— Ты только посмотри, какой цвет! — Ольга с неподдельным восторгом повертела перед собой новый купальник, ткань которого переливалась на солнце, пробивающемся в комнату, всеми оттенками лазури. — На загорелой коже будет просто огонь. Я уже представляю: море, белый песок, мы с тобой лежим под зонтиком…
Она мечтательно прикрыла глаза, раскладывая на кровати рядом с купальником лёгкое парео и широкополую соломенную шляпу. Воздух в квартире был наполнен этим особенным, едва уловимым ароматом предвкушения отпуска — смесь запаха крема для загара, который она купила вчера, и свежести только что выглаженных летних вещей.
Вся эта идиллия рухнула в одно мгновение, когда в дверном проёме появился Денис. Он не вошёл, а именно возник, будто долго собирался с духом, и теперь стоял, неловко переминаясь с ноги на ногу и избегая смотреть жене в глаза.
— Оль, тут такое дело… — начал он неуверенно, и по одной этой интонации она всё поняла.
Ольга медленно опустила купальник на покрывало. Её улыбка не исчезла, но стала жёсткой, натянутой. Она обернулась к мужу, скрестив руки на груди, и молча ждала продолжения. Она знала, что сейчас последует.
— Мама звонила. Говорит, на выходные надо на дачу приехать. Там с грядками завал полный, прополка, окучивание, полить всё надо. Одни они с отцом не справляются.
Он говорил это заученно, как школьник, отвечающий у доски невыученный урок. Ольга выдержала паузу, давая ему возможность самому почувствовать всю нелепость этого предложения.
— Денис, мы это уже обсуждали. Не один раз, — её голос был спокойным, но в нём звенела сталь. — Я не поеду. На эти выходные у меня были другие планы, если ты помнишь. Мы хотели докупить всё необходимое для отпуска, сходить в кино.
— Какие планы? — тут же завёлся он, почувствовав отпор. — В кино сходить? А родителям, значит, горбатиться там одним? Мы что, им помочь не можем? Это называется неблагодарность, Оля.
— Помочь? — она усмехнулась, но в её смехе не было и капли веселья. — Денис, давай называть вещи своими именами. Твои родители не для себя там «горбатятся». Они девяносто процентов урожая увозят на рынок и продают.
Это их маленький бизнес, на который они почему-то требуют бесплатную рабочую силу в лице меня. Я работаю пять дней в неделю, чтобы потом в свои законные выходные ехать к ним на плантацию и ломать спину, вырывая сорняки? А что мы с этого имеем? Банку огурцов в октябре и ведро картошки? Спасибо, я лучше в магазине куплю.
Аргументы были железными, и Денис это понимал. Поэтому он перешёл на другую тактику — на давление и упрёки, которые безотказно действовали на него самого.
— Ты просто не уважаешь мою семью. Моя мама… она ведь для нас старается.
— Она старается для своего кошелька, Денис. И это нормально. Ненормально — пытаться впрячь в это меня под соусом твоего сыновьего долга. У нас своя семья и свои планы. Через две недели у нас море, на которое мы копили целый год. Я хочу отдохнуть в свой отпуск, а не приезжать с него уже уставшей.
Денис помрачнел. Он смотрел куда-то мимо неё, на разложенные на кровати летние вещи, которые так сильно контрастировали с его угрюмым настроением. Было видно, как в нём борются два желания: желание поехать на море с женой и страх ослушаться мать.
Страх, как всегда, побеждал. Он тяжело вздохнул, набрал в грудь побольше воздуха и наконец посмотрел ей прямо в глаза. Его взгляд был злым и в то же время загнанным.
— Знаешь что, Оля? Раз ты так… — он сделал паузу, подбирая самые обидные слова. — Раз ты отказываешься помочь моим родителям, значит, и отдыхать ты не заслужила. Мы никуда не поедем.
Ольга застыла на месте, но не от испуга, а от кристально ясного, холодного осознания. Она смотрела на мужа так, будто видела его впервые: не взрослого мужчину, с которым она делила жизнь и постель, а капризного, насупившегося подростка, передающего слова строгого родителя. Несколько секунд она просто молчала, давая абсурдности его заявления полностью заполнить комнату. Яркий купальник на кровати казался насмешкой, реквизитом из другой, счастливой жизни, которая закончилась минуту назад.
— Что? — переспросила она, и в этом единственном слове не было ни мольбы, ни удивления. Только лёд. — Ты сейчас серьёзно? Ты готов отказаться от поездки, которую мы планировали целый год, из-за того, что я не хочу провести выходные в позе огородного раба?
— Это не рабство, а помощь родителям! — вскинулся Денис, обрадованный возможностью уцепиться за знакомые формулировки. — Есть вещи поважнее какого-то моря! Долг, уважение, семья!
— Семья — это мы, Денис. Ты и я. А поездка на море — это был наш общий план. Или я что-то путаю? — она сделала шаг к нему, её взгляд был прямым и тяжёлым. — Ответь мне честно. Это твоё решение? Или это тебе мама полчаса назад по телефону в уши вливала, что твоя жена — лентяйка, и её нужно проучить, лишив отдыха?
Он покраснел густыми, неровными пятнами. Её слова попали точно в цель, и от этого он разозлился ещё больше — злостью слабого человека, пойманного на лжи. Он отвёл глаза, не выдерживая её взгляда, и выпалил ту самую фразу, которая окончательно всё прояснила. Ту, что была заготовлена для него, как патрон в стволе.
— Не хочешь ехать к моим родителям на дачу, значит, и на море в этом году мы не поедем! Моя мама не позволит тебе отдыхать, пока ты как следует не поработаешь!
Ольга невесело хмыкнула. Вот оно. Карта вскрыта. Фигура матери, незримо стоявшая за его спиной всё это время, теперь вышла на авансцену.
— Твоя мама не позволит? — она медленно, с расстановкой повторила его слова, смакуя их, как горькое лекарство. — Денис, а твоя мама случайно не решает, в какие дни нам можно спать вместе? Или какую еду мне готовить на ужин? Может, мне ей нужно звонить и отпрашиваться, чтобы сходить с подругами в кафе?
Её сарказм был подобен удару хлыста. Он дёрнулся, словно его действительно ударили.
— Это совсем другое! Речь идёт об уважении к старшим! Моя мать права, жена должна быть опорой мужу, помогать его семье. Она говорит, что в их время женщины и в поле рожали, и тут же дальше работать шли, а ты от прополки двух грядок нос воротишь! Тебя, говорит, слишком избаловали!
— Ах, вот как! — в голосе Ольги появились весёлые, но очень злые нотки. — Так передай своей маме, что времена изменились. Я не собираюсь рожать в поле какого-то колхоза, и ни от кого не завишу, чтобы меня можно было шантажировать поездкой, на которую я, между прочим, заработала сама. Это уже не про огород, Денис. Это про то, что у тебя нет своего мнения. Ты просто рупор для своей матери. Она говорит — ты повторяешь.
Его лицо исказилось. Он сжал кулаки так, что побелели костяшки. Спор о даче мгновенно перерос в нечто большее, вскрыв главный нарыв их брака.
— Я просто люблю и уважаю свою мать, в отличие от некоторых! А ты — эгоистка! Думаешь только о себе и своих развлечениях! «Песочек, море»! А то, что у отца спину ломит, а мать с давлением мучается, тебе наплевать!
— Если у них проблемы со здоровьем, пусть наймут работника, — отрезала Ольга. — Деньги с продажи урожая у них на это точно есть. Или пусть сын, который их так «любит и уважает», поедет и поможет. Один. Без меня. Мои выходные и мой отпуск принадлежат мне. И никакая посторонняя женщина, пусть она и твоя мать, не будет решать, заслужила я их или нет.
Денис замер, ошарашенный такой прямотой. Он ожидал чего угодно: уговоров, обид, скандала, но только не этого холодного, делового тона. То, что она так легко отсекла его от их общей мечты, вывело его из себя окончательно. Вся его напускная сыновья почтительность слетела, обнажив мелкую, мстительную натуру.
— Одна поедешь? — переспросил он с ядовитой усмешкой. — Это мы ещё посмотрим.
Ольга проигнорировала его выпад. Она обошла его, как обходят надоедливое, но неопасное препятствие, подошла к компьютерному столу и резким движением открыла крышку ноутбука. Экран ожил, залив её лицо холодным светом. Она уверенно задвигала пальцами по тачпаду, открывая сайт авиакомпании, а затем — страницу с бронированием отеля. Её сосредоточенность и полное безразличие к его присутствию бесили Дениса больше, чем любая ругань. Он почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Его главный и, как он считал, безотказный ультиматум не сработал. Шантаж провалился.
Он подошёл и навис над ней, пытаясь заглянуть в экран.
— Что ты делаешь?
— Проверяю условия отмены брони, — не оборачиваясь, бросила она. — Хочу понять, сколько денег мы потеряем из-за твоей мамы и её огорода.
Это стало последней каплей. Раз эмоциональное давление не действует, значит, в ход нужно пустить главный, самый весомый аргумент. Он выпрямился, и в его голосе появились новые, властные нотки, которые он, очевидно, считал мужскими и решительными.
— Ты никуда не поедешь. Я не позволю, — заявил он твёрдо. — Все деньги на отпуск лежат на нашем общем счёте. И я, как глава семьи, решаю, на что их тратить. А сейчас помощь родителям намного важнее каких-то там поездок. Поэтому никаких трат с этого счёта не будет.
Ольга медленно повернула голову и посмотрела на него снизу вверх. Её взгляд был полон такого ледяного презрения, что Денис невольно отступил на шаг.
— Глава семьи? — тихо переспросила она. — Денис, ты это серьёзно сейчас? Тот, кто не может принять ни одного решения без звонка маме, внезапно провозгласил себя главой? Не смеши меня. Половина денег на этом счёте, если не больше, — это моя зарплата. Я работала за них, отказывала себе во многом, точно так же, как и ты. С той лишь разницей, что я не тратила рабочее время на часовые консультации с родителями о том, как мне жить.
Его лицо побагровело от унижения. Он не нашёл, что ответить на этот прямой и болезненный укол. Логика была не на его стороне, поэтому он решил действовать силой. Примитивно, грубо, но, как ему казалось, эффективно.
— Ах, твои деньги? Ну, раз так, то я тебе покажу, кто тут распоряжается семейным бюджетом! — выпалил он.
Он развернулся и решительно направился в прихожую. Там он демонстративно, с шумом, начал натягивать кроссовки, схватил с полки ключи и кошелёк. Его действия были театральными, рассчитанными на то, чтобы она испугалась, бросилась к нему, начала умолять.
— И куда ты собрался, глава? — с той же ядовитой иронией спросила Ольга, не сдвинувшись с места.
— В банк! — рявкнул он, уже от двери. — Сниму со счёта всю наличку. Абсолютно всю. Чтобы ты даже на билет до соседнего города не наскребла. Будешь сидеть дома и думать о своём поведении. А деньги я лучше родителям на дачу отвезу. Им нужнее будет. На новый сарай или теплицу.
Он вышел, не хлопнув дверью, а аккуратно притворив её за собой. Этот жест был красноречивее любого хлопка. Он был уверен в своей полной и безоговорочной победе. Он лишил её ресурса, сломал её план, поставил на место. Теперь она точно будет сидеть и ждать его возвращения, готовая на любые условия. Он шёл к банкомату, чувствуя себя настоящим мужчиной, который навёл порядок в своей семье.
Как только щелчок замка отсёк его присутствие, Ольга выдохнула. Не с облегчением, а как пловец, вынырнувший на поверхность после долгого погружения в мутную, застоявшуюся воду. Она не стала тратить ни секунды на рефлексию или жалость к себе. Время пошло. Денис, в своей примитивной уверенности, дал ей главное — небольшую фору. Он думал, что идёт за оружием, не понимая, что битва уже началась, и он на неё опаздывает.
Её пальцы снова забегали по тачпаду, но теперь в их движениях не было и тени сомнения. Она действовала с холодной, почти механической точностью хирурга. Вот оно, их совместное бронирование — два билета эконом-класса, стандартный номер с видом на сад в четырёхзвёздочном отеле. Плод компромиссов и многомесячной экономии. Ольга нашла кнопку «Отменить бронирование». Система услужливо вывела на экран предупреждение: при отмене менее чем за две недели до заезда взимается штраф в размере сорока процентов от общей стоимости. Сорок процентов. Сумма была значительной. На мгновение её палец замер над кнопкой подтверждения. Это были и её деньги тоже, заработанные часы её жизни. А потом она нажала. Щелчок мыши прозвучал в тишине комнаты как выстрел.
Она не стала ждать письма с подтверждением. Открыв онлайн-банкинг, она увидела, что остаток от суммы — шестьдесят процентов — уже вернулся на общий счёт. Она действовала дальше, опережая Дениса, который, скорее всего, сейчас стоял в очереди к банкомату, предвкушая свою победу. Быстрый перевод. Ольга перевела всю доступную сумму с их общего счёта на свой личный, зарплатный. Общий счёт опустел. Теперь это была просто бесполезная цифра на экране, символ чего-то, что перестало существовать.
А затем начался самый приятный этап. Она закрыла вкладку с бюджетной авиакомпанией и открыла сайт другого перевозчика. Бизнес-класс. Место у окна. Затем — сайт бронирования отелей. Фильтр: пять звёзд, первая линия, вид на море. Она выбрала тот самый отель, на который они когда-то засматривались, но Денис сказал, что это «неоправданная роскошь» и «мама бы не одобрила такие траты». Теперь ничьё одобрение не требовалось. Она добавила в корзину трансфер из аэропорта на автомобиле представительского класса и спа-пакет на весь период пребывания. Она не просто покупала себе отпуск, она покупала себе другую реальность. Нажав кнопку «Оплатить», она откинулась в кресле и только тогда позволила себе улыбнуться.
Денис вернулся минут через двадцать. Он вошёл в квартиру с видом триумфатора, небрежно бросив ключи на тумбочку. В руке он сжимал пухлую пачку купюр. Это был его трофей, его скипетр и держава, символ его власти. Он ожидал увидеть жену, сидящую на кровати в слезах, или, по крайней мере, в угрюмом молчании. Но Ольга сидела в кресле у компьютера, абсолютно спокойная, и медленно пила воду из высокого стакана.
— Ну что, надумала? — начал он победоносно, помахивая пачкой денег. — Надеюсь, теперь ты поняла, что в семье нужно прислушиваться к мужу. Так что собирай вещи попроще. В субботу утром едем на дачу.
Ольга сделала ещё один глоток, поставила бокал на стол и повернулась к нему.
— Ты опоздал, Денис. И зря снимал деньги.
— Что это значит? — он растерянно посмотрел на пачку в своей руке, потом на неё.
—Ты снял то, что там осталось. Я отменила нашу поездку. Из-за твоего спектакля мы потеряли почти половину суммы, которую так долго копили. Можешь поздравить свою маму, её огород обошёлся нам очень дорого, — её голос был ровным и лишённым всяких эмоций.
Его лицо вытянулось. Осознание того, что он устроил весь этот цирк ради того, чтобы остепенить жену и подмять её под себя и свою мать, начало до него доходить. Но это было ещё не всё.
— Но не волнуйся, — продолжила она с лёгкой, почти вежливой улыбкой. — Я не останусь без отдыха.
Она молча развернула к нему экран ноутбука. Денис шагнул ближе и уставился на монитор. Он увидел подтверждение бронирования. Роскошный отель, название которого он знал. Даты, совпадающие с их несостоявшимся отпуском, только на пять дней дольше. И авиабилеты. Бизнес-класс. На одного пассажира. Ольга Мельникова.
Он смотрел на экран, потом переводил ошеломлённый взгляд на пачку денег в своей руке, ставшую вдруг нелепой и жалкой пародией на власть, потом снова на экран. Воздух в комнате, казалось, загустел, превратившись в вязкую субстанцию, в которой тонули все его мысли.
Он не просто проиграл. Он был разгромлен, унижен и выставлен полным идиотом, который собственными руками разрушил всё, а потом ещё и заплатил за это из своего кармана. И в звенящей пустоте его сознания билась только одна, самая страшная мысль: что он теперь скажет маме?..
