Старая деревянная дверь содрогнулась от удара. За ней послышались приглушенные голоса и звук передвигаемой мебели. Марина прижалась к ней ухом и явственно различила знакомый голос двоюродной сестры Ольги:
— Мы не съедем, пока не получим свою долю! Хватит уже крутить нами и вертеть нами, хозяйка нашлась!
Марина устало прислонилась к стене подъезда. Типовая «хрущевка» на окраине города хранила немало семейных историй, но такого противостояния еще не видела.
Всё началось, когда выяснилось, что тетя Вера, добрейшей души человек, оставила завещание только на Марину. Двухкомнатная квартира в спальном районе — не бог весть какое богатство, но для семьи, где каждый угол на счету, это было целое состояние.
— Оля, давай поговорим спокойно, — Марина старалась, чтобы голос звучал ровно. — Открой дверь, пожалуйста.
— Не открою! — В голосе сестры звенели слёзы. — Ты всегда была любимицей тети Веры! А мы что, хуже? Я тоже её навещала, помогала…
Марина прикрыла глаза. Перед внутренним взором пронеслись картины прошлого: как она, еще студенткой, бегала к тете Вере после пар, помогала с уборкой, готовила, слушала бесконечные истории о молодости. Как потом, уже работая, привозила лекарства, продукты, сидела с ней в больницах…
— А где ты была, когда она в реанимации лежала? — не выдержала Марина. — Когда ей операцию делали, где ты была? На море отдыхала! А теперь права качаешь?
За дверью что-то грохнуло. Послышался мужской голос — это Олин муж, Степан, двигал мебель.
— Ничего, мы тут надолго устроились! — крикнул он. — Без компенсации не уйдем!
Марина достала телефон. Пальцы дрожали, когда она набирала номер участкового. Тот уже был в курсе ситуации — соседи успели пожаловаться на несмолкаемый шум и крики.
— Здравствуйте, это снова Марина Викторовна. Ситуация с родственниками… Они забаррикадировались в квартире.
— Опять двадцать пять, — вздохнул участковый. — Выезжаю. Только учтите, если дверь не откроют добровольно, вам придется подавать в суд.
Марина присела на подоконник. В голове крутились обрывки воспоминаний. Вот тетя Вера учит её печь пироги с яблоками, вот они вместе перебирают старые фотографии, вот готовятся к Новому году… А вот последний разговор, когда тетя, уже совсем слабая, взяла её за руку:
— Мариночка, ты же знаешь, что квартира будет твоей? Я всё оформила. Только… присмотри за Олей. Она хорошая, но взбалмошная. Как бы беды не наделала…
Из квартиры донесся звон разбитого стекла. Сердце Марины сжалось — там осталось столько памятных вещей! Старинные чашки, которые тетя берегла как зеницу ока, семейные альбомы…
— Ой, вазочка любимая разбилась! — притворно-испуганный голос Ольги. — Какая жалость!
— Оля, прекрати! — Марина почувствовала, как к горлу подступают слезы. — Ты же знаешь, как тетя дорожила этими вещами!
— А ты дорожишь только квартирой! — выкрикнула Ольга. — Думаешь, я не знаю, как ты к тёте подлизывалась? Всё просчитала!
Марина задохнулась от возмущения. Перед глазами встали бессонные ночи в больнице, когда она дежурила у тетиной палаты. Походы по врачам, аптекам, бесконечные очереди за льготными лекарствами…
На лестнице послышались шаги — поднимался участковый в сопровождении двух молодых полицейских.
— Так, что тут у нас? — деловито спросил лейтенант, окинув взглядом закрытую дверь.
— Гражданка Соколова Ольга Петровна с супругом отказываются покидать квартиру, принадлежащую…
Договорить Марина не успела — за дверью раздался душераздирающий крик Ольги:
— Помогите! Нас выгоняют на улицу! У меня маленький ребенок!
— Какой ребенок? — опешила Марина. — У тебя же нет детей!
— А я беременна! — торжествующе объявила Ольга. — Третий месяц! И ты хочешь выбросить будущую мать на улицу?
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Села прямо на ступеньки, обхватив голову руками. Новость о беременности сестры спутала все карты.
— Так, давайте без истерик, — твердо сказал участковый. — Гражданка Соколова, откройте дверь для разговора!
— Не открою! — упрямо отозвалась Ольга. — Пусть сначала пообещает отдать нам половину квартиры!
Марина вспомнила свою крошечную съемную однушку на первом этаже, где она ютилась с мужем и десятилетним сыном Димкой.
Пять лет копили на первый взнос по ипотеке, и тут такой подарок судьбы — собственное жилье… Но теперь, узнав про беременность Ольги, она чувствовала, как решимость отстаивать свои права тает.
— Марина Викторовна, — негромко позвал участковый, — можно вас на минуту?
Они отошли к окну.
— Послушайте, — серьезно начал лейтенант, — у вас на руках законное завещание. Выселять родственников придется через суд, с приставами. Но подумайте — оно того стоит? Родная кровь все-таки…
— А как же справедливость? — глухо спросила Марина. — Я столько лет заботилась о тете, а Олька даже в больницу не приезжала…
— Жизнь редко бывает справедливой, — философски заметил участковый. — Но, может быть, стоит поискать компромисс?
В этот момент в подъезд вбежал запыхавшийся мужчина — Игорь, муж Марины.
— Что тут происходит? Мне соседка позвонила… — он осекся, увидев полицейских.
Марина молча прижалась к мужу. Игорь погладил её по спине.
— Олька, ты совсем с ума сошла? — крикнул он в сторону двери. — А ну прекращай этот цирк!
— Сам ты цирк! — отозвался Степан. — Думаете, самые умные? А мы вот возьмем и продадим всю мебель отсюда! Имеем право!
За дверью что-то с грохотом упало. Послышался звон разбитого стекла.
Марина вздрогнула. Это была последняя капля.
— Хорошо, — решительно сказала она. — Давайте поговорим. Я согласна на компромисс, но с условиями.
— Какими еще условиями? — подозрительно спросила Ольга из-за двери.
— Открой, и обсудим как люди. Честное слово, никакой полиции, никаких взломов. Поговорим по-семейному.
Повисла тяжелая пауза. Было слышно, как за дверью шепчутся Ольга со Степаном. Наконец, лязгнул замок.
Квартира встретила их погромом: перевернутые стулья, разбросанные вещи, осколки любимой тетиной вазы на полу. У Марины защемило сердце — она помнила, как тетя Вера бережно протирала эту вазу, рассказывая, что это подарок её покойного мужа.
Ольга сидела на диване, демонстративно поглаживая живот. Глаза красные от слез, но в них читалось упрямство. Степан подпирал стену, хмуро глядя исподлобья.
— Значит так, — начала Марина, стараясь говорить спокойно. — Квартира по закону моя. Это факт, и его не изменить. Но я готова помочь вам с жильем.
— Как это? — насторожилась Ольга.
— У меня к вам есть предложение. Мы с Игорем копили на первый взнос по ипотеке. Эти деньги — около миллиона рублей — я готова отдать вам. Поможем найти квартиру, где сможете жить с ребенком.
— Миллион? — хмыкнул Степан. — Да эта квартира намного больше стоит!
— А ты на что рассчитывал? — вмешался Игорь. — На халяву урвать чужое наследство?
— Чужое? — вскинулась Ольга. — Да тетя Вера мне как вторая мать была!
— Которую ты навещала раз в полгода? — не выдержала Марина. — И где ты была, когда ей плохо стало? Когда она в реанимации лежала?
— У меня своя жизнь! Не могла я всё бросить!
— А я, значит, могла? Работу, семью — всё на второй план, лишь бы тёте помочь?
Марина почувствовала, как дрожит голос. Перед глазами снова встала картина: бледная тетя Вера в больничной палате, капельницы, бессонные ночи у её кровати… А Ольга в это время выкладывала в инстаграм фотографии с моря.
— Послушайте, — вмешался участковый, — давайте без взаимных упреков. Предложение звучит разумно. Миллион рублей — неплохая сумма для начала.
— А если мы не согласимся? — прищурился Степан.
— Тогда выселение через суд, — спокойно ответил лейтенант. — С приставами, с МЧС. Хотите по такому пути пойти?
В комнате повисла тяжелая тишина. Ольга снова погладила живот — на этот раз как-то растерянно, будто ища поддержки у будущего ребенка.
— Подумайте хорошенько, — добавила Марина. — Миллион сейчас, или долгие месяцы судов. Выбор за вами.
Степан присел рядом с женой, что-то тихо зашептал ей на ухо. Ольга всхлипнула, потом кивнула.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Мы согласны. Но с условием — поможете с поиском квартиры и переездом.
Марина почувствовала, как отпускает напряжение последних часов. Ноги стали ватными, и она опустилась на стул.
— Конечно, поможем. Мы же семья, как-никак…
В тот вечер они просидели допоздна, разбирая тётины вещи. Марина доставала из шкафов старые платья, фотоальбомы, посуду — и к каждой вещи прилагалась история. Постепенно злость и обида уступали место воспоминаниям.
— А помнишь, как она нас блинами кормила? — неожиданно улыбнулась Ольга, держа в руках старую чугунную сковородку. — Говорила, что секрет в том, чтобы первый блин не зажаривать…
— Помню, — тихо ответила Марина. — И как варенье варила помню. Всегда приговаривала: «Девочки мои, главное — любовь в блюдо положить, тогда и сахара меньше надо…»
Они проговорили до глубокой ночи. Ольга рассказала, как боялась сообщать о беременности — они со Степаном еще не встали на ноги, снимают комнату в коммуналке. Марина поделилась своими страхами насчет ипотеки — теперь придется начинать копить заново.
Через неделю нашлась небольшая однушка в соседнем районе — намного скромнее тетиной квартиры, зато с нормальным ремонтом и недалеко от остановок автобуса и магазинов. Степан, который оказался неплохим мастером, помог Марине привести в порядок доставшееся жилье — починил протекающий кран, заменил розетки, подклеил обои.
Но главное случилось через два месяца. Разбирая старые тетины документы, Марина наткнулась на сберкнижку. На ней оказалась приличная сумма — тетя Вера всю жизнь откладывала «на черный день». В конверте рядом лежала записка:
«Дорогие мои девочки! Знаю, что завещание написала только на Марину — она заслужила крышу над головой своей заботой. Но и про Олечку не забыла — все сбережения для нее. Живите дружно, помогайте друг другу. Ваша тетя Вера».
Марина долго сидела с этой запиской, размазывая слезы по щекам. Мудрая тетя Вера даже после смерти сумела всё устроить так, чтобы примирить племянниц.
…Прошел год. На новоселье у Ольги в маленькой, но уютной квартирке собралась вся семья. Трехмесячная Верочка, названная в честь тёти, мирно спала в кроватке, а взрослые негромко разговаривали за столом, стараясь не разбудить малышку.
— Знаете, — задумчиво сказала Ольга, — я только сейчас понимаю, какой тетя Вера была мудрой. Она ведь не просто квартиру и деньги оставила — она нас помирить сумела.
Марина молча кивнула, глядя на семейную фотографию на стене, где они все вместе — она, Ольга, тетя Вера — улыбаются в камеру на прошлогоднем дне рождения. Последнем тетином дне рождения.
