— Вот здесь будет вишня, — Илья указал на угол участка, где солнце задерживалось дольше всего. — А тут качели повесим. Для дочки, когда она вырастет.
Аня улыбнулась, представляя, как их ещё не родившийся ребёнок раскачивается под яблоней, смеясь и требуя подтолкнуть выше.
Вечерний воздух был прохладным, но от мыслей про будущее было тепло.
— Тебе нравится? — Илья обнял её за плечи, глядя на результат своего труда. — Мы почти закончили коробку.
— Это как в сказке, — она прижалась к его боку. — Только лучше.
Они стояли на крыльце их будущего дома. Крыльцо уже было готово, как и стены, но внутри ещё пахло свежим деревом и краской.
Дорожки уложили неделю назад, но забора не было — территория свободно переходила в поле, словно приглашая приключения войти в их жизнь.
Ане было двадцать, Илье — двадцать шесть. Они женились три месяца назад, и с тех пор каждые выходные Илья работал на стройке. Аня приезжала с обедами в термосе.
— Завтра займусь детской, — Илья потянул её за руку в дом. — Я уже купил краску. Жёлтую, как ты хотела.
Внутри стены уже были отштукатурены, но без обоев. На одной из них висели разноцветные листы — схемы комнат, которые они нарисовали вместе.
Кухня с большим столом, спальня с окнами на восток, детская — просторная, светлая.
— Мы всё успеем, — Аня провела рукой по стене. — У нас теперь есть дом.
— И сто лет впереди, — он подмигнул. — Минимум.
Вечером они сидели с фонариком и кружками чая. Электричество ещё не подключили, но им нравилась эта игра — словно они были первооткрывателями новой земли.
— Как думаешь, ребёнок скоро? — спросил Илья, глядя в темноту будущей детской.
— Я чувствую, что да, — Аня положила голову ему на плечо. — Всё к этому идёт.
В эти моменты мир казался добрым. Они верили в свои силы, в то, что строят не просто стены и крышу, а место, где будут жить поколения.
Аня работала в аптеке, Илья — на заводе, но после работы спешил на стройку. Аня привыкла видеть его с инструментами, в пыли и опилках.
В выходные они вместе красили детскую. Жёлтая краска делала комнату солнечной даже в пасмурный день.
— Представляешь, Ань, тут будет кроватка, — Илья водил кистью по стене. — А там поставим шкаф с игрушками.
— А эту стену украсим наклейками, — подхватила она. — С животными или звёздами.
Они рисовали будущее жёлтой краской. У Ильи остался след на носу, у Ани — на щеке. Они смеялись, толкались локтями у банки с краской, брызгались.
— Мы с тобой, Ань, на всю жизнь, — внезапно серьёзно сказал Илья. — Ты же знаешь?
— Я знаю, — просто ответила она.
Где-то залаяла собака соседей. Закатный свет падал сквозь окна без штор, окрашивая всё в золото и розовый. Илья обнял её, испачкав футболку краской, но ей было всё равно.
В тот вечер они строили не просто дом — они строили свою вселенную, где всё казалось возможным.
Десять лет пролетели незаметно. Дом давно достроен, обжит, окружён забором из металлопрофиля.
В саду цветут яблони, а вишня, посаженная Ильёй, каждое лето дарит тёмно-красные ягоды. Всё как планировали. Почти всё.
Аня стояла у окна, наблюдая, как ветер треплет листву. В руке — чашка остывшего кофе, на столе — таблетки, которые она пила каждое утро. Седьмая попытка сделать ребёнка закончилась так же, как и предыдущие.
Жёлтая комната пустовала. Краска выцвела, в углу стояла коробка с игрушками — купленными и подаренными на удачу. Лишь полки до сих пор пустые, ждали своего часа.
Телефон завибрировал. Сообщение от Лены, новой подруги с фитнеса.
«Сегодня на растяжку? Потом можем заглянуть в то кафе!»
Аня улыбнулась. Лена появилась в её жизни три месяца назад — энергичная, смешливая, с модной стрижкой.
После занятий они болтали в раздевалке, обсуждали тренеров, потом стали встречаться и вне зала.
— Буду к восьми, — голос Ильи по телефону звучал устало. — Совещание затянулось.
— Я не буду ждать с ужином, — ответила Аня, пряча разочарование. — У меня фитнес.
— Как хочешь, — в трубке послышался шорох бумаг. — Увидимся вечером.
Она положила трубку. Раньше Илья спрашивал, что на ужин, говорил, что скучает. Теперь общение напоминало сводку новостей — сухо, информативно, без эмоций.
В фитнес-клубе было шумно и ярко. Лена уже ждала, помахивая бутылкой воды.
— Такая уставшая? — она потрепала Аню по плечу. — Твой опять допоздна?
— Как всегда, — Аня натянуто улыбнулась. — Работа, сама понимаешь.
— Мой тоже вечно на совещаниях, — Лена закатила глаза. — Все мужики одинаковые.
После тренировки они сидели в кафе. Лена листала ленту в телефоне, хвасталась новым ожерельем — тонкая золотая цепочка с маленьким камнем.
— От друга, — она улыбнулась. — На годовщину знакомства. Но мне не подошла по форме шеи, решили вернуть, сейчас жду новую от него.
Аня кивнула. Илья перестал дарить ей украшения года три назад. Последний раз — серьги на Новый год. Она даже не могла вспомнить, когда они последний раз выбирались куда-то вместе.
Дома её встретила тишина. Она включила свет — вокруг чистота, порядок, всё расставлено. И звенящая пустота. Комната наверху — жёлтая, как солнце, но без детского смеха.
Илья пришёл в начале одиннадцатого. От него пахло одеколоном, слишком сильно, словно он пытался что-то заглушить. Аня почувствовала слабый, но узнаваемый аромат — не её духи.
— Как совещание? — спросила она, не отрываясь от книги.
— Утомительно, — он прошёл мимо, не глядя на неё. — Я в душ.
Она прислушалась, как шумит вода, как он что-то напевает. Когда-то это её умиляло.
Теперь казалось частью чужой жизни, которая протекала рядом, но отдельно от неё.
Они легли спать на разных сторонах кровати. Между ними — невидимая стена, холоднее любого кирпича.
Через неделю наступил её день рождения — тридцать лет. Аня крутилась перед зеркалом. Фитнес сделал своё дело — тело подтянутое, волосы уложены, новое платье сидит идеально. Может, сегодня что-то изменится?
Илья вернулся раньше обычного. С букетом и небольшой коробочкой.
— С днём рождения, — он поцеловал её в щёку. Формально, без жара.
— Спасибо, — она принялась открывать упаковку — аккуратную, явно не сам заворачивал.
Внутри лежало ожерелье. Тонкая золотая цепочка с маленьким камнем. Точь-в-точь как у Лены.
На мгновение Ане показалось, что это совпадение, но затем она увидела гравировку — крошечные буквы на застёжке, если не присмотреться, то можно было и не заметить.
Её руки дрожали, но она сумела застегнуть цепочку. Посмотрела в зеркало. Улыбнулась.
— Очень красивое, — её голос звучал странно даже для неё самой. — Ты правда старался.
Илья кивнул, заметно расслабившись — видимо, боялся, что украшение не понравится.
Вечер прошёл тихо. Они поужинали, выпили вина. Разговор не клеился. В десять Илья сослался на усталость и ушёл наверх.
Аня осталась сидеть за столом, поглаживая пальцами тонкую цепочку. Внутри неё что-то надломилось — тихо, но необратимо. Она плакала.
Через два часа она поднялась наверх. Илья уже спал. Она включила свет.
— Нам нужно поговорить, — её голос был спокойным.
— Что? Сейчас? — он сел на кровати, щурясь от света.
— Мы разводимся, — произнесла она. — Собери вещи. Завтра. Или когда сможешь.
— Что? За что? — непонимание на его лице было почти искренним.
— За всё, — она сняла ожерелье и положила на тумбочку. — И за это тоже. Я не могу больше. Я не хочу быть в доме, где меня не видят.
Утренний свет заливал кухню, когда Аня заварила себе чай. Ночь прошла странно — она почти не спала, а Илья, после короткого, но горячего спора, собрал самое необходимое и уехал к другу. Так он сказал.
Ожерелье лежало на столе. Она смотрела на него, как на улику преступления. Тонкая золотая цепочка, маленький камень, едва заметная гравировка. Украшение, которое открыло ей глаза.
Телефон завибрировал. Сообщение от Ильи: «Можем поговорить? Я не понимаю, что происходит.»
Она не ответила. Вместо этого открыла социальные сети — просто чтобы отвлечься. Палец машинально скользнул по экрану, и она оказалась на странице Лены.
Новые фотографии — селфи перед зеркалом в тренажёрном зале. Лена улыбалась в камеру, на шее — ничего.
Аня пролистала ниже. Фото недельной давности: Лена с бокалом вина, крупным планом — то самое ожерелье. Подпись: «Он сначала подарил мне это, но оно мне не подошло. Попросила кольцо. Вернула ему!»
Аня отложила телефон. В груди не было ни боли, ни ярости — только ясность. Вчера кусочки головоломки встали на свои места: поздние возвращения, запах чужих духов, отстранённость, душ сразу по приходу домой, постоянные «совещания».
И Лена — всегда знающая, что Илья задерживается. Все знаки были перед ней, но она отказывалась их видеть.
Она встала, прошла в жёлтую комнату. Здесь должен был смеяться их ребёнок. Здесь они должны были стать настоящей семьёй. Но детская так и осталась проектом, нарисованной мечтой.
Телефон снова завибрировал. Илья: «Я приеду сегодня. Нам нужно всё обсудить.»
Она ответила коротко: «Не надо. Решение не изменится.»
Он всё равно приехал — ближе к вечеру, с розами и виноватым лицом.
— Давай поговорим, — он стоял на пороге, не решаясь войти без приглашения в их общий дом.
— О чём? — Аня пропустила его внутрь. Спокойствие, охватившее её, удивляло даже её саму.
— Это какое-то недоразумение, — он положил цветы на стол. — Из-за ожерелья? Тебе не понравилось?
— Мне не понравилось, что ты подарил мне возвращённый подарок твоей другой женщины, — произнесла она без эмоций.
Лицо Ильи изменилось — сначала удивление, потом страх, затем сверкнул гнев.
— Что за бред? Ты с ума сошла?
— Не надо, — Аня подняла руку. — Я видела пост Лены. Об ожерелье, которое «не подошло». Я не слепая.
Он замолчал. Сел на стул, словно ноги перестали его держать.
— Это было ошибкой, — наконец выдавил он. — Я не хотел, чтобы ты узнала.
— Ошибкой было вернуться сюда и пытаться меня убедить, что ничего не произошло, — она подошла к окну. — Сколько времени?
— Что?
— Сколько времени это продолжается? С Леной.
Он помолчал.
— Год. Но это ничего не значит. Ты важнее. Мы десять лет вместе…
— Именно. Десять лет, — она повернулась к нему. — Десять лет я ждала ребёнка. Строила дом. Верила, что мы команда. А ты всё это время…
— Не всё время, — поспешно вставил он. — Только последние месяцы. У нас ведь проблемы были…
— У нас не было проблем, — её голос зазвенел. — Была жизнь. Были трудности. Но мы могли справиться вместе. Если бы ты действительно был со мной.
— Я люблю тебя, — он попытался взять её за руку.
— Нет, — она отстранилась. — Не любишь. Иначе бы не дарил мне то, что вернула твоя другая женщина.
Они замолчали. За окном садилось солнце — точно так же, как десять лет назад, когда они красили детскую.
— Что мне сделать? — спросил он. — Чтобы ты простила?
— Ничего, — она покачала головой. — Документы на развод будут готовы через неделю. Дом оформлен на меня, ты сам настоял тогда. Можешь забрать машину и половину сбережений.
— Аня…
— Уходи, — она отвернулась. — Пожалуйста.
Когда закрылась входная дверь, она не заплакала. Прошла по комнатам их дома — теперь только её дома.
В спальне открыла шкатулку с украшениями и аккуратно положила туда ожерелье. Не выбросила. Оно будет напоминанием — о том, чего не нужно допускать в свою жизнь.
В детской комнате она распахнула окно. Свежий воздух ворвался внутрь, словно очищая пространство.
Здесь всё ещё могла зародиться новая жизнь — не так, как она планировала десять лет назад, но, возможно, даже лучше.
Она сняла со стены выцветшие схемы — кухни, спальни, детской. На мгновение её охватила грусть, но затем пришло облегчение. Прошлое отпускало её.
В доме было тихо. Но эта тишина не давила — она давала пространство для дыхания, для роста. Аня подошла к окну и долго смотрела на заходящее солнце.
— Я снова вижу, — прошептала она сама себе. — Себя. Жизнь. Будущее. И всё, что мне нужно — честность. Даже если она горькая.
Телефон мигнул новым сообщением. Лена: «Завтра на тренировку?»
Аня улыбнулась и заблокировала контакт. Некоторые связи стоит обрывать полностью.
Она поставила чайник и достала блокнот. Пора было планировать новую жизнь — честную, настоящую. Свою собственную.
