Маша стояла у окна в гостиной, глядя на заснеженный двор. Январь в этом году был морозным. Она обхватила себя руками, словно пытаясь согреться, хотя в квартире было тепло.
В комнате свекрови слышались голоса — Тамара Петровна снова что-то обсуждала с соседкой по телефону, громко и с явным раздражением. Маша глубоко вдохнула, стараясь не обращать внимания. Последние два года она училась держать себя в руках, но сегодня что-то в ней дрогнуло.
Маша вышла замуж за Антона три года назад. Ей было двадцать пять, ему — двадцать семь. Они познакомились на работе: Антон был инженером в строительной компании, куда Маша устроилась бухгалтером. Любовь закружила их быстро, и уже через год они сыграли скромную свадьбу. Антон был добрым, спокойным, с мягким чувством юмора, но его мама, Тамара Петровна, оказалась женщиной, с которой Маше пришлось учиться жить. Свекровь была властной, привыкшей, чтобы все шло по ее правилам.
Когда Антон и Маша переехали в ее трехкомнатную квартиру, чтобы сэкономить на аренде, Маша думала, что это временно. Но «временно» затянулось.
— Маша, ты опять посуду не так в шкафу поставила! — голос Тамары Петровны вырвал ее из мыслей. Маша обернулась. Свекровь стояла в дверях, держа в руках тарелку, словно улику. — Я же просила, глубокие отдельно, мелкие отдельно. Сколько можно объяснять?
Маша сжала губы. Она уже третий раз за неделю переставляла посуду, чтобы угодить свекрови. Антон в такие моменты обычно молчал, стараясь не вмешиваться. «Мам, ну хватит по мелочам донимать Машу,“ — говорил он иногда, но без особой уверенности. Маша знала, что он не хочет ссориться с матерью, и не винила его. Но внутри нарастало чувство, будто она чужая в этом доме.
— Хорошо, Тамара Петровна, я переставлю, — тихо ответила Маша, стараясь не сорваться. Свекровь фыркнула и ушла обратно в свою комнату.
Вечером, когда Антон вернулся с работы, Маша пыталась завести разговор. Они сидели в их спальне, Антон устало потирал виски.
— Антош, может, нам все-таки снять квартиру? — начала Маша осторожно. — Я понимаю, что это дорого, но я устала. Твоя мама… она будто специально ищет, к чему придраться.
Антон вздохнул.
— Маш, ты же знаешь, как ей тяжело одной. И нам сейчас не потянуть аренду, мы ведь копим на свою квартиру. Потерпи, ладно? Она привыкнет в конце концов. Да и мы как на копии на первый взнос, сразу переедем, обещаю.
Маша кивнула, но в груди защемило. Она любила Антона, но терпеть становилось все сложнее.
Тамара Петровна вмешивалась во все: от того, как Маша готовит ужин, до того, как она гладит рубашки Антона. «Ты слишком молодая, не знаешь, как правильно», — говорила она, и каждый раз Маша чувствовала себя маленькой и глупой.
Конфликты вспыхивали ежедневно — Тамара Петровна не упускала ни одного случая упрекнуть невестку.
Как-то вечером после работы Маша готовила ужин — обычные котлеты, которые Антон любил. Она старалась, добавила немного зелени, как он просил. Но стоило ей поставить тарелку на стол, как Тамара Ивановна вошла на кухню и скривилась.
— Это что за запах? Опять твой кулинарный эксперимент? — свекровь демонстративно помахала рукой перед носом. — Антон такое есть не будет. Я лучше сама для него приготовлю, как надо.
Маша стиснула зубы. Она потратила час, чтобы сделать всё аккуратно, а свекровь даже не попробовала.
— Тамара Ивановна, Антон просил именно такие котлеты. Если вам не нравится, не ешьте, — резко ответила Маша, чувствуя, как внутри снова закипает. — И перестаньте лезть в то, что я готовлю для мужа.
— Да ты вообще готовить не умеешь! — вспыхнула свекровь. — В мое время жены знали, как угодить мужу, а ты только и делаешь, что огрызаешься!
Маша резко поставила сковородку на плиту.
— Ну всё, Тамара Петровна, теперь вы точно перешли черту. Я долго молчала, но поймите наконец, что я не обязана терпеть ваши нападки. Хотите готовить Антону — готовьте, но не смейте унижать меня!
Тамара Ивановна открыла рот, но слов не нашла и вышла, хлопнув дверью. Маша стояла, дрожа от злости, но в то же время чувствуя облегчение. Она больше не собиралась молчать.
Целую неделю в доме была тишина, но все понимали, что это затишье перед бурей — атмосфера была накалена до предела.
В четверг Маша заболела — обычная простуда, но с температурой и слабостью. Она взяла больничный и осталась дома. Тамара Петровна, вместо того чтобы дать ей отдохнуть, начала ворчать, что Маша «разлеглась, как принцесса». В тот же день она зашла в их комнату без стука и начала рыться в шкафу.
— Что вы делаете? — удивилась Маша, приподнимаясь на локтях.
— Ищу свои старые кофты. Ты же все тут переложила, ничего не найдешь! — бросила свекровь.
— Тамара Петровна, я больна, дайте мне, пожалуйста, отдохнуть, — голос Маши дрожал.
— Ой, подумаешь, простуда! В мое время с температурой на работу ходили, — отмахнулась свекровь и продолжила копаться в шкафу.
Маша почувствовала, как внутри что-то лопается. Она встала, несмотря на слабость, и твердо сказала:
— Хватит. Это наша комната. Если вам что-то нужно, спросите. И перестаньте указывать мне, как жить.
Тамара Петровна замерла, потом медленно повернулась. Ее глаза сузились.
— Это мой дом, Маша. Не забывайся.
— Ваш дом, но я тоже здесь живу. И я устала от того, что вы меня не уважаете, — Маша говорила тихо, но каждое слово было четким.
Свекровь открыла рот, чтобы ответить, но Маша не дала ей шанса.
— Я старалась выполнять даже ваши самые нелепые указания. Я мою полы, готовлю, убираю, хотя вы каждый раз находите, к чему придраться. Я не ваша служанка, Тамара Петровна. Я жена вашего сына. И если вы не можете это принять, то это ваша проблема, а не моя.
Тишина повисла в комнате. Свекровь смотрела на Машу, словно не веря своим ушам.
Вечером Антон, узнав о ссоре, был в растерянности. Он пытался помирить их, но Маша стояла на своем.
— Антош, я больше не могу молчать. Если мы не уедем, это разрушит наши отношения, — сказала она, глядя ему в глаза.
Антон молчал долго, потом кивнул.
— Хорошо. Я поговорю с мамой. И мы начнем искать квартиру.
Следующие недели были напряженными. Тамара Петровна демонстративно молчала, общаясь с Машей только через Антона. Маша же чувствовала себя легче — она наконец-то высказала все, что накопилось. Но внутри рос страх: а что, если Антон не сдержит обещание? Что, если они так и останутся в этой квартире, где она чувствует себя чужой?
В начале февраля Маша случайно подслушала разговор свекрови с подругой. Тамара Петровна жаловалась, что Маша «совсем распустилась» и «хочет выгнать ее из собственного дома». Маша стиснула зубы, но решила не реагировать. Вместо этого она начала искать варианты аренды. Каждый вечер, после работы, она сидела с ноутбуком, изучая объявления. Антон присоединялся к ней, и они вместе обсуждали, что могут себе позволить. Маша видела, как ему тяжело: он разрывался между женой и матерью, но она ценила, что он старается.
Наконец Маша нашла подходящий вариант — небольшая однокомнатная квартира в соседнем районе. Цена была выше, чем они рассчитывали, но Маша договорилась с подругой, которая работала в небольшой фирме и искала бухгалтера на удаленку, о подработке. Антон согласился, и они подписали договор аренды.
Когда они сообщили Тамаре Петровне о переезде, она побледнела.
— Вы что, серьезно? — спросила она, глядя на Антона. — Ты бросаешь мать ради нее?
— Мам, я не бросаю тебя. Мы просто хотим жить своей жизнью, — ответил Антон, стараясь говорить спокойно.
Тамара Петровна заплакала, но Маша не чувствовала вины. Она устала быть мишенью для упреков.
В день переезда Маша собирала вещи, пока Антон был на работе. Тамара Петровна неожиданно зашла в их комнату. Маша напряглась, ожидая очередного скандала, но свекровь вдруг сказала:
— Я, может, и перегнула. Но ты тоже… могла бы быть помягче.
Маша посмотрела на нее. Впервые за два года она увидела в глазах свекрови не злость, а что-то похожее на растерянность.
— Тамара Петровна, я не хотела ссор. Но я устала чувствовать себя не на своем месте, — ответила Маша.
Свекровь кивнула, помолчала и вышла. Это был первый раз, когда Маша почувствовала, что их разговор был не просто перепалкой, а чем-то большим.
Переезд прошел быстро. Новая квартира была маленькой, но уютной. Маша с Антоном сами покрасили стены в светло-бежевый цвет, купили недорогой диван и маленький стол. Впервые за долгое время Маша чувствовала себя дома. Она начала работать на фрилансе, чтобы покрыть аренду, и, хотя уставала, была счастлива. Антон тоже стал чаще улыбаться — напряжение, которое копилось в квартире его матери, начало отпускать.
В конце марта Маша узнала, что беременна. Новость ошеломила их с Антоном. Они сидели на своем новом диване, держась за руки, и смеялись, как дети. Маша чувствовала, что это начало новой жизни — той, о которой она мечтала.
Однажды вечером Тамара Петровна позвонила. Маша удивилась — свекровь редко звонила ей напрямую.
— Маша, я тут подумала… Может, заедете как-нибудь? Я блинов напеку, — голос Тамары Петровны был непривычно мягким.
Маша улыбнулась.
— Заедем, Тамара Петровна. Обязательно.
Она положила трубку и посмотрела на Антона. Он обнял ее, и Маша поняла, что, несмотря на все, они справились. Не только со свекровью, но и с собственными страхами. И теперь, наконец, могли строить свою жизнь.
