Катя разогревала ужин, когда в дверь позвонили. Она взглянула на часы — половина восьмого вечера, пятница. Не ждали никого. Дима сидел в комнате за ноутбуком, разбирал какие-то рабочие чертежи.
— Дима, кто-то пришёл, — крикнула Катя из кухни.
Муж вышел в коридор, глянул в глазок, открыл дверь. На пороге стояла Валентина Петровна в тёмном пальто и с большой сумкой.
— Здравствуйте, Валентина Петровна, — Катя вытерла руки о полотенце, вышла в прихожую. — Проходите, что-то случилось?
Свекровь сняла пальто, прошла в гостиную, села на диван. Катя и Дима переглянулись — обычно Валентина Петровна предупреждала о визитах, звонила заранее.
— Чай будете? — предложила Катя.
— Не надо, — махнула рукой свекровь. — Мне надо с вами серьёзно поговорить.
Катя села в кресло напротив, Дима устроился рядом с матерью.
— Послушай, милочка, — начала свекровь с натянутой улыбкой, и в голосе прозвучала фальшивая сладость, — твоя квартира слишком большая для одной, сыну нужна своя комната.
Катя нахмурилась, не понимая.
— Для одной? Валентина Петровна, мы с Димой вдвоём живём. У нас двухкомнатная квартира — спальня и гостиная.
— Я не о Диме говорю, — поморщилась свекровь. — Я о Егоре. Ему нужна комната.
— О каком Егоре? — Катя посмотрела на Диму, но муж отвёл взгляд.
— О брате Димы, о ком же ещё! — раздражённо ответила Валентина Петровна. — Егор потерял работу месяц назад, не смог оплачивать аренду, его выгнали из квартиры. Ему негде жить. Он твой родственник теперь, семья. Нужно приютить.
Катя откинулась на спинку кресла, переваривая услышанное. Егору тридцать лет, если память не подводила. Работал то там, то тут, постоянно менял места, жаловался, что везде плохие условия и маленькая зарплата. На семейных праздниках сидел с телефоном, почти ни с кем не разговаривал.
— Валентина Петровна, я понимаю, что ситуация сложная, но мы не готовы принять кого-то жить, — осторожно начала Катя. — У нас всего две комнаты. Нам самим места не так много.
— Как это не готовы? — свекровь повысила голос. — Это семейный долг! Родной человек остался без крыши над головой! У тебя есть лишняя комната!
— Гостиная — не лишняя комната. Это общее пространство.
— Можно и в гостиной жить! Диван раскладной!
— Валентина Петровна, я не хочу нарушать наш комфорт, — твёрдо сказала Катя. — Мы живём вдвоём, и я хочу, чтобы так и оставалось.
Свекровь встала, схватила сумку. Лицо покраснело от возмущения.
— Ну что ж, — процедила Валентина Петровна, натягивая пальто. — Посмотрим, что скажет мой сын.
Хлопнула дверью. Катя осталась сидеть в кресле, глядя на мужа.
— Дим, ты знал об этом?
— Мама звонила вчера, — признался Дима, не поднимая глаз. — Сказала, что хочет поговорить.
— И ты не предупредил меня?
— Думал, сам как-то решу.
— Как решишь? Дима, это наша квартира! Наше пространство! Я не хочу, чтобы кто-то ещё здесь жил!
— Это мой брат, — муж наконец посмотрел на Катю. — Ему некуда идти. Неужели ты такая черствая?
Началось. Каждый вечер, возвращаясь с работы, Дима заводил один и тот же разговор. Про семейные ценности, про то, что Егору некуда идти, что это временно, что Катя бессердечная, если откажет родному человеку.
— Всего пару недель, пока брат встанет на ноги, — повторял Дима в который раз, стоя на кухне и наблюдая, как Катя моет посуду.
— Нет, — отвечала Катя, не оборачиваясь.
— Катюш, ну пожалуйста. Мама так просит. Егор правда в беде.
— Я не хочу. Мне нужно моё личное пространство.
— Это эгоизм! — Дима повысил голос. — Мой брат остался без жилья, а ты думаешь только о себе!
Скандалы длились неделю. Упрёки, манипуляции через чувство вины, обвинения в бессердечности. Катя чувствовала, как силы уходят, как каждый вечер превращается в изнурительное противостояние.
— Хорошо, — сдалась Катя в воскресенье вечером, когда очередной разговор затянулся за полночь. — Две недели. Строго две недели, Дима. Не дня больше.
— Спасибо, любимая, — Дима обнял жену. — Ты не пожалеешь.
Катя промолчала. Внутри уже зрело предчувствие, что пожалеет. Очень сильно.
Егор приехал на следующий день. Вошёл в квартиру с тремя огромными сумками, ещё одну занёс Дима из машины. Здоровался коротко, кивнул Кате, прошёл в гостиную.
— Егор, можешь пока расположиться здесь, — показала Катя на диван. — Постельное бельё в шкафу, если нужно что-то ещё, говори.
— Угу, — буркнул Егор, уже раскидывая вещи по комнате.
К вечеру гостиная напоминала место боевых действий. Вещи Егора валялись везде — джинсы на кресле, толстовки на спинке дивана, кроссовки посреди комнаты. На журнальном столике стояли грязные тарелки, пустые банки из-под пива, пачка чипсов.
— Егор, убери, пожалуйста, за собой, — попросила Катя.
— Потом, — не отрываясь от телефона, ответил брат мужа.
Потом так и не наступило. Катя убрала сама, вымыла посуду, сложила разбросанные вещи на диван.
Через три дня стало понятно — Егор не собирается искать работу. Лежал на диване с утра до ночи, смотрел сериалы, играл в игры на планшете. Ел всё, что находил в холодильнике, не спрашивая. Катя купила йогурты на неделю — к концу второго дня не осталось ни одного.
— Егор, это были мои йогурты на завтрак, — сказала Катя, глядя в пустой холодильник.
— Извини, проголодался, — пожал плечами Егор, не отрываясь от экрана. — Купишь ещё.
По ночам Егор играл в компьютерные игры. Притащил откуда-то ноутбук, сидел до трёх-четырёх утра. Звук орал на всю квартиру — взрывы, стрельба, крики.
— Егор, сделай тише, нам завтра рано вставать, — просила Катя, выходя из спальни в третий раз за ночь.
— Да, сейчас, — отвечал Егор и делал тише на пять минут. Потом снова увеличивал громкость.
Катя просыпалась разбитой, не выспавшейся. На работе засыпала над бумагами, пила третью чашку кофе до обеда.
Валентина Петровна начала приезжать каждые три дня. Как по расписанию. Входила в квартиру, оглядывала гостиную, морщилась.
— Катенька, ты же видишь, тут бардак. Убери немного, — говорила свекровь, снимая пальто.
— Валентина Петровна, это вещи Егора. Пусть сам за собой убирает, — отвечала Катя.
— Егору не до того, он работу ищет! — возмущалась свекровь. — Ты хозяйка дома, ты и должна следить за порядком!
— Приготовь Егору котлет, — командовала Валентина Петровна в следующий визит. — Домашних, с луком. Он любит.
Катя стояла на кухне, лепила котлеты. Егор сидел в гостиной, играл в игры. Дима пришёл поздно, быстро поужинал и ушёл в спальню, сославшись на усталость.
— Постирай рубашки Егора, — велела свекровь в очередной раз. — У него может быть собеседование.
Какое собеседование, думала Катя, складывая в стиральную машину чужие вещи. Егор даже резюме не обновил с прошлого места работы.
Прошло две недели. Потом три. Четыре. Два месяца. Егор и не думал съезжать. Обосновался в гостиной, будто всегда тут жил.
Катя пыталась говорить с Димой:
— Две недели прошли. Когда Егор съедет?
— Потерпи ещё чуть-чуть, — отмахивался муж. — Он ищет работу.
— Он не ищет ничего! Целыми днями на диване лежит!
— Не кричи. Ему тяжело морально. Дай человеку прийти в себя.
— Дима, прошло два месяца! Я устала! Я плачу за всё одна — коммуналку, интернет, еду! Я готовлю на троих, убираю за всеми! Я не могу больше!
— Потерпи. Пожалуйста. Я не могу выгнать родного брата на улицу.
Дима приходил домой всё позже. К восьми, к девяти вечера. Быстро ужинал и уходил в спальню, запирая дверь. Катя оставалась одна на кухне, мыла горы посуды, которую накопил за день Егор.
Счета приходили на имя Кати — квартира оформлена на неё, купила до брака на собственные деньги. Работала пять лет менеджером в торговой компании, копила каждую копейку, отказывала себе во всём. Когда получила ключи от своей двушки, это было счастьем. Теперь эта квартира превратилась в кошмар.
Коммунальные услуги выросли вдвое — Егор не выключал свет, оставлял работать компьютер круглосуточно, часами принимал душ. Еда исчезала со скоростью света. Катя покупала продукты на неделю — через три дня холодильник пустой. Егор ел всё подряд, не думая, что это кто-то купил на свои деньги.
— Егор, ты можешь хоть иногда за продуктами сходить? Или денег на еду дать? — спросила Катя однажды вечером, возвращаясь домой с тяжёлыми пакетами.
— У меня денег нет, — ответил Егор, не отрываясь от сериала. — Когда работу найду, тогда помогу.
«Когда работу найду». Это стало его дежурной фразой на любой вопрос.
Катя в очередной раз попыталась поговорить с мужем:
— Дима, я не могу больше. Выгони брата. Сейчас же.
— Куда ему идти? — раздражённо ответил Дима, не поднимая глаз от телефона. — У него нет денег, нет жилья.
— Это не моя проблема!
— Ты бессердечная, Катя. Это же семья. Мой брат!
— А я кто? Прислуга?
— Не устраивай истерик. Егор скоро съедет. Потерпи.
Катя поняла — Дима не собирается ничего менять. Ситуация будет длиться бесконечно, пока она сама не предпримет действий.
Пришла домой в среду после работы. Открыла дверь и остолбенела.
Гостиная. Её гостиная, которую обставляла с любовью, выбирала каждую деталь. Всё переставлено. Диван стоит у другой стены, кресло сдвинуто в угол, журнальный столик куда-то исчез. На стенах — постеры с игровыми персонажами, огромные, яркие, нелепые. Посреди комнаты — новый телевизор, огромный, подключена игровая приставка. Провода тянутся по полу.
Егор сидел на диване с джойстиком в руках, увлечённо рубился в какую-то стрелялку.
— Какого чёрта ты себе позволяешь?! — крикнула Катя, и голос сорвался.
Егор поставил игру на паузу, обернулся.
— Что случилось?
— Что случилось?! Ты всю мебель переставил! Постеры повесил! Откуда телевизор?!
— Купил. Друг в долг дал, — спокойно ответил Егор. — Раз я тут живу, мне должно быть удобно. Я же не в гостях, я часть семьи теперь.
Катя почувствовала, как внутри что-то ломается. Окончательно. Бесповоротно.
— Ты немедленно вернёшь всё на место! — заорала Катя. — И съедешь из моей квартиры прямо сейчас! Сейчас же!
— Ты чего орёшь? — нахмурился Егор. — Я ничего такого не сделал.
— Ты переставил мебель в моей квартире! Повесил свои постеры! Без спроса!
— Подумаешь, мебель. Диван на месте, кресла на месте. Просто по-другому стоят.
Катя схватила телефон, набрала Диму:
— Приезжай домой. Немедленно.
Егор тем временем достал свой телефон и позвонил матери. Через двадцать минут в дверь позвонили. Валентина Петровна ворвалась в квартиру, красная, запыхавшаяся.
— Что ты творишь?! — набросилась свекровь на Катю. — Как ты смеешь выгонять брата мужа!
— Он переставил всю мебель! Без спроса! Повесил постеры!
— Ну и что? Ерунда какая! Мебель на то и мебель, чтобы переставлять!
— Это моя квартира!
— Да ты кто вообще такая! — взвизгнула Валентина Петровна. — Дима, скажи ей!
Дима вошёл в квартиру, оглядел гостиную. Лицо ничего не выражало.
— Дима, ты видишь, что твой брат сделал? — Катя подошла к мужу. — Он переставил мебель! Повесил постеры! Притащил телевизор!
— Ну и ладно, — пожал плечами Дима. — Не трагедия же.
— Как не трагедия?! Это моя квартира! Моё пространство!
— Не устраивай истерик, — холодно сказал Дима. — Успокойся. Это мой брат. Он никуда не денется отсюда. Привыкай.
Катя смотрела на мужа — на его отстранённое лицо, равнодушный взгляд. Три года брака. Три года она думала, что они партнёры, что они вместе против всех проблем. Оказалось — она одна.
Валентина Петровна злорадно улыбалась. Егор самодовольно ухмыльнулся, вернувшись к игре.
Катя развернулась и ушла в спальню. Закрыла дверь. Села на кровать.
Той ночью не спала. Лежала, уставившись в потолок, и думала. Её превратили в прислугу в собственной квартире. Квартире, которую купила на свои деньги, на свой труд. Егор не съедет никогда. Валентина Петровна будет продолжать командовать. Дима не станет опорой. Никогда.
К утру Катя приняла решение. Окончательное. С этим покончено.
На следующий день взяла отгул на работе. Дождалась, пока Дима уйдёт, Егор отправится к друзьям. Набрала номер слесаря из объявления.
— Мне нужно поменять замки. Сегодня. Можете приехать?
Слесарь приехал через час. Менял замки полтора часа. Надёжные, современные, с повышенной защитой.
Пока слесарь работал, Катя выносила вещи Егора в подъезд. Три сумки, телевизор, игровую приставку, одежду. Складывала аккуратно у стены. Потом вещи Димы — его одежду из шкафа, обувь, документы. Укладывала в чемоданы и пакеты.
Слесарь закончил, получил деньги, ушёл. Катя закрыла дверь на новые замки. Прошла по квартире. Вернула мебель в гостиной на места. Сняла постеры со стен. Выкинула в мусор.
Вечером, около семи, в дверь позвонили. Катя посмотрела в глазок — Егор. Пытается вставить ключ, ключ не подходит. Звонит снова.
— Катя, открой! — крикнул Егор. — Ключ не работает!
Катя молчала.
— Катя! Ты дома? Открой дверь!
Егор достал телефон, кому-то позвонил. Через десять минут приехала Валентина Петровна. Начала стучать в дверь.
— Катерина! Открывай немедленно! Что ты удумала?!
Ещё через пятнадцать минут появился Дима. Увидел вещи в подъезде, свекровь у двери, Егора с телефоном.
— Катя, открой дверь, — сказал Дима спокойно.
— Нет, — ответила Катя через дверь.
— Открой. Мы поговорим.
— Говорить не о чем.
— Катя, не дури! — повысил голос Дима. — Открывай, пока я нормально прошу!
— Нет.
Начался скандал. Валентина Петровна кричала, стучала кулаками в дверь:
— Ты не имеешь права! Это самоуправство! Я подам на тебя в суд!
Дима звонил в дверь, пытался вставить старый ключ, ничего не получалось:
— Катя, открой! Сейчас же! Я подам на развод! Заберу половину квартиры через суд!
Егор орал что-то про то, что это незаконно, что он вызовет полицию.
Кто-то из соседей действительно вызвал полицию. Через двадцать минут приехал наряд — два сотрудника в форме. Поднялись, увидели толпу в подъезде, вещи у стены.
— Что здесь происходит? — спросил старший.
— Эта женщина выгнала нас из квартиры! Поменяла замки! — закричала Валентина Петровна. — Это незаконно!
— Кто хозяин квартиры? — спросил полицейский.
Катя открыла дверь, вышла в подъезд. Показала документы — свидетельство о собственности, договор купли-продажи.
— Квартира оформлена на меня. Купила до брака на свои деньги. Вот документы.
Полицейский изучил бумаги, кивнул.
— Вы имеете право распоряжаться своей собственностью. Эти люди здесь прописаны?
— Нет. Только я.
— Тогда состава преступления нет. Вы можете решать, кого впускать в своё жильё.
— Но она моя жена! — возмутился Дима. — Мы в браке!
— Брак не даёт вам права собственности на квартиру, купленную супругой до брака, — спокойно пояснил полицейский. — Если хотите что-то оспорить, обращайтесь в суд. Мы здесь закончили.
Полиция ушла. Валентина Петровна, тяжело дыша, уселась на ступеньки.
Дима подошёл к двери, постучал тихо:
— Катюш, открой. Давай поговорим нормально. Брат съедет завтра же, обещаю.
— Я хочу развод, — сказала Катя через дверь.
— Не говори глупости. Мы же любим друг друга.
— Развод, Дима. Забирайте вещи и уходите.
Дима молчал несколько секунд.
— Пожалеешь, — наконец сказал муж и пошёл вниз, таща чемодан.
Егор и Валентина Петровна забрали остальное. Спустились. Хлопнула дверь подъезда.
Катя закрыла дверь квартиры, повернула ключ. Прошла в гостиную. Села на диван. Посмотрела вокруг. Тишина. Никаких посторонних вещей, никаких чужих людей. Только её квартира.
Первые недели было непривычно тихо. Катя приходила домой с работы — и никого. Никаких грязных тарелок в гостиной, никаких раскиданных вещей, никакого шума игр по ночам. Только тишина.
Катя готовила ужин на одну. Садилась у окна с чашкой чая. Смотрела на вечерний город. Включала музыку — не тихо, чтобы не мешать кому-то, а громко, как хотелось.
Ходила по квартире босиком, не боясь наступить на чужие носки. Открывала холодильник — продукты на месте, никто их не съел. Ложилась спать в десять вечера и спала до утра, не просыпаясь от звуков компьютерных игр.
Развод оформили через месяц. Дима пытался через суд забрать часть квартиры, но закон был на стороне Кати — добрачное имущество разделу не подлежит. Никаких совместных вложений в квартиру не было, Дима не платил за ремонт, не вкладывался в покупку мебели.
Суд вынес решение — квартира остаётся единоличной собственностью Кати.
Катя заблокировала номера Димы, Егора и Валентины Петровны во всех мессенджерах и соцсетях. Поменяла номер телефона. На работе попросила не давать новый номер никому из бывших родственников, если вдруг будут звонить.
Впервые за долгие месяцы только после развода Катя почувствовала — она дышит свободно. Полной грудью. Её квартира снова принадлежит только ей. Её жизнь снова под её контролем.
Никаких манипуляций, никакого давления, никаких чужих людей, которые считают, что имеют право распоряжаться её пространством.
Её новая жизнь. Свободная. Спокойная. Только её.
