— Перестань постоянно отправлять меня ухаживать за твоим отцом! Я что тебе, сиделка, что ли? Нет! Так найми её и не мучай меня! — закричала Диана, резко отодвигая тарелку с недоеденным завтраком.
Евгений поднял глаза от планшета, на котором просматривал утренние новости, и посмотрел на жену с тем выражением лица, которое она ненавидела больше всего — снисходительным и одновременно раздражённым, будто имел дело с капризным ребёнком.
— Ты опять начинаешь? — он отложил планшет. — Диана, это мой отец. Он болен. Ты что, не понимаешь элементарных вещей?
— Я всё прекрасно понимаю, — Диана сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. — Понимаю, что ты не хочешь сам заниматься своим отцом и сбрасываешь эту обязанность на меня. Удобно, правда?
Евгений встал из-за стола, его лицо потемнело от гнева.
— Удобно? Удобно?! Я работаю по двенадцать часов, чтобы ты могла покупать свои дорогие безделушки и одежду! А ты не можешь уделить час-два в день больному старику?
— Не смей переводить разговор на мои расходы, — Диана тоже поднялась, глядя мужу прямо в глаза. — Я тоже работаю. И не забывай, что именно моя зарплата бухгалтера позволяет нам жить на этом уровне. А что касается твоего отца…
Она замолчала, подбирая слова. Как объяснить человеку то, чего он категорически не хочет слышать? Как рассказать, что происходит, когда она остаётся наедине со Степаном Андреевичем?
— Что с моим отцом? — в голосе Евгения звучал вызов.
— Твой отец, — Диана вдохнула поглубже, — относится ко мне как к прислуге. Нет, хуже — как к грязи под ногами. Он оскорбляет меня, отказывается принимать лекарства, которые я приношу, и постоянно делает мне…Непристойные намёки.
Евгений фыркнул:
— Вот только не надо выдумывать! Отец не может этого делать, да, он бывает резок, но он никогда не позволит себе ничего непристойного. Ты просто ищешь повод, чтобы не ездить к нему.
Диана почувствовала, как внутри всё закипает. Три месяца. Три месяца она терпела унижения от свёкра после его инсульта. Когда это началось, она относилась к ситуации с пониманием. Степан Андреевич всегда был сложным человеком — прямолинейным, часто грубоватым, но она списывала это на характер и возраст. Она готовила ему еду, меняла постельное бельё, покупала лекарства, даже помогала с гигиеническими процедурами, преодолевая стыд и неловкость.
А потом начались комментарии. Сначала неприятные замечания о её внешности: «Что, растолстела на моих харчах?», «Следить за собой не пробовала, а то выглядишь, как попондопало». Затем пошли вопросы о личной жизни: «Что, не даёшь моему сыну? Поэтому он такой злой ходит?», «А в постели ты такая же холодная?».
Она всё ещё терпела, считая это следствием болезни и возраста. Пока однажды, помогая ему пересесть с кровати в инвалидное кресло, не почувствовала, как его рука намеренно скользнула по её груди, задержавшись дольше, чем можно было бы объяснить случайностью.
— Женя, — Диана заставила себя говорить спокойно, — я понимаю, что ты любишь отца. Но то, что он делает…
— Он ничего не делает! — перебил её муж. — Это всё твои фантазии! Обычный старик, которому нужна помощь. Но тебе, видите ли, неприятно! А мне, по-твоему, приятно работать с утра до ночи?
— Ты не понимаешь…
— Нет, это ты не понимаешь, — Евгений взял портфель, готовясь уходить. — Я уезжаю на встречу с клиентами. А ты сегодня заедешь к отцу перед работой, привезёшь ему новые лекарства и проверишь, всё ли в порядке.
— Я не поеду, — тихо, но твёрдо сказала Диана.
Евгений остановился у двери и обернулся, его глаза сузились:
— Поедешь. Потому что, если не поедешь ты, придётся ехать мне. А если поеду я, то пропущу встречу с клиентами. А если пропущу встречу, то не заключу контракт. А если не заключу контракт, у нас будет меньше денег. Ты этого хочешь?
Диана смотрела на мужа, не узнавая человека, за которого когда-то вышла замуж. Куда делся тот заботливый и внимательный Женя, с которым они встречались пять лет назад? Когда он превратился в этого холодного, не слышащего её мужчину?
— Решай, — бросил Евгений и вышел, громко хлопнув дверью.
Диана осталась одна посреди кухни, чувствуя, как внутри нарастает не просто обида, а настоящая ярость. Сколько ещё она будет терпеть это? Сколько ещё будет позволять использовать себя?
Она взяла телефон и написала сообщение начальнице, что задержится на работе на час. Потом медленно начала собираться к свёкру, ненавидя каждую минуту этого процесса.
Диана припарковала машину возле пятиэтажки, где жил Степан Андреевич. Старый дом, старые привычки, старые проблемы. Она взглянула на часы — до работы оставалось меньше двух часов, а поездка к свёкру и обратно займёт почти всё это время. Каждый её визит превращался в настоящее испытание.
Поднимаясь по лестнице на третий этаж, Диана в который раз подумала о том, как Степан Андреевич умудряется жить один в доме без лифта, будучи практически прикованным к инвалидному креслу. Впрочем, она знала ответ — за счёт таких, как она, вынужденных приезжать и обслуживать его.
Она позвонила в дверь, достав запасной ключ — на случай, если свёкор не сможет открыть. Ответа не последовало. Диана позвонила ещё раз, громче и настойчивее. Тишина.
«Может, спит», — подумала она, вставляя ключ в замок.
Переступив порог, Диана сразу почувствовала запах — смесь лекарств, немытого тела и чего-то кислого, от которого к горлу подкатывала тошнота. Как всегда, Степан Андреевич не открывал окна, утверждая, что «от сквозняков только хуже».
— Степан Андреевич? — позвала она, проходя в коридор.
Из дальней комнаты донеслось неразборчивое ворчание. Диана прошла туда, стараясь дышать ртом, а не носом.
Свёкор сидел в инвалидном кресле перед телевизором, на котором шёл какой-то старый советский фильм. Его седые волосы были всклокочены, щетина на лице отросла, а на футболке виднелись пятна от еды.
— Припёрлась, — произнёс он, не оборачиваясь. — Долго же тебя не было. Я тут чуть с голоду не умер.
— Я была вчера днём, — ровно ответила Диана. — И оставила еду на два дня в холодильнике. В контейнерах, подписанных по дням.
— Твоя еда несъедобна, — отрезал Степан Андреевич, всё так же глядя в телевизор. — Чем ты кормишь моего сына? Неудивительно, что он такой худой.
Диана стиснула зубы, сдерживая ответ. Она прошла на кухню, автоматически отмечая грязную посуду в раковине — свёкор явно ел, несмотря на свои жалобы — и начала разбирать сумку с покупками.
— Я привезла новые лекарства, которые прописал врач, — сказала она, возвращаясь в комнату с пакетом таблеток. — Их нужно принимать три раза в день после еды.
Степан Андреевич скривился.
— От этих таблеток только хуже. Не буду я их пить.
— Врач сказал, что они необходимы для предотвращения повторного инсульта, — Диана старалась говорить спокойно и профессионально, как будто имела дело с трудным клиентом на работе.
— Врач, врач… Что он понимает? Я себя лучше знаю. В мои годы от таблеток уже ничего не изменится.
Диана поставила лекарства на столик рядом с креслом.
— Вам нужно их принимать. Если случится повторный инсульт, будет гораздо хуже.
— А тебе было бы легче, да? — внезапно свёкор повернулся к ней, и в его глазах блеснуло что-то злое. — Если бы я совсем окочурился, ты бы обрадовалась. Не пришлось бы возиться со мной.
— Я этого не говорила, — Диана почувствовала, как краснеет от гнева.
— Но подумала. Я знаю таких, как ты. Только и ждёшь, когда старик освободит квартиру. Небось, уже планы строите с сынком, как здесь всё переделаете.
Диана глубоко вдохнула и выдохнула. Это была обычная тактика Степана Андреевича — вывести её из себя, заставить ответить резкостью, чтобы потом пожаловаться сыну на невестку.
— Вам нужно переодеться, — сказала она, игнорируя провокацию. — Футболка грязная.
— Ты мне ещё будешь указывать, — проворчал свёкор, но неожиданно согласился. — Ладно, в шкафу есть чистые. Во втором ящике.
Диана подошла к шкафу и начала искать чистую одежду. Найдя футболку, она подошла к Степану Андреевичу:
— Давайте помогу вам переодеться.
— Ещё чего, — свёкор ухмыльнулся. — Хочешь увидеть голого старика? Неужели мой сын тебя не удовлетворяет?
Диана проигнорировала комментарий.
— Тогда переоденьтесь сами. Я пока приготовлю обед.
Она вышла из комнаты, чувствуя, как щёки горят от унижения. На кухне Диана принялась механически доставать продукты из холодильника. Половина контейнеров с едой, которую она приготовила, стояли нетронутыми.
Из комнаты раздался громкий стук и ругательство. Диана поспешила туда и увидела, что свёкор пытается подняться с кресла, опираясь на тумбочку, которая опасно накренилась.
— Что вы делаете? — она подбежала к нему. — Вам нельзя вставать без поддержки!
— А как мне переодеваться сидя? — огрызнулся Степан Андреевич. — Помоги, раз уж пришла.
Диана подставила плечо, помогая ему встать. Свёкор тяжело оперся на неё, его дыхание стало прерывистым. Она помогла ему выпрямиться и уже собиралась поддержать его, пока он снимает футболку, когда почувствовала, как его рука скользнула по её талии и опустилась ниже, недвусмысленно сжав ягодицу.
— Что вы делаете?! — она отпрянула, и свёкор едва не упал, успев схватиться за спинку кресла.
— Ты что, с ума сошла? — закричал он. — Я чуть не упал! Хочешь, чтобы я себе что-нибудь сломал?
— Вы… Вы лапали меня! — Диана отступила на шаг, дрожа от возмущения.
— Что за чушь? — Степан Андреевич презрительно усмехнулся. — Старик еле на ногах стоит, а ты выдумываешь. Совсем двинулась со своими фантазиями.
— Это не фантазии! — Диана почувствовала, как к горлу подступают слёзы ярости. — Вы делаете это не в первый раз!
— Да кому ты нужна? — свёкор опустился обратно в кресло, всем видом выражая презрение. — Я, может, и старый, но у меня ещё есть вкус. На таких, как ты, даже в молодости не смотрел.
На работе Диана не могла сосредоточиться. Цифры в отчётах расплывались перед глазами, а в голове крутились утренние события. Она механически проверяла документы, но мысли постоянно возвращались к ситуации со свёкром и предстоящему разговору с мужем.
Телефон завибрировал — сообщение от Евгения: «Как съездила к отцу?»
Диана отложила телефон, не ответив. Пусть думает, что хочет. Она больше не собиралась оправдываться.
Вечером, когда Евгений вернулся домой, Диана сидела на кухне с чашкой остывшего чая. Ужин она готовить не стала — аппетита не было совершенно.
— Почему не отвечала на сообщения? — Евгений бросил портфель на стул. — Отец сказал, ты устроила истерику и ушла, не дав ему переодеться.
— Истерику? — Диана горько усмехнулась. — Значит, он уже нажаловался?
— Он сказал, что ты обвинила его в домогательствах. Это уже слишком, Диана!
— Да, это уже слишком, — она встала, глядя мужу в глаза. — Твой отец действительно распускает руки. Сегодня он снова это сделал. И я больше не собираюсь это терпеть.
Евгений покраснел от гнева:
— Прекрати! Отец едва может встать с кресла! Какие домогательства? Ты выдумываешь всё это, чтобы не ездить к нему!
— Ты правда так думаешь? — Диана подошла ближе. — Или просто не хочешь видеть правду? Потому что если признаешь, что я говорю правду, тебе придётся что-то с этим делать?
— С чем делать? С твоими фантазиями?
— С тем, что твой отец — не беспомощный старик, каким прикидывается при тебе. Он прекрасно может сам себя обслуживать, когда хочет. Но ему нравится измываться надо мной, а ты даёшь ему такую возможность.
Евгений опустился на стул, потирая виски:
— Диана, послушай. Я знаю, что отец бывает… Сложным. Но он болен. Ему нужна помощь. Я не могу бросить работу, чтобы ухаживать за ним.
— А я, значит, могу? — Диана скрестила руки на груди. — Моя работа менее важна? Или моё достоинство?
— При чём тут достоинство? — Евгений раздражённо махнул рукой. — Речь о помощи больному человеку!
— Нет, речь о том, что ты не хочешь видеть реальность. Твой отец манипулирует тобой, мной, всей ситуацией. Он специально создаёт проблемы, чтобы я приезжала, а потом…
— Хватит! — Евгений ударил кулаком по столу. — Я не буду это слушать! Либо ты продолжаешь помогать отцу, либо…
— Либо что? — тихо спросила Диана.
— Либо нам придётся серьёзно подумать о нашем браке.
Диана посмотрела на мужа долгим взглядом. В этот момент она увидела его будто впервые — человека, который предпочитает закрывать глаза на очевидное, лишь бы не нарушать свой комфорт.
— Знаешь, — сказала она спокойно, — я тоже думаю, что нам пора серьёзно подумать о нашем браке. Потому что я больше не поеду к твоему отцу. Никогда. И если ты не можешь это принять, значит, нам действительно нужно что-то решать.
— Ты ставишь мне ультиматум? — Евгений поднялся, нависая над ней.
— Нет, — Диана не отступила. — Я просто говорю, как будет. А ты уже сам решай, что с этим делать.
Она развернулась и вышла из кухни, оставив мужа стоять в оцепенении. Впервые за долгое время Диана чувствовала себя сильной. Она больше не собиралась быть жертвой в этой ситуации.
В спальне она достала телефон и набрала номер подруги. Ей нужно было место, где можно переночевать. Завтра предстоял тяжёлый день, и она хотела встретить его с ясной головой.
Диана вернулась домой через три дня. Все эти дни она жила у подруги, не отвечая на бесконечные звонки Евгения. Ей нужно было время подумать, собраться с мыслями и принять окончательное решение.
Открыв дверь своим ключом, она сразу почувствовала — что-то изменилось. В квартире стоял запах алкоголя, а на журнальном столике в гостиной громоздились пустые бутылки.
— Жень? — позвала она, проходя вглубь квартиры.
Муж обнаружился на кухне. Он сидел за столом, обхватив голову руками. Перед ним стояла почти пустая бутылка виски и стакан.
— Нашлялась, — произнёс он, поднимая голову. Глаза у него были красные, небритое лицо осунулось. — Решила всё-таки вернуться?
— Я пришла поговорить, — Диана осталась стоять в дверном проёме. — И забрать некоторые вещи.
Евгений усмехнулся:
— Значит, уходишь? Бросаешь меня? Из-за всего этого?
— Ты сам выбрал сторону своего отца, даже не попытавшись меня услышать. — спокойно ответила Диана.
— А чего тебя слушать? — Евгений плеснул в стакан остатки виски. — Я был у отца. Каждый день ездил, кормил его, менял памперсы. Знаешь, что он мне сказал? Что ты всё выдумала, потому что не хочешь помогать.
— И ты ему поверил, — это был не вопрос, а утверждение.
— А почему я должен верить тебе? — Евгений резко встал, пошатнувшись. — Что, старик с парализованной половиной тела полез домогаться молодую женщину? Бред!
— Он не настолько беспомощен, как прикидывается, — устало сказала Диана. — Ты просто не хочешь этого видеть.
— Нет, это ты не хочешь видеть очевидного! — Евгений приблизился к ней, от него разило алкоголем. — Ты всё выдумала, чтобы избежать обязанностей!
— Отойди, — Диана сделала шаг назад. — Ты пьян, и разговора не получится.
— А я и не хочу разговаривать! — Евгений схватил её за плечо. — Я хочу, чтобы ты признала — ты всё выдумала!
— Убери руку, — голос Дианы стал ледяным. — Ты делаешь только хуже.
— Хуже? — он рассмеялся, не отпуская её. — Куда уж хуже? Моя жена оболгала моего отца, бросила нас обоих…
— Я никого не оболгала, — Диана стряхнула его руку. — И, если ты сейчас же не прекратишь, я уйду и больше никогда не вернусь.
— А ты и так не вернёшься, — Евгений внезапно успокоился. — Я всё понял. Ты давно искала повод уйти, да? Тебе надоел наш брак, и ты придумала эту историю.
— Женя, ты несёшь чушь, — Диана покачала головой. — Я любила тебя. Действительно любила. Но ты предпочёл поверить своему отцу, а не мне.
— Потому что он не врёт! — снова заорал Евгений. — Он не может сам себя обслуживать! Он старый больной человек!
— Который прекрасно манипулирует тобой, — Диана направилась в спальню. — Я заберу свои вещи и уйду.
Евгений последовал за ней:
— Я же сказал — если уйдёшь, то всё, конец!
— Наш конец наступил в тот момент, когда ты отказался мне верить, — Диана начала складывать одежду в чемодан. — Я больше не буду это терпеть.
— Ты… Ты не посмеешь, — в голосе Евгения послышались истерические нотки.
— Уже посмела, — спокойно ответила она, продолжая собирать вещи.
— А как же я? Как я буду ухаживать за отцом и работать?
Диана остановилась и посмотрела на мужа:
— Вот видишь? Тебя волнует только это. Не то, что твой отец делал со мной, не мои чувства, а твоё неудобство. Найми сиделку. Или ухаживай сам. Это твой отец, не мой.
— «Перестань постоянно отправлять меня ухаживать за твоим отцом!» — передразнил её Евгений с искажённым от злости лицом. — «Я что, тебе сиделка что ли?» Да! Ты моя жена, а значит, должна быть сиделкой! Или ты хочешь, чтобы я всем этим занимался?
— Именно, — кивнула Диана, застёгивая чемодан. — Я рада, что ты наконец-то услышал меня. Жаль, что для этого потребовалось дойти до развода.
— Какого развода? — Евгений побледнел.
— А ты думал, я просто переночую у подруги и вернусь? — Диана подняла чемодан. — Нет, Женя. Я ухожу навсегда. И да, я подам на развод.
— Нет… Нет, нет, нет! Ты не можешь…
— Могу, — она прошла мимо него к выходу. — И я чувствую огромное облегчение. Будто сбросила тяжёлый груз, который тащила слишком долго.
Диана остановилась в дверях и в последний раз посмотрела на мужа:
— Позвони мне, когда протрезвеешь. Обсудим детали развода. Только позвони, а не приезжай — я не хочу тебя видеть.
Она вышла, закрыв за собой дверь, и не оглядываясь пошла к лифту. Внутри было пусто и спокойно. Она знала, что приняла правильное решение. Впереди была новая жизнь — без унижений, без постоянного чувства вины, без необходимости доказывать свою правоту. Жизнь, в которой она сама будет решать, что делать и как жить.
Выйдя из подъезда, Диана глубоко вдохнула прохладный вечерний воздух. На секунду ей показалось, что она слышит крик Евгения из открытого окна их квартиры, но она не обернулась. Этот разговор был закончен…
