— Маш, открой, поговорим. Я всё осознал, правда. Я скучаю по сыну… по тебе. Дай мне шанс.
— Антон, уходи. Ты скучаешь не по нам — тебе просто некуда больше идти.
Маша сидела на табуретке у кухонного стола, упираясь локтями в потëртую клеёнку и глядя в пустую чашку. Ей казалось, что с каждой минутой усиливается сдавливающее чувство безысходности: она вновь живёт в родительской квартире на окраине подмосковного городка, с семилетним сыном, без постоянной работы, без денег и без уверенности в завтрашнем дне.
Мать накануне вечером упрекнула Машу, что та слишком мягкая и податливая, а отец сказал лишь тяжёлое: «Как же так получилось?»
С тех пор как Маша уволилась из салона красоты, где даже за переработки платили копейки, она перебивается частными заказами — подстригает на дому знакомых, делает маникюр, но денег всё равно не хватает. Старые сбережения растаяли, а жильё для сына оказалось важнее гордости. Пришлось возвращаться к родителям. На стене — выцветшие фотографии, в коридоре всё те же потертые коврики, запах жареных котлет и увлажнителя воздуха, который мама не переставала включать из опасения, что сухой воздух испортит здоровье внуку. Казалось бы, своя семья, дом — а чувствуется, будто всё это чужое.
Она вспомнила, как год назад жила в вместе с супругом Антоном, который поначалу казался идеальным мужем: спокойный, «при деле», с машиной, при этом казался очень заботливым. Но после рождения сына Антон будто переменился. Возможно, он всегда таким был, просто она не замечала: упрёки, жёсткий контроль её трат, постоянно растущие долги, которые он не объяснял, а только брал всё новые под еще большие проценты. Итогом стала череда громких скандалов, угроз и разбитой посуды. Маша ушла, схватив сына в охапку и забрав все свои вещи — больше не могла терпеть страха, что однажды муж ударит кого-то из них. Она надеялась, что Антон поумерит пыл и как-то поможет деньгами, но не тут-то было: официально алименты он платить не хотел, да и работу свою, видимо, потерял. Кто знает, на что он жил последние месяцы.
Маше было стыдно казаться слабой и беспомощной, но выбора не оставалось. Она накрутила локон на палец и вздохнула. По подоконнику глухо стучал дождь, и от этого казалось, что весь мир давит на неё.
— Маш, ты уже встала? — в кухню заглянула мама, слегка поморщилась, увидев дочь с поникшими плечами. — Позавтракать не забудь. Гречка в холодильнике, погрей, а то опять весь день голодной ходить будешь. Слышишь?
— Мам, я не хочу. Мне самой от себя тошно.
— Да что ты такое говоришь! Ты должна держаться, ради сына. Ну, не плачь уже, а? Давай подумаем, как тебе дальше быть. Хочешь, можно с соседкой поговорить — она ещё тогда звала тебя в свой маникюрный кабинет в ТЦ.
— Да не получилось там… — Маша печально посмотрела в чашку. — Я уже звонила ей, сотрудников у нее полно. Сказала, может, если кто уволится…
— Ладно, давай хотя бы поешь. А потом позвони Наташке. Сходи к ней, поговори по душам. Хоть немного развеешься.
Маша только кивнула, нехотя потянулась за тарелкой. Внутри скребла обида, чувство вины и тоски — словно её все бросили и забыли. А помощь родных сопровождается упрёками и непрошенными советами, от которых только еще больше рушится её самооценка.
В этот момент из комнаты показался папа:
— Маш, дочь, ты чего невесёлая? — он, как обычно, подошёл, чтобы похлопать её по плечу. — У меня завтра выходной, давай прогуляемся с малым в парк. Погода вот только бы чуть улучшилась…
— Пап, спасибо, конечно, но… — Маша покачала головой, не хотела говорить вслух, что ей не до прогулок. — Посмотрим.
— Ну, смотри. А там небось и настроение улучшится. Всё наладится, не волнуйся.
Татьяна Сергеевна, досадуя на какое-то внутреннее нежелание дочери шевелиться, вышла в коридор, бросив короткое: «Пойду бельё повешу». Владимир Петрович тоже удалился в свою комнату. Маша, почувствовав себя чуть свободней, быстро достала телефон и набрала номер подруги.
— Наташ, привет, слушай, можно я к тебе забегу? — Маша говорила шёпотом, чтобы родители не подслушали. — Мне поговорить надо, голова кругом уже.
— Машка, конечно, приходи! Я тут пирог с яблоками поставила — как раз вместе чаю попьём. Приходи в 12, жду. Всё, целую.
Маша взглянула на часы — было ещё только пол-одиннадцатого. Успеет сходить в магазин купить пачку сока для ребёнка, а потом уже отправится к подруге.
***
В квартире у Наташи всегда стоял приятный запах свежей выпечки, смешанный с лёгким ароматом ванили. Маша разделась и провела ладонью по старой полке, на которой у подруги всегда валялись ключи, телефон и рекламные буклеты. Они были знакомы со школы, где дружили против «несправедливых учителей». Обе прошли через свои драмы, но Наташа в итоге смогла устроиться на стабильную работу в кафе и «поймать» удачного ухажёра, Коляна, с которым и жила уже больше года.
— Маш, ты как? — Наташка поставила перед ней кружку чая и тарелку с пирогом. — Рассказывай.
— Да всё плохо, Наташ… Денег нет, работа только от случая к случаю, родители вечно ворчат. Папа ещё ничего, а мама давит на психику. Сына не с кем оставить, у них у обоих здоровье уже не то.
— Может, в школе на продлёнку пусть остается подольше?
— Школа есть, конечно. Он только пошёл в первый класс. Но там продлёнка всего пару часов, потом всё равно надо забирать. Да и переживаю я за него.
— Слушай, ты ж сильная, чего так раскисла?
— Да не могу я больше… И ещё этот Антон. Он иногда мне СМС шлёт: «Вернись», «я всё осознал» и всё в таком духе. Алименты платить не хочет. И тут же грозится судом, если я не дам ему встречаться с сыном. Хотя мы и не против, только он не появляется.
— Может, у него другая баба?
— Не знаю, Наташ, мне уже всё равно. Но боюсь, как бы он ещё не натворил чего хуже, у него непредсказуемый характер. Что, если он сына попытается забрать?
— Ну хватит себя накручивать, с ума сойдёшь же.
В этот момент входная дверь щёлкнула, и в кухню заглянул Колян — высокий, чуть сутулый парень с недовольным взглядом.
— Наташ, привет, я только забежал на минутку. — Он покосился на Машу и кивнул. — Привет, Маш. Чего такие кислые?
— Да ничего, Коль, обсуждаем тут женские дела.
— Ага. Ну вы это… сильно не увлекайтесь обсуждениями. Наташ, мне надо, чтобы ты вечером зашла в офис: там бумаги кое-какие подписать для моего ИП. Не забудь, ладно?
— Да не забуду я, Коль. Всё, иди, не мешай нам!
Когда он вышел, Маша подняла брови:
— Слушай, а он у тебя что, бизнес открыл?
— Да какой там бизнес, он там с другом затеял ремонтные бригады собирать. Пытаются ИП оформить, но то ли не получается, то ли не хочет никто на себя брать…
— Понятно. А что он такой недовольный ходит?
— Да просто у них пока много провисает. Но я спокойна, он у меня не пропадёт.
Маша улыбнулась. Хоть у подруги всё не всегда гладко, но видно, что живёт своими заботами и не тонет в отчаянии, как Маша. Когда Маша собралась уходить, Наташа запаковала половину пирога и сунула подруге:
— Возьми, дома с сыном чай попьёте. И давай не кисни, придумаем вместе что-нибудь — может, я смогу тебя в наше кафе пристроить на выходные. Моей сменщице на кухне часто нужна подмога.
— Спасибо, Наташ, я подумаю.
***
Выйдя от подруги, Маша поспешила домой. Уже поднимаясь по лестнице к родительской квартире, она услышала громкий голос:
— Как ты мог сюда заявиться, Антон?! Убирайся, пока я полицию не вызвала! — это кричала Татьяна Сергеевна.
— Да перестаньте орать, Татьяна Сергеевна, я пришёл к сыну, имею право, между прочим, — Антон говорил нагло, но при этом заметно нервничал.
Маша бросилась наверх. В коридоре стояли её мать, побледневший отец и Антон, с ехидной ухмылкой на лице.
— Ты что здесь делаешь? — Маша почти выкрикнула, хотя голос у неё срывался.
— Пришёл повидаться с сыном. Но кто-то тут слишком нервничает. Что, Маш, мать твоя меня видеть не хочет? Так и знала, что настроит и тебя против.
— Антон, ты вообще почему без звонка? — Маша взглянула на родителей. — Тимофей в школе, заберу его с продлёнки через час.
— Вот и хорошо, значит, подожду. Поговорим.
Татьяна Сергеевна отвела Машу в сторону:
— Зачем ты будешь с ним разговаривать? Пусть уходит. Он денег тебе так и не дал за столько времени, что ему тут надо?
— Мам, мне самой надо с ним разобраться, — Маша тихо ответила. — Пока мы всё не выясним, он будет продолжать приходить. Я не хочу скандала при ребёнке.
— Хорошо, только смотри, я за отца боюсь. Он уже не молод — боюсь, попадёт под горячую руку твоего этого…
Маша кивнула. Она направилась к Антону, который с деловитым видом изучал старые фотографии на стене.
— Пойдём лучше на кухню, чтобы не мешать, — предложила она.
— А с радостью.
На кухне Маша налила себе воды и предложила Антону чай, но тот отказался. Сидели друг напротив друга за узким столом.
— Так зачем ты пришёл?
— Маша, я скучаю по сыну. Да и по тебе, — неожиданно тихо сказал Антон.
— По мне? Прости, но мы уже прошли через это. Я помню, как ты «скучал», когда швырял чашки о стену.
— Да ладно тебе вспоминать. Я изменился. Хочу начать всё заново, семью восстановить.
— Серьёзно? А алименты платить не пробовал?
— Маш, ну сейчас у меня туго с деньгами. Я ищу варианты. А насчёт сына — у меня законное право его видеть, так что пришёл к тебе по-хорошему.
— Да пожалуйста, никто не запрещает. Но только если заранее договариваемся. И к себе домой я тебя не звала.
Антон потер руки и ухмыльнулся:
— Мы когда-то были семьёй, между прочим. Ладно, я подожду паренька. Посижу, попью чаю, поговорим. Может, хоть он мне обрадуется.
Маша только прикрыла глаза — идиотская ситуация. Уходить и оставлять Антона с родителями она не хотела, а спорить тоже смысла нет.
Минут через сорок, когда Маша уже собралась идти за сыном, Антон вдруг положил на стол мятый белый конверт:
— На, возьми. Тут немного денег, но тебе сейчас нужнее, — проговорил он, избегая её взгляда. — Типа алиментов.
— Откуда ты их взял? — с подозрением спросила Маша.
— Какая тебе разница? Берёшь или нет?
— Ладно, возьму. Спасибо. — Маша опустила конверт в сумку, ощущая себя при этом неуютно. — Я иду за сыном, придём минут через двадцать. Посмотрим, что он скажет.
Антон только кивнул, глядя в пол.
***
Тимофей обрадовался, когда мама сказала, что дома его ждëт папа. Он давно не видел Антона, и хоть помнил о родительских ссорах, всё равно тянулся к отцу.
— Пап, а ты со мной посидишь, мультики посмотришь? — спросил он, снимая ботинки.
— Конечно, Тима. Давай переодевайся, а я пока чай поставлю.
Маша настороженно наблюдала: Антон пытался выглядеть заботливым. Даже Татьяна Сергеевна тихо шмыгнула носом, кажется, ей было жаль мальчика, который всё-таки скучает по папе. Владимир Петрович молча закрылся у себя, чтобы не видеть гостя.
Чай пили недолго: Тимофей рассказывал Антону о школе и о том, как хочет в секцию по плаванию. Антон одобрительно кивал, обещал: «Конечно, сынок, всё будет, папа устроится на работу, и сразу всё оплатим». Маша сжимала зубы: звучало так, будто Антон вновь сулил пустые надежды. Но она позволила ребенку побыть с отцом ещё немного, чтобы не травмировать сына.
Когда Тимофей ушёл в комнату к деду, Антон спросил вполголоса:
— Маш, а может, попробуем снова жить вместе? У меня есть вариант — друг сдаёт двушку недорого, если хоть немного вложиться в ремонт.
— Это бесполезно, Антон, — вздохнула Маша. — Ты отвернулся от нас, когда я просила помочь. Я не верю, что ты что-то изменил.
— Я понял, что был неправ. Тебе не придётся работать, я всё оплачу…
— Стоп. Мне не нужны твои пустые обещания. Давай закроем эту тему.
Антон прикусил губу, похоже, хотел что-то возразить, но промолчал.
***
Через пару дней Антон внезапно снова объявился. На этот раз, когда в квартире были только Маша и Тимофей. Родители ушли в поликлинику.
— Ты что опять без предупреждения? — возмутилась она.
— Да тихо ты. У меня серьёзный разговор. Я тут подумал, с работой у меня сейчас не ладится, но есть план. Мне нужны кое-какие документы от тебя, типа справки о составе семьи, о том, что я отец. Я собираюсь кредит взять, чтоб с долгами расплатиться.
— Кредит? На меня хочешь повесить?
— Да нет же. Просто надо, чтобы мы формально числились вместе, я покажу банку, что у меня семья, тогда одобрят большую сумму.
— Не смеши. Я оформлять тебе справки не буду. После всего, что было, глупо рисковать.
— Да что ты как бестолковая, Маш?! — Антон повысил голос, шагнув ближе. — Если ты не хочешь помогать, я могу иначе поступить.
— В смысле «иначе»?
— Могу запросто забрать сына к себе. У меня друг в органах, и я через суд докажу, что у тебя ни работы, ни жилья. Поняла?
— Антон, даже не пытайся! Это шантаж!
— Шантаж? А ты сама меня толкаешь на крайние меры.
Тимофей, услышав крики, вышел из комнаты испуганный, прижался к маме. Антон всё понял, смягчился, решив уйти без громких сцен. Перед уходом он процедил сквозь зубы:
— Ещё пожалеешь, что не пошла мне навстречу.
***
Вечером Маша в панике звонила Наташке:
— Он грозится отнять ребёнка, понимаешь? Говорит, у него знакомые, и что я — мать-одиночка без постоянной работы.
— Маш, успокойся. Так просто у тебя сына никто не заберёт. Он тебя пугает.
— Да, но он может подделать справки. Я не знаю, на что он способен.
— Может, обратиться к адвокату?
— Не знаю как… У меня нет ни связей, ни денег на адвокатов.
— Ну всё равно не бойся. У тебя есть прописка у родителей, ребёнок ходит в школу, у тебя хоть подработки есть. Да в суде на твоей стороне всё будет. А если он в долгах по уши, ему точно сына не отдадут.
— Надеюсь, ты права.
***
Прошла неделя. Антон не появлялся, но регулярно писал агрессивные сообщения. Маша жила как на пороховой бочке. Однажды вечером, возвращаясь из продуктового, она увидела во дворе знакомого — Женю, приятеля Антона, с которым они пересекались раньше на праздниках. Он стоял у магазина, курил, словно кого-то выжидал.
— Жень, здравствуй! Ты не знаешь, что с Антоном? Он мне угрожает постоянно. Кредит какой-то уговаривал взять.
— Привет, Маш. Да там… Антон попал в жуткую историю. Он взял деньги в долг у каких-то бандитов, а отдавать нечем. Теперь, похоже, они его поджимают. Он боится, что если не найдёт средства, с ним расправятся. Вот и носится с идеей кредита.
Маша поняла: вся эта возня с документами, шантаж сыном — это лишь способ Антона выкрутиться из долгов.
**»
Вскоре грянул «гром среди ясного неба». Маша всё больше боялась своего бывшего: Антон прислал сообщение с угрозами, а потом и аудиозапись, где бормотал про то, что «разнесёт всю семью, если не будет денег». Маша дрожащими руками показала это родителям. Владимир Петрович сказал решительно:
— Надо идти в полицию. Пока не случилось чего страшного.
Но Маша колебалась — ведь это отец её сына. Вдруг это усугубит ситуацию? В итоге решилась только тогда, когда узнала, что Антон пробовал подкараулить Тимофея возле школы: об этом сообщила учительница, у которой хватило ума не отпустить ребёнка.
— Да, Машенька, вы уж поосторожнее. Мужчина этот пришёл, сказал, что он папа Тимофея, хотел забрать, но я не отпустила. Он покричал, ушёл. Я была в шоке.
Маша подала заявление, приложив аудиозапись с угрозами и текст угроз из SMS. Полиция начала проверку.
***
Через пару дней наступил неожиданный поворот. Антона задержали в другом городе, в каком-то подпольном офисе, связанном с «чёрными кредиторами». Оказалось, он пытался добыть подложные документы, чтобы оформить огромный кредит на чужое имя. Когда его взяли, он умолял позвонить Маше: «Не бросай меня!» — буквально взывал он к ней. Маша удивилась: он просит именно её. Но к тому моменту она уже знала о его многочисленных долгах и том, что он неоднократно пытался провернуть разные махинации.
Вечером, когда Наташка пришла проведать Машу, они сидели на кухне:
— Маш, вот это новости. Я в шоке. Хорошо, что он тебя больше не тронет.
— Да… Но всё равно, иногда страшно. Вдруг сбежит, вдруг выйдет раньше. Он мне пишет: «Не бросай меня, приди на свидание», — представляешь?
— Ничего себе! И что, ты собираешься к нему?
— Не хочу. С одной стороны — он отец ребёнка. С другой — он стал монстром, который шантажировал меня и угрожал нашему сыну.
— Слушай, после всего, что он сделал, грозил, угрожал… Он и Тимофея пытался похитить. Разве такие люди меняются?
— Да нет. Тем более он до сих пор не раскаялся, судя по словам адвоката. Он только ноет, что ему плохо. Думает, я должна протянуть ему руку.
Тут в прихожей раздались шаги. Вошёл Владимир Петрович:
— Маш, сегодня заходил наш участковый, просил тебя прийти дать показания на Антона.
— Пап, да я всё расскажу, как было.
— Правильно. Главное, не бойся. Он своё получит.
***
Прошло два месяца. Маша встала на учёт в центр занятости, начала ходить на бесплатные курсы визажа. Жизнь потихоньку налаживалась. Родители перестали читать нотации, увидев, что Маша пытается найти способ прокормить себя и сына. А Наташа всё так же помогала, приглашая подработать в кафе.
Наконец состоялся суд над Антоном. Маша рассказала о его угрозах, предоставила переписку. Суд приговорил Антона к реальному сроку. Из зала он кричал:
— Маша, не бросай меня! Я ведь тебя люблю! — Но она только отвернулась, понимая, что больше не верит ни одному его слову.
«Не бросай меня» — эти слова звучали словно горькая насмешка после всего, что он сделал.
На улице у здания суда она с облегчением выдохнула. Небо было ярко-синее, без единого облака. Впервые за долгое время Маша ощутила, что над её головой нет грозовой тучи. Рядом стояли родители, Наташка, они улыбались: конфликт с бывшим мужем закончился. Антон получил жёсткое наказание, и теперь уже не мог угрожать Машиной семье.
Маша вдруг осознала, что жизнь продолжается. И что бы ни случилось, самое важное — не бросать тех, кто по-настоящему дорог.
