Вечер выдался тихий. За окном уже стемнело, и только уличные фонари отбрасывали желтоватый свет на мокрый после дождя асфальт. Лариса сидела за столом, обложившись квитанциями и выписками. Муж задерживался — снова какие-то важные дела, а у неё выдалась свободная минутка разобраться с семейным бюджетом.
Она прихлебывала уже остывший чай и щурилась, вглядываясь в цифры на экране ноутбука. Что-то не сходилось. Лариса поправила очки, сползшие на кончик носа, и ещё раз проверила выписку из банка.
— Так… — пробормотала она, водя пальцем по строчкам. — Двадцать тысяч четырнадцатого числа… Ещё тридцать пять — двадцать восьмого… А вот ещё… Отель «Жемчужина»? Сорок семь тысяч?
Она отодвинула чашку в сторону. Внутри что-то сжалось. Все эти траты были с карты Виктора, но объединенный счет был общим. Теми самыми деньгами, которые они откладывали на ремонт ванной и кухни. Теми самыми, куда уходила часть её зарплаты учительницы.
— А ещё авиабилеты… — голос её дрогнул. — Сочи? Какой еще Сочи?
Виктор не говорил ни о каком Сочи. Последние полгода он вообще мало о чём с ней разговаривал. Всё больше задерживался на работе, всё чаще появлялись эти его «срочные командировки».
Лариса встала, подошла к окну. Накрапывал мелкий дождь. По стеклу сползали капли, сливаясь в причудливые дорожки. Как странно — она прожила с этим человеком почти двадцать восемь лет, а сейчас вдруг появилось ощущение, что совсем его не знает.
Она вернулась к столу, взяла телефон. Хотелось позвонить Виктору прямо сейчас, требовать объяснений. Но что-то её остановило. Интуиция шептала: не спеши, проверь сначала.
Пальцы Ларисы дрожали, когда она вводила пароль от его почты. Общий компьютер, общие пароли — у них никогда не было секретов друг от друга. По крайней мере, ей так казалось раньше.
— Господи… — только и смогла выдохнуть она, когда открыла бронирование отеля. Номер на двоих. «Виктор Михайлович Корнеев и гостья». Гостья. Без имени. Просто — гостья.
В висках застучало. Она сидела неподвижно, словно оглушенная. Потом медленно закрыла ноутбук. В прихожей послышался звук открывающейся двери. Щелчок замка, шорох куртки — такие привычные, родные звуки. Муж вернулся домой.
— Лариса, ты дома? — раздался голос Виктора из коридора.
Она глубоко вдохнула, стараясь унять дрожь в руках.
— Да, я на кухне, — ответила она, удивляясь, насколько спокойно прозвучал её голос.
Глаза не смотрят
Виктор прошёл на кухню, на ходу ослабляя галстук. Выглядел он уставшим, но Ларисе почудилось что-то ещё во всём его облике. Какая-то напряжённость, словно он готовился к обороне.
— Будешь ужинать? — спросила она, машинально придвигая к нему тарелку с остывшим ужином.
— Да, давай, — он сел за стол, даже не поцеловав её, как делал обычно, возвращаясь домой.
Лариса молча разогрела еду в микроволновке, поставила перед ним тарелку. В кухне повисла густая, неприятная тишина. Только стучала ложка о тарелку, да тикали часы на стене.
— Витя, — наконец начала она, — я тут счета проверяла…
Он поднял голову от тарелки, отчего-то насторожившись.
— И что? — спросил он с напускным равнодушием.
— Там… странные списания. Отель какой-то в Сочи, билеты… — Лариса изо всех сил старалась говорить спокойно, будничным тоном, как будто речь шла о каких-то мелочах.
Виктор отложил вилку, и Лариса заметила, как побелели костяшки его пальцев, сжимающих салфетку.
— А, это… — он отвёл взгляд, уставившись куда-то в угол кухни. — Командировка скоро. Счёт от бухгалтерии придёт позже, это аванс был.
Глаза. Глаза не смотрят. За двадцать восемь лет брака Лариса выучила все его привычки. Когда врёт — всегда смотрит в сторону или вниз. Никогда — в глаза.
— Командировка? В Сочи? — переспросила она. — В отеле «Жемчужина»?
— Да что ты привязалась? — раздражённо бросил он, вставая из-за стола. — Где фирма забронировала, туда и еду. Не я этим занимаюсь!
— А почему в брони указана какая-то «гостья»? — вопрос сорвался с губ прежде, чем она успела подумать.
Виктор замер, затем медленно повернулся. На его лице отразилась целая гамма чувств: удивление, испуг, злость.
— Ты копалась в моей почте? — тихо спросил он.
— Ты не ответил на вопрос, — так же тихо ответила Лариса.
Он вдруг шумно выдохнул, словно сдуваясь, и устало потёр лицо руками.
— Это просто ошибка бронирования, — сказал он наконец. — Секретарша напутала. Я еду один, какие ещё гостьи? У тебя совсем фантазия разыгралась.
Лариса смотрела на мужа, на его дорогие часы, которые появились у него несколько месяцев назад, на новый галстук, которого она раньше не видела, на его беспокойно бегающие глаза. Что-то оборвалось внутри. Она могла бы устроить скандал, могла кричать, требовать правды. Но вдруг поняла, что сил на это нет. Только огромная усталость и какая-то пустота.
— Хорошо, Витя, — она через силу улыбнулась. — Извини, что спрашиваю. Правда устала сегодня с отчётами в школе. Поеду с девочками в гости к маме, пока ты будешь в командировке.
Облегчение на его лице было настолько явным, что ей стало почти физически больно.
— Правильно, — закивал он, снова оживившись. — Проведай маму, она обрадуется.
А потом обнял её, и этот жест показался Ларисе насквозь фальшивым.
Правда в солнечном Сочи
Сочи встретил Ларису ослепительным солнцем и запахом моря. Она приехала на день раньше указанной в брони даты, остановилась в небольшом гостевом доме недалеко от «Жемчужины». К маме она, конечно, не поехала. Вместо этого купила билет до Сочи, собрала небольшую сумку и отправилась следом за правдой.
«Сошла с ума на старости лет», — подумала она, сидя в небольшом кафе через дорогу от отеля. Отсюда хорошо просматривался главный вход. Лариса заказала себе кофе, надела солнечные очки и приготовилась ждать.
Странно, но внутри была какая-то пустота. Ни ярости, ни отчаяния — только глухая боль и любопытство. Каким он будет — человек, из-за которого рушится твоя жизнь? Хотя нет, поправила она себя, жизнь уже давно шла трещинами. Просто она не хотела этого замечать.
Официантка принесла ещё один кофе. Лариса машинально поблагодарила, не отрывая взгляда от входа в отель. И тут она увидела их.
Виктор шёл, держа под руку молодую женщину. Высокая, статная блондинка — полная противоположность самой Ларисы с её скромным ростом и тёмными волосами. Они о чём-то оживлённо разговаривали, и Лариса с пронзительной ясностью отметила: она никогда не видела своего мужа таким… счастливым. Раскованным. Живым.
Солнце играло на золотых браслетах блондинки, на начищенных ботинках Виктора, на его новых, дорогих часах — тех самых, про которые он сказал, что это подарок от фирмы.
Лариса вдруг поймала себя на странной мысли: она совсем не ревнует. Вместо этого её наполнило какое-то отрешённое любопытство. Кто эта женщина? Давно ли это началось? И — самое главное — как она, Лариса, умудрилась столько лет прожить с человеком, совершенно его не зная?
Пара остановилась у входа. Виктор что-то сказал, блондинка звонко рассмеялась и прильнула к нему. Они поцеловались — не мимолётно, а долго, со вкусом. Потом взялись за руки и скрылись в дверях отеля.
Лариса сидела неподвижно. Странно, но в этот момент она почувствовала что-то похожее на… освобождение? Как будто рухнула стена, за которой она так долго пряталась от правды. Больше не нужно делать вид, что всё хорошо. Больше не нужно притворяться, что они счастливы.
Она достала телефон, открыла приложение банка. Совместный счёт, с которого утекали деньги на эти романтические встречи. Деньги, которые она откладывала на новую кухню. На отпуск. На безопасность их общего будущего, которого уже, оказывается, давно не существовало.
Несколько движений пальцев — и она закрыла к нему доступ. Заблокировала карту. Перевела оставшиеся средства на свой личный счёт.
Потом поднялась, оставила деньги за кофе и медленно пошла прочь от кафе. Она не стала устраивать сцен, не побежала разоблачать неверного мужа перед его любовницей. Зачем? Это всё уже не имело значения. В этот момент что-то внутри неё окончательно оборвалось, а что-то новое — родилось.
«Мне пятьдесят шесть, — подумала Лариса, идя по набережной. — Но, кажется, моя настоящая жизнь только начинается».
Решительные шаги
Квартира встретила Ларису непривычной тишиной. Виктор должен был вернуться из «командировки» только через три дня. Три дня свободы и одиночества — именно то, что ей сейчас было нужно.
Она прошла по комнатам, словно видела их впервые. Вот диван, который они покупали пятнадцать лет назад, отказывая себе во всём. Вот сервант, доставшийся ещё от её родителей. А вот — фотографии в рамках: счастливая семья, улыбки, отпуск на море, выпускной сына…
Все эти годы она жила иллюзией. А сейчас, когда иллюзия разбилась, Лариса вдруг ощутила странное спокойствие. Она села за компьютер и методично принялась менять пароли. От почты, от социальных сетей, от всех совместных аккаунтов. Виктор никогда не запоминал такие мелочи — всегда полагался на неё, «домашнего секретаря».
Телефон зазвонил, когда она меняла пароль от облачного хранилища. На экране высветилось его имя. Лариса секунду помедлила, затем решительно отклонила вызов. Через минуту телефон снова зазвонил.
— Да, Витя, — ответила она спокойно.
— Ты что натворила? — прокричал он в трубку. — Я тут как дурак стою! На карте ни копейки! Заблокирована! Ты с ума сошла?
Его голос звучал испуганно и злобно одновременно. Лариса отметила, что совсем не чувствует волнения. Только усталость.
— Думаю, тебе стоит закончить отдых и вернуться домой, — произнесла она ровным голосом. — Нам нужно поговорить.
— О чём ты… Какой отдых? Я в командировке, ты же знаешь! — он всё ещё пытался изображать возмущение, но в голосе явно слышался страх.
— Виктор, — Лариса вздохнула, — я всё видела. Тебя и твою блондинку. Я была в Сочи.
В трубке повисло молчание. Потом он произнёс совсем другим голосом:
— Лара… ты не понимаешь…
— Нет, это ты не понимаешь, — перебила его Лариса. — Разговор будет дома, когда вернёшься. А сейчас мне нужно идти.
Она отключила телефон, открыла записную книжку. «Романов Сергей Петрович, адвокат». Визитку дала подруга, когда разводилась со своим мужем. Тогда Лариса сочувственно качала головой, думая, что уж с ней такого никогда не случится.
Встречу назначили на завтра. Потом Лариса открыла шкаф, достала чемодан и принялась складывать вещи мужа. Методично, аккуратно — как делала всё в своей жизни. Рубашки к рубашкам, брюки к брюкам. Двадцать восемь лет совместной жизни уместились в два больших чемодана.
Закончив, она вымыла руки, словно очищаясь от чего-то грязного, и сделала себе чай. Странно, но слёз всё не было. Ни истерики, ни отчаяния — только твёрдая решимость.
«Я всегда была сильной, — подумала Лариса, глядя в окно на вечерний город. — Просто забыла об этом, растворившись в его жизни».
Перед сном она впервые за много лет достала блокнот и записала: «Юрист — 10:00. Выяснить про раздел имущества. Банк — закрыть общий счёт. Паспортный стол — узнать, как вернуть девичью фамилию».
Завтра начинался первый день её новой жизни.
В зале суда
Коридоры суда казались Ларисе неприветливыми и холодными. Ряды одинаковых дверей, люди с напряжёнными лицами. Три месяца прошло с того дня в Сочи. Три месяца переговоров, попыток давления со стороны Виктора, уговоров «подумать ещё». И вот — последнее заседание по бракоразводному процессу.
Лариса сидела на жёсткой скамье, сжимая в руках сумочку. Волнения почти не было — только желание поскорее закончить всё это. Рядом на скамье пристроился её адвокат, Сергей Петрович, перебирая бумаги.
— Всё будет хорошо, Лариса Николаевна, — подбодрил он её. — Все документы в порядке, имущество поделили согласно закону, все требования обоснованы.
Она кивнула. В это время дверь в конце коридора распахнулась, и она увидела Виктора с его адвокатом — молодым и самоуверенным парнем в дорогом костюме. Виктор осунулся, под глазами залегли тени. Когда их взгляды встретились, он дёрнулся, словно хотел подойти, но передумал.
Эти месяцы не прошли для него легко. Блондинка, как выяснилось, исчезла из его жизни, как только иссяк источник денег. Несколько раз он приходил к Ларисе — то с цветами, то с мольбами о прощении. В последний его визит она даже почувствовала нечто, похожее на жалость. Но не более.
— Прошу всех в зал заседания, — раздался голос секретаря.
Они вошли, заняли свои места. Судья — усталая женщина средних лет — быстро пробежала глазами документы.
— Итак, гражданское дело о расторжении брака между Корнеевым Виктором Михайловичем и Корнеевой Ларисой Николаевной, — начала она скучающим голосом. — Стороны пришли к согласию по разделу имущества. Есть ли у сторон дополнительные требования или возражения?
— Да, Ваша честь, — поднялся Сергей Петрович. — Моя доверительница просит после расторжения брака вернуть ей добрачную фамилию — Светлова.
Виктор, до этого сидевший с опущенной головой, резко поднял взгляд. В его глазах мелькнуло что-то похожее на боль.
— Возражения есть? — спросила судья, обращаясь к стороне ответчика.
— Нет, Ваша честь, — ответил адвокат Виктора.
Виктор вдруг поднялся.
— Лара, — начал он, не обращая внимания на попытки адвоката усадить его обратно. — Лара, ты действительно хочешь этого? Отказаться от моей фамилии после стольких лет?
Судья строго посмотрела на него:
— Господин Корнеев, обращайтесь к суду, а не к истице.
Лариса поднялась. Странно, но она совсем не чувствовала ни злости, ни обиды. Только спокойную решимость и — что удивительно — какую-то лёгкость.
— Виктор Михайлович, — произнесла она чётко, повернувшись к бывшему мужу. — Ты тратил мои деньги на их отдых — я потратила твою фамилию.
В зале повисла тишина. Виктор медленно опустился на своё место, словно из него выпустили весь воздух.
— Суд удаляется для принятия решения, — объявила судья.
Решение было объявлено через пятнадцать минут. Брак расторгнут. Собственность поделена. Фамилия Ларисы изменена на Светлову.
Выходя из зала суда, она почувствовала, как Виктор пытается догнать её.
— Лара… Лариса Николаевна, — поправился он. — Может, поговорим? Выпьем кофе?
Она посмотрела на него — словно на чужого человека. Сейчас, без ореола их общего прошлого, он казался ей просто немолодым, потрёпанным жизнью мужчиной с грустными глазами.
— Прости, Виктор, — мягко ответила она. — Но у меня другие планы на сегодня.
И, не оглядываясь, пошла вниз по лестнице. Впереди была целая жизнь. Её собственная жизнь.
Новая жизнь Ларисы
В паспортном столе было душно. Кондиционер натужно гудел, но толку от него не было никакого. Лариса промокнула лоб салфеткой и в который раз посмотрела на номерок электронной очереди. Впереди ещё шесть человек. Кажется, она просидит здесь до обеда.
Невольно улыбнулась. А торопиться-то и некуда. Впервые, кажется, за всю взрослую жизнь. Достала из сумки зеркальце, всмотрелась в своё отражение. Надо же, морщинок стало меньше. Не потому, что кожа помолодела — просто лицо расслабилось. Исчезло вечное напряжение, которое сжимало мышцы, делало складки у рта горькими, а взгляд — настороженным.
— Окно номер четыре, Светлова Лариса Николаевна!
Она даже не сразу сообразила, что вызывают её. Ещё бы — столько лет была Корнеевой.
— Это я, — спохватилась Лариса, поднимаясь с места и собирая документы.
Сухонькая девушка за окошком взяла её бумаги.
— Свидетельство о расторжении брака… Заявление… Госпошлина оплачена… Всё в порядке. Распишитесь здесь.
Лариса поставила подпись.
— Паспорт будет готов через десять рабочих дней, — сообщила девушка, протягивая ей квитанцию. — Телефон для справок на обороте.
— Спасибо, — кивнула Лариса и, внезапно для самой себя, добавила: — Я вообще-то всегда была Светловой.
Девушка за стеклом подняла непонимающий взгляд, и Лариса поспешно вышла на улицу.
Солнце ударило в глаза. Она прищурилась, надела солнечные очки. Что теперь? Взглянула на часы — половина одиннадцатого. До записи в салон красоты ещё двадцать минут. Как раз успеет выпить кофе.
«Какая я теперь свободная», — невольно подумалось ей, когда она устроилась за столиком в летнем кафе.
Миловидная официантка с острижеными под мальчика волосами приняла заказ.
— А скажите, — Лариса вдруг осмелела, — мне бы так пошла такая стрижка? Как у вас?
Девушка окинула её оценивающим взглядом.
— Пошла бы! У вас овал лица хороший. Только я бы посоветовала оставить чёлку подлиннее, — она смешно сморщила нос, — чтобы красиво падала.
— Спасибо! — Лариса просияла. — У меня как раз запись к мастеру.
— Пирожное будете?
— А почему бы и нет? — засмеялась Лариса. — Несите ваше самое калорийное.
Господи, когда она в последний раз ела пирожные? Витя постоянно следил за её весом. «Ты такой красивой была в молодости», — возникло в памяти, и она поморщилась. Сколько таких фраз проглотила за годы?
После кофе и «Прага» она решительно направилась в салон. Молодой мастер долго ходил вокруг, рассматривая её.
— Я хочу… — начала она, но парень перебил:
— Знаете, у вас такая красивая седина. Жалко закрашивать. Давайте подчеркнём её?
— Седина? Красивая? — растерялась Лариса.
— Конечно! — кивнул мастер. — Сейчас это вообще тренд. И волосы короче сделаем, вам очень пойдёт. А внизу мелирование, тёплые тона, чтобы лицо освежить. Рискнёте?
Лариса кивнула, а где-то в ушах звучал голос Виктора: «Ты бы покрасилась, а то как старуха».
Через два часа из кресла поднялась совершенно другая женщина. Короткая стрижка, серебристые пряди у лица, которые переходили в мягкий каштановый по длине. Глаза ярче, взгляд распахнутый, будто ей не пятьдесят шесть, а тридцать.
— Нравится? — с затаённым дыханием спросил мастер.
— Очень!
Лариса даже себе не призналась, что сперва испугалась, когда увидела себя. Непривычно. Но хорошо. Очень хорошо.
Из салона она отправилась на вокзал — покупать билет до Алушты. Впервые за годы замужества она решила поехать на море одна. Маша, дочка, настаивала, чтобы Лариса ехала к ним на дачу. «Не хочу быть обузой, — твёрдо сказала она. — Мне необходимо побыть одной».
— Вам плацкарту или купе? — спросила кассирша на вокзале.
— А есть билеты в люкс?
Лариса сама удивилась своей смелости. Но теперь, когда ей не надо было экономить каждую копейку на совместные отпуска, почему бы не побаловать себя?
— Есть, — растерялась женщина за стеклом. — На двенадцатое июня.
— Беру. В одну сторону, — улыбнулась Лариса. — Обратный возьму там. Не знаю, сколько пробуду.
А потом был звонок в библиотеку, где искали сотрудника на полставки. «После отпуска зайду», — пообещала она заведующей, которая обрадовалась опытному учителю литературы.
«Надо ещё позвонить Зинке, — подумала она, шагая к дому и улыбаясь яркому летнему солнцу. — Договориться насчёт тех пеших маршрутов, о которых она рассказывала».
Зинка, бывшая коллега из школы, в свои пятьдесят два записалась в группу любителей пеших походов и всё уговаривала Ларису присоединиться. А она каждый раз отнекивалась: то Витя устал, то дачные дела, то ещё что-то.
Дома встретили знакомые запахи и тишина. Лариса включила радио, убавила звук. Чайник – на плиту. Теперь можно и присесть ненадолго.
Взгляд упал на семейное фото в рамке. Осторожно сняла её, достала снимок. День их с Виктором свадьбы. Смотрела долго, изучающе.
— Знаешь, — сказала Лариса фото, — я тебя не виню. И себя больше не виню. Бывает так, что люди меняются. А у нас с тобой, похоже, поменялось всё.
Она убрала фотографию в конверт, который отложила в ящик серванта. Не к мусорке – сжечь, вычеркнуть, уничтожить. Нет, в архив. В прошлое, которое было, какое бы оно ни было. А на место этой фотографии поставила другую – они втроём с детьми на дне рождения Дениса.
— Ну вот и всё, — выдохнула она. — Здравствуйте, Лариса Николаевна Светлова. Какие у вас планы на ближайшую жизнь?
