— Анечка, нам нужно обсудить один важный вопрос! — голос Тамары Петровны звучал приторно-сладко в телефонной трубке.
Аня прижала телефон плечом к уху, продолжая нарезать овощи для салата. Звонок свекрови никогда не предвещал ничего хорошего, особенно когда начинался с такого вступления.
— Слушаю вас, Тамара Петровна! — ответила она максимально нейтральным тоном.
— Дачный сезон скоро начнётся, а мой участок совсем запущен! — продолжала свекровь. — Я бы справилась сама, но годы берут своё! Ты не могла бы приехать помочь мне немного прибраться в домике и на участке? Всего один день работы!
Аня на секунду замерла с ножом в руке. За три года брака с Димой она научилась распознавать скрытые мотивы его матери. Тамара Петровна никогда не просила о помощи просто так — каждая её просьба была замаскированной проверкой невестки на лояльность и покорность.
— Хорошо, я могу приехать в эту субботу! — согласилась Аня после короткой паузы. — Дима обещал взять на себя домашние дела!
— Вот и замечательно! — воскликнула свекровь с наигранной радостью. — Жду тебя к девяти утра! И захвати перчатки, а то твои нежные ручки могут пострадать от грубой работы!
Последняя фраза была произнесена с едва уловимой язвительностью, но Аня предпочла её пропустить мимо ушей. Она попрощалась и положила трубку как раз в тот момент, когда на кухню вошёл Дима.
— Мама звонила? — спросил он, открывая холодильник.
— Да, просит помочь ей с уборкой на даче в субботу! — Аня вернулась к нарезке овощей.
Лицо Димы просветлело.
— Это здорово! Мама редко кого-то просит о помощи! Значит, она наконец-то начала тебе доверять!
Аня едва сдержала скептическую улыбку. Её муж, при всех своих достоинствах, оставался удивительно слеп к манипуляциям собственной матери.
— Я постараюсь приехать туда ближе к вечеру! — продолжил Дима. — И помогу вам закончить работу! А потом можем вместе поужинать у мамы!
— Не думаю, что это хорошая идея! — осторожно возразила Аня. — Да и ты говорил, что хотел встретиться с Пашей в субботу!
— А да, точно! — кивнул Дима после секундного размышления. — Спасибо, что согласилась помочь маме! Это много для меня значит!
Он поцеловал жену в щёку и вышел из кухни, а Аня тяжело вздохнула. Она понимала, что предстоящая суббота будет далеко не самым приятным днём в её жизни.
Когда наступила суббота, Аня ранним утром села в свою маленькую «Тойоту» и отправилась за город. Дачный участок Тамары Петровны находился в сорока минутах езды — небольшой домик с шестью сотками земли, которые её покойный муж получил ещё в советское время.
Свекровь встретила Аню на крыльце, окинув невестку оценивающим взглядом.
— Надеюсь, ты в этих модных джинсиках и кроссовках собираешься работать? — скептически спросила она вместо приветствия.
— Здравствуйте, Тамара Петровна! — Аня старательно улыбнулась. — Я взяла с собой рабочую одежду, переоденусь и сразу приступлю!
— Похвально! — сухо кивнула свекровь. — На веранде я составила список всего, что нужно сделать! Прочитаешь, когда переоденешься!
Аня прошла в дом, быстро переоделась в старые джинсы и футболку и взяла в руки лист бумаги, оставленный свекровью. Список был внушительным: вскопать грядки, прополоть клумбы, обрезать кусты, вымыть окна в доме, почистить водосток, разобрать чердак…
— Не думала, что работы так много! — заметила Аня, выйдя на веранду, где Тамара Петровна расставляла чашки для чая.
— А ты что хотела? — фыркнула свекровь. — Пришла, пару листиков подмела и всё? Настоящая работа требует усилий и времени! Но если ты не справишься, я пойму! Не все могут трудиться, кто-то любит только лентяйничать!
Аня промолчала, понимая, что любой её ответ будет использован против неё. Она просто надела садовые перчатки и направилась к грядкам, где предстояло начать работу.
Весеннее солнце поднималось всё выше, нещадно припекая спину Ани, склонившейся над грядками. Она перекапывала твёрдую после зимы землю, аккуратно выбирая корни сорняков. Пот стекал по вискам, руки в перчатках начинали гудеть от напряжения, но она не останавливалась.
— Ты слишком мелко копаешь! — раздался голос Тамары Петровны, которая стояла в стороне с термоском чая. — Нужно глубже, сантиметров на тридцать минимум! Неужели ты даже этого не знаешь?
Аня глубоко вдохнула, прежде чем ответить:
— Я стараюсь копать как можно глубже, но земля ещё не полностью оттаяла внизу!
— А мы раньше не искали лёгких путей! — отрезала свекровь. — Если нужно было перекопать — перекапывали, несмотря ни на что! А сейчас молодёжь только отговорки ищет!
С этими словами она удалилась обратно в дом, а Аня продолжила работу, сильнее налегая на лопату. Участок был не маленький, и к полудню она успела перекопать только половину запланированных грядок. Спина ныла, руки покрылись мозолями даже через перчатки.
Тамара Петровна изредка выходила на крыльцо, но только для того, чтобы дать новые указания или раскритиковать уже выполненную работу.
— Ты бы перекусила чего-нибудь! — неожиданно предложила она, когда солнце стояло в зените. — Я бутерброды сделала!
Аня с благодарностью приняла предложение, надеясь, что атмосфера за столом будет хотя бы нейтральной. Но стоило ей сесть за стол на веранде, как Тамара Петровна начала новый раунд своих замечаний:
— Ты всегда так много ешь? — спросила она, наблюдая, как Аня откусила от бутерброда. — Дима говорил, что ты следишь за фигурой!
— Я обычно действительно придерживаюсь определённой диеты! — ответила Аня. — Но сегодня столько физической работы, что нужна энергия!
— Понятно… — протянула свекровь. — Ты просто не привыкла к нормальному труду! Для тебя поковыряться в земле пару часов — уже подвиг, достойный награды в виде дополнительной калории!
Аня промолчала, быстро доела свой бутерброд и вернулась к работе, решив не тратить энергию на бессмысленные споры.
После обеда она закончила с грядками и перешла к уборке в доме, начав с окон. Аккуратно сняв шторы для стирки, Аня взялась за мытьё стёкол.
— Ты не умеешь мыть окна! — безапелляционно заявила Тамара Петровна, наблюдая за действиями невестки. — После тебя разводы останутся!
— Я использую специальное средство, которое не оставляет разводов! — спокойно объяснила Аня. — Мою сначала мыльным раствором, а потом протираю чистой водой и насухо — микрофиброй!
— Ой, да хватит этой моднявой химии тут! Мой газетами, и окна блестеть будут, как новенькие! — фыркнула свекровь. — А сейчас накупят химии, а толку никакого!
К вечеру Аня практически закончила весь список дел: грядки вскопаны, окна вымыты, ковры и водосток вычищены, чердак разобран и приведён в порядок. Она устала так, что едва держалась на ногах. Футболка промокла от пота, руки дрожали от напряжения, но работа была выполнена.
— Вроде бы всё! — произнесла Аня, возвращаясь в дом после того, как сложила последние инструменты в сарай. — Ещё что-нибудь надо сделать или мы будем собираться домой?
Тамара Петровна медленно осмотрела комнату, затем выглянула в окно на участок. Её лицо выражало не благодарность, а скорее разочарование от того, что не к чему придраться.
— Ну что ж… — наконец произнесла она. — Для белоручки неплохо! Хотя, конечно, если бы ты выросла в нормальной семье, где детей приучают к труду, а не балуют, результат был бы лучше!
Что-то внутри Ани надломилось. Целый день терпеть придирки и унижения, работать не покладая рук, и в итоге услышать это?
— Простите, Тамара Петровна, но что значит «для белоручки неплохо»? — спросила она, уже не скрывая раздражения. — Я сделала абсолютно всё из вашего списка! И не просто сделала, а сделала хорошо!
— Не повышай на меня голос в моём доме! — холодно отрезала свекровь. — Вот в этом вся ваша молодёжь — чуть что не по-вашему, сразу грубить! Моему сыну не повезло с женой, которая даже элементарного уважения к старшим не имеет!
— Элементарного уважения? — Аня почувствовала, как внутри неё поднимается волна негодования. — Я целый день работала без перерыва, выполнила всё, что вы просили, а вы продолжаете меня унижать!
Тамара Петровна театрально всплеснула руками.
— Смотрите-ка, какая чувствительная особа! Нельзя слово сказать! Нормальная женщина гордилась бы тем, что помогает матери мужа, а не считала это одолжением!
— Я никогда не говорила, что это одолжение! — Аня старалась держать себя в руках, но терпение было на исходе. — Я приехала помочь вам! Добровольно! И весь день слышу только критику и оскорбления!
— Оскорбления? — свекровь деланно изумилась. — Я просто высказываю своё мнение! Говорю правду! Если правда тебя задевает, это твои проблемы! Дима выбрал себе слишком нежную жену!
— Ой, короче! Всё! — Аня решительно направилась к вешалке, где висела её куртка. — Я уезжаю! Работа сделана, а слушать дальнейшие «высказывания вашего мнения» я не обязана!
— Бежишь, как только стало неприятно? — ядовито произнесла Тамара Петровна. — Неудивительно, что у вас с Димой нет детей! Какая из тебя мать, если ты даже мелкие неприятности не переносишь?
Это был удар ниже пояса. Аня с Димой уже год пытались завести ребёнка, но пока безуспешно. Они никому не говорили о своих проблемах, даже его матери, но Тамара Петровна каким-то шестым чувством нащупала их уязвимое место.
— А вы бы рот свой закрыли на эту тему! — тихо сказала Аня, натягивая куртку. — До свидания!
Она быстро вышла из дома, села в машину и завела двигатель. Руки слегка дрожали, но решимость была крепка — больше никогда не оставаться наедине с этой женщиной. Когда она выезжала с участка, то заметила в зеркале заднего вида фигуру Тамары Петровны, стоящей на крыльце с телефоном в руке.
Дорога домой заняла больше времени, чем на дачу — Аня несколько раз останавливалась, чтобы успокоиться и прийти в себя. Она понимала, что свекровь не оставит её поступок без последствий, но не представляла, насколько быстро наступит расплата.
Когда Аня открыла дверь своей квартиры, Дима уже был дома. Он стоял посреди гостиной с окаменевшим лицом, скрестив руки на груди.
— Как ты могла так поступить с моей матерью? — его голос звучал ледяно.
— О чём ты говоришь? — устало спросила Аня, снимая обувь.
— Не притворяйся! — Дима повысил голос. — Мама всё рассказала! Как ты обзывала её старой перечницей, как говорила, что её дача — это жалкий сарай, как отказывалась работать, заявив, что ты не домработница!
Аня застыла на месте, не веря своим ушам.
— Что? Я ничего подобного не говорила! Это неправда!
— Моя мать не стала бы врать! — отрезал Дима. — Она плакала, когда мне звонила! Ты её довела до слёз своими оскорблениями, а потом просто уехала, бросив одну!
— Дима, послушай меня… — Аня подошла ближе, пытаясь поймать взгляд мужа. — Всё было совсем не так! Я весь день работала без отдыха, сделала всё, что она просила, а в благодарность получила только унижения и оскорбления! Это она называла меня белоручкой, неумёхой, плохой женой…
— Прекрати обвинять её! — рявкнул Дима, и Аня отшатнулась от неожиданности. — Она пожилая женщина, ей тяжело одной! Она просто хотела небольшой помощи от невестки, а ты устроила ей скандал!
— Да это неправда! — воскликнула Аня, чувствуя, как к горлу подступают слёзы отчаяния. — Почему ты веришь ей, а не мне? Я твоя жена!
— А она моя мать! — парировал Дима. — И я знаю её всю жизнь! Она никогда не врёт и не манипулирует, в отличие от некоторых!
Он схватил ключи от машины и решительно направился к двери.
— Можешь не переодеваться, мы едем к маме! Ты будешь извиняться перед ней за своё поведение!
— Что? — Аня не поверила своим ушам. — Я не собираюсь извиняться за то, чего не делала!
— Поедешь как миленькая! — процедил Дима сквозь зубы. — Хватит этого цирка! Моя мать заслуживает уважения и извинений!
— Нет, я сказала! Я не поеду извиняться перед твоей матерью за то, чего не делала! Это она меня обзывала и унижала, а не я её!
Дима резко приблизился к Ане, его лицо исказилось от гнева.
— Тебе не кажется, что ты слишком много себе позволяешь? Я сказал – мы едем к маме, значит, мы едем!
Он схватил жену за запястье и потянул к выходу. Аня попыталась вырваться, но хватка мужа была слишком сильной.
— Отпусти меня! — потребовала она, упираясь ногами в пол. — Ты делаешь мне больно!
— Ты сядешь в машину и поедешь извиняться! — процедил Дима, продолжая тащить её к двери. — Я не позволю тебе оскорблять мою мать и выходить сухой из воды!
— Я никого не оскорбляла! — воскликнула Аня, всё ещё пытаясь освободиться. — Почему ты не хочешь меня выслушать? За три года брака ты хоть раз видел, чтобы я кого-то намеренно обидела?
— Видимо, я многого о тебе не знал! — холодно ответил Дима, на секунду ослабив хватку.
Аня воспользовалась моментом и вырвала руку, отступив в сторону.
— Нет, ты просто не хочешь знать правду! Тебе проще поверить своей матери, которая с первого дня нашей свадьбы пытается разрушить наш брак!
— Не смей говорить так о ней!!! — взревел Дима и в порыве ярости сделал то, чего никогда прежде не делал – с размаху ударил Аню по лицу.
Звук пощёчины прозвучал оглушительно в тишине квартиры. Аня медленно подняла руку и коснулась горящей щеки, с недоверием глядя на мужа. В его глазах полыхала ярость, но где-то в глубине уже мелькнуло осознание совершённого.
— Аня… Я не хотел… — начал он, но она перебила его.
— Это конец! — тихо, но твёрдо произнесла она. — С этого момента между нами всё кончено! Я подаю на развод!
Дима смотрел на неё с растерянностью, словно, не веря в услышанное.
— Что? Из-за одной пощёчины? Аня, я погорячился, признаю! Но ты тоже хороша – отказываешься извиняться перед моей матерью…
— Ой, да пошла твоя мать, вместе с тобой куда подальше! — перебила его Аня. — Она меня унижала и оскорбляла, а не я ей! Но ты всё равно веришь только ей! И будешь продолжать верить! Ты выбрал сторону человека, который лжёт и манипулирует, вместо того чтобы поддержать свою жену! Ты готов применить физическую силу, чтобы заставить меня извиняться за то, чего я не делала! Я больше не чувствую себя в безопасности рядом с тобой! Всё!
— Ты угомонись ты! — Дима тоже попытался взять себя в руки. — Давай успокоимся и поговорим как взрослые люди! Я уверен, мы можем всё решить!
— Решать уже нечего! — Аня открыла шкаф в прихожей и достала чемодан. — Ты можешь собрать свои вещи сейчас или прийти за ними завтра, когда меня не будет дома! Ключи оставь на столе перед уходом!
— Ты выгоняешь меня из нашей квартиры? — недоверчиво спросил Дима.
— Эта квартира принадлежит мне! — напомнила Аня. — Она была куплена на деньги моих родителей ещё до нашей свадьбы! Пожалуйста, уходи! Я не хочу продолжать этот разговор!
Дима не сдвинулся с места.
— Ты не можешь просто так взять и перечеркнуть три года брака! Что я скажу маме?
— Скажешь правду! — ответила Аня. — Что ударил свою жену, пытаясь заставить её извиниться за то, чего она не делала! Что потерял семью из-за своей слепой веры в её ложь! Или придумай что-нибудь ещё – это больше не моя проблема!
— Эта проблема ещё станет твоей! Поверь! — пробормотал Дима, направляясь в спальню, чтобы собрать вещи.
Аня опустилась на диван, прислушиваясь к звукам открываемых шкафов и выдвигаемых ящиков. Странно, но вместо ожидаемого отчаяния она чувствовала облегчение. Словно тяжёлый груз, который она носила все эти годы, внезапно исчез.
Через полчаса Дима вышел из спальни с набитым чемоданом и спортивной сумкой.
— Я заберу остальное позже! — сказал он, не глядя на Аню. — Ты ещё передумаешь! Когда остынешь и осознаешь, что натворила!
— Не передумаю! — спокойно ответила она. — В понедельник я подам на развод!
Дима бросил на неё последний взгляд, в котором смешались гнев, растерянность и что-то похожее на страх, затем молча вышел, громко закрыв за собой дверь.
Аня подошла к окну и наблюдала, как муж укладывает вещи в багажник своей машины. Когда он уехал, она заперла дверь на все замки, словно запирая прошлое вне своей новой жизни.
Она не стала звонить родителям или подругам. Вместо этого она налила себе бокал вина, села в кресло и впервые за долгое время почувствовала, что может свободно дышать. Что на неё никто не давит больше, ни муж, ни его мамаша. Завтра будет новый день – первый день её жизни без токсичного брака и манипулятивной свекрови…
«Никогда больше», — пообещала себе Аня, глядя на закат за окном. «Никогда больше я не позволю никому заставлять меня извиняться за то, чего я не делала»…
