Яна зажгла свечи на столе и отошла на шаг, оценивая результат. Три свечи — по одной на каждый год брака. На плите остывал ужин, в холодильнике стояло вино. Сегодня была их годовщина, третья по счёту. Яна хотела сделать этот вечер особенным, хотя внутри уже давно поселилось какое-то смутное беспокойство.
Дмитрий вернулся домой в половине девятого. Он кивнул, увидев накрытый стол, скинул пиджак на стул.
— Годовщина же, — сказала Яна, стараясь, чтобы её голос звучал легко и непринуждённо.
— Ага, помню, — откликнулся муж и прошёл в ванную умываться.
Они сели за стол. Яна разлила вино по бокалам, подняла свой.
— За нас, — произнесла она.
Дмитрий чокнулся с ней, отпил глоток и принялся за еду. Молчание повисло тяжёлым одеялом. Яна пыталась разговорить мужа, спрашивала про работу, про планы на выходные. Он отвечал односложно, без энтузиазма. Взгляд его блуждал где-то в стороне, мысли явно были далеко.
Вечер прошёл тихо и обыденно. Никакого тепла, никакой романтики. Яна убирала со стола и чувствовала, как внутри растёт непонятная тревога. Что-то изменилось между ними, но она не могла понять, что именно. Дмитрий стал другим — отстранённым, равнодушным. Будто их брак превратился в формальность, которую он просто терпел.
Яна легла в постель и долго не могла уснуть. Рядом лежал муж, уткнувшись в телефон. Экран светился в темноте. Она хотела спросить, всё ли в порядке, но так и не решилась. Страх услышать что-то, к чему она не готова, сковывал язык.
Дмитрий начал всё чаще задерживаться на работе. Сначала это были пара раз в неделю, потом стало почти ежедневной нормой. Он возвращался домой поздно вечером, иногда за полночь. Яна встречала его вопросами о том, где он был, почему не предупредил. Дмитрий отвечал коротко, с раздражением.
— Работа, Яна. Проект горит. Не мог уйти раньше.
Она пыталась не показывать своего беспокойства. Верила, что это временная ситуация, что всё скоро вернётся в норму. Но с каждым днём ощущение, что муж от неё отдаляется, усиливалось. Он приходил домой усталый, молчаливый, не желающий ни о чём разговаривать.
Однажды вечером Яна попыталась обнять его, когда он вошёл в квартиру. Дмитрий слегка отстранился.
— Устал очень. Сил нет, — пробормотал он и прошёл мимо неё в спальню.
Яна стояла в коридоре, чувствуя себя лишней в собственном доме. Это была его квартира, они жили здесь с самого начала их совместной жизни. Он никогда этого не подчёркивал, но сейчас Яна вдруг остро ощутила, что это не её пространство. Она здесь гостья, которую терпят.
Телефон Дмитрия стал для него чем-то сакральным. Раньше он мог спокойно оставить его на столе, не обращать внимания на уведомления. Теперь же смартфон не выпускал из рук. Постоянно проверял сообщения, уходил в ванную или на балкон для разговоров. Яна замечала, как он прячет экран, стоит ей подойти поближе.
— С кем ты разговариваешь? — спросила она как-то вечером, когда Дмитрий в очередной раз вышел на кухню с телефоном.
— По работе, — бросил он, не поднимая глаз от экрана.
— В десять вечера? По работе?
— У нас сейчас аврал. Я же говорил.
Он развернулся и ушёл в другую комнату, продолжая переписку. Яна сидела на диване и чувствовала, как напряжение между ними растёт с каждым днём. Она не хотела превращаться в ревнивую жену, проверяющую каждый шаг мужа. Но интуиция подсказывала, что что-то не так. Что-то очень не так.
Дмитрий стал отстранённым не только эмоционально, но и физически. Он ложился спать поздно, когда она уже засыпала. Утром вставал раньше, уходил, даже не попрощавшись. Между ними словно выросла стена, и Яна не знала, как её разрушить.
Однажды вечером Дмитрий снова не пришёл домой вовремя. Яна звонила ему — сначала один раз, потом ещё, потом ещё. Телефон был недоступен. Часы показывали одиннадцать, потом полночь, потом час ночи. Яна сидела на кухне, обхватив руками чашку с остывшим чаем, и чувствовала, как внутри нарастает паника.
Она писала сообщения: «Где ты?», «Дима, ответь!», «Я волнуюсь!». Всё без ответа. В голову лезли страшные мысли — авария, больница, что-то случилось. Но одновременно с этим жгучее подозрение — а может, он просто не хочет отвечать?
Яна не спала всю ночь. Ворочалась в постели, вслушивалась в каждый звук на лестничной площадке, надеясь услышать его шаги. Под утро где-то в шесть часов щёлкнул замок. Дмитрий вошёл в квартиру.
Яна выскочила из спальни. Муж выглядел усталым, но спокойным. Никакого смущения, никакого виноватого взгляда. Он стал снимать ботинки, словно вернулся с обычной прогулки.
— Где ты был?! — голос Яны сорвался на крик. — Я звонила тебе всю ночь! Ты хоть понимаешь, как я переживала?!
— Телефон сел, — равнодушно ответил Дмитрий. — Задержался на работе, потом решил остаться в офисе. Зачем ехать домой, если утром опять туда возвращаться?
Яна смотрела на него широко раскрытыми глазами. Его спокойствие пугало больше, чем любая истерика.
— Ты мог бы хоть как-то дать знать! Я думала, что с тобой что-то случилось!
— Не драматизируй, — бросил он и прошёл мимо неё в спальню.
Яна осталась стоять в коридоре. Руки тряслись. Внутри всё кричало о том, что это ложь. Но доказательств не было. Только интуиция, которая с каждым днём становилась всё громче.
Через несколько дней Яна собирала грязную одежду для стирки. Она взяла рубашку Дмитрия, ту самую, в которой он вернулся в то утро после ночного исчезновения. Рубашка помялась, пахла чужими духами. Яна развернула её и замерла.
На белом воротнике был яркий след от помады. Алый, отчётливый, как плевок в лицо. Сердце её ухнуло вниз. Руки задрожали так сильно, что рубашка выпала на пол.
Она подняла её, снова посмотрела на пятно. Может, это случайность? Может, его кто-то коснулся в метро, в лифте? Но нет. Такой отпечаток оставляет только поцелуй. Или объятие, очень близкое, интимное.
Яна пошла в гостиную, где Дмитрий сидел за ноутбуком. Она держала рубашку в вытянутых руках, словно вещественное доказательство.
— Что это? — спросила она дрожащим голосом.
Дмитрий поднял глаза, посмотрел на рубашку. Яна ожидала отрицания, попытки соврать, придумать какую-то нелепую историю. Но он просто откинулся на спинку стула и посмотрел на неё совершенно спокойно.
— Помада, — констатировал он.
— Я вижу, что помада! — голос Яны сорвался. — Откуда она здесь?!
Дмитрий вздохнул. Не виноватым вздохом человека, которого поймали за руку. А скорее раздражённым, как будто его оторвали от важных дел.
Он произнёс ровным, будничным тоном:
— Не было задержки на работе. Я ночевал у неё.
Яна застыла. Кровь отхлынула от лица. Она слышала слова, но мозг отказывался их обрабатывать. Он что, только что признался? Вот так просто, без тени смущения?
— Что? — только и смогла выдавить она.
— Ты всё правильно поняла, — Дмитрий закрыл ноутбук и посмотрел на неё. — Я встречаюсь с Кристиной уже полгода. Моя бывшая девушка, ты её не знаешь.
Яна чувствовала, как земля уходит из-под ног. Полгода. Полгода он ей изменял, врал, приходил к ней в постель после другой женщины. Полгода она жила в иллюзии, что у них всё нормально, просто временные трудности.
— Как ты… Как ты мог? — её голос сорвался на шёпот.
Дмитрий смотрел на неё без капли раскаяния в глазах. Словно обсуждал погоду или курс доллара. Яна ждала оправданий, объяснений, слёз, чего угодно. Но только не этого ледяного спокойствия.
— Так получилось, — пожал он плечами. — Мы случайно встретились, начали общаться. Потом одно привело к другому.
— Одно привело к другому?! — Яна не верила своим ушам. — У нас семья! Мы женаты!
— Ну и что? — он поднялся со стула. — Это не значит, что мы должны быть вместе до конца жизни. Люди встречаются, расстаются. Это нормально.
Яна начала плакать. Слёзы хлынули ручьём, она не могла их остановить. Три года брака, все планы на будущее, все мечты — всё рушилось в один момент. И самое страшное, что муж стоял перед ней абсолютно равнодушный к её боли.
Дмитрий продолжал говорить, и каждое его слово было как удар ножом.
— Кристина беременна. От меня. Мы ждём ребёнка.
Яна схватилась за спинку дивана, чтобы не упасть. Беременна. У него будет ребёнок от другой женщины. Пока она строила планы об их семье, мечтала о детях, он создавал новую жизнь с кем-то другим.
— Ты… ты… — она не могла подобрать слов. Боль была настолько острой, что перехватывало дыхание.
— Я не знал, как тебе сказать, — продолжил Дмитрий тем же ровным тоном. — Ждал подходящего момента, но его всё не было. Теперь, когда ты сама всё узнала, проще.
Проще. Ему стало проще. Яна смотрела на этого человека и не узнавала его. Неужели она три года прожила рядом с таким чудовищем? Неужели она его так плохо знала?
— Как ты можешь так спокойно об этом говорить? — всхлипывала она. — У нас же были планы! Мы же собирались…
— Собирались, — перебил её Дмитрий. — Но я передумал. Это моё право. Мы больше не подходим друг другу.
— Больше не подходим?! — Яна истерически рассмеялась сквозь слёзы. — Ты изменял мне полгода, соврал про беременность другой женщины, а теперь говоришь, что мы не подходим друг другу?!
Дмитрий посмотрел на часы. Яна проследила за его взглядом и поняла — он торопится. Ему нужно куда-то идти. К ней, к Кристине. К своей новой жизни, которую он построил за её спиной.
— Вот и отлично, — сказал он. — К вечеру же ты уедешь?
Яна не могла поверить в эту жестокость. Человек, с которым она провела три года, с которым строила планы, выгоняет её из дома. Вот так просто, буднично. Как чужого человека, случайно зашедшего и задержавшегося слишком надолго.
— Ты… ты серьёзно? — прошептала она.
— Абсолютно, — Дмитрий взял пиджак с кресла. — Это моя квартира. Мы не расписаны на неё. Ты здесь просто жила. Теперь придётся съехать.
Он говорил с такой холодной расчётливостью, что Яне стало страшно. Она вдруг поняла, что перед ней совершенно чужой человек. Маска слетела, и под ней оказалась пустота.
— Куда я пойду? — растерянно спросила она.
— Не знаю. Это твои проблемы, — Дмитрий надел пиджак. — У тебя наверняка есть подруги, родственники. Переночуешь у них, потом найдёшь съёмную квартиру. Ты взрослый человек, разберёшься.
Яна молчала. Слёзы высохли, на их месте осталась только жгучая боль и оглушающее недоумение. Она пыталась понять — когда всё пошло не так? Где она пропустила момент, когда он перестал её любить? Или он вообще никогда не любил?
Дмитрий направился к выходу, но на пороге обернулся.
— Ключи оставишь на столе. И не надо никаких драм, хорошо? Мы взрослые люди. Просто разошлись.
Дверь захлопнулась. Яна осталась стоять посреди гостиной с рубашкой в руках. На белом воротнике алел след чужой помады, напоминая о предательстве.
Яна медленно прошла в спальню и открыла шкаф. Её вещи занимали одну половину. Немного, если честно. Она никогда не была транжирой, не скупала гардероб тоннами. Пары сумок хватит, чтобы забрать всё своё.
Руки дрожали, когда она снимала платья с вешалок. Слёзы снова хлынули, но Яна заставляла себя двигаться. Складывала одежду в сумки, старалась делать это аккуратно, хотя какая разница. Её выгоняют. Просто так, без объяснений, без сожалений.
Она собрала косметику в ванной, документы со стола, книги с полки. Каждая вещь в этой квартире напоминала о том, как она была слепа и наивна. Вот эта ваза — они купили её вместе на блошином рынке. Вот этот плед — подарила на Новый год. Вот эта фотография — сделали на море, когда ещё казалось, что они счастливы.
Яна чувствовала себя преданной и униженной. Три года она верила, что строит семью. Планировала детей, мечтала о совместном будущем. А в итоге оказалась просто временной жилицей, которую терпели, пока не нашлась замена.
Она зашла на кухню за пакетами для мелочей. На столе лежал список продуктов, написанный её рукой. Она собиралась в магазин, хотела приготовить ужин. Теперь этот список казался издевательством. Какой ужин? Какая семья?
К вечеру все её вещи были собраны и стояли у двери. Две большие сумки и рюкзак — вот и всё её имущество за три года совместной жизни. Яна обвела взглядом квартиру. Здесь она была счастлива. Вернее, думала, что счастлива.
Дмитрий сидел в гостиной перед телевизором. Он переключал каналы, словно ничего не происходит. Яна смотрела на него и понимала — она никогда по-настоящему его не знала. Человек, которого она любила, был лишь образом, созданным её фантазией. Реальный Дмитрий оказался холодным эгоистом, способным выбросить жену на улицу без капли сожаления.
— Я собрала вещи, — сказала она.
— Хорошо, — не отрываясь от экрана, ответил он.
Яна ждала, что он хотя бы обернётся, посмотрит на неё. Может, ему станет стыдно? Может, он одумается? Но Дмитрий продолжал смотреть телевизор, будто разговаривал с пустотой.
— Неужели тебе всё равно? — тихо спросила она.
— Мне не всё равно, — он переключил канал. — Я хочу разобраться со своей жизнью. У меня будет ребёнок. Мне нужно думать о нём, а не о твоих чувствах.
Яна кивнула. Больше говорить было не о чем. Она взяла сумки и направилась к выходу. Руки дрожали, когда она открывала дверь. Последний взгляд на квартиру, на мужа, который даже не поднял головы, чтобы попрощаться.
Дверь захлопнулась за её спиной с глухим звуком. Этот звук подвёл черту под их браком.
Яна стояла на лестничной площадке с тяжёлыми сумками в руках. Чувствовала, как её гордость растоптана, а чувства преданы. Боль была острая и жгучая, пронизывала всё тело.
Но где-то глубоко внутри уже зарождалось облегчение. Странное, неожиданное облегчение. Она свободна. Свободна от этого человека, который не ценил её. Свободна от необходимости притворяться, что всё хорошо. Свободна от ожидания любви, которой уже давно не было.
Яна спустилась на ступеньку ниже. Потом ещё на одну. Сумки были тяжёлыми, руки быстро устали. Но она шла вперёд, шаг за шагом, вниз по лестнице. Навстречу неизвестности.
Она думала о том, что потеряла всего три года своей жизни. Не десять, не двадцать. Только три года. Ей было двадцать восемь. Впереди ещё столько времени, столько возможностей. Она молода, здорова, у неё есть работа, друзья, родители. Она справится.
Выходя на улицу, Яна подняла лицо к небу. Было уже темно, но звёзды светили ярко. Холодный вечерний воздух бил в лицо, и она жадно вдыхала его, словно после долгого пребывания в душной комнате.
Она чувствовала странную смесь боли и благодарности. Да, это больно. Да, это унизительно. Да, она чувствует себя преданной и обманутой. Но она рада, что узнала правду сейчас, а не потратила на этого мужчину половину своей жизни.
Яна вызвала такси и села на скамейку у подъезда, ожидая машину. Телефон завибрировал — сообщение от подруги Светы. Они должны были встретиться на выходных. Яна набрала ответ: «Света, можешь сейчас поговорить? Мне очень нужна поддержка».
Света перезвонила через минуту.
— Янка, что случилось?
— Я ухожу от Димы, — голос Яны сорвался. — Он мне изменял. Полгода. С бывшей. Она беременна. Он меня выгнал.
На том конце провода повисла тишина.
— Я сейчас сижу у его подъезда с вещами. Не знаю, куда ехать.
— Ко мне, — твёрдо сказала Света. — Немедленно ко мне. Я жду.
Яна почувствовала, как на глаза снова наворачиваются слёзы. Но на этот раз они были не от боли, а от благодарности. Есть люди, которые её ценят. Есть люди, которые не предадут.
Подъехало такси. Яна загрузила сумки в багажник и села на заднее сиденье. Машина тронулась с места, увозя её от квартиры, от мужа, от той жизни, которая оказалась ложью.
— Тяжёлый день был? — участливо спросил водитель, глядя в зеркало заднего вида.
— Можно и так сказать, — Яна попыталась улыбнуться.
— Всё пройдёт, — философски заметил водитель. — Любая боль когда-нибудь заканчивается.
Яна кивнула и отвернулась к окну. За стеклом мелькали огни ночного города. Где-то там, в одной из этих квартир, Дмитрий сидит перед телевизором и радуется, что избавился от неудобного груза в виде жены. Где-то там его Кристина вынашивает ребёнка, не подозревая, с каким человеком связала свою жизнь.
Но Яна больше не хотела об этом думать. Она устала. Устала от боли, от предательства, от необходимости быть сильной. Сейчас ей просто нужно добраться до Светы, выплакаться, выговориться. А завтра она начнёт собирать свою жизнь заново.
Квартира Светы встретила её теплом и уютом. Подруга открыла дверь, обняла, не задавая лишних вопросов. Просто обняла крепко, по-настоящему, так, как Дмитрий не обнимал её уже очень давно.
— Проходи, — Света забрала у неё сумки. — Сейчас чай заварю.
Они сидели на кухне до глубокой ночи. Яна рассказывала обо всём — о задержках на работе, о телефонных разговорах за закрытой дверью, о следе помады на рубашке. О том, как Дмитрий спокойно признался в измене, словно рассказывал о поездке в отпуск. О том, как цинично выгнал её из дома.
Света слушала и качала головой.
— Какой же он урод. Прости, но это правда. Я всегда чувствовала, что с ним что-то не так. Слишком холодный, слишком расчётливый.
— Почему ты мне не говорила? — спросила Яна.
— А ты бы поверила? — Света налила ей ещё чаю. — Ты была влюблена. Видела только хорошее. Это нормально.
Яна вздохнула. Света была права. Даже если бы ей сказали, она бы не поверила. Любовь делает слепыми. Или то, что она принимала за любовь.
— Что теперь? — спросила подруга.
— Не знаю, — честно призналась Яна. — Найду съёмную квартиру. Буду работать. Жить дальше.
— Останешься у меня, пока не найдёшь жильё, — твёрдо сказала Света. — У меня есть диван. Можешь жить сколько нужно.
Яна кивнула, не в силах говорить. Горло сжалось от благодарности. Хорошо, что есть люди, которые поддержат в трудную минуту.
Прошла неделя. Яна нашла небольшую однокомнатную квартиру на окраине города. Дорого, но она могла себе позволить. Работа приносила стабильный доход. Она собрала необходимую мебель, купила постельное бельё, посуду. Обустраивалась, создавала своё пространство.
Дмитрий не звонил. Ни разу. Яна не знала, чего ожидала — извинений? Попыток вернуть? Но молчание было красноречивее любых слов. Ему было всё равно. Он получил то, что хотел — свободу для жизни с Кристиной.
Иногда, по ночам, когда она лежала в новой квартире на новом диване, Яна плакала. Вспоминала хорошие моменты — как они познакомились, как он делал ей предложение, как строили планы. Но потом ловила себя на мысли, что это были лишь красивые иллюзии. Реальность оказалась совсем другой.
— Ты держишься молодцом, — сказала как-то Света, зайдя в гости.
— Стараюсь, — улыбнулась Яна. — А что ещё остаётся? Жизнь продолжается.
— И правильно. Ты заслуживаешь большего, чем этот тип.
Яна кивнула. Да, заслуживает. Она заслуживает любви, уважения, верности. Всего того, чего Дмитрий ей не дал. Но теперь она знает, как не должны относиться к ней мужчины. Это урок. Жестокий, болезненный, но необходимый.
Прошёл месяц. Яна привыкла к новой жизни. Ходила на работу, встречалась с друзьями, обустраивала квартиру. Боль постепенно притуплялась, хотя иногда всё ещё накатывала волной, застигая врасплох.
Однажды на улице она случайно увидела Дмитрия. Он шёл с девушкой под руку. Кристина, очевидно. Высокая, стройная, с животиком, который уже было заметно. Они смеялись, о чём-то разговаривали.
Яна замерла на месте. Сердце бешено забилось. Дмитрий не заметил её, прошёл мимо, увлечённый беседой. Яна смотрела им вслед и вдруг поняла — ей не больно. Совсем не больно. Она смотрит на чужого человека, который когда-то был частью её жизни, но теперь уже нет.
— Слава богу, — прошептала она и пошла дальше.
Впереди была её жизнь. Новая, без лжи и предательства. Без человека, который не ценил её. Яна шла по улице, и впервые за долгое время чувствовала себя по-настоящему свободной.
Она потеряла всего три года. Всего три года из целой жизни. Это не конец. Это начало.
