Лена проснулась от грохота. Будильник показывал семь утра, а из кухни доносился звон посуды и громкий смех. Она натянула халат и, зевая, поплелась выяснять, что там происходит.
Пахло горелым маслом, а Петя и его отец, Михаил Иванович, хохоча, жарили картошку. На полу уже валялись куски лука и растеклась какая-то липкая лужа.
— Доброе утро, Ленок! — Петя помахал ей лопаткой. — Мы тут с батей решили завтрак сварганить, пока ты дрыхнешь.
— Так себе доброе утро, — Лена посмотрела на хаос. — Это вы так готовите? Полкухни в масле, а вы еще и ржете.
— Ну, Лен, не начинай, — Михаил Иванович подмигнул ей, вытирая руки о полотенце. — Мужики на кухне — это тебе не женская возня. Мы с Петрухой дело делаем. Ты бы лучше помогла, а то картоха подгорит.
Лена сжала кулаки, но промолчала. Она взяла тряпку и начала вытирать пол, пока Петя с отцом продолжали спорить, как лучше жарить лук. Это была обычная картина: Петя и Михаил Иванович вечно устраивали в доме бардак, а Лена потом все убирала.
Они жили в небольшой двушке на окраине города, и каждый уголок этой квартиры хранил следы их «мужских дел». То рыболовные снасти в коридоре, то грязные ботинки после очередной вылазки на природу, то пустые бутылки из-под пива, которые они «забывали» выкинуть.
Лена вышла замуж за Петю три года назад. Он был веселый, громкий, с широкой улыбкой и привычкой все решать за нее. «Лена, я знаю, как лучше», — говорил он, когда она пыталась возразить. Его отец, Михаил Иванович, был такой же, только постарше и с еще большей уверенностью, что женщины созданы для того, чтобы обслуживать мужчин.
Свекр вместе с супругой жили в соседнем доме. Галина Петровна давно смирилась с характером мужа. «Такой уж он, Леночка, — вздыхала она. — Привыкай, все мужики такие».
Но Лена не хотела привыкать. Она работала администратором в салоне красоты, вставала в шесть утра, чтобы успеть к открытию салона, а вечером возвращалась в квартиру, где ее ждали грязные носки, громкий телевизор и очередной разговор о том, как она должна готовить ужин.
Петя с отцом любили футбол, рыбалку и посиделки до полуночи, а Лена мечтала о тишине и хотя бы одном дне, когда ей не придется быть прислугой.
— Петя, ты хоть посуду за собой помой, — сказала она, закончив убирать пол.
— Да ладно, Лен, потом разберемся, — он махнул рукой и повернулся к отцу. — Бать, а помнишь, как мы в прошлом году щуку ловили?
Лена вышла из кухни, чувствуя, как внутри закипает злость. Она вспомнила, как вчера вечером Петя с Михаилом Ивановичем вернулись с очередной рыбалки, бросили свои грязные куртки прямо на диван и потребовали ужин. И она, как дура, стояла у плиты, пока они орали на телевизор, где шел футбольный матч.
Вечером, когда Михаил Иванович ушел домой, Лена попыталась поговорить с мужем.
— Петя, я устала. Вы с отцом будто не замечаете, что я тут одна все делаю. Может, хоть раз сами приберетесь?
— Лена, ты опять завелась? — Петя зевнул, развалившись на диване. — Мы с батей работаем, устаем. А тебе проще убраться. И вообще, не ной, а то как мама моя будешь.
Лена легла спать с тяжелым сердцем. Она смотрела в потолок и думала, что так дальше нельзя. Но как это изменить? Петя не слушал, Михаил Иванович только смеялся над ее просьбами, а Галина Петровна советовала «быть мудрее». Лена чувствовала себя загнанной в угол, но пока не знала, как вырваться.
Через неделю Петя объявил, что они с отцом снова едут на рыбалку. Лена даже обрадовалась — хоть выходной проведет в тишине. Но радость быстро испарилась, когда она увидела, как они собираются: удочки, рюкзаки, пакеты с едой — все это валялось в коридоре, а Петя с Михаилом Ивановичем спорили, брать ли лишнюю катушку.
— Ленок, сделай нам быстренько бутербродов, — крикнул Петя, засовывая сапоги в сумку. — И пива захвати, в холодильнике должно быть.
— Я не ваша прислуга, — огрызнулась Лена, но все же пошла на кухню. Она знала, что если не сделает, они будут копаться весь вечер, а ей это надо меньше всего.
Галина Петровна зашла к ним перед отъездом мужа. Она выглядела уставшей, с потухшими глазами, но все равно улыбалась.
— Леночка, не сердись на них, — сказала она, пока они пили чай на кухне. — Мужики такие, им надо свое пространство. Я тоже когда-то злилась, но потом поняла: проще подстроиться.
— Галина Петровна, я не хочу подстраиваться, — Лена поставила чашку на стол. — Я же не только для них живу. У меня работа, дела, а они будто не видят, что я человек.
— Ой, Лен, не нагнетай, — свекровь махнула рукой. — Все так живут. Главное, чтобы семья была полная.
Лена промолчала. Она смотрела на Галину Петровну и думала, что не хочет стать такой же — забитой, смирившейся, живущей ради того, чтобы угодить мужу. Но как объяснить это Пете? Он даже не пытался ее слушать.
Рыбалка, как обычно, закончилась бардаком. Петя с Михаилом Ивановичем вернулись поздно, грязные, с пустыми руками — рыба, по их словам, «не клевала». Они бросили свои вещи в прихожей, а Лена, вернувшись из магазина, чуть не споткнулась о резиновые сапоги.
— Петя, сколько можно? — она стояла в дверях, уперев руки в бока. — Вы хоть раз можете нормально вещи убрать?
— Лена, давай без этого, ладно? — Петя уже включил телевизор. — Устали мы, весь день на ногах. Лучше поешь с нами, батя котлеты принес.
Михаил Иванович кивнул, жуя котлету.
— Лена, не кипятись. Мы с Петрухой делом заняты были. А ты вечно с этими уборками.
Лена ушла в спальню, хлопнув дверью. Она сидела на кровати и думала, что так больше не может. Ей вспомнилось, как в детстве мама всегда учила ее: «Леночка, семья — это компромисс». Но какой компромисс, если она одна тянет все на себе?
На следующий день Лена решилась на серьезный разговор. Она дождалась, пока Михаил Иванович уйдет, и села напротив Пети.
— Петя, нам надо поговорить. Я больше не могу так жить. Ты и твой отец ведете себя так, будто я прислуга. Я хочу, чтобы ты начал помогать по дому. И чтобы Михаил Иванович не указывал мне, что делать.
Петя посмотрел на нее, как на ребенка.
— Лена, ты чего, заболела что ли? Нормально же живем. Батя просто такой, привык командовать. А я что, я на работе пашу, домой прихожу — отдохнуть хочу.
— А я не хочу отдыхать? — Лена повысила голос. — Я тоже работаю, но потом еще вашу грязь убираю!
— Ну, ладно, помогу, — Петя пожал плечами. — Только не ори, хорошо? Завтра разберемся.
Но «завтра» ничего не изменилось. Петя, как обычно, забыл про свои обещания, а Михаил Иванович, заглянув вечером, снова начал рассказывать, как «женщина должна держать дом в порядке». Лена чувствовала, что ее терпение на исходе.
Все лопнуло в следующую субботу. Петя с Михаилом Ивановичем решили устроить «мужской вечер» у них дома. Лена, вернувшись от мамы, застала их в гостиной: телевизор орал, на столе стояли пустые бутылки, а пол был усыпан крошками от чипсов.
— Лена, принеси чего-нибудь пожевать! — крикнул Петя, не отрываясь от экрана.
Это была последняя капля. Лена почувствовала, как внутри что-то щелкнуло. Она выключила телевизор и встала перед ними.
— Так, оба, слушайте. Я больше не буду вам прислуживать. Ни тебе, Петя, ни вам, Михаил Иванович. Хотите жрать — готовьте сами. Хотите чистоту — убирайте сами. А лучше — на выход оба!
Петя уставился на нее, открыв рот.
— Лен, ты чего? Переработала, что ли?
— Нет, Петя, я просто устала быть вашей служанкой, — Лена говорила спокойно, но внутри ее трясло. — Ты обещал помогать — не помог. Твой отец вечно меня учит, как жить. Хватит. Собирайте свои вещи и уходите.
Михаил Иванович нахмурился.
— Лена, ты это серьезно? Я, между прочим, в своем доме тоже порядок держу.
— В своем доме? — Лена усмехнулась. — А Галина Петровна тогда зачем всю жизнь за вами бегает? Нет, Михаил Иванович, я не она. И не буду.
Петя встал, пытаясь ее успокоить.
— Лен, ну хватит, давай поговорим. Куда я пойду?
— К отцу своему иди, — Лена указала на дверь. — У вас там своя квартира, живите, как хотите. А я так больше не могу.
Михаил Иванович начал что-то говорить, но Лена его перебила.
— И вы, Михаил Иванович, тоже. Хватит мне указывать. Уходите.
Она стояла, не двигаясь, пока они, ворча, собирали свои вещи. Петя пытался уговорить ее «не горячиться», но Лена была непреклонна. Когда дверь за ними закрылась, она села на диван и заплакала — не от грусти, а от облегчения.
На следующий день Галина Петровна пришла к Лене. Она выглядела встревоженной.
— Леночка, что ты наделала? Петя у нас ночевал, с отцом ругаются. Как ты теперь одна будешь?
— Галина Петровна, я прекрасно одна буду, — Лена улыбнулась. — Я наконец-то сама по себе. И знаете, мне так легко.
Она посмотрела в окно. Квартира была тихой, чистой, и впервые за долгое время Лена почувствовала, что это ее дом. Она не знала, что будет дальше — может, Петя одумается, а может, она начнет новую жизнь. Но одно Лена знала точно: больше она никому не позволит вытирать о себя ноги.
