– А правда, что вам дядя Витя просто так квартиру отдал? – голос соседки за стеной звучал приглушенно, но Марина все равно услышала. Она замерла с подносом у двери, не решаясь войти в кухню.
– Ну да, им всегда везет, – это уже Алла, ее золовка. – Пять комнат на двоих! А я с детьми в студии. Костя уже подросток, ему личное пространство нужно. А тут… сами понимаете.
Марина тихонько отошла от двери. Вот уже три года она выслушивает эти разговоры. На семейных праздниках, в случайных встречах у подъезда, даже в родительском чате школы, где учатся Аллины дети – везде одно и то же. «Бедная я, несчастная. А эти живут как короли».
Сергей, муж Марины, только отмахивался:
– Не бери в голову. Алка всегда такой была – вечно ей больше всех надо.
Но Марина не могла не брать в голову. Особенно когда видела, как Ленка, младшая дочь Аллы, ютится с учебниками на кухонном подоконнике их съемной студии.
Или когда Костя, уже почти взрослый парень, пытается делать уроки, пока сестра смотрит телевизор в двух метрах от него.
– Может, правда что-то придумаем? – как-то предложила она мужу. – Ну, поможем им с жильем?
– Чем поможем? – хмурился Сергей. – Денег у нас лишних нет, сама знаешь – весь ремонт в кредит делали. Да и не в этом дело…
Он всегда обрывал разговор на этом месте. Как будто знал что-то, о чем Марина не догадывалась.
А потом начались странные звонки. Дядя Виктор, добрейшей души человек, который три года назад отдал им ключи от своей пятикомнатной квартиры со словами «живите, ремонтируйте, а я на природе подышу», стал звонить все чаще. И с каждым разговором его голос становился все холоднее.
– Как там у вас дела? – спрашивал он без обычной теплоты. – Все хорошо? А с родственниками общаетесь?
Марина не понимала, к чему эти вопросы. Они вложили в ремонт квартиры все, что у них было. Перепланировку сделали, новую проводку провели, даже стены выровняли. Дядя Витя, приезжая проведать их, всегда радовался переменам. А теперь что-то изменилось.
В тот вечер Алла снова пришла в гости. Но что-то было не так. Она словно торжествовала, хотя пыталась это скрыть.
– Мариночка, – пропела она, размешивая сахар в чашке, – а вы с Сережей не думали о переезде? Ну, знаешь, может, квартира поменьше? Все-таки вдвоем в такой огромной…
Марина похолодела. Что-то в голосе золовки заставило ее насторожиться.
В прихожей зазвонил телефон. Это был дядя Виктор:
– Завтра приезжаю. Нам нужно серьезно поговорить. Очень серьезно.
И тут Марина заметила, как Алла прячет улыбку, глядя в свой телефон. На экране мелькнуло сообщение, и хотя текст было не разобрать, имя отправителя Марина успела увидеть. «Дядя Витя».
Что-то подсказывало – завтра их жизнь изменится. Вот только в какую сторону?
Всю ночь Марина не могла уснуть. Она перебирала в памяти события последних месяцев, пытаясь понять, что происходит. Алла стала чаще появляться у них дома, постоянно заводила разговоры о несправедливости жизни. А теперь эти странные переписки с дядей…
– Сереж, – шепнула она мужу, – тебе не кажется, что твоя сестра что-то задумала?
Сергей долго молчал, потом тихо произнес:
– Знаешь, я давно хотел тебе рассказать. Помнишь, полгода назад я встретил маму в супермаркете? Она была не одна. С риелтором.
– С каким риелтором?
– Который показывал Алле квартиры в аренду. Трехкомнатные. Мама случайно проговорилась – оказывается, у Аллы есть квартира в Пушкино. Хорошая, после ремонта. Она ее сдает.
Марина села на кровати:
– Что? А как же все эти разговоры про тесную студию? Про детей, которым негде делать уроки?
– А так. Ей просто нужен был повод. Чтобы давить на жалость, изображать бедную родственницу. Квартиру в Пушкино она сдает за приличные деньги, а сама снимает студию в центре – чтобы дети в престижный лицей ходили.
В памяти всплыли все те моменты, когда Алла жаловалась на жизнь. Как она демонстративно считала мелочь в магазине, когда рядом были знакомые. Как рассказывала учителям, что еле сводит концы с концами…
Утром они поехали к дяде Виктору. У его загородного дома уже стояла машина Аллы.
– Проходите, – дядя встретил их у порога. Лицо его было непривычно серьезным.
В гостиной собралась вся семья. Тамара Петровна нервно теребила платок. Алла сидела с таким видом, словно уже выиграла какой-то важный приз. Ее дети – Костя и Лена – растерянно переглядывались, явно не понимая, зачем их привезли.
– Я долго думал, как начать этот разговор, – дядя Виктор прошелся по комнате. – Три года назад я доверил вам, Сережа и Марина, свою квартиру. Просто поверил, что вы сделаете из нее конфетку. И вы справились.
Марина почувствовала, как по спине пробежал холодок. К чему он клонит?
– Но последние полгода, – продолжал дядя, – я получаю письма. Много писем. О том, как несправедливо я обошелся с другими членами семьи. О том, что некоторым приходится ютиться в тесной студии, пока другие шикуют в пяти комнатах.
Алла заерзала в кресле, победно улыбаясь.
– И знаете, что я понял? – дядя Виктор резко развернулся. – Я понял, что некоторые люди не гнушаются ничем, чтобы получить то, что им не принадлежит. Даже готовы использовать собственных детей.
Улыбка на лице Аллы дрогнула.
– Дядя Витя, о чем вы? – Алла попыталась сохранить невинный тон.
– О том, – он достал телефон, – что у меня есть все твои письма. Все жалобы на брата и его жену. Все рассказы о том, как твои дети страдают в тесной студии. А главное – у меня есть вот это.
Он открыл фотографию на телефоне:
– Узнаешь? Это твоя квартира в Пушкино. Три комнаты, евроремонт, вся мебель новая. Ты сдаешь ее семье из Казахстана за очень неплохие деньги.
Костя и Лена вытянули шеи, пытаясь разглядеть фотографию.
– У нас есть квартира? – недоуменно спросил Костя. – Мам, почему ты никогда не говорила?
– Я… я просто хотела для вас лучшей жизни, – Алла начала оправдываться. – В центре престижные школы, возможности…
– Нет, Алла, – перебил дядя Виктор. – Ты хотела получить мою квартиру. Думала, если достаточно долго будешь жаловаться, если настроишь меня против Сергея и Марины, я передумаю. Ты даже детям не сказала про их собственный дом, заставляла их верить, что они живут в нужде.
Лена расплакалась:
– Мама, зачем? Я же всем в школе рассказывала, как нам тяжело живется. Врала учителям, что не могу поехать на экскурсию, потому что денег нет…
– А ты знаешь, сколько стоит обучение в вашем лицее? – вдруг спросил Сергей. – Тысяч семьдесят в месяц. На двоих – сто сорок. Плюс репетиторы, секции. И все это на учительскую зарплату?
Тамара Петровна не выдержала:
– Алла, я молчала все эти годы. Думала, одумаешься. Но ты… ты же собственных детей использовала! Заставляла их притворяться бедными, чтобы получить чужую квартиру!
– Я приехал в город не просто так, – продолжил дядя Виктор. – Я принял решение. Квартира официально перейдет Сергею и Марине.
Алла вскочила:
– Но как же…
– Молчи! – впервые за все время дядя повысил голос. – Ты думала, я не узнаю про твои манипуляции? Про то, как ты настраивала всех соседей против брата? Как распускала слухи, что они якобы меня обманули?
В комнате повисла тяжелая тишина. Было слышно только тихие всхлипывания Лены.
– Алла меня три года убеждала, что вы нечестны со мной, – дядя Виктор повернулся к Сергею и Марине. – Что используете квартиру для сдачи в аренду, что обманываете меня. А сама…
– Подождите, – вдруг сказал Костя, – так вот почему мы живем в студии? Чтобы все думали, что мы бедные? А на самом деле у нас есть большая квартира?
– Сынок, все не так просто, – Алла попыталась взять сына за руку, но он отстранился.
– Нет, мам, как раз все очень просто. Ты врала. Всем врала. Мне, Ленке, учителям, родственникам. А я-то думал, почему ты нам каждый раз перед приходом к дяде Сереже говорила: «Дети, помните – мы живем очень скромно».
Лена вытерла слезы:
– А помнишь, мам, как ты меня заставила отказаться от поездки в лагерь? Сказала – денег нет. А сама через неделю новый айфон купила…
Марина смотрела на эту сцену с тяжелым сердцем. Она вспомнила все те разы, когда пыталась помочь племянникам – давала деньги на экскурсии, покупала учебники. И каждый раз Алла принимала помощь с таким видом, будто делает одолжение.
– У меня есть условие, – продолжил дядя Виктор. – Одна комната в квартире будет зарезервирована для Лены, когда она поступит в университет.
– Правда? – Лена подняла заплаканное лицо.
– Да. Потому что ты, в отличие от некоторых, достойна доверия. Я видел твои оценки, знаю, как ты занимаешься. И, надеюсь, ты выберешь хороший университет не ради престижа, а ради знаний.
– А как же я? – тихо спросил Костя.
– А ты, молодой человек, – дядя улыбнулся впервые за весь разговор, – будешь жить в прекрасной трехкомнатной квартире в Пушкино. Потому что твоя мама прямо сейчас напишет отказ от аренды прежним жильцам. Ведь так, Алла?
Алла сидела, опустив голову:
– Я не хотела, чтобы все так вышло. Просто… когда я видела эту большую квартиру, эти комнаты… Мне казалось несправедливым…
– Тебе казалось несправедливым? – тихо спросила Тамара Петровна. – А обманывать детей – это справедливо? Они же теперь никому верить не будут.
– Мама, но я правда хотела, как лучше! Лицей, репетиторы…
– Хватит! – Костя вдруг встал. – Мам, знаешь, я ненавижу этот лицей. И репетиторов тоже. Ты нас таскала по всей Москве, заставляла врать, что мы бедные, а сама… У нас был дом. Настоящий дом!
– Но в центре же лучше…
– Чем лучше? – не выдержал Сергей. – Тем, что ты могла всем рассказывать, какая ты несчастная? Что твой брат – злодей, который живет в пятикомнатной квартире, пока ты скитаешься по съемным углам?
Марина смотрела на золовку и не узнавала ее. Куда делась та веселая женщина, с которой они раньше дружили? Когда все пошло не так?
– Алла, – дядя Виктор подошел к ней, – ты ведь понимаешь, что натворила? Ты не просто обманула семью. Ты пыталась разрушить отношения между братом и сестрой. Между тетей и племянниками. Ты использовала детей как инструмент манипуляции.
– А вы знаете, что она еще делала? – вдруг подала голос Лена. – Она заставляла нас фотографироваться в самой старой одежде, когда мы шли к тете Марине. А потом выкладывала эти фото в родительский чат, с подписями про тяжелую жизнь…
Тамара Петровна охнула:
– Господи, Алла… До чего ты докатилась?
В комнате повисла тяжелая тишина. Было слышно, как за окном щебечут птицы – совершенно обычный весенний день, который навсегда изменит жизнь этой семьи.
– Хорошо, – дядя Виктор достал папку с документами, – завтра все идем к нотариусу. Сергей, Марина – оформляем дарственную на вас. Алла – пишешь отказ от аренды и возвращаешься в свою квартиру.
– А если я не хочу? – тихо спросила Алла.
– Тогда я расскажу всем, включая руководство лицея, как ты получала социальные льготы, изображая малоимущую семью. И про поддельные справки о доходах тоже расскажу.
Алла побледнела. Этого никто не знал.
– Мам, – Костя взял мать за руку, – поехали домой. В наш настоящий дом.
Через месяц многое изменилось. Алла с детьми переехала в Пушкино. Квартира, которую она столько лет сдавала, оказалась светлой и просторной. Костя наконец получил свою комнату, где поставил письменный стол у окна. Лена развела цветы на широком подоконнике.
Марина и Сергей официально стали владельцами пятикомнатной квартиры. Одну комнату они действительно подготовили для Лены – купили удобный диван, книжные полки.
Тамара Петровна каждые выходные приезжала то к одним детям, то к другим. Она видела, как постепенно налаживаются отношения в семье.
А потом случилось неожиданное. Костя поступил в спортивную школу – оказалось, в Пушкино есть отличная секция плавания. Лена нашла художественную студию рядом с домом. А Алла…
Она устроилась в местную школу завучем, и впервые за много лет почувствовала себя на своем месте.
– Знаешь, – сказала она как-то Марине, когда та приехала в гости, – я ведь правда завидовала. Смотрела на вашу квартиру и думала – почему им, а не мне? А теперь понимаю – у каждого своя дорога к счастью. Просто не надо пытаться идти по чужой.
Дядя Виктор по-прежнему жил за городом. Каждое воскресенье вся семья собиралась у него – теперь уже без притворства и обид. Дети рассказывали о своих успехах, взрослые обсуждали планы.
А та самая комната для Лены в пятикомнатной квартире? Она ждет свою будущую хозяйку. Иногда Лена приезжает туда с альбомом – рисовать. И никто не запрещает ей это делать.
Потому что настоящая семья – это когда не нужно врать и притворяться. Когда можно просто быть собой и радоваться тому, что есть.
Говорят, что большие квартиры часто становятся причиной семейных раздоров. Но иногда они помогают понять самое главное – никакие квадратные метры не стоят родственных отношений.
А зависть и ложь рано или поздно приводят к тому, от чего так старательно пытаешься убежать – к одиночеству и пустоте в душе.
