Пока я разбиралась с документами, он готовил удар в спину!
Я сидела в полумраке гостиной, сжимая в руках конверт. Тишина после похорон Виктора давила на плечи. Сорок дней прошло, а боль не утихала. Теперь к ней добавилось оцепенение.
Из официального конверта на меня смотрели страшные слова: «Повестка в суд».
Я перечитала документ снова. Истец — Алексей Викторович Морозов. Предмет — имущественные права на сеть магазинов «Морозов и партнёры».
Алёша… Пасынок. Сын Виктора от первого брака. Мальчик, которого я растила с тринадцати лет.
Взглянула на фотографию на каминной полке: Виктор, я и Алексей на его выпускном. Все улыбаемся. Счастливая семья.
— Как же так, Алёша? — мой голос эхом отразился от стен опустевшего дома.
Наш семейный бизнес я строила вместе с Виктором — вела бухгалтерию, подбирала персонал, занималась закупками. Двадцать шесть лет вместе. Когда Алексей вырос, он тоже присоединился к делу.
Телефон зазвонил неожиданно. Имя на экране: «Алексей».
Сердце пропустило удар. Даже сейчас первым порывом было ответить с теплотой.
— Алло, — мой голос звучал ровнее, чем я ожидала.
— Анна Сергеевна, — формально, по имени-отчеству. Уже не «мама Аня», как раньше. — Полагаю, вы получили документы?
— Алёша, что происходит? Зачем этот суд?
— Бизнес принадлежит мне. Отец переписал его на меня ещё три года назад. Я думал, вы знаете.
— Что?! Виктор никогда бы…
— У меня есть все документы, — перебил он. — Можете спросить у Игоря Семёновича, он оформлял сделку.
Мы работали с ним больше пятнадцати лет, он знал все наши дела.
— Я не верю, — дрогнул мой голос. — Виктор всегда говорил, что бизнес — наше общее дело, что после него всё мне остаётся…
— У вас есть какие-то документы, подтверждающие это? — холодно спросил Алексей.
Документы… Завещание. Виктор говорил, что всё оформил. Но где оно?
— Я не хочу конфликта, — продолжил Алексей с фальшивой мягкостью. — Но это мне отец передал дело.
— А как же двадцать шесть лет моей жизни, вложенных в этот бизнес?
— Поговорим в суде, — отрезал он. — Прощайте.
Гудки в трубке.
Я опустилась в кресло, но слёзы на щеках были уже не от горя — от ярости и решимости.
— Нет, Алёша, — прошептала я. — Я найду завещание. Я буду бороться.
Направилась к кабинету Виктора. Глядя на стопки бумаг и папок, я почувствовала себя чужой. Где искать? С чего начать?
Мой взгляд упал на фотографию на столе — наша первая поездка на море втроём. Алёше тогда было четырнадцать, он ещё смущался называть меня мамой. В той поездке он впервые назвал меня так…
Я отвернулась. Воспоминания жгли сердце. Но сейчас не время для сентиментальности. Время сражаться за то, что принадлежит мне по праву.
Включила настольную лампу и начала разбирать первую папку с документами.
Неделя пролетела как в тумане. Я превратила кабинет Виктора в настоящий штаб: повсюду лежали стопки бумаг, папки с договорами, справки. Сколько раз за эти годы я подписывала документы, не вчитываясь? Верила мужу безоговорочно.
Наконец нашла то, что искала – копию завещания. Виктор оставлял мне всё. Чёрным по белому: «Всё имущество, включая долю в ООО «Морозов и партнёры», завещаю своей жене…»
— Есть! — воскликнула я, прижимая бумагу к груди.
На следующий день я отправилась к Марине Игоревне, опытному юристу, которую посоветовала подруга.
— Честно говоря, ситуация сложная, — она внимательно изучила копию завещания и повестку. — Если у пасынка есть документы о передаче бизнеса при жизни мужа, завещание может не сработать.
— Но это невозможно! — мои руки дрожали. — Виктор никогда бы…
— Важно найти оригинал завещания, — перебила юрист. — И любые документы, подтверждающие ваше участие в бизнесе.
Я вышла от юриста с тяжёлым сердцем. Возле офисного здания стоял Сергей Петрович, давний управляющий нашего центрального магазина.
— Анна Сергеевна! — он неловко переминался с ноги на ногу. — Простите, я случайно увидел…
— Здравствуйте, Сергей Петрович, — я натянуто улыбнулась.
— Алексей Викторович сказал, что теперь он руководит… Что у вас проблемы с документами.
— Он соврал. Идёт судебное разбирательство.
— Понимаю, — он опустил взгляд. — Но люди боятся, Анна Сергеевна. Он угрожает всех уволить, если встанут на вашу сторону.
Домой я возвращалась с ощущением, что почва уходит из-под ног. Ещё вчера эти люди были моей второй семьёй, а сегодня боятся даже поздороваться.
Вечером раздался звонок от Кати, сестры Виктора.
— Аня, говорят, ты делишь имущество Вити? Как тебе не стыдно!
— Катя, это не я. Алексей…
— Он его родной сын! — в её голосе звенела сталь. — А ты… прости, конечно, но ты всего лишь вторая жена.
Трубка взорвалась короткими гудками.
Я опустилась на диван, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза. Неужели все эти годы они так думали? Что я просто «вторая жена»?
В этот момент зазвонил дверной звонок. На пороге стоял Игорь Семёнович, наш семейный юрист.
— Анна Сергеевна, могу я войти?
Я молча отступила, пропуская его. Он выглядел постаревшим и уставшим.
— Алексей сказал, вы подали в суд, — начал он.
— Это он подал в суд! — возмутилась я. — Утверждает, что Виктор переписал на него бизнес три года назад. Вы знаете что-то об этом?
Игорь Семёнович долго молчал, потом тяжело вздохнул:
— Есть документы с подписью Виктора Михайловича. Дарственная на долю предприятия. Я… я сам их заверял.
— Что?! — я почувствовала, как к горлу подступает тошнота. — Виктор никогда не говорил мне…
— Он поставил условие, — тихо добавил юрист. — Алексей получает долю, но только после смерти отца и только если вы дадите согласие.
— Это правда?
— Боюсь, Алексей… модифицировал документы. Убрал пункт о вашем согласии.
— Вы должны сказать это в суде! — я схватила его за руку.
— Я не могу, Анна Сергеевна, — он не смотрел мне в глаза. — У меня семья, маленькие внуки. Алексей пообещал уничтожить мою репутацию, если я…
Я отпустила его руку, внезапно понимая: я совсем одна в этой битве.
— Уходите, — тихо сказала я. — Просто уходите.
Той ночью я долго не могла уснуть. Воспоминания накатывали волнами: вот Виктор впервые приводит домой угрюмого тринадцатилетнего мальчика; вот я помогаю Алёше с домашним заданием; вот мы празднуем его поступление в университет…
«Может, это я виновата?» — мысль ядовитой змейкой проскользнула в сознание. — «Может, не любила его достаточно сильно? Может, он имеет право?»
Но в глубине души я знала: не имеет. И я буду бороться до конца.
До суда оставалось три дня. Я перерыла весь дом, проверила каждый ящик, каждую папку — безрезультатно. Оригинала завещания нигде не было.
Ранним утром меня разбудил звонок. Марина Игоревна, мой юрист: — Анна Сергеевна, плохие новости. Получила документы Алексея — всё выглядит очень убедительно. Дарственная, подписи, печати… — Но я знаю, что это подделка! — Докажите это, — в её голосе слышалась усталость. — Без оригинала завещания или других доказательств шансы минимальны.
Я сидела у окна, наблюдая, как дождь барабанит по стеклу. В голове крутилась одна фраза, которую Виктор часто повторял: «Самое ценное нужно хранить подальше от дома, от чужих глаз».
И вдруг меня осенило. Банковская ячейка! Виктор арендовал её много лет назад. Неужели…
Я вскочила, схватила зонт и сумку. Через сорок минут я уже была в банке.
— Здравствуйте, я жена Виктора Морозова. Он… умер сорок пять дней назад. У него была ячейка в вашем банке. Могу я получить доступ?
Сотрудница сочувственно кивнула: — Конечно, но нужны документы, подтверждающие ваши права.
Начался бюрократический ад. Свидетельство о браке, свидетельство о смерти, выписки, запросы… Я бегала между инстанциями, оббивая пороги, умоляя ускорить процесс. Каждый раз, когда казалось, что всё готово, всплывало что-то ещё.
— Нужна подпись нотариуса, — монотонно говорила очередная сотрудница. — А теперь выписка из реестра. — Ещё заявление по форме Б-17.
Оставался всего один день до суда, когда мне наконец выдали допуск к ячейке.
Маленькая комнатка, стальной ящик, ключ дрожит в моих руках… Я открыла замок.
Внутри — плотная папка. Я раскрыла её и ахнула. Там лежали:
- Оригинал завещания на моё имя
- Документы на бизнес
- Письмо от Виктора.
С бьющимся сердцем я развернула письмо.
«Аня, если ты читаешь это, значит, меня уже нет. Я всегда знал, что Алексей может пойти против тебя — он слишком похож на свою мать. Поэтому я подготовился. Все официальные документы на бизнес и оригинал завещания здесь. Прости, что не сказал тебе раньше. Не хотел тревожить…»
Я прижала письмо к груди. Слёзы текли по щекам, но впервые за долгое время это были слёзы облегчения.
— Спасибо, Витя, — прошептала я. — Спасибо, что защитил меня даже оттуда.
В зале суда было душно. Алексей сидел напротив, уверенный в победе. Рядом с ним — дорогой адвокат в идеальном костюме. Когда мы встретились взглядами, он самодовольно улыбнулся. Он был уверен, что я сдамся.
— Суд идёт! — объявил секретарь.
Первым выступал адвокат Алексея. Он красноречиво рассказывал, как Виктор Михайлович, заботясь о преемственности, передал бизнес единственному сыну.
— Вот документы с подписью Виктора Морозова, заверенные юристом Игорем Семёновичем Карповым, — он передал бумаги судье.
Затем настала моя очередь.
— Ваша честь, — мой голос звучал тверже, чем я ожидала. — Все представленные документы — фальшивка. Вот оригинал завещания моего мужа.
Я передала документы из ячейки. Алексей побледнел.
— Более того, — продолжила я, — я ходатайствую о почерковедческой экспертизе. Подпись на документах Алексея Викторовича не соответствует почерку моего мужа.
— Протестую! — вскочил адвокат. — Документы истца заверены официально!
— И я готова вызвать в качестве свидетеля юриста Игоря Семёновича Карпова, — я посмотрела прямо на Алексея. — Который под присягой расскажет, как документы были сфальсифицированы.
В зале повисла тишина. Алексей растерянно смотрел на своего адвоката. Тот лихорадочно листал бумаги.
Судья изучала оригинал завещания.
— Суд постановляет провести почерковедческую экспертизу, — судья стукнула молоточком. — Заседание откладывается.
Мне пришлось сесть и перевести дух. Легкая дрожь в руках — от напряжения или облегчения? Документы никак не хотели укладываться в папку.
Коридор суда показался невыносимо душным. Я шла к выходу, когда услышала торопливые шаги за спиной.
— Анна Сергеевна!
Обернулась. Алексей. Лицо осунувшееся, галстук сбился набок. На лбу испарина. Совсем не похож на того самоуверенного мужчину, что улыбался мне утром через весь зал.
— Анна Сергеевна… — повторил он тише, озираясь по сторонам. — Давайте где-нибудь поговорим? Что нам делить? Мы же семья…
Слово «семья» резануло как ножом. Я посмотрела ему в глаза — и вместо наглого дельца увидела испуганного мальчишку. Мальчишку, которого когда-то укрывала одеялом перед сном.
— Зачем? — мой голос охрип, пришлось откашляться. — Зачем, Алёша? Я не понимаю.
Он дёрнул плечом, отвернулся. Потом провёл рукой по волосам — тот самый жест, от которого у меня перехватило дыхание. Виктор делал точно так же.
— Он вас… он тебя всегда слушал, — голос сорвался. — А я… сколько ни старался… Что? Не так? Не туда? Не то? А ты приходила — и всё, он уже не слышал меня…
— Доказать что? Что ты готов предать ту, которая заменила тебе мать?
Он отвернулся, но я успела заметить слезы в его глазах.
— Уже поздно, Алёша, — я развернулась и пошла к выходу.
Две недели спустя экспертиза подтвердила: подписи на документах Алексея были подделаны. Суд признал меня единственной законной наследницей.
Но глядя на растерянного, сломленного Алексея в зале суда, я не чувствовала торжества. Только глухую боль от еще одной потери.
Две недели после суда я ходила как в тумане. Выиграла дело, но радости не было. Экспертиза подтвердила — подписи поддельные. Судья вынесла решение в мою пользу. Бизнес официально признан моим.
Я сидела в кабинете Виктора, теперь уже точно моём, и смотрела на разложенные передо мной документы. Отчёты, договоры, сметы. Знакомые до боли страницы — сколько ночей мы с Витей провели над ними! Но сейчас они вызывали только усталость.
Зазвонил телефон — Марина Игоревна.
— Поздравляю! — её голос звучал радостно. — Суд обязал Алексея вернуть все выведенные средства. Когда планируете вернуться к управлению?
— Не знаю, — честно ответила я. — Не уверена, что хочу.
— Как? После всего, через что прошли?
Как объяснить ей, что каждый угол этого офиса, каждая полка магазинов теперь напоминают о предательстве? Что вместо гордости за победу я чувствую только пустоту?
— Мне нужно подумать, — сказала я и положила трубку.
Я подошла к окну. Внизу кипела жизнь: люди спешили по своим делам, смеялись, ссорились. А я застряла в прошлом, цепляясь за то, что уже не приносило радости.
Вечером приехала Ольга, моя старшая подруга.
— Ну что раскисла? — с порога спросила она, ставя на стол пакет с пирожками. — Победила же!
— И что дальше? — я невесело усмехнулась.
— А дальше — жить, — Ольга заварила чай и села напротив. — Аня, тебе пятьдесят восемь. Не восемьдесят восемь. Впереди ещё целая жизнь.
Я молчала.
— Помнишь, в молодости мечтала путешествовать? Виктор всё обещал, что вот-вот, после следующего контракта…
Я кивнула. Действительно мечтала. Столько планов строили — и всё откладывали на потом.
— Продай бизнес, — неожиданно сказала Ольга.
— Что?
— Продай. Он тебе больше не нужен. Только душу бередит.
Я опешила. Столько борьбы — и вот так просто отдать?
— А деньги вложи в то, что давно хотела, — продолжала подруга. — Сколько лет Виктор обещал тебе дом на море? Купи. Поезжай. Дыши.
Той ночью я впервые за долгое время спала спокойно.
Утром я позвонила риэлтору.
Через месяц на счету лежала кругленькая сумма от продажи бизнеса солидной компании. Сделку помогла провести Марина Игоревна — быстро, без лишней волокиты. Новые владельцы сохранили рабочие места, персонал остался доволен.
Алексей… говорят, уехал за границу. Я не следила за ним.
В начале июня я стояла на крыльце небольшого белого дома на берегу Чёрного моря. Пахло соленым бризом и цветущей магнолией. Море шумело совсем рядом.
— Ну как, Анна Сергеевна, нравится? — улыбался риэлтор, протягивая ключи.
Я приняла связку, чувствуя приятную тяжесть в ладони.
Мой дом. Моё решение. Моя новая жизнь.
Я шагнула внутрь, и солнечный свет хлынул через большие окна, заливая комнаты золотом. За эти месяцы я избавилась не только от бизнеса, но и от прежнего дома со всеми его воспоминаниями. Взяла лишь самое необходимое — и несколько фотографий Виктора. Только самых счастливых.
Разложив вещи, я вышла на веранду с бокалом вина. Закат разливался над морем всеми оттенками розового и оранжевого. Где-то в кармане завибрировал телефон — Ольга интересовалась, как устроилась.
— Прекрасно, — искренне ответила я. — Приезжай в гости.
Когда день догорел, я долго сидела в темноте, слушая прибой.
Говорят, время лечит. Не всегда. Иногда нужны решительные действия. Я выиграла битву за наследство, но настоящей победой стала способность всё отпустить и начать заново.
Я не забыла Алёшу. Не простила до конца. Но его предательство больше не определяло мою жизнь.
А это и есть настоящая свобода.
