— Куда это я должен переехать? — удивился бывший муж.
— Обратно к маме — на свои законные метры! — объяснила Зоя. — У тебя там сколько? Одна четверть? Вот и езжай!
Раз ты начал на чужой площади качать права, то я вынуждена принять ответные меры!
Зоя Федоровна, красивая сорокалетняя женщина, влюбилась. И не только влюбилась, а развелась с мужем и переехала к любимому человеку.
Плод их любви — девятнадцатилетний сын Федор остался жить с папой: мальчику нужен отец!
В принципе, по этому поводу никаких «терок» между супругами не возникло: все было решено мирным путем.
Мама предложила Феде самому выбрать, с кем бы он хотел жить, и сын выбрал папу.
Нет, это произошло вовсе не потому, что маму он любил меньше. Просто там был совершенно чужой для него человек — новый мамин муж Сева.
И хотя мужчина оказался довольно неплохим — контактным, общительным, веселым и немелочным, молодой человек предпочел остаться с отцом.
Но, надо признать, папа Петя явно проигрывал по сравнению со вторым мужем мамы. Причем, по всем фронтам.
Он меньше зарабатывал, предпочитал активному отдыху «лежание на время», не любил читать, готовить и убирать.
Поэтому, все бытовые заботы раньше брала на себя жена, а сейчас взял на себя взрослый сын. Но, как говорится, плохонький, да свой.
Не удивительно, что мама предпочла ему Всеволода. Федор отца любил, но маму тоже можно было понять.
Поэтому никаких претензий к Зое со стороны сына не было: ну, влюбилась и влюбилась!
К тому же, у сына в то же самое время тоже образовалась большая любовь: он стал встречаться с симпатичной девушкой из их ВУЗа — Ленка была на год младше.
И пока это были чистые, платонические, почти детские чувства: да, сейчас бывает и такое! Они встречались уже второй месяц и пока даже не целовались.
В один прекрасный день занятия закончились раньше, и Федор пригласил Ленку к себе домой.
Накануне он был у мамы с Севой: жить с ними он не хотел по причине некоторой стеснительности, которую испытывал в присутствии маминого мужа, а вот в гости ходил с удовольствием.
И мама угостила его пирогами. А на прощанье дала ему два с собой — с яблоками и капустой: угости зазнобу, сынуля!
Женщина пекла обалденные пироги. Она, вообще, была удивительной, Федина мама: красавицей, умницей и замечательной мамой — нежной и любящей.
И кавалер решил угостить пирогами свою барышню: что, в общем-то, было естественно.
Папа в это время должен был быть на работе. Но тут Петр Михайлович внезапно вернулся домой раньше положенного времени: он неожиданно почувствовал себя плохо. Вроде, как поднялась температура — начинался сезон гриппа.
А дома — уж.асный уж.ас и мер.зость запустения: Федька с какой-то раз врат..н ой молодой особой пьют на кухне чай и смотрят что-то в планшете!
И температура-то была небольшой, как потом оказалось. Но внутри у отца взыграло благородное негодование, и его «понесло».
Ведь это же — безобразие! Ишь, чего удумали! Им учиться надо, а они пялятся в планшет, касаясь друг друга под столом коленками! Тискаются, значит, без стыда и совести!
А юбка-то у этой …яни — по самое «не балуй»: что есть, что нет! Вот, молодежь нынче пошла! Все — на виду, как у одной известной балерины!
Наверное, уже позанимались этим самым и…тимом, не иначе! И, убрав все следы преступления, теперь делают вид, что у них все невинно!
Но его-то не проведешь: он — воробей стреляный! И прекрасно знает, где собака порылась!
Вон, девчонка-то как раскраснелась — с чего бы это? В комнате-то прохладно! А она вся пылает. Не иначе, после этого самого!
— Ты бы коленки-то прикрыла! — зло, не поздоровавшись, посоветовал папа девушке сына, которую видел впервые.
Хотя считался в семье человеком хорошо воспитанным.
Ленка покраснела еще больше и стала пытаться натянуть юбку. А Федор изумленно сказал:
— И тебе здравствуй, папа! Ты чего? Мыла поел?
Хотя тоже был воспитанным сыном и до этого подобного себе не позволял. Но, как говорится, не он начал…
— Это я — чего? — заорал Петр Михайлович. — Я сейчас тебе этим мыло намылю кое-что! Это вы совсем стыд потеряли! Среди белого дня…
— Да мы ничего не делаем, — тихо произнесла девушка.
— А тебя не спрашивают! Пойди в зеркало посмотри — у тебя все на физио.номии написано! — бушевал отец.
— Да ты что, в самом деле? Какая муха тебя укусила? — пытался прояснить ситуация Федя.
— Вот когда она тебе принесет в подолЕ, тогда поймешь, какая муха! — не унимался мужчина.
— В каком подолЕ, ты что говоришь? Мы просто дружим!
— Ну, да: теперь это так называется! Весь в мамочку — и де..вку нашел себе такую же …у! — орал отец.
— Ну, все: мы уходим! — сказал сын и взял девушку за руку. — А ты не смей так говорит о маме и о Ленке!
— Никуда ты не пойдешь! Она пусть ва.лит, а ты останешься дома! — заорал папа. — А как говорить о твоих б..бах, я сам буду решать!
Но с дороги ушел: сын был уже и выше, и сильнее. И, не исключено, что мог шваркнуть папе по загривку, чтобы защитить своих любимых дам.
По дороге домой оба молчали: первая встреча девушки с папой любимого человека закончилась печально. Стало ясно, что их ожидает очень непростое будущее.
А потом Ленка спросила:
— Слушай, а почему он так? Он же меня совсем не знает! Он же у тебя, вроде, интеллигентный человек.
Чего-то там даже преподает в колледже. Откуда такие с…отские замашки?
Слово «с..отские» резануло, но девушка была права.
А откуда, Федька и сам был в изумлении: отец как с цепи сорвался. А он-то, наивняк, хотел его познакомить с Ленкой!
Маму-то он уже с ней познакомил, и ей очень понравилась девушка сына.
— Ты мне не звони пока, — сказала на прощанье Ленка. — Мне нужно хорошенько подумать и все взвесить! Я сама тебе позвоню!
«Ну, конечно! — мелькнуло в голове у Федора. — Теперь будет думать, что я — такой же ненормальный, как папочка!
И рано или поздно это все проявится: гены пальцем не размажешь…»
Ленка не звонила уже неделю и избегала его в институте при встречах. И тогда он позвонил матери.
— Мама, представляешь, он обозвал Ленку! — пожаловался на отца Федя.
— Как обозвал? – удивилась Зоя.
— Нехорошо! И она от меня ушла! Я больше так не могу — я его ненавижу! Можно я перееду к тебе?
Федор, действительно, захотел переехать к матери: теперь даже присутствие Севы его не напрягало! Потому что отношения с отцом после того эпизода расстроились и были сведены до минимума.
И даже болезнь папы их не помирила: а нечего было оскорблять самого дорогого для него человека! Ведь Ленка, судя по всему, обиделась намертво…
Подъем температуры у отца в этот день кое-что объяснил, но не его реабилитировал: если каждый будет так орать при гриппе, то что же тогда будет, милые вы мои?
И тогда мама решила пойти на крайние меры, хотя, по натуре, была очень доброй. Но тут явно были ущемлены интересы ее любимого сына. А допустить этого было нельзя.
Дело было в том, что квартира, в которой жили Петр с Федей, принадлежала Зое. И она, влюбившись, просто ушла, оставив все, как есть, сыну и бывшему мужу: хорошую сталинскую двушку со всем ее содержимым.
Ведь тут оставался жить, в первую очередь, ее сын: поэтому, пусть ее любимому мальчику будет хорошо и удобно!
Но оказалось, что мальчику кое-кто стал доставлять дискомфорт. И она поступила, как любая другая любящая мама: попыталась этот дискомфорт ликвидировать.
Точнее, ликвидировать того, кто стал доставлять эти неудобства: бывшего мужа Петю.
Бывший муж ликвидироваться не хотел: я на шестнадцати аршинах здесь сижу и буду сидеть! Кажется, так говаривал всем известный Шариков.
«Я здесь двадцать лет живу и буду жить!» — так это звучало в интерпретации папы Пети. Но сунуть фигу под нос Зое бывший муж побоялся.
— Значит, добровольно ты не хочешь переехать?
— Куда это я должен переехать? — удивился Петр.
— Обратно к маме — на свои законные метры! — объяснила Зоя Федоровна. — У тебя там сколько? Одна четверть? Вот и езжай — не доводи до гр.еха!
Если бы ты рот свой по…аный не открывал, я бы никогда тебе это не предложила!
Но раз ты начал на чужой площади качать права, то я вынуждена принять ответные меры!
Не съедешь по-хорошему — подам на тебя в суд! — пригрозила бывшая жена.
— Пупок развяжется! — ухмыльнулся Петр. — Какой суд, интересно, встанет на твою сторону? Я найму адвоката, и он развалит это дело за пять минут!
Я тут прописан — поэтому не имеешь права! К тому же, наш суд — самый гуманный суд в мире. Разве не слыхала?
Она слыхала. Но исполнила свою угрозу: подала иск в суд.
Он тоже свое слово сдержал: пришел с адвокатом.
Но развалить дело за пять минут не удалось: его вообще не удалось развалить!
Суд встал на сторону Зои и постановил: иск о выписке бывшего мужа удовлетворить!
Хотя оба — адвокат и ответчик — с пеной у рта доказывали, что Петра ни в коем разе нельзя выписывать! Потому что он один радеет о воспитании мальчика! А без него все покатится по наклонной плоскости!
Ведь бывшая только и делает, что устраивает свою личную жизнь! Да, представляете, бросила ребенка на произвол судьбы!
И только он, рОдный папа — в трудах праведных, аки пчела. И бьется с утра до вечера за семейные ценности.
Но судья был не умолим, несмотря на впечатляющую риторику и пыл адвокатуры: супружеские отношения давно прекращены, а права владения данной площадью у ответчика нет.
Права сына, в данном случае, были признаны приоритетными.
К тому же, мальчик-то — уже большой, папа! Чего его воспитывать? Он и сам уже кого хочешь воспитает. Поэтому, ва.лите, пожалуйста, на фиг туда, где у вас есть доля в метрах!
Петр негодовал и сыпал оскорблениями: да я тебя, да я вас… И всех разом, и по одиночке…
— Ну, что — получил ф..шист гра..нату? У.терся, педагог? — поинтересовалась после процесса бывшая жена.
И они с сыном гордо ушли: он тоже был на суде. И свидетельствовал, как это не печально, против совместного проживания с отцом.
А с Ленкой Федор, все-таки, помирился: ему удалось добиться прощения девушки! И она переехала к нему в двушку…
И они стали жить-поживать и добра наживать! И даже подали заявление: к тому времени Феде уже исполнилось двадцать.
А что — дело молодое! Когда же жениться-то? Не в девяносто же!
А Петр Михайлович вернулся к маме с папой: вот радость-то в хату! Точнее, в однушку.
И это было совершенно правильно: в колледже своем всех строить и учить будешь! А мы и без тебя как-нибудь разберемся, Макаренко …енов…
