— Так, повтори-ка ещё раз. Где он работает? — голос Царедворцевой Людмилы был сухим и строгим: услышанное ей не понравилось.
Ксения сжала телефон крепче, физически ощущая недовольство матери. Её пальцы побелели, но голос остался ровным.
— На заводе. Сварщиком.
— Ага… Зарплата какая? — мать протянула слова так, будто уже знала ответ и заранее им брезговала.
— Достаточная, — Ксения старалась не поддаваться на провокацию.
— Достаточная для чего? Для проезда в общественном транспорте и доширака?
Ксения закрыла глаза и выдохнула. Она знала, что так будет, но всё равно злилась.
Её мать, Людмила Николаевна Царедворцева, никогда не умела вести себя тактично. Когда дело коснулась выбора дочери, грубость женщины стала её оружием.
— Мам, мы живём нормально. Игорь — хороший, умный и целеустремлённый. Это главное.
— Ты сейчас серьёзно? — мать насмешливо рассмеялась. — Глупая ты, Ксюш! Умный, целеустремлённый и без денег? Да хоть трижды гений, но если у него нет квартиры, машины или хотя бы нормального счёта в банке, он никто! Будь он чуточку умным, уже был бы при деньгах.
— Не тебе его судить! — не выдержала Ксения.
Людмила лишь снисходительно усмехнулась.
— Я знаю жизнь, милая. А ты — нет. И если ты не хочешь закончить у плиты в однушке на краю города, жалея о молодости, то лучше хорошенько подумай.
Ксения стиснула зубы. Всё её детство и юность мать говорила именно так: обесценивающе, как будто без её контроля дочь пропадёт.
— В субботу он придёт к нам домой, мама, знакомиться.
— Зачем мне с ним знакомиться? Ты всё равно его скоро бросишь!
— Потому что я выхожу за него замуж, мама!
— Ты что, с ума сошла? — голос Людмилы стал ледяным. — Ты даже не подумала посоветоваться со мной?
— Это моя жизнь, — спокойно ответила Ксения.
Повисла напряжённая тишина. Затем мать пренебрежительно фыркнула.
— Ну что ж. Пусть приходит. Посмотрим, что он из себя представляет.
Ксения знала, что это было началом противостояния.
Вскоре раздались первые звоночки. Во время знакомства Ксения сообщила, что свадьба будет скромной.
— Свадьба без платья? Без гостей? Без ресторана?! — Людмила хлопнула ладонью по столу так, что звякнула хрустальная ваза.
Ксения напряглась, но старалась не злиться. Ей казалось, что если она сохранит спокойствие, мать тоже остынет.
— Мы просто не видим в этом смысла. Нам важен сам брак, а не пышное шоу.
— Не видите смысла?! — Людмила фыркнула и поднялась с кресла, скрестив руки на груди. — Значит, мой единственный ребёнок выходит замуж как серая мышь, без нормальной церемонии, в каком-то захолустье, ещё и за кого? За нищего!
Игорь, севший за стол, отпрянул как от удара хлыстом. Тронув невесту за плечо, сказал:
— Я ухожу, приятно было познакомиться.
Ксения знала, что молодому человеку неприятно, но он не любил выяснять отношения.
— Мам, хватит. Всё уже решено, — твёрдо сказала она.
— Не хватит! — мать резко повернулась к ней. — Ты хоть понимаешь, что тебя ждёт? Они даже нормальную свадьбу организовать не могут!
Ксения закрыла глаза и выдохнула. Она устала спорить. Каждый разговор с матерью превращался в допрос, в битву, в борьбу за право принимать решения самой.
Свадьба прошла в небольшом кафе. Ксении оно понравилось: уютное, с негромкой музыкой и тёплой атмосферой. Её друзья поддерживали, смеялись, поднимали бокалы за счастье молодожёнов.
Только за одним столиком царило напряжение.
Людмила Царедворцева сидела с ледяным выражением лица. Каждый раз, когда кто-то поздравлял молодых, она кривила губы. Она будто едва сдерживалась, желая вставить язвительный комментарий. К еде и напиткам она не притронулась и когда вдруг в кафе принесли доставку из ресторана, приняла её и ничуть не смущаясь гостей, пронесла за свой столик и принялась трапезничать.
Как и все гости, Ксюша поглядывала на мать и краснела от стыда. Мать подозвала её к себе.
— Ну что, Ксюша, довольна? — процедила она, когда девушка присела рядом. — Твоя жизнь будет такой же, как и праздник? Скромной и убогой? Ты не стесняйся, присоединяйся и ешь. Я заказала две порции. Что у вас тут в кафе, разве нормально накормят? Стыдобище.
Ксения почувствовала, как внутри всё сжалось, но не успела ответить. Людмила уже повернулась к её свёкрам, которые тихо переговаривались между собой.
— Ну, что у вас там за подарок? — спросила она громко, привлекая внимание всех за столом.
Мама Игоря покраснела, но спокойно достала конверт.
— Мы понемногу откладывали деньги заранее… Теперь хотим, чтобы молодые сами решили, на что потратить.
Людмила схватила конверт, даже не спросив, можно ли. Быстро заглянула внутрь и презрительно хмыкнула.
— Да уж… Милостыня какая-то.
Ксения почувствовала, как у неё загорелись уши. Она резко выхватила конверт из рук матери.
— Мам, перестань! Это подарок, так нельзя!
— Ой, не кипятись! — мать театрально закатила глаза. — В отличие от некоторых, я действительно хочу помочь вам начать совместную жизнь.
Она встала, хлопнула в ладоши и подняла бокал.
— А теперь внимание! Я люблю свою дочь, поэтому дарю молодым квартиру!
В зале повисла неловкая тишина. Кто-то одобрительно зааплодировал, но Ксения видела лица своих свёкров. Видела, как Игорь опустил глаза. Этот подарок — не помощь, а плевок в лицо его семье.
— Мам, можно было не делать из этого шоу, — тихо сказала она.
— А почему бы и нет? Пусть все знают, кто здесь действительно заботится о вас!
Ксения больше не могла терпеть. Она встала и, схватив мужа за руку, увела его из-за стола. Отец и мать Игоря медленно поднялись следом. Свадьба должна была стать самым счастливым днём в жизни Ксении, но теперь она мечтала, чтобы этот вечер скорее закончился.
***
Молодожёны переехали в подаренную квартиру, но это не принесло им счастья.
Царедворцева не ленилась приходить каждый день.
— Что это за хлам у вас в холодильнике? — брезгливо морщилась она.
Ксения устало вздохнула, отложив книгу. Она уже привыкла к тому, что мать без спроса проверяет их продукты, осматривает мебель, даёт бесконечные «ценные» советы.
— Это свекровь привезла, — ответила она, не вставая с дивана. — Варенье, соленья, домашние котлеты.
— Господи, как бедно! — мать всплеснула руками и захлопнула дверцу. — Это что, теперь ваша еда? Игорёк, милый, тебе, наверное, и мясо только по праздникам подают?
Игорь отложил отвёртку, хотя до этого прикручивал полку в коридоре. Слова тёщи его задели, но он старался скрыть это.
— Нам всего хватает, спасибо за беспокойство, — спокойно ответил он.
Людмила фыркнула и повесила свою шубу на стул.
— Ну, хоть кто-то о вас думает, — многозначительно сказала она, доставая из пакета большую коробку. — Это вам от меня.
Ксения подошла ближе и осмотрела коробку. Мультиварка. Хорошая, дорогая.
— Мам, спасибо, но у нас уже есть мультиварка, — осторожно сказала она.
— Да брось, это небо и земля! — Людмила махнула рукой. — Вы бы в жизни себе такую не купили.
Ксения ощутила, как Игорь напрягся. Он не любил чувствовать себя должником, а с матерью Ксении иначе не бывало. Каждый подарок был не просто жестом доброй воли, а очередным упрёком в том, что без неё они пропали бы.
— Мы не просили, — тихо сказал он.
— Ну конечно! — Людмила усмехнулась. — Вы ж у нас гордые. Только вот если я перестану помогать, как жить будете? Родители твои денег не дадут, у них самих ни копейки!
— Мам, ты можешь не говорить так о них? Они тоже помогают нам!
— Ой, да чем? Банкой огурцов? — Людмила закатила глаза. — В наше время деньги решают всё, Ксюша. А у вас их нет, как и у них.
В комнате повисло напряжение. Ксения изо всех сил старалась не сорваться. Она знала, что мать не изменится, но каждый раз надеялась, что та хотя бы попробует вести себя по-другому, мягче.
— Нам не нужны твои подарки, если с ними в комплекте идёт такое отношение, — твёрдо сказала она.
Людмила смотрела на неё с удивлением, будто не верила, что дочь смеет перечить. Затем пожала плечами.
— Делайте как хотите. Только потом не прибегайте ко мне, когда деньги закончатся.
Она ушла, оставив после себя не подарок, а ещё одно напоминание о разногласиях в их семье.
Однако этим всё не закончилось. Вскоре тёща снова стала сыпать упрёками. На сей раз — во время семейного ужина.
— Ну что, когда уже этот твой муженёк начнёт нормально зарабатывать? — Людмила лениво ковырнула вилкой кусок мяса и с интересом посмотрела на Ксению.
К горлу подступил ком. Дочь только что поставила на стол чайник и теперь смотрела на мать, пытаясь взять себя в руки.
— Мам, хватит, — со вздохом ответила она, но Людмила словно не услышала.
— Да ладно тебе! — фыркнула она, отпивая вино. — Я просто хочу понять, когда ты осознаешь свою ошибку. Вышла за бедняка, живёшь на копейки, свёкры с их банками солёных помидоров… Смешно!
Игорь сидел напротив, сжав губы. Он больше не злился, просто устал от беспардонности и наглости новой родственницы.
— Людмила Ивановна, — ровным голосом сказал он, кладя вилку на тарелку. — Мы живём так, как можем. Сами. Без посторонней помощи.
— Ой, не смеши меня! — мать Ксении громко рассмеялась и откинулась на спинку стула. — Кто купил вам квартиру? Кто холодильник новый притащил, когда ваш старый сломался? Кто путёвку вам оплатил?
— А ты знаешь, что мне уже стыдно заходить в эту квартиру? — резко перебила её Ксения. — Каждый раз, когда ты появляешься, мне кажется, что я тут просто квартирант.
В комнате повисла тишина.
— Это благодарность за всё то, что я для тебя сделала? — голос Людмилы стал холодным.
— Нет. Это отказ от твоей вечной власти над моей жизнью.
Людмила поставила бокал на стол так резко, что капли вина выплеснулись на белую скатерть.
— Ты ещё пожалеешь! — она встала, схватила сумку и направилась к выходу. — Приползёшь ко мне на коленях, когда понадобятся денежки.
Дверь хлопнула, и в квартире стало тихо. Тихо и почти спокойно.
Ксения тяжело выдохнула, чувствуя, как дрожат руки.
— Хватит, — негромко сказал Игорь. — Собирай вещи, будем переезжать.
Она посмотрела на него и кивнула. Даже если придётся ютиться в съёмной квартире, это будет их дом. Без вечного контроля, без унижений.
Прошло полгода.
Ксения с Игорем сняли небольшую, но уютную квартиру недалеко от его работы.
Здесь не было дорогой мебели, дизайнерского ремонта или техники последней модели, но это было их личное пространство. Без вечных упрёков, без ощущения, что они должны быть благодарны за каждый шаг.
Свёкры часто заходили в гости. Они привозили домашние пироги, банки с вареньем, просто сидели с ними на кухне, разговаривая о чём-то тёплом, бытовом.
Ксения удивлялась, насколько легко ей стало с этими людьми. Они никогда не упрекали, не ставили условий, не напоминали о своей помощи. В отличие от матери.
Людмила за всё это время позвонила ей всего дважды. В первый раз — чтобы спросить, долго ли Ксения собирается строить из себя гордую. Во второй — чтобы сообщить, что они с Игорем совершают глупость, отказываясь от её помощи.
Оба раза разговор заканчивался одинаково: Ксения спокойно говорила, что её всё устраивает, а мать раздражённо бросала трубку.
Но однажды Людмила пришла лично.
— Значит, вот так? — она стояла посреди кухни, скрестив руки на груди и оглядываясь с явным неодобрением. — Похоже на сарай. Обои дешёвые, кухня старая… Как ты тут живёшь?
Ксения налила себе чай, не отвечая сразу. Раньше её слова мало что значили в таких разговорах, но теперь всё было иначе.
— Живу счастливо, — спокойно сказала она.
— Счастливо? — Людмила усмехнулась, качая головой. — Серьёзно? Ты променяла комфорт, нормальные условия на этот… клоповник?
— Я променяла контроль на свободу, — Ксения встретилась с ней взглядом. — И теперь никто не попрекнёт меня тем, что я живу в подаренной квартире.
— Это твой муж тебя так накрутил? Он тебя просто использует, — резко бросила она. — Ты в своём уме?
— Я в своём уме впервые за долгое время, — Ксения поставила чашку на стол и выпрямилась. — Мам, ты не можешь больше управлять моей жизнью. Я взрослая.
В воздухе повисла напряжённая тишина. Людмила сжала губы, бросила короткий взгляд на дверь, словно собиралась уйти, но затем повернулась снова.
— Хорошо, — сказала она, пожав плечами. — Давай, живи как хочешь. Но учти: я больше тебе помогать не буду.
Ксения едва заметно улыбнулась.
— Именно этого я и хотела.
Людмила вздёрнула подбородок и наконец вышла, громко хлопнув дверью.
Ксения сделала глубокий вдох. Теперь она знала, что мать не изменится.
Знала, что ещё долго будет слышать колкие замечания и недовольство. Но теперь это её не волновало.
