Ирина познакомилась с Павлом на корпоративе своей подруги, где он работал системным администратором. Тогда, одиннадцать лет назад, Павел показался надежным и серьезным мужчиной — в тридцать два года имел стабильную работу, собственную машину и планы на будущее. Единственным его недостатком была излишняя привязанность к матери, но Ирина сочла это скорее достоинством.
Галина Васильевна произвела на будущую невестку приятное впечатление. Женщина лет пятидесяти восьми, аккуратная, образованная, в прошлом работала бухгалтером в строительной компании. После развода с отцом Павла воспитывала сына одна, поэтому между ними сложились особенно доверительные отношения. В разговоре свекровь часто упоминала свою двухкомнатную квартиру в хорошем районе, доставшуюся по наследству от родителей.
— Пашенька у меня единственный, — говорила Галина Васильевна, — всё ему достанется. Квартира хорошая, в центре, дорогая.
Ирина выходила замуж с чувством, что муж обеспечен жильем на будущее. В их молодой семье это было важно — снимали однокомнатную квартиру на окраине, копили на первоначальный взнос для ипотеки.
Первые проблемы начались через полгода после свадьбы. Галина Васильевна позвонила Павлу поздним вечером, плача в трубку.
— Сынок, у меня денег совсем не осталось. На продукты нечем купить, а до пенсии еще неделя.
Павел тут же предложил матери помощь. Ирина тогда не возражала — случается всякое, пенсия небольшая, цены растут. Отдали три тысячи, Галина Васильевна поблагодарила и пообещала вернуть, как только получит выплаты.
Но деньги не вернулись. А через две недели снова раздался звонок.
— Пашенька, у меня коммунальные выросли, не знаю как платить. Может, поможешь?
Павел снова достал кошелек. Ирина начала беспокоиться, но молчала. Семья — святое дело, мать мужа нуждается в поддержке.
К концу первого года совместной жизни Ирина подсчитала — свекрови отдали больше сорока тысяч рублей. Небольшие суммы по два-три тысячи каждые две недели складывались в приличную сумму.
— Павел, — осторожно подняла тему Ирина, — может, поговорим с мамой о возврате долгов? Нам самим на квартиру копить нужно.
— Какой возврат? — удивился муж. — Это же помощь матери, а не займ.
— Но твоя мама говорила, что вернет.
— Говорила, но это не значит, что нужно требовать. Мама старый человек, ей тяжело.
Ирина пыталась возразить, что пятьдесят восемь лет — не такой уж старый возраст, но Павел уже переключился на другую тему.
Звонки от Галины Васильевны стали регулярными. То лекарства дорогие нужны, то холодильник сломался, то зубы лечить надо. Павел неизменно откликался на просьбы, а Ирина молча считала расходы.
— Пашенька, — всхлипывала свекровь в очередной раз, — у меня такие проблемы с давлением начались. Врач выписал дорогие таблетки, а денег нет.
— Мам, не волнуйся, — успокаивал сын. — Сейчас переведу.
Ирина заметила закономерность — Галина Васильевна всегда звонила в конце месяца, перед получением зарплаты. Словно знала, когда у молодой семьи появляются лишние деньги.
На второй год брака суммы помощи увеличились. Свекровь стала просить по пять-семь тысяч за раз, объясняя это ростом цен и ухудшением здоровья.
— Ира, ты же понимаешь, — говорил Павел, — мама одна живет, кроме меня у неё никого нет. Не могу же бросить родного человека.
— Конечно, не можешь, — соглашалась Ирина. — Просто у нас самих планы есть. Хотели квартиру покупать.
— Квартира никуда не денется. А мамина квартира всё равно мне достанется, так что мы ничего не теряем.
Эта фраза успокаивала Ирину. Действительно, деньги не исчезают, а превращаются в будущее наследство. Двухкомнатная квартира в центре стоила прилично, намного больше той суммы, которую тратили на помощь свекрови.
К третьему году брака Ирина привыкла к постоянным просьбам Галины Васильевны о финансовой поддержке. Звонки поступали с завидной регулярностью — каждые две-три недели. Суммы варьировались от трех до десяти тысяч, в зависимости от повода.
— У меня газовая плита сломалась, — сообщала свекровь. — Мастер говорит, лучше новую купить.
— Пашенька, у меня налог на квартиру пришел огромный. Где мне такие деньги взять?
— Сынок, соседка говорит, нужно счетчики воды поменять, а то штрафы будут.
Павел неизменно откликался на мольбы матери. Ирина перестала спорить — всё равно бесполезно. Лучше думать о квартире Галины Васильевны как о семейном капитале, который когда-нибудь к ним перейдет.
Иногда Ирина заходила к свекрови в гости. Квартира действительно была хорошая — просторная, светлая, с качественным ремонтом. Мебель добротная, техника новая. Не похоже на жилище человека, испытывающего постоянные финансовые трудности.
— Галина Васильевна, — однажды осторожно поинтересовалась Ирина, — а как вам удается поддерживать квартиру в таком хорошем состоянии?
— Что значит поддерживать? — не поняла свекровь.
— Ну, ремонт делать, мебель обновлять, технику покупать.
— А, это… — Галина Васильевна замялась. — Ну, понемногу, экономлю. Вот Пашенька помогает, и получается кое-что откладывать.
— Откладывать? — удивилась Ирина. — Но мы же даем деньги на текущие расходы.
— Да, конечно, на текущие. Но иногда остается немного.
Ирина не стала развивать эту тему, но осадок остался. Получается, они с Павлом дают больше денег, чем свекровь тратит на необходимые нужды.
На четвертый год брака появилась новая статья расходов — отпуск свекрови.
— Пашенька, — сообщила Галина Васильевна, — врач сказал, мне нужно обязательно на море поехать. Давление совсем замучило.
— Конечно, мам, — согласился Павел. — Здоровье важнее всего.
Путевка в санаторий обошлась в тридцать тысяч рублей. Ирина промолчала, хотя сама давно мечтала о нормальном отпуске, а не о недельном отдыхе на даче у родителей.
После возвращения из санатория Галина Васильевна выглядела отлично — загоревшая, отдохнувшая, помолодевшая. На кухне появились дорогие продукты, купленные на курорте, а в шкафу — новые наряды.
— Мама хорошо отдохнула, — радовался Павел.
— Очень хорошо, — сухо согласилась Ирина.
Тогда же Ирина начала замечать другие странности. В разговорах с подругами Галина Васильевна часто упоминала покупки, которые никак не вязались с образом нуждающейся пенсионерки.
— Вчера купила себе новую шубу, — хвасталась свекровь соседке. — Дорогая, конечно, но красивая очень.
— А где деньги взяли? — интересовалась соседка.
— Ну, накопила потихоньку, — туманно отвечала Галина Васильевна.
Ирина стояла на лестнице и слушала этот разговор с недоумением. Какие накопления могут быть у человека, который каждый месяц просит помощи на самое необходимое?
К пятому году совместной жизни Ирина подсчитала общую сумму, переданную свекрови. Получилось более трехсот тысяч рублей. Приличная сумма, которой хватило бы на первоначальный взнос по ипотеке.
— Павел, — сказала Ирина мужу, — давай поговорим серьезно о маминых просьбах.
— Что именно тебя беспокоит? — настороженно спросил муж.
— Суммы. Мы отдаем очень много денег, а наши планы откладываются.
— Ира, мама старый человек, ей нужна поддержка.
— Твоей маме шестьдесят три года, она получает пенсию, у неё есть квартира. Это не старость, а зрелый возраст.
— Ну и что ты предлагаешь? Бросить мать на произвол судьбы?
— Предлагаю определить конкретную сумму помощи в месяц и придерживаться её. А не давать деньги на каждую просьбу.
Павел нахмурился.
— Мама не попрошайка. Просит только в крайних случаях.
— Крайние случаи происходят каждые две недели, — заметила Ирина.
— Значит, жизнь у неё трудная.
Договориться не удалось. Павел стоял на своем — мать нуждается в помощи, а квартира всё равно достанется ему по наследству.
Переломный момент наступил на седьмом году брака. Ирина шла из магазина мимо дома свекрови и встретила соседку Галины Васильевны, Тамару Ивановну.
— О, Ирочка! — обрадовалась пожилая женщина. — Как дела? Как Павел?
— Спасибо, всё хорошо, — ответила Ирина.
— А Галина Васильевна у вас совсем молодец, — продолжила Тамара Ивановна. — Такая предусмотрительная.
— В каком смысле? — не поняла Ирина.
— Ну, квартиру на дочку переписала. Теперь спокойна — жилье в надежных руках.
Ирина остановилась как вкопанная.
— На какую дочку?
— Как какую? На Олесю же. Дочку от первого брака.
— А… а Павел? — с трудом выговорила Ирина.
— Павел что? — удивилась Тамара Ивановна. — У него же своя жизнь, своя квартира. Зачем ему мамина? А Олеся одинокая, ей жилье нужнее.
— Но… — Ирина попыталась что-то сказать, но слова застряли в горле.
— Ну, теперь-то дочке спокойно — квартира на неё записана, — добавила соседка. — Галина Васильевна правильно сделала, по-справедливости.
Дальше разговор превратился в невнятное бормотание. Ирина кое-как попрощалась и медленно пошла домой, чувствуя, как ноги становятся ватными.
Дочка от первого брака. Олеся. Которая живет в Воронеже и навещает мать раз в год. На неё переписана квартира, которую Павел десять лет считал своим будущим наследством.
Дома Ирина села на диван и попыталась осмыслить услышанное. Значит, все эти годы они содержали Галину Васильевну, которая потихоньку переводила квартиру на другого ребенка? Все разговоры про наследство для Павла были обманом?
Ирина вспомнила слова свекрови про накопления, новую шубу, дорогие продукты. Теперь всё стало понятно. Галина Васильевна жила на деньги сына, а собственные средства тратила на удовольствия.
Вечером, когда Павел вернулся с работы, Ирина решила поднять эту тему.
— Павел, — сказала жена, — сегодня встретила Тамару Ивановну, соседку твоей мамы.
— Ну и что? — рассеянно ответил муж, переключая телевизор.
— Она рассказала интересную новость про квартиру.
Павел замер, не отпуская пульт.
— Какую новость?
— Про то, что твоя мама переписала квартиру на Олесю.
Наступила тишина. Павел медленно повернулся к жене.
— Это… это неправда, — пробормотал муж.
— Тамара Ивановна говорила очень уверенно.
— Мама бы мне сказала.
— Сказала бы? — усомнилась Ирина. — А о чем тогда говорить прямо с ней?
Павел посмотрел на жену, потом на телефон, потом снова на жену.
— Хорошо, — наконец сказал муж. — Завтра поговорю с мамой.
Но до завтра ждать не пришлось. Буквально через час раздался звонок от Галины Васильевны.
— Пашенька, — голос свекрови звучал как обычно, — у меня тут проблема небольшая возникла. Нужно лекарства купить, а денег не хватает.
Павел взглянул на жену.
— Мам, — осторожно начал сын, — хотел тебя спросить… Ты квартиру на кого планируешь оставлять?
В трубке повисла пауза.
— А что, случилось что-то? — настороженно спросила Галина Васильевна.
— Нет, просто интересно.
— Ну… естественно, детям. А кому же еще?
— Детям — это мне и Олесе?
Снова пауза, более длинная.
— Паша, а зачем тебе это знать? Я же еще живая, рано о наследстве думать.
— Мам, просто скажи — квартира на кого записана?
— Записана… — Галина Васильевна явно тянула время. — Ну, в общем, на Олесю.
Павел побледнел.
— На Олесю? Почему?
— Ну… она же девочка, одинокая. Ей жилье нужнее. А ты женатый, у тебя есть где жить.
— Мам, — голос Павла стал тише, — а я-то десять лет думал, что квартира мне достанется.
— Ну и что? Я же тебя не обманывала. Просто не уточняла детали.
Ирина смотрела на мужа и видела, как у того меняется выражение лица. Растерянность сменялась пониманием, понимание — гневом.
— Мам, — сказал Павел, — а деньги, которые я тебе все эти годы давал?
— Какие деньги?
— Как какие? На продукты, коммунальные, лекарства.
— Ну, это же помощь сыну матери. Что тут такого?
— Помощь, — повторил Павел. — Получается, я содержал тебя, а квартира досталась сестре?
— Паша, не говори глупости. Я тебя ни о чем не просила, ты сам предлагал помочь.
— Просила! — не выдержал Павел. — Каждый месяц просила!
— Ну и что? — в голосе Галины Васильевны появились металлические нотки. — Сын не должен помогать матери?
— Должен, — согласился Павел. — Но сын также должен знать правду.
Повисла напряженная тишина. Ирина чувствовала, как у мужа что-то ломается внутри.
— Мам, — тихо сказал Павел, — ты понимаешь, что я десять лет строил планы, связанные с твоей квартирой?
— Строил, — равнодушно ответила свекровь. — Ну и зря. Нечего было рассчитывать на чужое.
— Чужое? — Павел повысил голос. — Мам, я твой сын!
— Сын. И поэтому должен помогать матери, а не торговаться.
— Я не торгуюсь! Я просто… — Павел осекся, не зная, как объяснить свои чувства.
— Просто что? — холодно спросила Галина Васильевна.
— Просто чувствую себя обманутым.
— Никто тебя не обманывал. Квартира моя, и я имею право распорядиться ею как хочу.
— Имеешь, — согласился Павел. — Но тогда и содержать тебя должна Олеся.
В трубке снова повисла тишина.
— Что ты хочешь сказать? — настороженно спросила свекровь.
— То, что сказал. Если квартира Олесина, пусть Олеся тебя и содержит.
— Паша, — голос Галины Васильевны стал умоляющим, — ты же понимаешь, Олеся далеко живет, у неё свои проблемы.
— А у меня проблем нет? — спросил Павел.
— Ну… ты же рядом, ты же сын.
— Сын, который не получит наследство, — уточнил Павел.
Ирина видела, как муж борется с эмоциями. Десять лет обмана — это не просто так переварить.
— Мам, — сказал Павел после долгой паузы, — давай встретимся завтра и обсудим всё спокойно.
— Обсудить что?
— Нашу дальнейшую… взаимопомощь.
— Паша, ты же не бросишь мать? — в голосе свекрови появились нотки паники.
— Не брошу, — пообещал Павел. — Просто пересмотрим условия.
После того как муж положил трубку, в комнате стало очень тихо. Павел сидел с отсутствующим взглядом, а Ирина не знала, что сказать.
— Десять лет, — наконец произнес муж. — Десять лет я думал, что помогаю нам обоим.
— Теперь ты знаешь правду, — тихо сказала Ирина.
— Да, — кивнул Павел. — Теперь знаю.
Он встал и подошел к окну.
— Знаешь, что больше всего злит? — спросил муж, не оборачиваясь.
— Что?
— То, что мама считает это нормальным. Брать деньги у одного ребенка, а квартиру отдавать другому.
Ирина промолчала. Что тут скажешь?
На следующий день Павел поехал к матери выяснять отношения. Вернулся мрачнее тучи.
— Ну как? — спросила Ирина, видя лицо мужа.
— Ужасно, — ответил Павел, снимая куртку. — Мама ведет себя так, будто это я должен благодарить её за возможность помогать.
— То есть извиняться не собирается?
— Какое там. Говорит, что поступила справедливо. Олеся девочка одинокая, ей квартира нужнее. А я мужчина, сам должен обеспечивать семью.
Ирина покачала головой. Логика свекрови поражала своей простотой — брать деньги у сына и отдавать квартиру дочери.
— И что дальше? — поинтересовалась Ирина.
— Не знаю, — честно признался Павел. — Мама намекнула, что если прекращу помогать, то останется без средств к существованию.
— А пенсия на что?
— Пенсия, по её словам, только на коммунальные хватает.
— Интересно, — сухо заметила Ирина. — А на шубы и отпуски деньги откуда берутся?
Павел опустился в кресло и потер лицо руками.
— Ира, я просто не знаю, как быть. С одной стороны, мама меня обманула. С другой — всё-таки родной человек.
— Павел, — Ирина села рядом с мужем, — а давай посчитаем еще раз, сколько мы отдали за эти годы.
— Зачем? — устало спросил муж.
— Просто для понимания масштаба.
Ирина взяла калькулятор и начала вспоминать суммы. Три тысячи в первый раз, потом регулярно по пять-семь тысяч каждый месяц. Плюс крупные траты — путевки, лечение, техника.
— Получается около четырехсот тысяч рублей за десять лет, — подвела итог Ирина.
Павел поднял голову.
— Четыреста тысяч? Серьезно?
— Серьезно. Это первоначальный взнос за хорошую трехкомнатную квартиру.
— Господи, — пробормотал муж. — Я и не думал, что так много.
— Теперь думай, — жестко сказала Ирина. — И решай, стоит ли продолжать.
Следующие дни прошли относительно спокойно. Галина Васильевна не звонила, видимо, давая сыну время переварить новую информацию. Ирина мысленно готовилась к продолжению разговора, зная, что свекровь рано или поздно объявится с очередной просьбой.
Звонок раздался в субботний вечер, через неделю после разоблачения. Павел смотрел футбол, Ирина читала книгу. Телефон зазвонил резко и настойчиво.
— Пашенька, — голос Галины Васильевны звучал как ни в чем не бывало, — у меня тут небольшая проблема возникла.
Павел посмотрел на жену, потом взял трубку.
— Какая проблема, мам?
— Да вот, продукты покупала, а денег не хватило. До пенсии еще неделя, а в холодильнике пусто. Может, поможешь?
Ирина видела, как напрягся муж. Первая просьба после разоблачения. Проверка на прочность.
— Мам, — медленно сказал Павел, — а ты помнишь наш разговор про квартиру?
— Ну помню. И что?
— А то, что я теперь понимаю ситуацию по-другому.
— Паша, при чем тут квартира? Я же есть хочу сейчас, а не через десять лет.
— Хочешь есть — работай, — неожиданно для себя резко ответил Павел.
— Что? — опешила свекровь. — Какая работа в моем возрасте?
— В твоем возрасте многие еще работают. Или живут на пенсию.
— На пенсию не проживешь!
— Проживешь, — уверенно сказал Павел. — Другие же живут.
В трубке повисла пауза.
— Паша, — голос Галины Васильевны стал умоляющим, — ты же не можешь бросить мать из-за каких-то обид.
— Не брошу, — согласился Павел. — Но и содержать больше не буду.
— Как это не будешь? А если мне лекарства понадобятся?
— Купишь на пенсию.
— А если коммунальные вырастут?
— Оплатишь из пенсии.
— Паша, ты же понимаешь, что это нереально!
— Мам, — терпеливо объяснил сын, — ты десять лет жила на мои деньги и тратила свои на развлечения. Теперь будешь жить на свои и развлекаться на свои.
— Какие развлечения? — возмутилась Галина Васильевна.
— Шубы, отпуска, дорогие продукты.
— Это не развлечения, а необходимость!
— Тогда и дальше будешь покупать необходимое на пенсию.
Ирина слушала разговор с удовлетворением. Павел наконец-то начал говорить то, что она думала все эти годы.
— Паша, — голос свекрови стал жалобным, — неужели ты не поможешь матери в трудную минуту?
— Помогу, — пообещал сын. — Но не деньгами.
— А чем?
— Советом. Обратись к Олесе за помощью.
— К Олесе? — удивилась Галина Васильевна. — Зачем?
— Ну как зачем? Квартира на неё записана, вот пусть и содержит.
— Но Олеся далеко живет!
— И что? Деньги переводить можно из любого города.
— Паша, не говори глупости. Олеся девочка, у неё своих проблем хватает.
— А я, получается, не человек? — спросил Павел.
— Ты мужчина, у тебя жена работает.
— Мам, — в голосе Павла появилась сталь, — квартира Олесина — пусть Олеся и платит. Я закончил.
— Как закончил?
— Больше денег не дам. Всё.
Галина Васильевна заплакала в трубку.
— Пашенька, ну как же так? Я же мать!
— Мать, которая обманывала сына десять лет, — ответил Павел и положил трубку.
Ирина посмотрела на мужа с уважением.
— Молодец, — сказала жена. — Правильно сделал.
— Да, — кивнул Павел. — Хватит быть дураком.
Но Галина Васильевна не сдалась. Через час телефон снова зазвонил.
— Павел, возьми трубку, — попросила Ирина.
— Не хочу с ней разговаривать.
— Тогда возьму я.
Ирина подняла трубку.
— Алло?
— Ира? — удивилась свекровь. — А где Паша?
— Павел не хочет с вами разговаривать.
— Как не хочет? Я же мать!
— И что? — равнодушно спросила Ирина.
— Как что? Сын не может отказаться разговаривать с матерью!
— Может, — спокойно ответила Ирина. — Особенно после того, что вы сделали.
— Ира, — голос Галины Васильевны стал вкрадчивым, — ты же умная девочка. Объясни Паше, что мать надо уважать.
— Галина Васильевна, — Ирина говорила ровно и четко, — уважение нужно заслуживать. А вы десять лет обманывали.
— Никого я не обманывала! Квартира моя, и я имею право распоряжаться ею как хочу!
— Имеете, — согласилась Ирина. — И мы имеем право не содержать вас.
— Но я же старый человек!
— Шестьдесят четыре года — это не старость. Это зрелый возраст.
— У меня здоровье плохое!
— Достаточно хорошее, чтобы ездить в отпуска и ходить по магазинам.
— Ира, ну что за жестокость такая? — заплакала свекровь.
— Жестокость — это обманывать близких людей, — ответила Ирина.
— Я никого не обманывала!
— Обманывали. Говорили, что квартира достанется Павлу, а сами переписали на Олесю.
— Ну и что? Олеся тоже дочь!
— Олеся дочь, — согласилась Ирина. — Вот пусть дочь вас и содержит.
— Как содержит? Она же далеко!
— Переводами, — предложила Ирина. — В наше время это несложно.
— Но у Олеси свои проблемы!
— Галина Васильевна, — терпение у Ирины заканчивалось, — если квартира записана на Олесю, значит, вы считаете её более ответственной. Вот и обращайтесь к ней за помощью.
— Ира, будь человеком! — взмолилась свекровь.
— Я человек, — спокойно ответила Ирина. — Но не дура.
— Что ты хочешь сказать?
— То, что десять лет мы содержали вас, думая, что это инвестиции в будущее. Оказалось — просто благотворительность.
— Ну и пусть благотворительность! Что плохого в том, чтобы помогать матери?
— Плохого ничего, — согласилась Ирина. — Но теперь пусть помогает та, которая получила квартиру.
— Ира, не будь такой жестокой!
— Пенсия у тебя есть, на неё и живи теперь, раз квартиру отписала своей доченьке, — твердо сказала Ирина и положила трубку.
Павел посмотрел на жену с восхищением.
— Ира, ты супер, — сказал муж. — Я бы не смог так жестко.
— Не жестко, а справедливо, — поправила Ирина. — Десять лет она нас использовала.
— Да, — согласился Павел. — И хватит.
В тот же вечер Ирина села за компьютер и пересчитала семейный бюджет, исключив все траты на свекровь. Получалось неплохо — высвобождалось около восьми тысяч рублей в месяц. На эти деньги можно было начать копить на собственную квартиру или просто улучшить качество жизни.
— Павел, — позвала Ирина мужа, — посмотри, сколько у нас освободится денег.
Муж подошел к компьютеру и посмотрел на цифры.
— Восемь тысяч в месяц? — удивился Павел. — Я не думал, что так много тратим на маму.
— Тратили, — поправила Ирина. — Теперь будем тратить на себя.
— На себя, — повторил Павел. — Звучит непривычно.
— Привыкнешь, — улыбнулась Ирина.
На следующий день Галина Васильевна позвонила снова. Павел взглянул на жену.
— Отвечать? — спросил муж.
— Отвечай, — разрешила Ирина. — Но коротко.
Павел взял трубку.
— Алло.
— Пашенька, — голос свекрови был жалобным, — я всю ночь не спала, думала о нашем разговоре.
— И что думала?
— Может, мы как-то договоримся? Я понимаю, что ты обижен, но…
— Мам, — перебил Павел, — о чем договариваться? Ты сделала выбор, теперь живи с последствиями.
— Какой выбор?
— Отдала квартиру Олесе. Значит, считаешь её более достойной наследницей.
— Но это не значит, что ты должен перестать помогать!
— Значит, — твердо сказал Павел. — Именно это и значит.
— Паша, я же мать!
— Мать у меня есть. А есть ли у меня наследство — большой вопрос.
— При чем тут наследство?
— При том, что я десять лет думал одно, а оказалось другое.
— Ну хорошо, — сдалась Галина Васильевна, — допустим, я была неправа. Что ты хочешь?
— Ничего не хочу, — ответил Павел. — Просто больше не буду давать денег.
— Совсем?
— Совсем.
— А если у меня экстренная ситуация случится?
— Звони Олесе.
— Паша, будь реалистом! Олеся в другом городе живет!
— И что? Деньги переводят из любого города.
— Но у неё семья, дети!
— А у меня что, нет семьи? — удивился Павел.
— Есть, но…
— Никаких «но», мам. Решение принято.
Павел положил трубку и посмотрел на жену.
— Кажется, до неё доходит, — сказал муж.
— Наконец-то, — кивнула Ирина.
Через два дня Галина Васильевна появилась у их дома. Ирина увидела свекровь в окно и приготовилась к осаде.
Звонок в домофон раздался настойчивый и долгий.
— Паша, Ира, открывайте! — кричала Галина Васильевна. — Мне нужно с вами поговорить!
Ирина взяла трубку домофона.
— Галина Васильевна, разговаривать не о чем.
— Как не о чем? Я же мать!
— И что? — холодно спросила Ирина.
— Пустите меня, поговорим по-человечески!
— По-человечески мы уже говорили. Решение принято.
— Какое решение?
— Больше денег не дадим. Обращайтесь к Олесе.
— Ира, не будь жестокой! — заплакала свекровь.
— Не жестокой, а справедливой, — повторила Ирина. — Пенсия у тебя есть, на неё и живи теперь, раз квартиру отписала своей доченьке.
— Ира, пусти хоть поговорить!
— Говорить через домофон, — предложила Ирина.
— Это же неудобно!
— Мне удобно.
— Ира, я же не чужая!
— Не чужая, — согласилась Ирина. — Но и не близкая. Близкие люди не обманывают.
— Я никого не обманывала!
— Обманывали десять лет. Хватит.
Ирина отключила домофон. Галина Васильевна постояла у подъезда еще минут двадцать, потом ушла.
— Ушла? — спросил Павел.
— Ушла, — подтвердила Ирина.
— Думаешь, больше не придет?
— Придет, — уверенно сказала Ирина. — Но мы не откроем.
И действительно, через неделю Галина Васильевна снова появилась у их дома. Снова звонила в домофон, снова просила поговорить. Ирина снова отказала, повторив свою позицию.
— Галина Васильевна, звоните Олесе. Квартира её — пусть содержит.
— Но Олеся далеко!
— Не наша проблема.
Так продолжалось месяц. Галина Васильевна звонила, приходила, умоляла, угрожала. Павел с Ириной держались стойко, не поддаваясь на провокации.
А потом звонки прекратились.
— Странно, — заметил Павел. — Мама уже две недели не звонит.
— Может, наконец до неё дошло? — предположила Ирина.
— Или Олеся согласилась помогать.
— Тогда все правильно, — удовлетворенно сказала Ирина.
Правда выяснилась случайно. Ирина встретила в магазине ту же соседку свекрови, Тамару Ивановну.
— О, Ирочка! — обрадовалась пожилая женщина. — Как дела? Давно не виделись!
— Здравствуйте, Тамара Ивановна, — вежливо ответила Ирина. — Как дела у Галины Васильевны?
— У Гали? — женщина понизила голос. — А ты разве не знаешь? Олеся приехала, забрала мать к себе.
— Как забрала? — удивилась Ирина.
— Ну, насовсем. Сказала, раз квартира её, то и мать теперь её забота. Продали квартиру, Галя переехала в Воронеж.
— Понятно, — кивнула Ирина.
— Говорят, сначала Галя сопротивлялась, но у неё выбора не было. Олеся сказала — или живешь со мной, или сама как-нибудь. Третьего не дано.
— Справедливо, — заметила Ирина.
— Да уж, — вздохнула Тамара Ивановна. — Получила Галя по заслугам. Нечего было сына обманывать.
Дома Ирина рассказала новости Павлу.
— Значит, переехала к Олесе, — задумчиво сказал муж.
— Получается так.
— И квартиру продали.
— И квартиру продали.
Павел помолчал.
— Знаешь, Ира, — наконец сказал муж, — я не жалею.
— Правильно делаешь.
— Десять лет я думал, что инвестирую в наше будущее. А оказалось — просто кормил чужую жадность.
— Теперь будешь инвестировать в наше настоящее, — улыбнулась Ирина.
— Будем, — согласился Павел. — И никого больше обманывать не позволим.
Ирина кивнула. Урок получился болезненным, но полезным. Десять лет обмана закончились справедливо — та, кто получила квартиру, получила и обязанности по содержанию матери.
А у них с Павлом появилось восемь тысяч рублей в месяц дополнительно и, что важнее, понимание того, что доверие нужно заслуживать, а не просто требовать по праву родства.
Через год они купили собственную квартиру, используя накопленные деньги как первоначальный взнос. И каждый месяц, внося платеж по ипотеке, Ирина вспоминала слова, сказанные свекрови: «Пенсия у тебя есть, на неё и живи теперь, раз квартиру отписала своей доченьке.»
Справедливость восторжествовала, пусть и с опозданием на десять лет.
