама. И в этом было странное, почти болезненное облегчение.
Постепенно она привыкла. Спустя полгода сдала экзамены и устроилась на более-менее нормальную работу, сняла комнату в коммунальной квартире.
Её соседом оказался парень по имени Антон. Первое время они почти не общались, только здоровались в коридоре, но однажды разговорились на кухне: кто-то случайно взял чужой йогурт из холодильника, и началась бурная дискуссия о том, где чьи продукты.
А потом оказалось, что с ним легко. Он никогда ничего не спрашивал напрямую, не лез в душу, не расспрашивал о семье, но Вика чувствовала, что он понимает больше, чем говорит.
В какой-то момент они начали вместе готовить ужин, смотреть фильмы, обсуждать новости. Жизнь постепенно наполнялась чем-то новым, простым, но важным.
— Ты ни разу не звонила матери. Почему? — как-то спросил Антон, когда они пили чай.
Вика задумалась. Она действительно не звонила. Не потому что злилась или обижалась. Просто не видела в этом смысла.
— А она мне? — спросила она в ответ.
Антон пожал плечами и больше не поднимал эту тему.
Прошёл год. Они с Антоном теперь снимали квартиру вместе, потому что так было удобнее. Да и тишина, когда рядом есть хоть кто-то, уже не казалась такой пугающей.
Вика работала, думала поступать на заочку, начинала планировать что-то большее, чем просто выживание. Её прошлое постепенно отдалялось, становилось чем-то незначительным, словно это был сон, который наконец-то закончился.
И вот, когда она уже почти перестала думать о семье, пришло сообщение от матери:
«Вика, мы с отцом решили, что квартиру по завещанию отдадим Лене. У неё же дети. Надеюсь, ты поймёшь».
Вика долго смотрела на экран, перечитывая каждое слово, но внутри ничего не откликалось. Не было ни злости, ни удивления, ни даже боли. Всё это было ожидаемо. Она словно знала об этом с самого начала, просто раньше не хотела признавать.
— Что-то случилось? — Антон заметил её выражение лица и подошёл ближе.
Она убрала телефон, задумчиво улыбнулась.
— Нет. Просто окончательно стало понятно, что я своим родителям и сестре больше не нужна.
Антон сел рядом и обнял её за плечи.
— Ты злишься?
Вика покачала головой.
— Нет. Я чувствую, что наконец-то уж точно никому ничего не должна.
