Звонок Андрея застал Лену за работой, когда она дописывала очередную статью о новых модных трендах.
— Лен, у меня новость! — голос мужа звучал необычно приподнято. — Меня назначили директором по развитию! Представляешь?
Лена отложила ручку, улыбнулась.
— Поздравляю, солнце! Я так рада за тебя. Ты так долго к этому шёл.
— Хочу отметить. Пригласить ребят из офиса, Димку с женой, может, Олега. В пятницу устроим? Ты же не против?
Она представила себе пятничный вечер: после рабочей недели успеть купить продукты, приготовить, накрыть стол… Но в голосе Андрея слышалось столько радости, что отказывать было невозможно.
— Конечно, устроим. Я что-нибудь интересное придумаю.
— Только маме скажи, пусть поможет. Знаешь же, одной тебе тяжело будет. Человек десять наберётся.
Лена почувствовала внутри дискомфорт. Конечно. Валентина Петровна. Её помощь. Как же без неё.
— Андрей, я справлюсь. Правда.
— Ну солнце, давай без гордости. Мама столько раз предлагала помочь, у неё опыт, она знает, как гостей принимать. Ты же у нас карьеристка, вечно на работе. — В его тонах не было осуждения, скорее лёгкая ирония, но Лена все равно поморщилась.
Вечером того же дня, когда Лена составляла список блюд, сидя за кухонным столом с ноутбуком, раздался звонок в дверь. На пороге стояла Валентина Петровна с пакетами.
— Андрюша позвонил, рассказал про повышение! Я так рада! Вот, купила уже кое-что, завтра ещё докуплю. Будем готовить вместе, я тебе покажу свои фирменные блюда.
Свекровь прошла на кухню, не дожидаясь приглашения, начала выкладывать из пакетов продукты: майонез, жирную сметану, большой кусок мяса мяса, рис, морковь, лук.
— Сделаем мой плов, все его обожают. Потом мясной салат, только я его особенным образом готовлю, с жареным луком, это фишка такая. Ещё «Мимозу» надо, селёдку под шубой… И мясо по-французски обязательно! Андрюша без него праздник не представляет.
Лена смотрела на продукты и чувствовала, как внутри нарастает протест. Ей представилось, как на её столе, в её доме, в её квартире с белыми стенами и скандинавским минимализмом появятся эти тяжёлые, сытые, советские блюда, после которых чувствуешь, как отказывает печень.
— Валентина Петровна, я хотела сделать что-то более лёгкое. Современное. Не все же любят такую тяжёлую еду.
Свекровь повернулась к ней с выражением снисходительного удивления.
— Лёгкое? Леночка, это же праздник! Мужчины должны наесться, это серьёзное повышение! Не какие-то там канапешки с креветочкой. — Она хмыкнула. — Ты же понимаешь, что твои салатики листовые никого не накормят? Гости уйдут голодными.
— Я планировала сделать цезарь с креветками, домашний паштет, семгу собственной засолки…
— Паштет? — Валентина Петровна скривилась. — Это же печень размазанная. Фу. Лучше я свой салат с печенью трески сделаю, там майонез, яйца, рис. Вот это вкусно. А семга… Ну не знаю, это же дорого, а значит мало. Лучше селёдку, проверено временем.
Лена сжала кулаки под столом.
— Я справлюсь сама. Правда. У меня всё продумано.
Свекровь посмотрела на неё тем взглядом, которым смотрят на упрямого ребёнка.
— Леночка, ну что ты? Я же не со зла. Просто у тебя руки… ну, ты же сама знаешь, готовить не очень умеешь. Андрюша рассказывал, что у тебя даже борщ не получается. Это не стыдно, просто не каждому дано. Зато ты статьи пишешь хорошо! Вот я готовлю отлично, это моё. Давай каждый своё дело делает, и всем хорошо.
У Лены горели щёки. Она помнила тот злополучный борщ, который не получился, потому что она впервые его готовила, и Андрей, оказывается, это свекрови рассказал. Как мило.
— Спасибо за предложение, но я хочу сама. Это важно для меня.
Валентина Петровна вздохнула так страдальчески, будто её лишили последнего утешения.
— Ну как знаешь. Только потом не говори, что я не предлагала помощь. Я хоть плов сделаю, ладно? Его ты точно готовить не умеешь. Принесу в пятницу утром. И салатик один мой фирменный. Для подстраховки.
Следующие два дня Лена провела в тщательной подготовке. Она нашла идеальный рецепт цезаря с домашним соусом, купила свежайшую семгу и засолила её с укропом и апельсином. Приготовила нежный паштет из куриной печени с коньяком и сливочным маслом, сделала тарталетки с творожным сыром,финиками и микрозеленью. Запекла овощи с розмарином, приготовила багет с чесночным маслом.
Она хотела доказать. Себе, Андрею, этим гостям, но больше всего — Валентине Петровне. Доказать, что она может. Что она не бестолковая невестка с неправильными руками. Что её видение праздника имеет право на существование.
В пятницу Лена уже второй час колдовала на кухне, разделывая креветки для цезаря, когда раздался звонок. На пороге стояла свекровь с огромной кастрюлей плова и контейнерами с салатами.
— Ну вот, я как обещала! Плов горячий, только что с плиты. И салатик мой фирменный с жареным лучком сделала, и «Мимозу». Для солидности. — Она внесла всё на кухню и критическим взглядом оглядела столешницу с ингредиентами. — Это что, креветки? Леночка, их же никто не ест. Невкусные. Лучше бы курицу взяла. И это что, тарталетки? Это же одни корзинки, там два укуса всего. Мужчины останутся голодными.
Лена медленно выдохнула.
— Валентина Петровна, мы договаривались, что я готовлю сама.
— Ну я же для подстраховки! — Свекровь уже открывала её холодильник, заглядывала в кастрюли. — А это что, паштет? Ой, не знаю, не знаю. Печень такая специфическая, не все любят. Надо было котлет сделать. Андрюша обожает мои котлетки с подливкой.
— Я помню, что любит Андрей. Я его жена.
Это прозвучало резче, чем Лена планировала. Валентина Петровна вскинула брови.
— Ну конечно, конечно. Только я его мама и знаю его тридцать пять лет, а ты… сколько вы женаты? Четыре года? — Она улыбнулась, но в улыбке не было тепла. — Ладно, я пойду, переодеться надо. Вечером приду пораньше, помогу стол накрывать.
Когда дверь за ней закрылась, Лена прислонилась спиной к холодильнику и закрыла глаза. Успокойся. Всё будет хорошо. Блюда получились отличными. Гости оценят.
К семи вечера квартира преобразилась. Стол был накрыт по всем правилам, которые Лена подсмотрела на страничках фуд-блогеров: белая скатерть, живые цветы в центре, изящная подача. Тарталетки выглядели как с обложки журнала, паштет в стеклянной пиале с веточкой тимьяна, семга нарезана идеально тонкими пластами и выложена розой, цезарь в большой стекляной миске, запечённые овощи припорошены пармезаном.
А рядом — огромная кастрюля плова свекрови, салаты под майонезными шапками, украшенные веточками петрушки.
Контраст был разительным.
Гости начали приходить к восьми. Коллеги Андрея с жёнами, его друг Дима с супругой Олей, ещё несколько знакомых. Валентина Петровна появилась в синем бархатном костюме, напомаженная и при всех регалиях.
— Ну, проходите, проходите! — Она встречала гостей так, будто это её квартира. — Андрюша, принимай поздравления! Я так горжусь тобой!
Лена стояла рядом, улыбалась, принимала букеты и бутылки вина. Андрей светился от счастья, обнимал друзей, рассказывал про новую должность.
Когда все расселись за столом, начались тосты. Поздравления, пожелания успехов, смех. Гости потянулись к блюдам, и Лена затаила дыхание.
— Ого, а это что? — Коллега Андрея, Максим, взял тарталетку. — Леночка, это вы делали?
— Да, — она кивнула.
Он попробовал, и лицо его выразило искреннее удивление.
— Господи, как вкусно! Девочки, попробуйте обязательно! Что это за начинка?
— Творожный сыр с финиками.
— Невероятно! — подала голос Оля, жена Димы. — Лена, я думала, вы в редакции работаете, а вы, оказывается, ещё и шеф-повар!
Валентина Петровна поджала губы.
— Это просто корзиночки с сыром. Попробуйте лучше мой плов, я по правильному рецепту готовлю, с зирой и барбарисом.
Гости послушно накладывали плов, но продолжали нахваливать тарталетки. Потом кто-то попробовал паштет.
— Лен, это восхитительно! Такой нежный! С чем это?
— Куриная печень, коньяк, овощи…
— У меня есть рецепт паштета получше, — встряла свекровь, накладывая свой салат в свою тарелку. — С печенью трески, с яйцом и майонезом. Это классика. А это… — она скептически посмотрела на пиалу с паштетом, — это слишком простенько. И печень чувствуется сильно, не всем такое нравится.
Повисла неловкая пауза. Андрей быстро поднял бокал:
— За успех! За новые горизонты!
Все поддержали, тосты помогли сгладить момент. Но когда гости добрались до цезаря, восторги полились снова.
— Господи, это же ресторанный уровень! — Максим уже накладывал себе добавку. — Соус домашний?
— Да, я делала сама. Анчоусы, чеснок, пармезан…
— Я вот не понимаю эту моду на цезарь, — Валентина Петровна отодвинула миску. — Там же одна трава. Салат — это когда оливье, когда селедка под шубой. Настоящая еда. А это… покормил кролика. Попробуйте лучше мою «Мимозу», я туда маслице сливочное добавляю, секрет семейный.
Некоторые гости послушно попробовали «Мимозу», вежливо кивнули. Но возвращались к цезарю и тарталеткам.
Лена чувствовала, как внутри неё растёт что-то горячее и злое. Каждый комментарий свекрови был как маленький укол. Она старалась не реагировать, улыбалась, подливала вино, но руки дрожали.
— А семга! — воскликнула одна из жён коллег. — Лена, вы её сами солили?
— Да, всю ночь мариновалась.
— Потрясающе! Такая нежная, просто тает во рту!
— Не понимаю, зачем морочиться, — вздохнула Валентина Петровна. — В магазине можно купить уже готовую. И дешевле выходит. Красная рыба это вообще… ну, на любителя. Вот селёдочка под шубой — это классика, это беспроигрышный вариант.
— Валентина Петровна, — в голосе Оли прозвучала лёгкая ирония, — но Ленина семга действительно потрясающая. Я даже рецепт хочу попросить.
— Ну что ж, на вкус и цвет… — Свекровь скривилась. — Только вот Вика, помните Андрюшину бывшую? Она тоже всякие новомодные штуки готовила. Модничала. А потом выяснилось, что котлет нормальных сделать не может. — Она засмеялась, и смех прозвучал фальшиво. — Хорошо, что у них не сложилось. Мужчину надо кормить по-настоящему, а не этими…
Она не успела договорить. Лена встала из-за стола так резко, что стул чуть не опрокинулся.
— Валентина Петровна, можно на минуту?
Свекровь удивлённо посмотрела на неё.
— Леночка, мы же за столом, гости…
— Именно здесь. Не смогла больше терпеть и высказала всё в лицо прямо перед гостями, — произнесла Лена, и её голос прозвучал удивительно твёрдо. — Знаете что? Хватит.
Воцарилась мёртвая тишина. Все замерли. Андрей побледнел.
— Лен, что ты…
— Нет, Андрей, дай мне сказать. — Она повернулась к свекрови, и годы накопившегося раздражения, обиды, подавленного протеста вылились наружу. — Валентина Петровна, я устала. Устала от того, что в моём доме, за моим столом, на моём празднике вы критикуете каждое блюдо, которое я приготовила. Устала слышать, что мои руки не из того места растут. Что я готовлю плохо. Что ваши рецепты лучше, правильнее, вкуснее.
— Леночка, я просто хотела помочь…
— Нет! — Лена подняла руку. — Вы не хотели помочь. Вы хотели показать, что вы лучше. Что я не справлюсь без вас. Что только вы знаете, как накормить Андрея, как принять гостей, как организовать праздник. Но это МОЙ дом. И это Я решаю, что здесь готовить!
Валентина Петровна открыла рот, но Лена не дала ей вставить слово.
— Ваши блюда очень жирные и тяжёлые. Может, раньше это было нормой, но сейчас люди едят по-другому. И то, что гостям нравится моя еда, вас почему-то бесит. Вы не можете просто промолчать из приличия, если вам что-то не нравится. Вы обязательно должны подколоть, унизить, указать на недостатки.
— Я не…
— Вы сравнили меня с бывшей девушкой Андрея! — Голос Лены сорвался на крик. — На празднике, за столом, перед гостями! Это нормально, по-вашему? Это воспитание? Приличие?
Свекровь побледнела. Гости сидели, не шевелясь, уставившись в тарелки.
— Я четыре года терплю ваши комментарии про то, что я плохо готовлю, плохо убираюсь, мало времени провожу дома. Что работать в редакции — это не серьёзно, что надо больше заботиться о семье. Но знаете что? Я люблю свою работу. И я хорошо готовлю, спасибо. Может, не с майонезом и жареным луком, но мой муж и мои гости это ценят!
— Лена, успокойся, — Андрей попытался встать, но она остановила его взглядом.
— Нет. Пусть она услышит. Я уважаю вас, Валентина Петровна. Я благодарна вам за то, что вы вырастили замечательного мужчину. Но это не даёт вам права командовать в моём доме и обесценивать всё, что я делаю. Если вам не нравится, как я готовлю — не ешьте. Если не нравится, как я веду хозяйство — не приходите. Но хватит меня критиковать при каждом удобном случае!
Валентина Петровна медленно поднялась из-за стола. Её лицо было бледным, губы дрожали.
— Я… я только хотела помочь, — её голос звучал надломленно. — Я думала…
— Вы думали, что я не справлюсь. Что без вас всё будет плохо. Но я справилась, Валентина Петровна. Посмотрите на этот стол. Послушайте, что говорят гости. Я справилась отлично.
Свекровь схватила сумочку дрожащими руками.
— Я пойду. Я не думала… Я не хотела… — Слёзы покатились по её щекам. — Андрюша, я пойду.
Она быстро вышла из-за стола и почти бегом направилась к выходу. Хлопнула дверь.
Тишина за столом стояла гробовая. Лена медленно опустилась на стул, руки тряслись так сильно, что она сжала их в кулаки под столом. Внутри всё кипело — адреналин, злость, облегчение, страх.
Андрей сидел бледный, смотрел на неё так, будто не узнавал.
— Лен, это было… как ты могла… при гостях…
— Прости, — прошептала она. — Я просто… не выдержала.
Максим первым нарушил молчание, громко хлопнув в ладоши.
— Ну что, продолжим праздник? — Он поднял бокал. — За Лену! За лучшего повара и за то, чтобы в семье была честность!
Оля поддержала:
— За Лену! Девочка, ты молодец. Я своей свекрови такое же хотела сказать лет пять, но так и не решилась.
Постепенно разговоры возобновились, но Лена сидела как в тумане. Она чувствовала, как Андрей напряжён рядом, как время от времени бросает на неё взгляды. Она автоматически улыбалась гостям, отвечала на вопросы, разливала вино, но внутри её терзали сомнения.
Правильно ли она поступила? Может, надо было промолчать, стерпеть, как всегда? Может, она слишком резко? При гостях, на празднике мужа… Валентина Петровна в слезах ушла, обиженная. Андрей смотрит так, будто она предала семью.
Но с другой стороны… Сколько можно? Сколько можно терпеть унижения, критику, обесценивание? Разве она не имеет права на собственное пространство, на уважение в собственном доме?
Гости разошлись около двенадцати, и когда за последним из них закрылась дверь, Лена прислонилась к стене в прихожей и закрыла глаза.
— Лен, — голос Андрея звучал устало. — Мы должны поговорить.
Она открыла глаза, посмотрела на него.
— Я знаю, что была резкой. Знаю, что это было неуместно. Но я правда больше не могла.
Он провёл рукой по лицу.
— Она моя мама, Лен. Да, она бывает… навязчивой. Но она любит нас, хочет помочь. А ты её при всех…
— При всех унизила? — Лена горько усмехнулась. — А она меня сколько раз унижала? Каждый раз, когда говорила, что я плохо готовлю. Каждый раз, когда сравнивала с твоей бывшей. Каждый раз, когда приходила в мой дом и вела себя так, будто это её территория!
— Но зачем при гостях? Нельзя было поговорить потом, отдельно?
— Нельзя! — Голос Лены сорвался. — Потому что она при гостях меня критиковала! Потому что именно в эти моменты она особенно активна — когда есть зрители, когда можно показать, какая я никудышная жена, а она — идеальная хозяйка!
Андрей молчал, глядя в пол.
— Я устала, Андрей. Устала оправдываться, доказывать, что имею право готовить так, как хочу. Что имею право на своё мнение в собственном доме. Твоя мама замечательная женщина, но она не признаёт границ. И если я не обозначу их сейчас, жёстко и чётко, мы будем жить с этим всегда.
Он поднял на неё глаза.
— Может, ты и права. Но больно, Лен. Больно было смотреть, как она уходила в слезах. Это моя мама.
— А я твоя жена, — тихо сказала Лена. — И мне тоже было больно. Все эти четыре года.
Они стояли в прихожей, и между ними висела усталость, недосказанность, обида с обеих сторон.
— Я завтра к ней поеду, — наконец сказал Андрей. — Поговорю. Попробую объяснить.
— Я тоже хочу с ней поговорить. Спокойно, без эмоций. Извиниться за форму, но не за суть.
Он кивнул.
Ночью Лена долго не могла уснуть. Она прокручивала в голове весь вечер: лица гостей, слёзы свекрови, напряжённое лицо Андрея. Правильно ли она поступила? Или это была просто истерика, эмоциональный срыв, который теперь аукнется проблемами в семье?
С одной стороны, облегчение. Наконец-то она сказала то, что копилось годами. Поставила границы, обозначила своё право на уважение. Разве это плохо?
С другой стороны, метод… Прилюдное выяснение отношений, слёзы, драма. Это ли был правильный способ решения проблемы?
Может быть, надо было попробовать ещё раз поговорить спокойно, без свидетелей. Может быть, надо было привлечь Андрея, попросить его вмешаться, встать на её сторону.
А может быть, это был единственный способ быть услышанной. Потому что все предыдущие попытки мягко обозначить границы разбивались о непробиваемую уверенность Валентины Петровны в собственной правоте.
Она повернулась на бок, посмотрела на спящего рядом Андрея. Его лицо было спокойным во сне, но она помнила, каким оно было вечером — растерянным, обиженным, разрывающимся между матерью и женой.
Лена закрыла глаза. Время покажет. Покажет, был ли этот взрыв началом здоровых отношений в семье или разрушительной бомбой, последствия которой придётся расхлёбывать годами.
А сейчас впереди был завтрашний день, разговор со свекровью и надежда на то, что в их семье наконец-то появится то, чего так не хватало все эти годы, — уважение и соблюдение границ.
