Ну кто ж так полы моет? — возмущалась свекровь. — Вот ты даешь!
Я стояла на коленях, вымывая грязь из угла комнаты, и пыталась понять: что я здесь делаю и почему позволяю собой помыкать? Неужели я, молодая красивая девушка с образованием и хорошей работой, должна заменять свекрови домработницу? Так домработнице хотя бы платят! И, к тому же, вряд ли спускают на неё всех собак. А я и работаю забесплатно, и получаю на орехи.
Замужем я уже два года, и всё это время свекровь не давала мне спуску.
— Как же ты ужасно готовишь, — возмущалась она, если я приходила к ней домой, чтобы приготовить ужин.
Или демонстративно лезла в корзину со свежевыстиранной одеждой, которую я собиралась гладить, и начинала бухтеть:
— Не тот порошок засыпала. О, а вон тут пятна не отстирались, не видишь, что ли?
Ездила я к ней домой не по своей воле — муж упрашивал.
— Маме самой тяжело бытом заниматься, — гундел он. — Давай, помоги. Тебе же несложно, а ей приятно будет. Людям в её возрасте забота нужна.
— В каком таком возрасте? — возмущалась я. — Моя мама — почти ровесница твоей, даже чуть постарше, но что-то в состоянии себя обслуживать.
— Так ты всех-то по своей маме не измеряй, — обиженно отвечал Никита, мой муж. — Маме вот нелегко у плиты стоять.
И так он ныл на эту тему, так прибеднялся, что мне становилось жалко Галину Дмитриевну, его мать. Я вздыхала, ворчала, но шла помогать. Так уж меня воспитали — в уважении к старшим. Если нужна помощь — помогу.
Разумеется, мне хотелось какой-то благодарности за то, что я делаю. Я ведь трачу и время, и силы, а иногда и деньги. Но в обмен на свою помощь я получала лишь упрёки. То я делаю не так, это делаю не так. Даже дышу я, по мнению Галины Дмитриевны, неправильно.
Никита всегда ездил к Галине Дмитриевне вместе со мной — иначе я бы наотрез отказалась даже пальцем шевелить. Помощь помощью, но я не собираюсь трудиться одна, пока муж будет лежать дома на диване. Впрочем, толку от него всё равно не было.
Помощник он так себе — даже яичницу не в состоянии пожарить. Защитник из него тоже был не очень. Я рассчитывала, что муж будет меня отстаивать перед своей вечно недовольной матерью… Но как только Галина Дмитриевна начинала меня костерить, он прикидывался ветошью и убегал в другую комнату.
— Галина Дмитриевна, — сказала я однажды. — У меня очень много работы, я устаю. И если вы хотите, чтобы я продолжала вам помогать, вы должны хоть немного за языком следить. Я вам не подружка и не прислуга, чтобы так со мной разговаривать.
— Смотрите-ка, — фыркнула она, — важная какая стала. Уж лучше вообще никакой помощи, знаешь ли, чем такую, какую ты оказываешь. Переделывать за тобой потом всё приходится. Ничего не умеешь, мать тебя даже тряпку правильно выжимать не научила.
— Ну, раз помощь моя не нужна, — холодно ответила я, — пойду домой.
И я действительно собралась и пошла на автобусную остановку. Никита что-то там пытался возмущаться, упрашивал остаться, но я была так зла, что слышать ничего не хотела. На добро нужно добром отвечать, а не строить из себя королеву.
Вернувшись домой, я заварила себе крепкого чаю — чтобы успокоиться и обдумать ситуацию. Мне стало стыдно за свой всплеск эмоций. Галина Дмитриевна ведь женщина в возрасте, нужно войти в её положение… А потом я подумала: «Кому нужно? Точно не мне. Мы даже не родня друг другу».
И уж моя мама никогда бы себе подобного не позволила. Она — человек вежливый, воспитанный и благодарный. Не моя вина, что Галину Дмитриевну дурно воспитали, и уже она, в свою очередь, не смогла нормально воспитать сына.
Когда Никита вернулся домой, я всё ещё чаёвничала на кухне. Он был очень недоволен моим поступком, но и я была на него обижена. Неужели нельзя хоть раз встать на мою сторону? Я ведь всё-таки жена, а не посторонняя женщина.
— Ты не должна была так себя вести, — упрекнул он меня.
— А твоя мать не должна была так со мной разговаривать, — ответила я. — Она столько времени пользовалась моей добротой и даже не догадалась хоть раз «спасибо» сказать.
— А за что «спасибо»? — не понял Никита. — За такое не благодарят.
— Да ладно? Когда ты приехал к моей маме, чтобы помочь ей со стиральной машинкой, она тебе была очень благодарна. Ты от её похвалы аж светился весь. А меня хвалить и благодарить не надо?
Никита не нашёлся, что ответить. Просто стоял в дверях, сникший и расстроенный.
Я подула на горячий чай и задала давно назревавший вопрос:
— Почему она меня так не любит, Никит? Неспроста ведь это. Я даже рта при знакомстве раскрыть не успела, а она уже вся скривилась.
Никита повздыхал, потоптался на пороге кухни и всё-таки сел за стол напротив меня. Видимо, разговор предстоял долгим.
— Понимаешь, — начал Никита, не глядя на меня. — У мамы есть лучшая подруга, они с детства не разлей вода. И у этой подруги есть дочь, на пару лет меня старше…
— О-о, — протянула я. — Понятно.
— Да погоди, что там тебе понятно…
— Дай угадаю: мама мечтала породниться с подругой и женить тебя на этой дочке, а ты взял и выбрал другую?
Никита уставился на меня.
— Как ты догадалась?
Я пожала плечами.
— Классика. Ну, всё прояснилось. Только я-то тут при чём? Я ж не виновата, что ты в меня влюбился, а не в эту…
— Её Ксюша зовут.
— Да, спасибо. В Ксюшу. Что толку меня постоянно при тебе обижать? Разве что… — Я задумалась и отпила чаю. — Надеется, что я не выдержу и сбегу? Или пытается показать тебе, какая я плохая?
— Да не знаю я, — ответил Никита. — Мне все эти игры неинтересны. Ты только больше с ней так не разговаривай, ладно? И не сбегай. А то ты бросила плиту включённую, там же суп…
— Ну уж суп-то она доварить сможет без моей помощи. — Я фыркнула. — Но если ты думаешь, что я продолжу ездить к ней и помогать, то ты ошибаешься. Пусть Ксюшу свою просит. А я больше порог её квартиры не переступлю.
— Но любимая!
— Никит, мне зачем это надо? Опять оскорбления выслушивать? Сам ей мой полы и вари борщи. А у меня работы по горло.
Я действительно очень много работала — трудилась ради повышения. Полтора года без отпуска, даже в праздничные дни выходила в смену, а иногда и на выходных. Так что мне не до чужих капризов — с собственным бытом бы справиться.
На плаву при таком графике меня удерживало одно — мысль об отпуске.
Мы с Никитой договорились поехать летом на море. Обсудили это ещё полгода назад, и с тех пор принялись копить деньги. Вот меня повысят, я возьму отпуск, и мы с Никитой полетим отдыхать! Я так мечтала полежать на пляже, позагорать, искупаться… чтобы при этом не нужно было забивать себе голову рабочими и бытовыми вопросами. Чтобы я могла просто лежать и ничего не делать.
Обещание своё я выполнила — ездить к Галине Дмитриевне домой перестала. Думала, что ситуация прояснилась и больше меня никто не тронет. Но как бы не так — Галина Дмитриевна принялась таскаться к нам домой. Причём, делала это именно вечером — когда Никита был дома, и когда я, уставшая, не могла дать отпор.
— Ездите домой к вашей Ксюше, — рявкнула я однажды. Чтобы я повысила голос — это надо так меня вывести… Очень уж Галина Дмитриевна меня допекла. Ходит, как у себя дома, всюду нос свой суёт, комментирует любую ерунду.
— О, так ты ей рассказал? — Галина Дмитриевна взглянула на Никиту. — Давно пора было. И Никитушке признаться в том, что есть женщина получше тебя, и тебе самой понять, что ты моему сынуле не пара.
Я закатила глаза. До запланированного отпуска оставался месяц, мне нужно было взять себя в руки и выйти на финишную прямую. Больше работы, меньше отдыха. Приказ о моём повышении уже подписали, но я хотела зарекомендовать себя с лучшей стороны, а не с ходу расслабляться. Нельзя подводить руководителя.
— А Ксюшенька всё замуж не выходит, — принялась ворковать Галина Дмитриевна. — Тебя ждёт. А ты нос воротишь, не понимаешь, что счастье твоё вот-вот уплывёт. Уведёт кто-нибудь Ксюшеньку, и что ты тогда делать будешь?
— Локти будет кусать, — вставила я. — А вы точно уверены, что Никита ей вообще нужен?
Галина Дмитриевна одарила меня раздражённым взглядом, но ничего не ответила.
Ну а я знала, что у этой Ксюши давным-давно появился молодой человек. Нашла её в соцсетях — просто зашла в список друзей Никиты, и так отыскала страничку. Личную жизнь Ксюша не скрывала: активно выкладывала совместные фотографии с тем парнем, делала к ним романтические подписи. Не удивлюсь, если в скором времени на странице появятся и свадебные фото.
Не имею привычки следить за чужой жизнью, но я хотела быть уверена, что где-то там не сидит какая-нибудь дамочка, которая спит и видит, как бы увести у меня мужа. Ну, теперь я уверена — не сидит.
Деньги на отдых мы накопили, я написала заявление на отпуск. Это будет наша первая совместная поездка с Никитой. Он боится летать на самолётах, поэтому мы даже в свадебное путешествие не ездили.
Так, отдохнули в отеле денёк после свадебного торжества и вернулись к рутине. Так что я предвкушала не только отдых, но и новые яркие эмоции. Я ведь обожаю фотографироваться, а сколько у нас с Никитой будет новых совместных фото!
— Чего так загадочно улыбаешься? — спросил он меня.
— Да так. — ответила я. — Думаю о нашем отпуске… скорее бы этот месяц прошёл. Так хочется пройтись по песку босиком, вдохнуть морской воздух…
Никита тогда как-то странно на меня посмотрел, но ничего не сказал. Я списала это нас его страх перед самолётами. Наверное, заранее паникует. Мы могли бы, конечно, поехать поездом, но отпуск у меня будет всего неделю, так что в поезде не было смысла. Три дня туда, три дня обратно и сутки на море?
Галину Дмитриевну я старательно избегала. Если она приходила, я всячески её игнорировала, даже чаю не наливала. Пусть сын обслуживает, а я у себя дома, и я устала. Единственное, что я делала, — это здоровалась и прощалась. Всё же воспитание не вытравить, не могла я пройти мимо матери моего мужа и не сказать: «Здравствуйте».
Месяц прошёл спокойно, без испытаний. Начальник меня похвалил, пожелал хорошенько отдохнуть и набраться сил перед трудовыми буднями. Вернувшись с работы домой, я принялась собирать вещи.
— А ты чего это делаешь? — спросил Никита, зайдя в комнату и застав меня стоящей на коленях перед чемоданом.
— Собираюсь, — удивлённо ответила я. — Мы ведь завтра летим на море. Только не говори, что ты забыл. Ты же написал заявление на отпуск?
У меня в голове закрутились панические мысли. Вдруг Никита не предупредил своё начальство? Что мне тогда делать? Перенести не получится, никто на работе под меня подстраиваться не будет. Лететь одной? Как-то это некрасиво… Я ведь хотела совместных впечатлений.
— Нужно отложить наш отпуск на следующий год, так как ты должна помогать моей маме по дому — Заявил супруг
Я захлопнула чемодан, села на него и вытянула ноги.
— И что это значит? — спросила я, мысленно выдохнув. Раз дело не в работе, значит, всё хорошо. Вопрос с Галиной Дмитриевной я решу. Давно стоило обсудить Никитину безотказность. Сколько можно пытаться угождать маме и за свой, и за мой счёт?
— А что тут непонятного? — удивился Никита. — Мама на даче перетрудилась, ей теперь сложно стоять, поэтому мы будем ездить к ней. Приготовишь ей поесть, приберёшься…
— Никит, — оборвала я его. — Я сто раз говорила, что не поеду к твоей матери даже просто в гости. А ты ещё хочешь, чтобы я за неё всё по дому делала? Да ещё и вместо своего отпуска?
— Но это же моя мать!
— А я почти два года без отпуска! — повысив голос, прикрикнула я. — Тебе меня совсем не жалко? Твоя мать меня оскорбляет, а я должна перед ней стелиться? Должна от отдыха ради неё отказаться? Нет, Никит, так дело не пойдёт.
— А мама говорила, что ты эгоистка, — возмутился он. — Всё о себе да о себе. Достала ты меня с этим отпуском. Ничего слышать не хочу, сдавай билеты, завтра едем к маме. Как раз недельку у неё поживём, ей полегче станет.
— Я к Галине Дмитриевне не поеду, — отрезала я.
Разумеется, я не собиралась провести весь отпуск у плиты, за приготовлением еды и выслушиванием историй про распрекрасную Ксюшу. Поэтому я, выслушав Никитину истерику, легла спать, а на следующий день взяла чемодан и поехала в аэропорт. Это — мой заслуженный отдых, и я его ни на что не променяю. Хочет Никита сидеть дома и подносить маме тапочки — пожалуйста. Но — без меня.
Я тогда сильно разозлилась, но уже в самолёте пожалела о своём спонтанном решении улететь одной. «Но я ведь не тронула его билеты, — утешала я себя. — Захотел бы — приехал бы в аэропорт и сел бы со мной на самолёт».
Я ждала, что Никита мне позвонит, но он не позвонил и не написал ни в день отлёта, ни позже. «Вот это да, — подумала я. — Может, там уже и мать его к нам переехала? Или он сам сбежал к маме?»
Я позвонила собственной маме и попросила её съездить к нам, проверить квартиру. Благо, квартира моя, спасибо папе, который мне её подарил. На месте ли вещи Никиты, не заселился ли к нам кто-нибудь ещё — например, Галина Дмитриевна.
— Пусто, дочка, — сказала мне мама, перезвонив. — А что у вас случилось? Поссорились?
— Да ничего особенного, — ответила я. — Просто Никита выбрал маму, а не свою жену.
Остаток отпуска я провела просто замечательно. Я веселилась и отдыхала в своё удовольствие, ни о чём не думая и не терзаясь чувством вины. С мужчинами я не знакомилась, как-то некрасиво было бы — я ведь замужем. Зато завела кучу новых подружек.
Ну а по возвращении я подала заявление на расторжение брака. Никиту в известность ставить не стала. Зачем, если он за весь отпуск даже не спросил, всё ли со мной хорошо? А он пусть с мамой живёт, она же этого добивалась.
