— Хотите сказать, муж мне ….? — голос Ольги был раздраженным. — Или что?
— Это не телефонный разговор, — отрезала собеседница. — Давайте встретимся.
С некоторых пор она боялась звонков с неизвестных номеров. Именно по телефону сообщили ту страшную новость. Звонок из больницы был как знак — прошлой жизни конец.
Телефон выскользнул из рук Ольги и с глухим стуком упал на пол. Время замерло. В ушах — противный звон, а перед глазами — размытые очертания кухонной мебели.
— Вы меня слышите? — доносился из трубки далекий голос. — Приезжайте скорее. В больницу на Садовой.
Ольга опустилась на колени, нащупала телефон. Руки дрожали так, будто их пропустили через мясорубку, по щекам потекли горячие слезы.
— Да, я… Сейчас, — она пыталась вдохнуть, но воздух словно превратился в вату. — Что с ним?
— Сердечный приступ, ваш муж в реанимации.
В такси она тупо смотрела в окно. Мимо проносились дома, люди, машины, обычный мир, в котором еще час назад был Андрей. Ее муж, который утром поцеловал в щеку и пообещал купить на обратном пути молоко.
«Это ошибка, это не может быть он», — стучало в висках, пока она неслась по больничным коридорам. Запах лекарств обжигал ноздри.
Но это был он. Ее даже пустили в палату, еще не успели увезти. Андрей лежал там, белый как простыня, с трубками, торчащими из-под одеяла.
— Мы боролись, но… — начал врач, и Ольга закричала.
Потом… Потом было много всего. Звонки, слезы, объятия с десятилетней Машей, которая смотрела на нее округлившимися глазами и никак не могла понять, почему папа больше не придет.
— Куда он ушел, мам? — спрашивала она, дергая себя за волосы, словно проверяя, реально ли все происходящее.
В доме стало безмолвно до жути, как будто кто-то выключил звук. Только гудки машин с улицы да редкие всхлипы дочери по ночам.
Первые недели прошли как в тумане. Ольга двигалась на автопилоте, похороны, соболезнования, форма №2, справка №3, печать, подпись, очередь.
— Вам нужно подать заявление о вступлении в наследство, — монотонно объясняла нотариус, постукивая ручкой по столу. — На это есть шесть месяцев.
— Зачем? — тупо переспросила Ольга.
— Чтобы оформить квартиру, дачу, счета. Все, что было на имя мужа, — женщина вздохнула. — И лучше не затягивайте с формальностями. Другие наследники есть? Всякое бывает, подумайте, кто может объявиться.
Эта фраза пролетела мимо сознания Ольги. Кто мог объявиться? Брат Андрея? Так он в Австралии уже десять лет, и они созваниваются раз в год.
Ольга механически кивнула, забрала список документов и вышла на улицу. Июньское солнце било в глаза, но внутри нее была зима.
Их жизнь с Андреем была… Обычной. Познакомились на дне рождения общего друга, поженились через год. Маша родилась, когда им было под тридцать.
— У меня никого нет, кроме тебя и дочки, — часто говорил Андрей, обнимая Ольгу. — В прошлом браке детей не было, только пять лет кредитов.
Жили скромно, трехкомнатная квартира в спальном районе, старенькая дача с яблонями, подержанная машина. Все нажитое честным путем, работой, терпением. Ольга была уверена, если что-то случится с ней, то Андрей позаботится о Маше. Если с ним — все достанется дочери.
Теперь, перебирая его рубашки в шкафу, она вдыхала запах мужа и пыталась собрать по осколкам образ человека, с которым прожила двенадцать лет.
В тот день Ольга стояла на кухне, делала пюре, Машину любимую еду с тех пор, как не стало отца. Перебирала папки с документами, разбирала счета. Обычный вторник. Телефонный звонок прозвучал неожиданно. Разговор вышел еще более странным. А через час состоялась та самая встреча, собеседницу Ольга пригласила домой. На свою территорию, так будет проще.
Ольга вытерла руки о кухонное полотенце и, бросив взгляд в зеркало у прихожей, пошла открывать. На площадке стояли женщина лет сорока с крашеными рыжими волосами и высокий парень в джинсах и толстовке с капюшоном.
— Вы Ольга Андреевна? — спросила женщина, поправляя сумку на плече.
— Да. А вы…
— Я Светлана, бывшая жена Андрея, — она указала на парня. — А это Кирилл. Мой сын. Вернее… Наш с Андреем…
Ольгу словно окатили ледяной водой, она схватилась за дверной косяк, чтобы не упасть.
— Что за бред? — голос дрогнул. — У Андрея не было детей от первого брака.
Светлана горько усмехнулась.
— Он вам так сказал? Кирилла Андрей усыновил официально, когда мы были женаты. Мальчику тогда исполнилось три года.
— Это неправда, — Ольга почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. — Андрей бы мне рассказал. И… Он же не платил вам алименты!
— Мама? — прозвучал за спиной голос Маши. — Кто это?
Ольга резко обернулась.
— Иди в комнату, солнышко.
Парень впервые поднял глаза. Внимательный, настороженный взгляд.
— Мы пришли не скандалить, — сказал он спокойно. — Но у нас есть документы. И права тоже. Свидетельство об усыновлении. Мой отец… Ваш муж… Он мне тоже отец по закону. И я имею право на наследство. Такое же, как и ваша дочь.
Светлана протянула папку с бумагами.
— Можете проверить. Все официально. Мы решили прийти сами, чтобы не через суд… Вам же будет проще.
Пол под ногами начал уходить, Ольга смотрела на эти документы, но буквы расплывались перед глазами.
— Как? — она еле разлепила губы. — Почему он мне никогда об этом не говорил?
Парень пожал плечами.
— Я не знаю. Но мы с ним общались. Встречались несколько раз в год. Папа помогал мне с учебой.
Светлана что-то еще говорила, но Ольга уже не слушала. В голове стучала только одна мысль: «Двенадцать лет. Все эти годы он мне врал. Жил двойной жизнью».
***
— Юлия Викторовна, мне нужна ваша помощь, — Ольга сидела в кабинете юриста, теребя ремешок сумки. — Должен быть какой-то выход. Андрей же говорил… И что… Сознательно скрывал от меня приемного сына? Не доверял?
Женщина в строгом костюме просматривала документы, хмурясь все сильнее.
— Выход? — она подняла взгляд. — К сожалению, с юридической точки зрения все оформлено безупречно. Усыновление было законным. Кирилл имеет те же права на наследство, что и ваша дочь.
— Но как же так? — Ольга сжала кулаки до боли. — Я ничего не знала! Получается, этот… Чужой парень… Заберет половину того, что должно было остаться Маше?
— Не половину… — Юрист замялась. — Одну шестую, ваша доля две трети, квартира куплена в браке, это совместно нажитое имущество. И по одной шестой получат дети. Не так много, но… Закон на его стороне.
Юрист вздохнула.
— Мы можем затеять судебную тяжбу, но скажу честно, шансы минимальные. И это будут нервы, время, деньги…
Дома Маша сидела, обняв плюшевого медведя — подарок отца на прошлый день рождения.
— Мама, а кто тот дядя, который приходил?
У Ольги внутри все сжалось. Что сказать ребенку? Как объяснить то, чего сама не понимает?
— Это сложно, солнышко. Помнишь, папа раньше был женат?
Маша кивнула.
— Так вот, у него есть… Был… Еще один сын. Твой сводный брат.
Девочка уставилась на нее огромными глазами.
— Брат? Но почему я его раньше не видела? Папа нам не рассказывал…
Ольга обняла дочь, пряча слезы.
— Я не знаю, малыш. Правда не знаю.
По ночам Ольга не могла уснуть. Металась по квартире, как загнанный зверь. Перебирала фотографии, письма, записки. Искала знаки, намеки, что-то, что могло бы объяснить поступок мужа.
«Кто ты был?» — думала она. — «Я вообще тебя знала?»
На следующий день Ольга снова была у юриста, потом у другого, третьего. Везде один ответ – закон на стороне Кирилла.
— Может, попробовать договориться? — предложил один из адвокатов. — Предложить ему деньги вместо доли?
Но где взять эти деньги? Все, что было, — это квартира, дача и небольшие сбережения. Продать квартиру? И куда потом? Маша плакала по ночам. Не из-за наследства, из-за отца, которого, как оказалось, она тоже не знала.
— Мам, а почему папа от нас это скрывал? Он нас не любил?
От этих слов сердце Ольги разрывалось на части.
Встреча была назначена в кафе. Нейтральная территория, как посоветовал юрист. Ольга пришла за десять минут, заказала кофе — единственное, что могла сейчас проглотить. Руки дрожали, в сумке лежала папка с бумагами.
Кирилл появился один, без матери. Высокий, худощавый, в джинсах и рубашке, темные волосы аккуратно зачесаны.
— Здравствуйте, — он кивнул, сел напротив. — Мама сегодня не смогла прийти.
— Я принесла документы, — Ольга достала папку, стараясь скрыть свое волнение. — Если мы действительно должны разделить наследство, давайте обсудим, как это сделать.
Парень молча взял листы, бегло просмотрел.
— Квартира, дача, машина, счет в банке, — перечислил он. — Все верно?
— Да, — Ольга сжала чашку. — Кирилл, я… Можно один вопрос? Почему… Сейчас? Ты знал о нас с Машей, но никогда…
— Потому что папа просил, — он впервые посмотрел ей прямо в глаза. — Он хотел, чтобы у вас была… Ну, нормальная жизнь. Без призраков прошлого. Он боялся, что вы с ним не останетесь, если узнаете.
— Я бы осталась, — Ольга почувствовала, как к горлу подкатывает комок. — Любой бы понял. Усыновление — это же… Благородно.
Кирилл невесело усмехнулся.
— Знаете, он платил за мою учебу. Помогал с курсовыми. Дарил подарки на день рождения, — он дернул щекой, словно отгонял комара. — Не требуйте, чтобы я отказался от своей доли. Он все равно был мне отцом. Хоть и на расстоянии.
Это подергивание… Андрей делал точно так же, когда волновался. Видимо, Кирилл перенял некоторые его привычки за годы общения.
— Я не пришел отнимать, — добавил Кирилл негромко. — Только за справедливостью. И… Может, чтобы узнать его через вас. Какой он был дома?
***
Осень выдалась дождливой. Ольга в сотый раз перебирала варианты: продать дачу? Взять кредит?
— Маш, ты уроки сделала? — крикнула она из кухни.
Вместо ответа — молчание.
Ольга прошла в комнату дочери. Девочка сидела на подоконнике, наблюдая, как капли текут по стеклу.
Ольга замерла. Со дня той встречи в кафе прошло две недели, она перебрала десятки вариантов, проконсультировалась с юристами, даже начала собирать документы для суда. Но каждый раз что-то останавливало ее.
— Технически да, — ответила она, тщательно подбирая слова. — Но это не значит, что…
— А можно я с ним познакомлюсь? — Маша повернулась к ней, глаза блестели. — У меня никогда не было брата. Я хочу узнать, какой он. Это ведь неплохо? Брат не виноват в том, что папа про него молчал.
Ольга почувствовала, как земля уходит из-под ног, ей-то казалось, что она защищает дочь. А та…
Вечером, когда Маша уснула, Ольга сидела на кухне с бокалом. Перед ней были бумаги, калькулятор, записи расчетов, телефон, номер Кирилла на экране.
Рука тянулась, одергивалась и снова брала трубку.
«Что я делаю? Борюсь за справедливость? За Машино наследство? Или просто не могу простить Андрею ложь?»
Перед глазами всплыло лицо дочери: «Можно я с ним познакомлюсь?»
Она закрыла глаза и вспомнила лицо Андрея. Мягкая улыбка, родинка над бровью, лучики морщинок у глаз.
— Почему, Андрей? Почему ты не сказал мне? — шептала она в никуда. — Я бы поняла.
Телефон в руке. Гудки.
— Алло? — голос Кирилла был настороженным.
— Это Ольга. Нам надо поговорить. Я… Хочу предложить решение.
На следующий день они встретились в том же кафе. Без юристов, документов, формальностей.
— Маша спрашивала о тебе, — сказала Ольга, пряча дрожь в голосе. — Она хочет познакомиться.
Кирилл смотрел в окно, теребя салфетку, потом повернулся.
— Знаете, я не хочу продавать квартиру, чтобы вы с ней остались на улице, — он сделал глубокий вдох. — Отец бы этого не желал. Давайте что-то придумаем.
Прошло полгода. По соглашению, которое они подписали, Кирилл получил часть дачи и половину накоплений. Квартира осталась Ольге с дочерью.
Иногда брат приезжал в гости, привозил Маше книги, помогал с математикой. Сначала Ольге было трудно, неловко, ей все казалось, что она видит призрак своего прошлого. Но время лечит. Теперь они часто сидели за столом под яблоней на общей даче, но уже втроем.
Маша рассказывала про школу, Кирилл — про свой институт. Ольга молча вглядывалась в их лица. Она не простила Андрея, наверное, на это уйдут годы. Но отпустила обиду. И теперь понимает, что наследство — это не только про деньги и имущество.
