«Лена, ты же видишь, что в стране происходит!», — все чаще восклицал её муж во время просмотра новостей по телевизору.
Телефонный звонок, раздавшийся спустя много лет, был словно голос из прошлого.
Это был Рустам. «Лена, я запускаю новый фильм, «Анна Карамазофф». Ты будешь сниматься?» — спросил он.
Она, не раздумывая ни секунды, ответила: «Конечно».
Как можно было отказать ему, своему «автору»?
Но, казалось, над их совместными работами висел какой-то злой рок.
Эту картину постигла та же печальная участь, что и многострадальные «Нечаянные радости».
Ее блеск увидели лишь избранные на Каннском кинофестивале, после чего лента легла на полку, так и не добравшись до широкого зрителя.
Дочь победителей
Когда юная Лена Соловей впервые заговорила о сцене, родители эту идею, мягко говоря, не одобрили.
Особенно мама, Зинаида Ивановна. Она видела в дочери продолжение себя, мечтая, чтобы Лена стала врачом — осуществила то, что не удалось ей самой.
Эта женщина была человеком стальной закалки: окончив фельдшерско-акушерское училище, она ушла медсестрой на фронт и прошла всю войну до самого Берлина.
Даже маленькая Леночка появилась на свет в поверженной Германии, в городке Нойштрелиц, где после Победы располагалась их воинская часть.
Ее отец, Яков Абрамович, тоже был человеком военным, кадровым офицером.
Он, как и его будущая супруга, прошел всю войну и участвовал во взятии Берлина. Именно там, среди руин вражеской столицы, они и встретились.
Жизнь семьи военного — это постоянные переезды.
Когда Леночке исполнилось три, отца перебросили в Красноярск. Целых десять лет Сибирь была их домом, пока наконец они не осели в Москве.
Здесь Яков Абрамович, имевший до войны гражданскую специальность связиста, нашел себе место в «Союзпечати», а Зинаида Ивановна устроилась в больницу, вернувшись к любимому делу.
Зинаида Ивановна обладала поистине удивительным чувством стиля.
В эпоху тотального дефицита, когда все ходили в одинаковом, она ухитрялась одевать себя и дочку так, что им оборачивались вслед.
Даже обычная школьная форма на Лене выглядела как наряд от модельера.
Мама не ленилась распарывать купленные вещи, перешивать их, идеально подгоняя по фигурке, и добавляла те самые изюминки, которые создают образ: то белоснежный кружевной воротничок, то кокетливую оборку, то изящный поясок.
Скромница для Чапаева и муза для гения
Родители, конечно, видели, что их Леночка — девочка артистичная, живая и интересующаяся всем на свете. Но им и в голову не приходило, что это выльется в серьезное увлечение актерством, а уж тем более в профессию.
А вот сама Лена, кажется, знала свой путь с самого начала.
Она методично двигалась к своей мечте: занималась в танцевальном и певческом кружках во Дворце пионеров, неплохо рисовала и с головой окуналась в мир школьных спектаклей и самодеятельности.
К выпускным классам сомнений уже не оставалось: ее призвание — это сцена. А раз так, то дорога одна — в театральный институт.
Впрочем, путь этот оказался не таким простым, как мечталось. Первая попытка, штурм Школы-студии МХАТ, закончилась неудачей — она дошла до третьего тура, но дальше ее не пропустили.
Однако такой пустяк не мог сбить с пути девушку с ее характером. Ровно через год она снова была на экзаменах и на этот раз добилась своего — стала студенткой ВГИКа, попав на курс самого Бориса Бабочкина.
Легендарный Чапаев был человеком невероятной харизмы и крутого нрава.
Взрывной, не терпящий фальши, он мог устроить студенту настоящую разносную, не стесняясь в выражениях, если чувствовал хоть каплю лени или неискренности.
И вот на фоне всего этого яркого студенческого мира тихую и скромную Лену Соловей Мастер, казалось, просто не видел в упор.
Она не блистала эффектной красотой и не пыталась привлечь к себе внимание вызывающим поведением.
А разглядел ее совершенно другой человек — такой же студент, но уже с режиссерского факультета.
Рустам Хамдамов, готовивший свой дипломный фильм «В горах мое сердце», увидел в ней то, чего не замечали другие.
Именно он, по сути, и «создал» ту Елену Соловей, которую мы знаем.
Он сам подобрал ей грим, нарядил в причудливые наряды и явил миру со словами: «Вы только посмотрите на нее!»
Эта встреча стала для Елены и величайшим счастьем, и первым глубоким разочарованием. На съемках она влюбилась в него до беспамятства, но ее чувства остались без ответа.
Рустам был с ней предельно честен. «Ты удивительная актриса, — сказал он ей однажды. — Но мое сердце принадлежит другой, Лиле Огиенко. Мы скоро поженимся».
В будущем им еще доведется встретиться на съемочной площадке, но оба всегда будут соблюдать дистанцию.
И все же своего «автора», человека, который открыл ее миру, Елена Соловей будет помнить и ценить всю свою жизнь.
Судьбоносная драма из старинной жизни
К концу учебы Бабочкин все-таки разглядел ее талант и очень хотел забрать к себе в Малый театр. Великий артист планировал ставить «Чайку» и был уверен, что лучшей Нины Заречной, чем Соловей, ему не найти.
Но в этот самый момент судьба подбросила ей другой вариант, который показался куда более интересным.
Режиссер Илья Авербах предложил ей роль в своей картине «Драма из старинной жизни». И именно этот фильм стал для нее по-настоящему судьбоносным.
Художник-постановщик фильма, Юрий Пугач, был человеком невероятного обаяния. Умница, интеллектуал, с потрясающим чувством юмора — 23-летняя Лена была покорена им с первой встречи.
Да, на тот момент он еще состоял в браке, но роковой соблазнительницей Соловей не была: его семейные отношения уже давно трещали по швам и шли к своему логическому завершению.
Как только все формальности с прошлым были улажены, Юрий и Елена поженились, мечтая о простом человеческом счастье. И, надо сказать, они его нашли.
Первое время молодожены ютились в маленькой комнатке в ленинградской коммуналке — Лена без тени сомнения оставила Москву и переехала к любимому.
Уже через месяц выяснилось, что в семье ожидается пополнение.
Родители Юрия, видя, что в таких стесненных условиях растить ребенка будет непросто, позвали молодых к себе в просторную трехкомнатную квартиру. Те, конечно, с благодарностью приняли это предложение.
К моменту рождения дочки Елена уже была зачислена в штат киностудии «Ленфильм», а Юрий и так был там одним из ведущих художников-постановщиков.
Поэтому долго жить с родителями не пришлось. Буквально через год, как ценные специалисты, они получили от студии собственное жилье — прекрасную по тем временам двухкомнатную квартиру.
Преданный гений и новый Мастер
Соловей всегда ставила семью превыше всего. Муж и дочка занимали первое место в ее системе ценностей.
Ради их спокойствия она легко отказывалась от самых заманчивых предложений, не желая доставлять им неудобства долгими отлучками.
И все же был один человек, которому она не смогла сказать «нет». Это был Рустам Хамдамов, который затеял грандиозный проект — фильм «Нечаянные радости» о легендарной Вере Холодной.
«Сценарий написан под тебя, я никого другого в этой роли не вижу», — убеждал он Елену по телефону.
«Но у меня Иришка, ей всего два годика!» — пыталась сопротивляться она.
Дома состоялся непростой разговор. Юрий, ее муж, не разделял всеобщего восхищения Хамдамовым и был поражен, что «Мосфильм» доверил ему такой бюджет.
«Пойми, Рустам и большое кино — вещи несовместимые, — говорил он жене. — До меня доходят слухи, что на площадке полный хаос. Никто ничего не понимает, нет ни декораций, ни плана».
Но Елена верила в гений своего «автора» и, несмотря на все уговоры, вскоре уехала на съемки во Львов.
Работа над «Нечаянными радостями» превратилась в настоящее испытание для всей группы.
Хамдамов творил в своем, понятном только ему, режиме: каждую ночь он переписывал сцены, и утром актеры получали совершенно новые тексты.
Естественно, то, что получалось на пленке, имело мало общего с тем, что утверждали в Москве.
Этот хаос прекратился в один день. Когда киноначальство отсмотрело часть материала, они вызвали режиссера на ковер.
«На этот фильм выделены огромные государственные средства, — гремели чиновники. — А вы снимаете черт-те что! Вы можете нам объяснить, что это такое?» «Могу», — спокойно ответил Хамдамов.
Но сразу после этого разговора режиссер просто-напросто исчез.
Он перестал отвечать на звонки и растворился. На «Мосфильме» началась паника, но желающих спасти картину не нашлось.
«Даже если кого-то и найдут, я в этом участвовать не буду, — твердо сказала Елена мужу. — Продолжать съемки без Рустама — это предательство. Пусть это останется на совести чиновников».
Именно поэтому, когда через некоторое время ей снова позвонили с «Мосфильма» и позвали на пробы в фильм «Раба любви», она ответила категорическим отказом.
«Большое спасибо, но я не могу, — заявила она. — Я уже сыграла Веру Холодную у Рустама. Второй Веры Холодной в моем исполнении не будет!»
«Но поймите, это совершенно другая история, новый сценарий», — пытались убедить ее на студии.
Она все-таки согласилась прочитать сценарий и, увидев, что Никита Михалков действительно будет снимать совершенно иное кино, дала свое согласие.
Но на этот раз в Одессу, на съемки, она поедет только со всей семьей.
Актриса, умевшая говорить «нет»
Работа с Никитой Михалковым была для нее интересной, хотя и не всегда гладкой.
Поначалу они никак не могли найти общий язык в том, какой должна быть ее героиня. Их споры на площадке были долгими и жаркими.
Но в итоге напор и убежденность Михалкова взяли верх, и актриса уступила.
Едва ее сыну Павлу исполнилось два месяца, как раздался новый звонок от Михалкова. Он запускал «Неоконченную пьесу для механического пианино».
По своей привычке, она тут же начала отказываться, но ассистенты были настойчивы. И не зря: «Неоконченная пьеса» стала одним из тех фильмов, которые она сама любит пересматривать до сих пор.
Надо сказать, Соловей была уникальной актрисой для советского кино.
Она с невероятной легкостью говорила «нет» самым именитым режиссерам, если их предложения шли вразрез с ее планами или, что важнее, с интересами ее семьи.
Именно так, например, она без малейших колебаний отказалась от роли Миледи в «Трех мушкетерах», которая в итоге прославила Маргариту Терехову.
«Ты представляешь, Юнгвальд-Хилькевич чуть ли не на коленях стоит, чтобы я сыграла Миледи, — жаловалась она мужу. — А я ее совсем не чувствую! Это не моя роль».
Муж посоветовал согласиться.
Но в тот самый момент, когда для нее уже были готовы все роскошные костюмы, раздался звонок от Михалкова. «Лена, срочно приезжай на пробы Ольги в «Обломова», — огорошил он. — И бросай эту Миледи. Это совершенно не твое».
Ходят слухи, что после ее отъезда в Америку Никита Сергеевич прекратил с ней всякое общение. Говорят, режиссер и без того натерпелся от ее условий и непростого характера.
Злые языки утверждают, что однажды Михалков в сердцах даже бросил фразу о том, что она не актриса, а «раба любви своего деспота-мужа».
Но как бы то ни было, за свою карьеру Елена Соловей успела сняться более чем в 60 фильмах, многие из которых стали золотой классикой нашего кино.
Прощай, карьера. Здравствуй, Америка
Даже в непростые девяностые ее карьера продолжала идти в гору.
Она оставалась востребованной актрисой, играла на сцене Театра имени Ленсовета и в сорок три года получила звание Народной артистки.
Ее муж, Юрий Пугач, тоже был большой величиной на «Ленфильме», работал с лучшими режиссерами.
Их творческие графики часто не совпадали, и порой супруги могли не видеться месяцами. Но эти разлуки не только не разрушили их брак, а наоборот, закалили его.
Именно муж первым заговорил об отъезде из страны.
«Лен, ты же видишь, что происходит. Отсюда надо уезжать, и как можно скорее», — все чаще повторял он.
Ситуация в семье тоже подталкивала к переменам. Их дочери Ирине было всего 19, и она уже растила ребенка одна. Сыну Павлу исполнилось пятнадцать.
И в какой-то момент Елена сдалась: хорошо, едем.
Она не строила иллюзий и прекрасно понимала, что этот шаг ставит крест на ее блестящей карьере.
Но, как ни странно, она не горевала об этом. Единственное, что рвало ей душу — это разлука с родителями.
Главная роль — быть мамой и бабушкой
Жестокая правда открылась им почти сразу: в Америке они не были никому нужны.
Приходилось строить жизнь с чистого листа. На скромные сбережения им удалось снять половину дома в Нью-Джерси.
Юрий после долгих поисков нашел работу дизайнера в ювелирной фирме.
А Елена на несколько лет полностью посвятила себя дому и внучке, дав возможность дочери Ирине получить американское образование.
Дети оправдали надежды: Ирина стала ученым-антропологом, а Павел — профессором иммунологии.
Когда жизнь в Америке потихоньку наладилась, Елена Яковлевна начала понемногу возвращаться в профессию, соглашаясь на небольшие роли.
Казалось бы, можно было вздохнуть спокойно. Но тут пришла новая беда.
У Юрия Яковлевича начались серьезные проблемы со здоровьем, ему срочно требовалась пересадка почки.
Елена, не раздумывая, предложила свою, но муж категорически запретил ей идти на такую жертву.
Подходящего донора в итоге нашли, операция прошла успешно. Но через некоторое время сердце ее мужа все равно остановилось. Ему было 74 года.
Для Елены его уход стал страшным потрясением. К счастью, в то время у нее уже было свое дело — детская театральная студия «Этюд», которую она открыла для русскоязычных детей.
Эта работа и помогла ей пережить самые тяжелые дни.
Сейчас 78-летняя актриса живет довольно уединенно.
Она почти не дает интервью и избегает публичности. Многие считают ее немного не от мира сего.
Но сама Елена Яковлевна ни о чем не жалеет и уверена, что ее жизнь сложилась счастливо. Ведь она сделала свой главный выбор в пользу семьи.
А любовь детей и внуков, по ее мнению, — это та награда, которую не заменят никакие, даже самые громкие, аплодисменты.
