— Да как ты можешь так со мной разговаривать?! — голос Даши дрожал, но она не собиралась сдаваться.
— А ты чего ожидала? — воскликнул Андрей. — Я же говорил, что сейчас не время это обсуждать!
— Вечно «не время»! Пора бы уже определиться, чего ты хочешь от жизни! — Даша топнула ногой, чувствуя, как ком поднимается к горлу. — Устала я здесь жить. Устала, что твоя мама вечно лезет к нам в комнату без стука!
— Мама просто хотела тебе помочь, — Андрей запнулся, хотя сам понимал, что это звучит неубедительно.
— Да она не помогает, а контролирует каждую мелочь! И до меня ей, по-моему, нет дела. Только придирается: то готовлю не так, то вещи глажу «не по порядку», то я вообще «нехозяйственная». А когда я тебе говорю: «Давай снимем квартиру?» — ты же сразу орёшь, что это глупо, денег нет, твоя мама говорит «неразумные траты». Ну так пусть она хотя бы не вмешивается тогда, раз ты не хочешь ничего менять! — Даша говорила уже на взводе, почти крича.
— Не накаляй обстановку! — Андрей покосился на дверь. — Отец услышит, ему неловко будет…
— Пусть услышит! Мне тоже неловко, когда твоя мать врывается и орёт, что я «избалованная штучка»! Чем я ей не угодила?
— Даша, — Андрей вздохнул, — прекрати, не надо вот так вот в лоб. Ты же знаешь, она привыкла всё делать по-своему. И у неё, может, характер непростой…
— Это мягко сказано. Я не могу больше! Либо ты говоришь ей, чтоб она не вмешивалась в наши отношения, либо я ухожу. Понял?
— Да что ты заладила: «ухожу», «ухожу»… Где ты жить будешь?
— У моих родителей, где ещё? — резко ответила Даша и осеклась, услышав скрип двери.
В проёме стояла Татьяна Семёновна, мать Андрея, взгляд у неё был строгий и недовольный.
— Собрались тут меня обсуждать? — её голос прозвенел, как холодный металл. — Да кто тебе дал право, девочка?
— Татьяна Семёновна, — Даша попыталась взять себя в руки, хотя её колотила дрожь от возмущения, — я говорила с Андреем…
— А я и слышу, как ты распинаешься: «Пусть мать не лезет, съедем!» Это, стало быть, в моём доме мне условия ставят? Не будет мне твоя жена никакие условия ставить! — она повернулась к сыну с презрением. — Андрей, скажи ей, чтоб не зазнавалась.
Андрей сглотнул, лицо у него побледнело. Но он молчал.
— Ну, ясно, — Даша вскинула руки, отступая от мужа. — Ты и сейчас встал на её сторону? Прекрасно. Я поехала к своим родителям. А там думай, что для тебя важнее — я или твоя мамочка!
Она кинулась к двери, хлопнула ею так, что по стенам прошла дрожь. В комнате повисла гнетущая тишина.
Даша вылетела в подъезд, сжимая ключи в ладони так, что те больно впивались в кожу.
Когда-то она радовалась, что не придётся копить на ипотеку: у Андрея была своя трёхкомнатная квартира, доставшаяся от бабушки, но там уже жили его родители. Андрею предлагали «встать на ноги», вместе пожить, а потом якобы «подумаем». Уже полтора года «думают», а всё никак. Татьяна Семёновна непрестанно вмешивалась: она то проверяла, во сколько Даша приходит с работы, то придиралась к тому, как Даша моет посуду — одной губкой и сковороду, и тарелки! Ходила за ней по пятам, поучала.
Андрей отшучивался: «Это мама, у неё просто характер такой». И Даша терпела. Бывало, злилась, но видела, что отец Андрея — Виктор Петрович — мужчина тихий, целыми днями читает газеты, учтив, вежлив. Когда Даша выходила на кухню готовить, он иногда заглядывал робко: «Дашенька, помогу салат порезать?» — и она понимала, что не всё так плохо. Но каждый день чувствовала, что теряет себя под прицелом придирок Татьяны Семёновны. А её Андрей, хоть и любящий, норовил всегда сгладить углы, лишь бы конфликта не было. Так всё и тянулось.
Но за последние пару месяцев Даша совсем измучилась. В сердцах она как-то сорвалась: «Почему вы ко мне постоянно придираетесь?» Татьяна Семёновна тут же сообщила сыну: «Воспитай жену, а то много себе позволяет». Андрей пытался обсуждать это с женой, но выбрал неправильные слова. И вот результат: теперь они орут друг на друга, а Татьяна Семёновна подслушивает за дверью, готовая выступить с упрёками.
***
Минут через двадцать Даша стояла на автобусной остановке и сердито постукивала каблучком по асфальту.
— Чего он мне не позвонил-то ещё? — буркнула она себе под нос. — Или опять сидит возле маминой юбки?
Тут завибрировал телефон. На экране: «Папа».
— Да, пап, привет! Все хорошо, я еду к вам. Нет, ничего особенного… Ну, как сказать… Поссорились мы.
— Дашенька, мы будем рады тебя видеть, не переживай, — папа кашлянул.
— Спасибо, пап. Я сегодня останусь… Дело серьезное, понимаешь?
— Конечно, дочка. Ну всё, ждем.
Даша спрятала телефон в карман и почувствовала, что в груди печёт. Казалось, она ещё не выплеснула всю боль. Но уехать — единственное, что ей оставалось.
***
Когда автобус затормозил у знакомой остановки, Даша вышла и сразу увидела свою маму, которая стояла у подъезда.
— Мама! — Даша шагнула к ней. — Вы что, прям сюда вышли?
— Ага, — мама потрепала Дашу по плечу, — как узнала, что у тебя проблемы, распереживалась. Решила подышать воздухом, тебя подождать.
— Спасибо, мам. — Даша обняла её и почувствовала, как зашкаливают эмоции: обида и облегчение перемешались.
— Что ж ты так нервничаешь-то? Ну давай рассказывай, что у вас там творится.
— Да всё как обычно, просто уже нет сил терпеть, — Даша вздохнула. — Мать Андрея всë меня изводит. Надо съезжать, я ему сказала, а он…
— Ясно, — мать нахмурилась. — Ну давай домой, чаю попьём, обсудим.
Они зашли в квартиру родителей, где пахло свежей выпечкой и укропом. Папа, Сергей Иванович, возился у стола.
— Дашка, проходи, чего стоишь? — Сергей Иванович махнул рукой. — Тут у нас места много, поживешь, пока всё не прояснится.
— Спасибо, пап. — Даша оставила сумку в прихожей. — Я, наверное, у вас на неопределённый срок. Только бы Андрей не заявил, что я виновата в ссоре…
— Слушай, да пускай говорит что хочет, — вступила мама, скрестив руки на груди. — У нас твоя старая комната свободна.
— Мама, пап, мне даже неловко, я уже давно от вас съехала…
— Это твой дом, — покачал головой Сергей Иванович. — Знаешь, что говорят: «Куда ребёнку идти, как не к родителям?»
Даша улыбнулась сквозь слёзы.
***
Пока она располагалась в своей старой комнате, где на полках пылились книги со студенческих времён, Андрей трижды позвонил. Даша игнорировала. Ей нужно было остыть. Спустя полчаса прислал сообщение: «Даша, я приеду к твоим родителям вечером, надо поговорить». Даша сжала телефон. По крайней мере, он не остался безучастным.
Около девяти вечера в дверь позвонили. Мама глянула в глазок:
— Даша, муженек твой пришёл, открывать будем?
— Пусть зайдёт, — уныло кивнула Даша. — Иначе я и сама не пойму, чего нам теперь…
Андрей вошёл, прижимая к груди пакет со сладостями, видимо, как знак примирения. Он выглядел растерянным, глаза красные, точно нервы тоже были на пределе.
— Добрый вечер, Мария Петровна, Сергей Иванович, — он смущённо кивнул родителям Даши. — Извините, что поздно…
— Да мы же тебя ждали, проходи, — вздохнула мама Даши. — А там уж сами разбирайтесь.
Андрей сжал губы, прошёл к Даше. Застыли оба в середине комнаты.
— Ну? — Даша заговорила первая. — Ты что хотел? Опять мне рассказывать, что твоя мама «добра»?
— Даш, я хочу, чтобы ты меня выслушала, — Андрей провёл рукой по волосам. — Я понимаю, что тебе тяжело, и вижу, что мама перегибает палку. Но ты же знаешь, у неё такой характер, она меня с детства воспитывала строго. Честно, я не знаю, как ей сказать, чтоб она отстала!
— Очень просто: «Мама, не лезь в наши дела». Или мы в конце концов съезжаем, и всё!
— Съезжать я не могу, пока… — Андрей нахмурился.
— Почему? — Даша с вызовом смотрела ему в глаза.
— Папе нужна операция, — тихо признался Андрей. — Он… не хотел никому говорить. Это что-то с желудком. Уже полгода его мучает. И он боится ложиться в больницу. Мама тем более… Она говорит, что «всё обойдётся», надеется на народные средства. Но я уже договорился с врачом, через две недели ляжет. Это деньги, и немалые, и присмотр. Я… — он осёкся. — Я хочу быть рядом с ним, пока всё не решится.
Даша замолчала, почувствовав, как к горлу опять подступает ком. Виктор Петрович ей нравился: тихий, улыбчивый, всегда старался Даше помогать.
— Почему ты сразу не сказал?
— Да я… сам узнал недавно. Он запретил говорить, особенно тебе. Не хотел жаловаться.
— Господи… — Даша провела ладонью по лицу. — Тогда понятно, почему он такой вялый последнее время…
— Вот. Мама тоже нервная вся, поэтому и срывается на тебя, — Андрей вздохнул. — Хотя это не оправдание.
— Ну… теперь хоть всё встаёт на свои места, — Даша сморщилась. — И что дальше? Я должна вернуться и терпеть, пока твоя мама с меня шкуру снимает?
Андрей приблизился и тихо ответил:
— Нет. Терпеть не должна. Я поговорю с ней. Скажу, чтобы она не совалась в наши отношения. Может, на время операции тебе лучше пожить у родителей. Но потом… Снимем квартиру, если хочешь. Деньги найдём. Главное — разобраться со здоровьем папы.
— Твоей маме понравится твоя идея? — спросила Даша с горькой усмешкой.
— Это наш брак, — отрезал Андрей. — Наша семья. И я не хочу тебя терять.
Секунду Даша не знала, что сказать. За стенкой подслушивали родители — конечно, им было небезразлично. Наконец Даша кивнула:
— Ладно. Давай так: я останусь здесь, пока Виктор Петрович не поправится. Но если понадобится какая-то помощь, ты можешь на меня рассчитывать конечно.
Андрей осторожно прикоснулся к её руке:
— Спасибо. Я рад, что мы можем обсудить это спокойно.
В этот момент в комнату заглянула мама:
— Так, вы уже помирились? Андрей, может, тебе чаю налить?
Они переглянулись и улыбнулись.
— Давайте, Мария Петровна, а то голова кругом…
***
Так наступило шаткое перемирие. По вечерам Даша в родительской квартире мучилась мыслями: «А правильно ли я поступила?» С одной стороны, она понимала, что не оставить же Виктора Петровича без поддержки. С другой стороны, у неё закипала обида на Татьяну Семёновну, ведь та буквально выдавливала её. Вспоминала, как Татьяна Семёновна ворчала: «Не умеешь суп варить, а туда же, женой моему сыну стала…» И хотелось не возвращаться в ту квартиру никогда. Но мысли о здоровье свёкра заставляли смягчиться.
А на третью ночь отец Даши, проходя мимо её комнаты, заметил, что Даша не спит.
— Дашенька, ты не хандри там, а если нужна помощь — скажи. Мама твоя только «за», если будем всё решать сообща.
— Пап, я так устала, — прошептала Даша. — Мне бы хотелось, чтобы Андрей сам разобрался со своей мамой…
— Он парень неплохой, просто вырос в другой обстановке, — тихо сказал Сергей Иванович, — всё время в тени у матери. Ему, видно, нелегко. Но раз он к тебе пришёл, значит, дорожит тобой. Не сиди одна, помогай ему, если есть возможность.
Даша кивнула, хотя сомнений меньше не стало.
***
На следующий день, ближе к вечеру, раздался звонок:
— Это я, — донеслось из трубки. — Ты не пугайся, но мы сейчас едем в поликлинику с папой, наконец он согласился. Мама в слезах, но вроде тоже поддержала. Я потом к тебе приеду, расскажу.
— Хорошо, — Даша тепло ответила, — обязательно позвони, как только будет ясно.
Уже ночью Андрей ввалился в квартиру Дашиных родителей уставший, но с тихой улыбкой.
— Приняли папу в больницу, неделю полежит, обследуют, и там решат, когда операция.
— Хорошо, что не тянут, — кивнул папа Даши. — Серьёзное дело. Дай бог, всё обойдётся.
Андрей задумчиво посмотрел на жену:
— Знаешь, мама… Ну, она как-то остыла. Ей сейчас не до упрёков, вся в мыслях о папе. Я ей прямо сказал, что если она продолжит так себя вести с тобой, мы съедем. Она обиделась, но ничего не ответила. Надеюсь, поняла.
Даша вздохнула, чувствуя, как внутри что-то выпрямляется.
— Это уже прогресс. Я рада, что ты решился. Тебе было непросто.
— Да, — Андрей печально усмехнулся. — Но иначе нельзя. Если и дальше буду молчать, нашу семью это погубит.
— Приятно слышать, что ты признаёшь, что «мы — семья», — тихо сказала Даша, глядя ему в глаза.
— Конечно, — Андрей нерешительно взял её за руку. — Даш, прости меня за всё. Я хотел, чтобы всем было хорошо, а получилось…
— Я тоже виновата, — Даша махнула рукой. — Но пусть это будет уроком для нас обоих.
Тут раздался голос мамы Даши из кухни:
— Молодёжь, идите уже пирог есть, хватит в коридоре топтаться!
Они переглянулись и пошли за ней. Через несколько минут отец Даши, протягивая тарелку, спросил:
— Так, Андрей, какие у вас теперь планы?
— Ну, как папа выйдет из больницы, я некоторое время поживу там, помогу ему. А потом снимем квартиру, — он пожал плечами. — Я уже присмотрел пару вариантов рядом с моей работой, чтоб удобнее было.
— Интересно, — Даша насмешливо фыркнула, — а твоя мама как к этому отнесётся?
— Привыкнет, хоть и будет долго ворчать. А нет — это её право. Я уже сказал: важнее всего для меня твой комфорт, твоя безопасность.
— Да ладно? — Даша подняла брови. — Приятно слышать. И вообще, чувствую, что мы на правильном пути.
— А если что, Даша, — вдруг папа включился, — всегда можете к нам прийти: места хватит. У нас никто вам не будет указывать. Мы с мамой тихие, спокойные, да?
— Тоже верно, — Даша улыбнулась. — Но, если мы хотим жить самостоятельной жизнью, то надо, наверное, самим решать, где и как. Правильно, Андрей?
Он кивнул, выглядя наконец спокойным.
***
Когда Виктора Петровича прооперировали, Андрей день и ночь сидел с ним. Даша по вечерам приносила передачки, помогала договариваться с медсестрой. В такие моменты Татьяна Семёновна уже не рвалась указывать. Она смотрела на Дашу уже без прежней колкости. Иногда лишь нервно спрашивала: «А ты уверена, что правильно доктору всё рассказала?»
Спустя пару недель Виктор Петрович вернулся домой. На первое время ему предписали покой и специальную диету. Даша приходила, помогала готовить бульоны и каши, а потом уходила к родителям. Андрей в эти моменты смотрел на жену с благодарностью.
Однажды, когда Даша собиралась уходить, Татьяна Семёновна нерешительно спросила:
— Дашенька, а как там у твоих родителей? Может, ты всё же обратно переедешь? Неудобно же так: Андрей разрывается.
— Да мы уже с Андреем решили: пока папе нужна помощь, я поживу у своих. Потом снимем квартиру.
Татьяна Семёновна сжала губы, явно ей не по душе был такой ответ, но вслух не стала возражать.
— Ну… дело ваше.
На пороге Андрей обнял жену:
— Ты молодец, спасибо, что держишься.
— Мы же семья, — повторила Даша. — Но у нас будет свой дом, рано или поздно. Понимаешь?
Андрей кивнул:
— Я уже выбрал несколько объявлений, буду смотреть.
— А твоя мама?
— Пусть привыкает к тому, что мы отделяемся. Папа тоже советует «дайте маме самой о себе позаботиться», — Андрей усмехнулся. — Он, кажется, устал от неё не меньше, чем ты.
***
Так конфликт и разрешился. Спустя месяц Даша с Андреем переехали в небольшую, но уютную однокомнатную квартиру. Они учились заново строить быт уже без оценивающего взгляда свекрови. Виктор Петрович постепенно поправлялся, а Татьяна Семёновна терпела их самостоятельную жизнь, хоть в начале иногда и названивала со своими «проверками».
Андрей в первую ночь в съёмной квартире обнял её и шёпотом сказал:
— Знаешь, спасибо, что не ушла от меня совсем…
Даша, вздохнув, прижалась к нему:
— Просто любить — это ещё и учиться решать проблемы вместе. Но больше никаких «маминых условий». Мы сами определим, что нам лучше.
Они улыбнулись, счастливо и устало, без лишних слов. Конфликт остался позади, оставив им самый главный вывод: нельзя позволять, чтобы кто-то ставил условия в твоём браке, кроме вас двоих.
