Слова прозвучали как пощёчина. Нет, хуже — как удар ножом, медленный и точный, прямо в сердце.
— Я взял тебя замуж из жалости, Лена. Ты же понимаешь? Кто бы ещё на тебе женился? Обычная мышь из бухгалтерии с твоей зарплатой в двадцать тысяч.
Игорь стоял у окна, скрестив руки на груди, и смотрел на меня с таким выражением лица, будто делал мне одолжение самим фактом этого разговора. За окном моросил октябрьский дождь, и капли стекали по стеклу, как слёзы, которые я уже не могла выплакать. Все слёзы кончились месяца три назад.
Мы были женаты семь лет. Семь лет, которые начались как сказка и закончились… вот этим. Кухней с немытой посудой, его язвительным тоном и моим молчанием, которое он принимал за согласие.
Я помнила ту Лену, которая выходила замуж. Двадцать три года, скромная девушка в очках, действительно работавшая в бухгалтерии строительной фирмы. Игорь тогда был начальником отдела продаж — успешным, уверенным, в хорошем костюме, от которого пахло дорогим одеколоном. Он выделил меня из толпы на корпоративе, и я не могла поверить своему счастью. Такой мужчина — и меня заметил!
Первый год был прекрасным. Игорь зарабатывал хорошо, снял квартиру, водил в рестораны. Я боготворила его. Готовила его любимые блюда, гладила рубашки, восхищалась каждым его словом. Он был моим принцем, моим спасителем от серости и одиночества.
Но строительная фирма разорилась на третьем году нашего брака. Игорь остался без работы. Я тогда уже перешла в другую компанию, начала расти. Сначала главный бухгалтер, потом финансовый директор. Курсы, семинары, ночи за учебниками. Зарплата росла — тридцать, пятьдесят, восемьдесят тысяч.
Игорь искал работу. Месяц, два, три. Потом перестал. «Мне не предлагают достойных позиций, — говорил он. — Я не буду работать за копейки, унижая своё достоинство».
Я понимала. Поддерживала. Брала всё на себя. Ипотеку, счета, продукты. «Ничего, милый, — говорила я. — Мы справимся. Главное, не переживай».
К пятому году брака я зарабатывала больше двухсот тысяч. Игорь не работал уже два года. Он говорил, что ищет, что у него собеседования, что вот-вот. Но я перестала верить, когда однажды пришла домой за документами и застала его за компьютером — он играл в онлайн-игру, увлечённо крича в микрофон.
— У тебя же было собеседование в два часа, — тихо сказала я.
— Перенесли, — не поворачивая головы, ответил он. — Не мешай, я в рейде.
Тогда что-то надломилось. Но я гнала эту мысль прочь. Это же мой муж. Он переживает трудный период. Я должна быть рядом.
А потом началось другое. Придирки. Сначала мелкие.
— Ты могла бы лучше убираться. Посмотри, пыль на полках.
— Борщ пересолен. Ты что, совсем готовить разучилась?
— Опять задерживаешься на работе? Дом тебя вообще не волнует?
Я работала по десять часов в сутки, чтобы обеспечивать нас обоих, приходила домой и ещё три часа занималась уборкой, готовкой, стиркой. Игорь лежал на диване с планшетом. Иногда выносил мусор — и ждал благодарности, как за подвиг.
— Я сегодня пропылесосил, — важно говорил он. — Хоть кто-то в этом доме следит за порядком.
Я благодарила. Потому что боялась скандала. Потому что устала. Потому что где-то в глубине души всё ещё помнила того принца из прошлого и надеялась, что он вернётся.
Но он не возвращался. Вместо него появлялся кто-то другой. Злой, желчный, постоянно недовольный.
— Ты стала какая-то жёсткая, — говорил Игорь. — Вся в работе. Женственности ноль. Посмотри на себя — всё время в брюках и без макияжа. Я же не на мужике женился.
Я начала просыпаться в шесть утра, чтобы успеть сделать макияж и надеть платье перед работой. Приходила домой и слышала:
— Ужин где? Или ты думаешь, раз деньги зарабатываешь, можешь по дому вообще ничего не делать?!
К шестому году я зарабатывала почти триста тысяч. Получила повышение — заместитель финансового директора крупной сети. Перспективы, карьера, уважение коллег. Я была горда собой. Наконец-то.
Домой я ворвалась со счастливой улыбкой.
— Игорь! Представляешь, меня повысили!
Он поднял глаза от экрана телефона. В его взгляде я не увидела радости. Только что-то холодное и оценивающее.
— Ну вот, теперь ты точно возомнишь себя королевой, — сказал он и снова уткнулся в телефон.
Это было как ушат ледяной воды. Я стояла посреди комнаты с букетом цветов, который купила себе сама в честь праздника, и не понимала, что произошло.
Вечером он начал разговор сам.
— Знаешь, Лена, ты изменилась. Совсем не та, на которой я женился. Та была милой, скромной, благодарной. А сейчас ты вечно занята, вечно на работе, и вечно считаешь себя самой умной.
— Я просто работаю, — тихо сказала я. — Чтобы нам хватало на жизнь.
— На жизнь? — он усмехнулся. — Ты на себя работаешь. На свою карьеру. А про семью забыла. Дом превратился в свалку, нормальной еды нет, ты вечно злая и уставшая. Может, хватит изображать из себя бизнес-вумен?
Слова больно резали. И я не знала, как защищаться.
— Я стараюсь, — сказала я. — Я делаю всё, что могу.
— Недостаточно, — отрезал он. — Недостаточно.
После того вечера всё покатилось вниз. Игорь словно развязал себе руки. Он критиковал меня постоянно. Внешность, характер, работу, готовку. Всё было недостаточно хорошо.
— Смотри, какие жёны у моих друзей. Ухоженные, красивые, дома порядок. А у меня? Замотанная трудоголичка, которая даже суп нормальный сварить не может.
— Твои друзья не работают? — не выдержала я однажды.
— Мои друзья обеспечивают семьи! — рявкнул он. — А их жёны занимаются домом, как положено! А ты что? Выскочка, которая думает, что раз денежки приносит, то можно мужа ни во что не ставить!
— Я тебя ни во что не ставлю? — У меня перехватило дыхание. — Я работаю на двоих, плачу за всё, а ты сидишь дома уже два года! И я ни слова тебе в упрёк не сказала!
Он встал. Подошёл ко мне вплотную. В его глазах было что-то страшное.
— Не сказала? Так вот я тебе скажу. Я взял тебя замуж из жалости, Лена. Из жалости! Потому что ты была никем. Серой мышкой, которую никто не замечал. И если бы не я, так и осталась бы никем. Всё, что у тебя есть, — это благодаря мне. Я дал тебе уверенность, поддержку. А теперь ты возомнила себя важной персоной? Ты всё ещё та же мышь. Просто в более дорогом платье.
Я стояла и не могла дышать. Комната поплыла перед глазами. Это не было правдой. Не могло быть. Но его слова впивались в меня, как когти, раздирая всё, во что я верила семь лет.
Той ночью я не спала. Лежала и смотрела в потолок, пока Игорь мирно сопел рядом, повернувшись ко мне спиной. И думала.
Думала о том, как я отказалась от предложения о переезде в Москву три года назад, потому что «Игорь здесь, его друзья здесь, мы не можем». О том, как я отдала премию на его новый телефон, потому что «мой совсем устарел, а ты можешь и потерпеть». О том, как я перестала видеться с подругами, потому что «вечно ты с ними болтаешь, а про мужа забыла».
Думала о том, что в последний раз я покупала себе новую одежду полгода назад. Что я давно не ходила в кино, в кафе с друзьями, на концерты. Всё время — работа и дом. Дом и работа. А для кого? Для человека, который считает, что сделал мне одолжение, женившись на мне?
Утром я встала в шесть, как обычно. Собралась на работу. Игорь спал. Я посмотрела на него и вдруг поняла — мне его не жаль. Совсем. Впервые за семь лет я смотрела на него и не чувствовала ничего. Ни любви, ни злости. Только пустоту.
Через неделю я записалась на приём к психологу. Ещё через месяц — к адвокату. И только тогда я поняла, насколько глубоко всё зашло. Психолог спокойно и профессионально объяснила мне слово «абьюзер». Объяснила, что происходит, когда партнёр систематически обесценивает тебя, чтобы держать под контролем.
— Он боится потерять вас, — говорила она. — Но не из любви. Он боится потерять источник комфорта. Вы обеспечиваете его. Финансово, эмоционально, в быту. Уничтожая вашу самооценку, он делает так, чтобы вы не ушли. Чтобы вы считали, что не достойны лучшего.
Я слушала и плакала. Впервые за много месяцев.
Ещё месяц я готовилась. Собирала документы. Открыла отдельный счёт. Переговорила с адвокатом о разводе. Нашла съёмную квартиру. И однажды в субботу, когда Игорь уехал к другу, я собрала вещи.
Много вещей у меня не было. Одежда, книги, документы. Всё поместилось в три сумки. Смешно. Семь лет жизни — в трёх сумках.
Я оставила ему записку на столе. Короткую. «Я подала на развод. Документы получишь по почте. Больше не звони».
И ушла.
Первый месяц был страшным. Игорь названивал непрерывно. Сначала гневно — как я посмела, кто я такая, где деньги на ипотеку. Потом жалобно — вернись, я всё понял, я изменюсь. Потом снова гневно — ты пожалеешь, никто тебе не нужен, останешься одна.
Я не отвечала. Заблокировала номер. Продолжала жить.
Вторая компания предложила мне позицию финансового директора. С зарплатой больше трёхсот тысяч. Я приняла. Переехала в другой район. Начала ходить на йогу. Встретилась с подругами, которых не видела два года — они обняли меня и плакали вместе со мной.
— Мы видели, что происходит, — говорила Настя. — Но ты не слушала. Ты так защищала его…
— Больше не защищаю, — сказала я. — Хватит.
Развод оформили через суд. Игорь пытался отсудить половину всего — квартиры, которую я купила на свои деньги, моих сбережений. Не вышло. Адвокат была на высоте. Мы разделили совместно нажитое — и это было почти ничего, потому что всё было на мне.
Последний раз я видела его в коридоре суда. Он выглядел уставшим, помятым. Попытался заговорить.
— Лена, может, мы ещё…
— Нет, — сказала я. — Никогда.
— Ты пожалеешь! — крикнул он мне вслед. — Никому ты не нужна! Ты останешься одна!
Я обернулась. Посмотрела ему в глаза.
— Знаешь что, Игорь? Ты сказал, что взял меня замуж из жалости. Но я поняла — ты говорил о себе. Это ты достоин жалости. Ты, который не смог стать мужчиной, даже когда у тебя была возможность. Ты, который предпочёл уничтожать жену вместо того, чтобы встать и что-то изменить в своей жизни. А я? Я больше не стану тебя жалеть. Никогда.
Я развернулась и ушла. И не оглянулась.
Сейчас прошло полгода. Я живу одна в светлой квартире с панорамными окнами. По утрам пью кофе на балконе и смотрю на город. Записалась на курсы дизайна — просто потому что всегда хотела. Вчера была на выставке. В воскресенье еду за город с подругами.
Я не ищу отношений. Может, буду. Когда-нибудь. А может, нет. И это нормально. Потому что я впервые за много лет чувствую себя собой. Настоящей. Свободной. Живой.
Иногда я думаю о той робкой девушке семь лет назад, которая считала, что принц её спас. И хочу ей сказать: ты спасёшь себя сама. Не сейчас, но потом. И это будет твоя настоящая история. Не о том, как кто-то взял тебя замуж. А о том, как ты выбрала себя.
Я выбрала себя. И это лучшее решение в моей жизни.
Зарплата сегодня пришла. Я перевела часть на счёт — коплю на путешествие во Францию, всегда мечтала. Часть отложила. А на остальное куплю себе то самое красное платье, которое видела в бутике. Просто так. Потому что хочу. Потому что могу. Потому что я больше не буду объясняться ни перед кем, почему трачу свои деньги на себя.
Вечером позвонила мама.
— Как ты, доченька?
— Хорошо, мам. Правда, хорошо.
И я не лгала. Впервые за очень долгое время.
Он сказал, что взял меня замуж из жалости. А я поняла, что единственный человек, которого стоит жалеть в этой истории — это он сам. Человек, который променял любовь на контроль, семью — на удобство, а живого человека рядом — на прислугу.
Я же выбрала свободу. И жизнь. Свою жизнь. Наконец-то.
