— Поздравляю с повышением! — папа поднял рюмку, но его улыбка не добралась до глаз.
Я обвела взглядом праздничный стол. Мама нарезала оливье с таким видом, будто делала мне одолжение.
Брат Максим ковырял вилкой в тарелке, а его девушка Алина откровенно скучала, уткнувшись в телефон.
— Руководитель отдела, надо же, — протянула мама. — В тридцать три года. Молодец, Катюш.
В её голосе звучало что-то странное. Не гордость — скорее оценка, прикидка.
— Зарплата небось хорошая теперь? — Максим наконец оторвался от салата.
— Нормальная, — уклончиво ответила я.
— Ну сколько? — он наклонился ко мне. — Сестрёнка, мы же семья, чего скрываешь?
Алина подняла голову от телефона, внезапно заинтересованная.
— Максим, не лезь, — одёрнул его папа, но без особого энтузиазма.
— Да ладно, пап. Катька теперь большой человек, может и родственникам помочь.
Я почувствовала, как напряглись плечи. Вот оно. Не прошло и получаса.
— Кстати, о помощи, — мама отложила нож. — Помнишь, ты обещала Максиму на ноутбук скинуться? Ему для работы очень нужен.
— Я говорила, что подумаю.
— Ну так подумала? — Максим усмехнулся. — Или руководителям отделов некогда о семье думать?
Алина хихикнула, и я поняла — они это обсуждали. До моего прихода сидели и планировали, как правильно подступиться.
— Я куплю ноутбук, — тихо сказала я. — Но это подарок, а не…
— Конечно, подарок! — мама расцвела. — Я так и знала, что ты не забудешь про брата. Вы же всегда дружили.
Дружили? Я припомнила, как Максим отбирал у меня карманные деньги в школе.
Как смеялся, когда я не поступила в университет с первого раза. Как забыл поздравить с днём рождения три года подряд.
— А мне платье нужно, — вдруг подала голос Алина. — На свадьбу подруги. Может, сходим вместе, выберешь? Ты же со вкусом.
Я посмотрела на неё. Впервые за два года, что они встречались с Максимом, она со мной заговорила. И сразу — про платье.
— Посмотрим, — буркнула я.
— Вот и славно! — мама довольно кивнула. — Семья должна поддерживать друг друга. Правда, Кать?
Я кивнула, чувствуя, как праздничное настроение улетучивается. Повышение, о котором я мечтала пять лет. Результат бессонных ночей, переработок, курсов по выходным.
А для них — просто повод залезть в карман поглубже.
— Ещё салатика? — мама подвинула ко мне блюдо.
— Спасибо, наелась.
— Ну что ты как не родная, — обиделся Максим. — Мы же за тебя рады. Просто… ну, у тебя теперь есть возможность близким помочь. Это же нормально?
Нормально. Я смотрела в его наглые глаза и думала — когда это началось? Когда моя семья решила, что я — ходячий банкомат?
Год пролетел незаметно. Ноутбук я купила. И платье Алине. И маме новый телефон на день рождения. И папе помогла с ремонтом машины.
Каждый раз говорила себе — последний раз. Каждый раз верила, что теперь они поймут: я не дойная корова.
Сидела на кухне своей квартиры, проверяла отчёты, когда позвонила мама.
— Катюш, срочно нужно встретиться. Есть важный разговор.
— Мам, у меня дедлайн послезавтра.
— Это не терпит! Семейное дело. Приезжай.
Я вздохнула. Семейное дело в их понимании означало только одно — деньги.
Приехала через час. Вся семья в сборе, даже Алина. Сидят за тем же столом, что и год назад, только теперь на лицах не притворная радость, а деловая собранность.
— Садись, — мама указала на стул. — Чай будешь?
— Давайте сразу к делу.
Максим с Алиной переглянулись. Она положила руку ему на плечо, и я заметила кольцо. Обручальное.
— Мы свадьбу назначили, — выпалил брат. — Через три месяца.
— Поздравляю.
— Ресторан уже присмотрели, — добавила Алина. — «Золотой фазан», слышала? Там такой банкетный зал!
Я кивнула, предчувствуя продолжение.
— Только вот проблема, — мама сложила руки на столе. — Дорого очень. Сто пятьдесят человек планируем, всё-таки событие. А у ребят денег… сама понимаешь, молодые ещё.
— Мам, Максиму тридцать пять.
— Ну и что? — она нахмурилась. — Он только карьеру строит. Не то что некоторые.
Вот так. Моё повышение из достижения превратилось в упрёк.
— Короче, — Максим откинулся на спинку стула. — Нам нужна помощь. Ты же не откажешь единственному брату?
— Сколько?
— Ну… — он замялся. — Там ресторан, ведущий, фотограф. Платье Алине хорошее нужно. Миллион выйдет примерно.
— Миллион?!
— Оплати брату свадьбу! Ты же много зарабатываешь, вот помоги близким! — нагло заявила мне мама. — Что тебе, жалко что ли?
Папа молчал, разглядывая скатерть. Алина улыбалась, уже представляя себя в дорогом платье. А Максим смотрел так, будто я уже согласилась.
— Это не просто большая сумма, — медленно произнесла я. — Это очень большая сумма.
— Ну подумаешь! — мама всплеснула руками. — Ты же руководитель. У тебя премии, бонусы. Не обеднеешь.
— Я копила на первый взнос за квартиру побольше.
— Квартира подождёт, — отрезала она. — А свадьба — раз в жизни. Ты что, хочешь, чтобы твой брат позорную свадьбу устроил? Чтобы люди говорили — вот, сестра при деньгах, а родному брату не помогла?
Люди. Всегда эти мифические люди, мнение которых важнее всего.
— Я готова подарить хорошую сумму на свадьбу, — сказала я. — Тысяч двести. Но оплачивать всё целиком…
— Двести?! — Максим аж подскочил. — Ты издеваешься? Это даже на ресторан не хватит!
— Тогда выберите ресторан попроще.
— Попроще?! — взвизгнула Алина. — Мы что, нищие? У меня подруги в «Золотом фазане» свадьбы играли!
— Катерина, не позорься, — холодно сказала мама. — Ты одна в семье при деньгах. Обязана помочь.
Обязана. Это слово повисло в воздухе, тяжёлое, как камень.
Я встала из-за стола. Медленно, спокойно, хотя внутри всё кипело.
— Сядь! — рявкнула мама. — Мы не договорили!
— Договорили. Я не буду оплачивать свадьбу.
— Да ты что?! — Максим вскочил следом. — Совсем охренела? Я твой брат!
— Именно. Брат. Не ребёнок, которого нужно содержать. Тебе тридцать пять, Макс. Если не можешь оплатить свадьбу — не женись.
Алина ахнула, прижав ладонь ко рту.
— Или женись скромнее, — добавила я. — В загсе. Потом отметите в кафе с близкими.
— В кафе?! — взвыла невеста. — Да меня подруги засмеют!
— Пусть смеются. Или пусть оплачивают вашу свадьбу, раз их мнение так важно.
Мама обошла стол, встала передо мной. В глазах — ярость.
— Ты неблагодарная. Мы тебя вырастили, воспитали…
— И я благодарна. Но это не значит, что должна всю жизнь расплачиваться.
— Да что ты себе позволяешь?!
— То, что давно пора было. Говорю «нет».
Папа наконец поднял голову.
— Кать, ну не горячись. Семья же…
— Семья, пап? — я повернулась к нему. — А где была семья, когда я по ночам работала? Когда в отпуск три года не ходила? Кто-то интересовался, как я? Звонил просто так, не за деньгами?
Молчание. Все опустили глаза.
— Вот именно. Я для вас стала банкоматом. Засунул карту — получил деньги. И даже «спасибо» не всегда говорите.
— Мы же благодарили… — пробормотал Максим.
— Ага. А потом просили ещё. Ноутбук, телефон, платье, ремонт. Теперь свадьба. А что дальше? Квартиру купить? Детей растить?
— Не драматизируй, — мама скривилась. — Просто помоги брату один раз нормально…
— Один раз? — я рассмеялась. — Мам, я вам за год отдала четыреста тысяч! Посчитала специально. Четыреста! Это чья-то годовая зарплата!
— Ну и что? У тебя есть!
— Есть. Потому что я пашу как проклятая. А Максим? Пять лет на одном месте, даже повышения не добился. Зато жениться на широкую ногу хочет.
— Предатель! — выплюнул брат.
— Макс! — одёрнул отец, но вяло.
— Нет, пап, пусть говорит. Я предатель, потому что не хочу спонсировать его понты? Отлично.
Взяла сумку, пошла к выходу. Мама кинулась следом.
— Стой! Ты пожалеешь! Кто тебе поможет, когда понадобится? Чужие?
Обернулась на пороге.
— Чужие хотя бы не требуют миллион за родство. Живите как хотите. Но без моих денег.
— Не смей уходить! Ты нам должна…
— Ничего я вам не должна. Абсолютно. Ничего.
Вышла, хлопнув дверью. Спустилась по лестнице, села в машину. Руки дрожали, но на душе было… легко? Да, именно легко. Будто скинула с плеч мешок с камнями.
Телефон взорвался сообщениями. Удалила не читая. Потом подумала и заблокировала все номера. Мамин, папин, Максима.
Завела машину, выехала со двора. В зеркале заднего вида мелькнула мамина фигура на балконе. Махала руками, кричала что-то.
Я улыбнулась и добавила газу. Свобода, оказывается, стоит ровно миллион рублей. Дёшево, если подумать.
Прошло два месяца. Тишина оказалась оглушительной.
Первую неделю они названивали с разных номеров. Я меняла настройки, блокировала незнакомые контакты. Потом начались визиты. Мама приезжала к офису, караулила у подъезда. Пришлось предупредить охрану.
— Катерина Сергеевна, там опять ваша мама, — сообщил консьерж. — Говорит, передачу принесла.
— Спасибо, Андрей. Не пускайте.
Передачи я не брала. Знала — это крючок. Возьмёшь пирожки, придётся выслушивать претензии.
На работе стало легче. Без постоянных звонков с просьбами о деньгах я сосредоточилась на проектах. Начальство заметило — предложили курсы за счёт компании. Я согласилась.
В выходные пила кофе в любимой кофейне, когда увидела в окне знакомую фигуру. Алина. Без Максима. Постояла, потопталась, зашла.
— Можно? — кивнула на стул напротив.
— Садись.
Выглядела она неважно. Похудела, под глазами круги.
— Как ты?
— Нормально. А вы как? Свадьба скоро же.
Алина дёрнула плечом.
— Отменили.
— Почему?
— Денег нет, — она усмехнулась. — Максим решил — раз ты не даёшь, попросит кредит. Отказали везде.
Я кивнула. Понимала. Максим вечно брал в долг и забывал отдавать.
— Поругались из-за этого. Он сказал, что я меркантильная. Что выхожу замуж только ради красивой свадьбы. А я… — она замолчала.
— Что?
— А я подумала — может, правда? Мы три года вместе, а я его толком не знаю. Он работать не хочет, всё ждёт, когда повезёт. Или когда ты денег дашь.
— И что решила?
— Расстались. Вчера съехала от него. Сниму комнату пока, устроюсь нормально на работу.
Мы помолчали. Она крутила в руках чашку.
— Прости, — вдруг сказала Алина. — За то платье. И вообще.
— Забыли.
— Нет, правда. Я думала, это нормально — родственники же. А потом увидела, как они тебя… как мы тебя использовали. Стыдно.
Официант принёс мой чизкейк. Я подвинула тарелку к ней.
— Угощайся.
— Спасибо. Катя, можно вопрос? Тебе не одиноко? Ну, без семьи.
Я задумалась. Одиноко?
— Знаешь, первые недели было странно. А потом… Представь, что всю жизнь таскала тяжёлый рюкзак. И вдруг сняла. Сначала непривычно, а потом понимаешь — как же легко идти. Ну и я планирую завести семью, детей.
Она кивнула.
— Твоя мама говорит, ты эгоистка. Что думаешь только о себе.
— Может быть. Но я двадцать лет думала только о них. Пора и о себе.
Мы допили кофе. Алина встала.
— Удачи тебе, Кать. Ты правильно сделала. Я бы не смогла.
— Сможешь, когда припрёт.
Она ушла, а я осталась. Заказала ещё кофе, открыла ноутбук. Работа над презентацией.
Телефон пискнул. Сообщение от неизвестного номера. Открыла — мамино: «Катя, папе плохо. Приезжай срочно!»
Я усмехнулась. Третий раз за два месяца у папы «плохо с сердцем». В первый раз я примчалась — он сидел на кухне, здоровый как бык, а мама начала про свадьбу.
Удалила сообщение. Если действительно плохо — вызовут скорую, а не будут писать эсэмэски.
— Ещё что-нибудь? — спросил официант.
— Да, — я улыбнулась. — Бутылку. Отмечаю свободу.
— Что-то особенное?
— Два месяца без токсичных родственников. Знаете, это как день рождения. Только лучше.
Он рассмеялся, принёс вино. Я подняла бокал за себя. За новую жизнь. За право говорить «нет». За миллион, который остался при мне.
В сумке завибрировал телефон. Достала — опять неизвестный. На этот раз папа: «Дочь, мама плачет. Прости нас. Давай поговорим.»
Поговорим. Они хотят говорить, только когда нужны деньги. А когда я хотела поговорить — о своих проблемах, переживаниях, радостях — им было некогда.
Заблокировала и этот номер.
Через неделю узнала от общей знакомой — Максим таки женился. В загсе, без гостей. Мама не пришла, сказала — позор. Алина оказалась права, он быстро нашёл замену. Девушка с ребёнком, снимают однушку на окраине.
— Твоя мама всем рассказывает, какая ты неблагодарная, — сплетничала знакомая. — Что бросила семью в трудный момент.
— Пусть рассказывает. Мне всё равно.
И это была правда. Абсолютно всё равно.
Ещё через месяц я переехала. Купила в ипотеку наконец ту самую квартиру побольше, на которую копила. Спальня, кабинет, просторная кухня. Никаких компромиссов — выбирала только для себя.
Распаковывала коробки, когда в дверь позвонили. Курьер? Открыла.
На пороге стоял папа. Один, без мамы. Постаревший, осунувшийся.
— Привет, доченька.
— Что ты здесь делаешь? Откуда адрес?
— В агентстве недвижимости работает Ленка, помнишь её? Подсказала.
Стояли молча. Он переминался с ноги на ногу.
— Войдёшь? — спросила наконец.
— Можно?
Прошёл, огляделся.
— Красиво у тебя. Сама выбирала?
— Сама.
— Молодец. Всегда с головой была.
Сели в гостиной на пока единственный диван. Молчали.
— Кать, — начал он. — Я пришёл извиниться. Не от мамы, от себя. Понимаю, поздно. Но…
— Пап, если ты про деньги…
— Не про деньги! — он вскинул руки. — Господи, неужели ты думаешь, я только за этим?
— А за чем?
Он опустил голову.
— Дочку потерял. Единственную. Из-за дурости своей, из-за жадности. Молчал, когда надо было заступиться. Думал — семья, разберётесь. А семью-то я и проморгал.
В горле встал ком.
— Почему молчал тогда?
— Трус. Всю жизнь трус. С мамой твоей спорить — себе дороже. Легче согласиться. А что дочь теряю — не думал. Дурак старый.
Он выглядел таким потерянным, что сердце сжалось.
— Хочешь чаю?
— Буду благодарен.
Пока ставила чайник, думала. Злость ушла, осталась только усталость. И жалость — к нему, к себе, ко всей этой ситуации.
— Мама знает, что ты здесь?
— Нет. Поругаемся, когда узнает. Но мне плевать. Я тебя три месяца не видел. Ночами не сплю, всё думаю — как же так? Растил дочь, любил. А потом деньги важнее стали.
— Не только деньги, пап. Отношение. Я для вас функцией стала — давать деньги. Не человеком.
— Знаю. И прости. Если сможешь.
Мы пили чай. Говорили о ремонте, о его здоровье (оказывается, давление действительно скачет), о моей учёбе. Не о маме, не о Максиме, не о деньгах.
Когда собрался уходить, сказал:
— Я не прошу вернуться. Понимаю — мы всё испортили. Но может… может, хоть иногда увидимся? Кофе выпьем?
— Хорошо, пап.
— И на том спасибо.
Ушёл. А я стояла у окна, смотрела, как он садится в старенькую свою мазду. Помахал мне, уехал.
Может, и правда встретимся. Попьём кофе. Но всё будет по-другому. Я больше не банкомат. Не функция. Я — человек, который имеет право на свою жизнь.
И миллион всё ещё при мне. На новую мебель потрачу. Или в отпуск съезжу — давно мечтала об Исландии.
Улыбнулась своему отражению в окне. Свобода, оказывается, бесценна. Но иногда её можно купить. Всего за миллион рублей и слово «нет».
