— Я так рада, что ты зашла. Совсем не видимся в последнее время!
— Игорь постоянно в разъездах, вы же знаете, — Алиса неловко приняла тяжелую сумку из рук свекрови.
Внутренняя обстановка квартиры Галины Павловны замерла где-то в конце девяностых — тяжелая стенка, громоздкий сервант, серванты хрусталя за стеклом.
Алиса всегда чувствовала себя здесь музейным посетителем, к которому экспонаты относятся с подозрением.
Мартовское солнце наполняло комнату текучим светом, заставляя пыль танцевать в воздухе. Галина Павловна усадила невестку в продавленное кресло и заторопилась на кухню.
— Чай или кофе? — донеслось из-за стены. — Я испекла твои любимые ватрушки. С творогом.
Алиса улыбнулась. Ее любимыми были ватрушки с вишней, но, видимо, сегодня у свекрови был хороший день — она хотя бы помнила о существовании ватрушек в принципе.
В последнее время эти провалы в памяти случались всё чаще. Игорь отказывался это обсуждать. «Мама просто устает», — говорил он, отводя взгляд.
— Давайте чай, — отозвалась Алиса, разглядывая новые фотографии на стене. Большинство она видела — поездка свекрови в санаторий, прошлогодний корпоратив Игоря… Но одна привлекла внимание: какой-то парк, зеленые скамейки, Игорь смеется, глядя куда-то вниз, за край снимка.
— Это где? — спросила Алиса, когда свекровь внесла поднос с чашками.
Галина Павловна посмотрела на фото и на мгновение замерла.
— А, это… — она моргнула несколько раз, будто пытаясь сфокусировать зрение. — Это в Подмосковье. Игорь был там в командировке. Три года назад.
Что-то в ее голосе заставило Алису насторожиться. Три года назад Игорь ездил в Новосибирск. Она хорошо помнила — тогда они впервые серьезно поссорились из-за его вечных отъездов.
Галина Павловна, словно почувствовав замешательство невестки, поспешно сменила тему:
— С праздником тебя, дорогая! С 8 марта, спасибо тебе за цветы. Я тоже подготовила подарок, — она протянула объемный конверт из плотной бумаги. — Тут кое-что особенное. Открой дома, когда будете вдвоем. Это… это сюрприз.
Ее руки, испещренные венами, слегка дрожали, когда она передавала конверт.
— Спасибо, — Алиса погладила шероховатую поверхность. — Но может, откроем сейчас?
— Нет-нет, — неожиданно резко возразила свекровь. — Это для вас двоих. Я сохранила… ценные воспоминания.
Ее глаза странно заблестели, а морщинистые руки нервно перебирали край скатерти.
— Хорошо, — кивнула Алиса, пряча конверт в сумку.
Остаток визита прошел в неловких разговорах о погоде, ценах и соседях. Галина Павловна, обычно не упускавшая случая расспросить о планах на внуков, сегодня странным образом эту тему обходила.
Вместо этого она трижды рассказала одну и ту же историю о соседке сверху, забывая, что уже говорила об этом.
Когда Алиса уходила, свекровь вдруг крепко схватила ее за руку.
— Он всегда любил только тебя, — сказала она с неожиданной ясностью во взгляде. — Помни об этом, когда…
— Когда что? — переспросила Алиса.
Но Галина Павловна только покачала головой, словно очнувшись от транса:
— Ничего, дорогая. Просто старческая сентиментальность. Передавай привет Игорю. Скажи, что мама его любит.
Спускаясь по лестнице, Алиса чувствовала, как конверт в сумке жжет ей руку. Что-то в поведении свекрови было настолько неправильным, что она почти решилась открыть подарок прямо в подъезде. Но обещание есть обещание.
Она достанет телефон и наберет Игоря: «Ты скоро будешь?» Не подозревая, что этот звонок — последний момент ее прежней жизни.
***
Часы показывали почти десять, когда Игорь наконец вернулся. Алиса встретила его в прихожей, стараясь не выдать своего нетерпения.
— Была у твоей мамы сегодня, — она наблюдала за его реакцией. — Передавала тебе привет.
— Спасибо, — Игорь разулся, поставил портфель у стены. — Как она? Понравились цветы?
— Забывчивая. Трижды рассказала одну историю, — Алиса помедлила. — Она подарила конверт на 8 марта. Сказала открыть вместе.
Что-то неуловимое промелькнуло в его глазах.
— Да? И что там?
— Не знаю. Хотела дождаться тебя.
Они прошли в гостиную. Конверт лежал на журнальном столике — бежевый, плотный, с чуть потертыми краями. Алиса села на диван, подтянув колени к груди, и жестом предложила Игорю присоединиться.
— Она сказала, это «ценные воспоминания», — Алиса взяла конверт, провела пальцами по шероховатой поверхности. — Выглядела при этом странно.
Игорь медленно опустился на диван, глядя на конверт так, словно это была змея, готовая укусить.
— Странно?
— Да. И ещё я видела фотографию. Ты в каком-то парке, в Подмосковье. Мама сказала, это три года назад, но тогда ты был в Новосибирске, разве нет?
Игорь потер переносицу.
— Память у неё совсем никудышная стала. Давай посмотрим, что там, — он произнес это слишком быстро, слишком небрежно.
Алиса раскрыла конверт, внутри оказалась стопка бумаг, сложенных пополам. Она вытащила их и осторожно развернула.
Детские рисунки. На первом — три фигурки: высокий мужчина в центре держит за руки двух детей, мальчика и девочку. Неумелой детской рукой написано: «Папа Игорь». Рядом, чуть в стороне — женщина. «Мама Марина».
Воздух в комнате стал густым, как желе.
— Что это? — Алиса перевернула рисунок, на обороте дата — шесть лет назад.
Она посмотрела на второй рисунок. Снова те же фигуры, но уже дома, за столом. «День рождения Миши. 6 лет».
Третий рисунок. Море, пляж, та же семья.
А затем — записка, написанная дрожащим почерком Галины Павловны:
«Я сохранила старые рисунки внуков».
Алиса медленно подняла взгляд на мужа. Его лицо приобрело цвет мела.
— Это что? — её голос звучал пугающе спокойно. — Кто такая Марина? Почему ты на этих рисунках?
Игорь смотрел на рисунки, его руки дрожали.
— О нет… — произнес он почти беззвучно.
— Кто эти дети, Игорь?!
— Это… — он сглотнул, втянул воздух. — Это мои дети.
Мир вокруг пошатнулся. Алиса почувствовала, как пол уходит из-под ног.
— Твои… дети?
— Это было давно. До нас. Я познакомился с Мариной в командировке, мы…
— Это было шесть лет назад! — воскликнула Алиса, потрясая рисунком. — Шесть! Мы женаты шесть лет, Игорь!
— Нет, это… — он запнулся. — Да, мальчику сейчас двенадцать, но это было до нас, я клянусь. Просто… я поддерживал с ними связь.
Алиса рассмеялась, резкий и неестественный звук.
— Ты поддерживал связь. С детьми, о которых я ничего не знала. Со своими детьми.
— Я не мог… просто взять и бросить их.
— Но ты мог шесть лет лгать мне в лицо.
Она поднялась, ощущая странную легкость в теле. Игорь потянулся к ней.
— Алиса, позволь объяснить. Я встретил тебя, влюбился…
— И что, ты думал сказать мне о них через год после свадьбы? Через пять? Никогда?
Она листала рисунки один за другим. Даты на обороте складывались в цельную картину: Игорь навещал их регулярно, в течение всего их брака. Последний рисунок был датирован прошлым летом. «Папа привез нас на море».
— В каждой командировке, — прошептала она. — Каждый раз, когда ты не брал меня с собой.
— Не каждый раз! — воскликнул Игорь и осекся, поняв, что только подтвердил её догадку.
— Твоя мать знала всё время, — Алиса вдруг поняла это с хрустальной ясностью. — Она даже рисунки хранила. А я для неё всегда была «та, другая».
Игорь попытался взять её за руку.
— Я никогда не переставал любить тебя.
Она отдернула ладонь.
— Я была здесь, ждала тебя, мечтала о детях. А ты всё это время…
— Я выбрал тебя! — его голос сорвался. — Я всегда выбирал тебя!
Алиса посмотрела на него, словно видела впервые.
— Нет, Игорь. Ты выбрал ложь.
Алиса металась по квартире, собирая вещи. Одежда падала из рук, предметы ускользали, словно сговорившись. Ночная тишина звенела в ушах.
Игорь стоял в дверном проеме спальни, наблюдая за ней застывшим взглядом.
— Куда ты пойдешь среди ночи?
— К Лене, — Алиса запихивала косметичку в сумку. — Мне нужно побыть одной.
— На пару дней?
Она замерла с футболкой в руках. Эту футболку он привез ей из Казани. «В командировке был», — сказал тогда. Сколько ещё таких «командировок» было за их годы вместе?
— Я не знаю, Игорь. Не знаю.
Она швырнула футболку на кровать. Вся их спальня вдруг стала чужой — фотографии на стенах, светильники, шторы, которые они выбирали вместе.
— Давай поговорим, — он сделал шаг внутрь. — Я могу объяснить.
— Сейчас объяснишь? — голос дрогнул. — После шести лет лжи?
Она вспомнила их годовщины — как он неизменно опаздывал, всегда с извинениями, всегда с подарками. Вспомнила как пыталась родить два года назад — как надеялась на ребенка, как плакала в пустой квартире, пока он «улаживал срочные дела» в Перми.
— У тебя не просто интрижка на стороне, Игорь. У тебя другая семья! — Алиса прижала руку ко рту, чтобы сдержать рвущийся наружу крик. — Дети!
— Это не другая семья, — он тяжело опустился на край кровати. — Я никогда не жил с ними.
— Но ты был с ними. Регулярно. Когда я думала, что знаю, где ты и с кем.
Она заметила, как он инстинктивно потянулся к карману джинсов — там, где обычно лежал его второй телефон. Телефон, звонки с которого он всегда объяснял как «рабочие».
— Сколько их? — вдруг спросила она. — Два?
Он кивнул, глядя в пол.
— Миша и Аня. Двенадцать и десять.
— И как давно ты с их матерью?
— Мы не вместе. Не в том смысле, — Игорь провел рукой по лицу. — Это было до тебя, правда. Я не мог просто исчезнуть.
Алиса почувствовала острую боль в груди — не обиду даже, а что-то более глубокое и древнее. Рана, которая не исчезнет утром.
— Мы шесть лет пытались завести детей, Игорь! — выдохнула она. — Я думала, у нас не получается. А у тебя уже были дети. Все это время.
Он протянул к ней руки, но она отстранилась.
— Мы ещё можем…
— Нет, — она покачала головой. — Не можем. Ты мог просто сказать правду.
Алиса вытащила с полки ещё одну стопку вещей. На пол упала фотография в рамке — их свадьба. Стекло треснуло, прочертив кривую линию между их улыбающимися лицами.
— Дети спрашивали обо мне? — внезапно спросила она.
Игорь поднял на неё удивленный взгляд.
— Конечно. Они знают, что у меня есть жена. Я говорил им, что ты…
— Что? — она застыла. — Что ты им говорил обо мне?
— Что ты замечательная, — его голос надломился. — Что когда-нибудь вы познакомитесь.
Алиса закрыла глаза. Перед внутренним взором возникли лица незнакомых детей — с его карими глазами, с его упрямым подбородком.
Дети, которых она могла бы полюбить. Дети, о существовании которых она даже не подозревала.
— Я тоже так думала, — прошептала она. — Что когда-нибудь познакомлюсь с твоими детьми. С нашими детьми. А ты всё это время воспитывал чужих, оставляя меня в неведении.
— Они не чужие, они…
— Мне они чужие! — выкрикнула Алиса. — Потому что ты лишил меня возможности их узнать! Лишил возможности выбирать!
Она застегнула сумку, оглядела комнату. Что ещё нужно взять? Всей жизни, которую они построили вместе, не упаковать в одну сумку.
— Твоя мать… — начала Алиса, но осеклась.
— Это её болезнь, — тихо произнес Игорь. — Она путает вещи. Думала, что делает доброе дело, сохраняя рисунки для «своих внуков». Никогда бы не сделала этого намеренно.
Алиса издала тихий смешок.
— Выходит, правду мне сказала только женщина, у которой деменция.
Она взяла ключи и телефон.
— Я заберу остальное потом.
— Пожалуйста, останься, — Игорь встал. — Мы можем все исправить. Я разорву все контакты, если ты хочешь. Мы начнем с начала.
В его глазах стояли слезы. Он действительно любил её — это было самым жестоким в этой истории.
— Нет, Игорь. Ты не можешь разорвать контакты с собственными детьми. И не должен.
Она шагнула к двери, её рука замерла на дверной ручке.
— А я не могу жить с человеком, который врал мне всё это время. Который строил со мной жизнь на фундаменте лжи. Который… — слова застряли в горле. — Который не уважал меня достаточно, чтобы рассказать правду.
Он сделал шаг к ней, но она покачала головой.
— Не провожай. Я сама.
В подъезде было тихо и прохладно. Алиса прислонилась к стене, чувствуя, как внутри нарастает волна, которую невозможно сдержать. Она достала телефон, нашла номер подруги. Пальцы дрожали.
— Лена? Это я. Можно приехать?
Выйдя из подъезда, она подняла взгляд к окнам их квартиры. Свет горел. Игорь стоял у окна, силуэт, вырезанный из темноты. Он поднял руку в жесте то ли прощания, то ли мольбы.
Алиса отвернулась и пошла к остановке. Весенний ветер играл в волосах, принося запах талого снега и земли. Запах перемен.
Где-то в этом городе были его дети. Дети, которые рисовали картинки для отца. Которые ждали его, скучали по нему, радовались его приездам.
В другой жизни она могла бы стать им другом.
В той жизни, где правда была бы фундаментом, а не запоздалым откровением, разрушившим всё, что они построили вместе.
Но это была другая история. История, которой теперь никогда не суждено сбыться. Теперь она подает на развод и уходит строить новую жизнь.
