Поезд мчался по рельсам, отстукивая монотонный ритм, под который Марина пыталась собрать мысли в кучу. За окном мелькали однообразные пейзажи средней полосы России — поля, перелески, деревушки, изредка районные центры с серыми панельными домами.
Марина смотрела на всё это безучастным взглядом, машинально поглаживая ремешок своих наручных часов — единственной вещи, доставшейся ей от отца. Часы были недорогие, но память о нём заставляла беречь их как зеницу ока.
С минуты на минуту должна была подойти проводница с чаем, но Марине не хотелось ни пить, ни есть. Внутри неё нарастало напряжение — через три часа поезд прибудет в родной город, где соберётся вся семья на восьмидесятилетие бабушки Таисии Михайловны. В голове снова и снова прокручивались знакомые с детства фразы:
«Марина, ты же умная девочка, зачем тебе эти глупости?», «В нашей семье всегда были уважаемые люди», «Тебя ждёт большое будущее, только не разменивайся на ерунду».
Марина была младшей дочерью в семье потомственных интеллигентов. Отец — хирург, мать — доцент на кафедре химии, старшая сестра Ольга — кандидат биологических наук, брат Кирилл — учитель истории, получивший недавно звание «Заслуженный учитель».
Дядя по отцовской линии — профессор в медицинском. Тётя — заведующая библиотекой. Двоюродные братья и сёстры — кто в аспирантуре, кто на пути к этому. Одна Марина выбилась из общей картины…
Когда-то и она шла проторенной дорожкой — с отличием окончила школу, поступила на факультет психологии. Но на третьем курсе всё изменилось. Ей вдруг стало невыносимо скучно, предметы казались оторванными от жизни, преподаватели — занудными, а будущее — предсказуемым до зубовного скрежета.
В то время подруга позвала её на курсы по наращиванию ресниц — «просто для себя». И неожиданно для всех этот мир затянул Марину.
Ей нравилось работать руками, видеть мгновенный результат, наблюдать, как преображаются лица клиенток. Она бросила университет и полностью погрузилась в новую сферу, несмотря на шок родных и близких. Никто не понимал её выбора.
— В нашей семье все были людьми с высшим образованием, с уважаемыми профессиями, — говорила мать, всплёскивая руками. — Что ты будешь рассказывать своим детям? Что у тебя вместо диплома сертификат на право клеить реснички?
— Очень жаль, что ты разменяла свой потенциал на… это, — вторил ей брат, морщась, будто съел что-то кислое.
— Подумай о своём будущем, Мариночка, — мягко увещевала бабушка. — Красота — дело преходящее, а знания остаются навсегда.
Но Марина была упряма. Возможно, это было единственное, что она унаследовала от отца, рано ушедшего из жизни. Он ушел от инфаркта, когда ей было пятнадцать, но она хорошо помнила его любимую фразу: «Делай то, что считаешь правильным, но будь готова отвечать за последствия».
И она отвечала. Сначала работала в салоне за копейки, потом набила руку и начала принимать клиенток на дому. Ютилась в крохотной съёмной комнате, экономила на всём, вкладывала в материалы и обучение. Когда другие девушки покупали себе модные тряпки, она приобретала профессиональное оборудование и ездила на мастер-классы.
Через год у неё уже была своя база клиентов, через два — очередь на месяц вперёд. Она арендовала кабинет в приличном салоне, а через три года открыла свою студию.
Ещё через год начала проводить обучение — сначала базовые курсы для новичков, потом мастер-классы для опытных мастеров. Её имя стало известным в профессиональных кругах. На пятый год она выпустила свою линейку материалов, которая быстро нашла покупателей по всей стране.
Семья наблюдала за её успехами со смешанными чувствами. С одной стороны, они не могли не признавать, что Марина добилась финансового благополучия, с другой — по-прежнему считали её занятие не достойным династии врачей и педагогов.
— У тебя клиентки ходят на каблуках выше, чем их интеллект, — язвил брат Кирилл.
— Не обращай внимания, — говорила подруга Марины Светлана, сама бывший экономист, а ныне успешный мастер перманентного макияжа. — Они просто завидуют. Ты за месяц зарабатываешь больше, чем твой брат за полгода в своей школе.
Возможно, в словах Светланы была доля правды. К тридцати годам Марина смогла купить себе более чем хорошую машину — не роскошную, но и не бюджетную. А в прошлом году взяла ипотеку на двухкомнатную квартиру в новостройке, в хорошем районе. И тут отношение семьи стало меняться, хотя и не в ту сторону, на которую рассчитывала Марина…
Первой пришла сестра Ольга. Её муж открыл небольшой бизнес по ремонту компьютеров, но дела шли не очень, и им не хватало на первоначальный взнос за квартиру. Ольга никогда раньше не просила у Марины в долг — скорее наоборот, подчёркнуто отказывалась от любой помощи. А тут пришла и, краснея и запинаясь, попросила взаймы значительную сумму.
— Я всё верну, как только наладится бизнес Лёши, — говорила она, глядя куда-то в сторону. — Мы просто в отчаянном положении, иначе бы я не…
Марина дала денег, не задумываясь. Всё-таки сестра, да и сумма для неё была не критичной. Через месяц позвонил брат — его дочери требовалось дорогостоящее лечение зубов, страховка не покрывала. Марина снова помогла. Потом была тётя, у которой сломался автомобиль, потом кузина, которой нужно было оплатить учёбу…
Никто из них не возвращал долги в срок, а некоторые и вовсе делали вид, что это была не временная помощь, а подарок. Мать намекала, что Марина должна помогать семье — ведь у неё «так много лишних денег». Но сама Марина не считала свои деньги «лишними» — она тяжело работала за каждую копейку, порой до ночи проводя в студии, забывая про выходные и праздники.
И вот теперь предстояло юбилейное торжество.
Марина купила бабушке дорогой подарок — путёвку на полтора месяца в хороший санаторий. Она знала, что никто из родственников не сможет себе позволить такой щедрости. Но дело было не в желании покрасоваться — она искренне любила бабушку, которая, несмотря на все свои предубеждения, никогда не была к ней по-настоящему жестока.
Поезд начал замедлять ход. За окном показались знакомые с детства пейзажи. Марина достала из сумки маленькое зеркальце и критически осмотрела себя.
Она выглядела хорошо — ухоженные волосы, идеальный макияж, стильный, но не кричащий наряд. Родные наверняка будут придираться к её внешности — слишком яркая, слишком модная, недостаточно интеллигентная. Но ей было уже всё равно.
На перроне её встречал брат. Кирилл выглядел постаревшим и осунувшимся — школьная зарплата и постоянные финансовые проблемы сделали своё дело.
— Привет, сестрёнка, — он неловко обнял её. — Рад тебя видеть.
— И я тебя, — Марина искренне улыбнулась. Несмотря ни на что, она любила своего брата.
— Как дела у моей племянницы? Зубы в порядке?
Кирилл замялся.
— Да, спасибо тебе ещё раз. Слушай, насчёт денег… У меня сейчас туго с финансами, может, в следующем месяце…
— Не бери в голову, — отмахнулась Марина. — Семья есть семья.
Дома их встретила мать, суетящаяся на кухне. Она обняла дочь, но как-то скованно, будто выполняя обязательный ритуал.
— Ты похудела, — заметила она вместо приветствия. — И опять эти ногти… Как ты с ними работаешь?
— И тебе привет, мама, — спокойно ответила Марина. — И я прекрасно с ними справляюсь.
Мать только покачала головой и вернулась к готовке. В комнате уже собрались почти все родственники. Тут была и Ольга с мужем, и тётя Вера с дядей Колей, и двоюродные братья и сёстры. Все они встретили Марину приветливо, но с некоторой настороженностью, будто она была инопланетянином, случайно забредшим на семейное торжество.
Бабушка Таисия восседала в кресле, как на троне. Несмотря на возраст, она сохранила ясность ума и твёрдость характера. Её седые волосы были аккуратно уложены, на шее — скромная нитка жемчуга, подарок от покойного мужа, дедушки Марины.
— А вот и наша красавица, — сказала она, увидев внучку. — Иди сюда, покажись.
Марина подошла, наклонилась и крепко обняла бабушку. От старушки пахло лавандой и чем-то неуловимо родным.
— С днём рождения, бабуля. Ты у нас совсем не меняешься — такая же красивая.
— Льстишь старухе, — усмехнулась бабушка, но было видно, что ей приятно. — Садись рядом, расскажи, как твои дела.
Марина начала рассказывать о своих успехах — новой студии, обучающих курсах, планах на будущее. Она говорила увлечённо, с блеском в глазах. Бабушка слушала внимательно, иногда задавая вопросы, которые показывали, что ей действительно интересно.
— А что, твои курсы так востребованы? — спросила она в какой-то момент.
— Очень, — кивнула Марина. — На последний набор было в три раза больше желающих, чем мест. Я даже думаю нанять помощницу, чтобы увеличить число групп.
— И сколько же платят за такое обучение? — поинтересовался дядя Коля, присаживаясь рядом.
Марина назвала сумму, и дядя присвистнул.
— Ничего себе! За то, чтобы научиться клеить ресницы? Мир сошёл с ума.
— Это не просто «клеить ресницы», — спокойно возразила Марина. — Это целый комплекс навыков — от понимания анатомии глаза до знания химического состава материалов, от психологии общения с клиентом до основ предпринимательства. К тому же, мои ученицы получают возможность стажировки и помощь в трудоустройстве.
— Всё равно, — покачал головой дядя. — В наше время люди готовы платить за странные вещи.
В этот момент в комнату вошла ещё одна двоюродная сестра, Наташа, с мужем и детьми. Наташа была педиатром, её муж Игорь — юристом. Они редко появлялись на семейных встречах, и Марина была искренне рада их видеть.
— Наташенька! — воскликнула Таисия Михайловна. — Как я рада! И детишек привезла, умница!
Все засуетились, приветствуя новоприбывших. Марина отошла в сторонку, чтобы не мешать. Её внимание привлёк разговор, доносившийся из соседней комнаты. Там, не подозревая о её присутствии, разговаривали мать и Игорь.
— А Марина как поживает? — спрашивал Игорь. — Слышал, у неё свой бизнес теперь?
— Да, — голос матери звучал натянуто. — Она… ну, занимается ресницами.
— В смысле?
— Наращивает их. Ну, знаешь, эти …. пучки клеит… искусственные ресницы…
— А, — в голосе Игоря послышалось разочарование. — Понятно. А я думал, она по специальности работает.
— Нет, она бросила университет, — мать говорила тихо, будто признавалась в чём-то постыдном. — Увлеклась всей этой… красотой. Что поделаешь, молодёжь сейчас такая — им бы побыстрее да полегче.
— Жаль, — искренне сказал Игорь. — Такая умная девочка была.
— Да, нам всем очень жаль, — вздохнула мать. — Но ничего не поделаешь. Хоть деньги зарабатывает неплохие, и то хлеб.
Марина застыла, словно громом поражённая. Она знала, что мать не одобряет её выбор, но никогда не думала, что ей настолько стыдно за дочь. «Молодёжь сейчас такая — им бы побыстрее да полегче»… После десяти лет тяжёлого труда, бессонных ночей, рисков и вложений услышать такое от родной матери было больно.
Она тихо отошла, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. В этот момент к ней подскочила младшая дочь Наташи, шестилетняя Алиса.
— Тётя Марина! А правда, что ты волшебница и можешь сделать так, чтобы глаза стали красивыми?
Марина через силу улыбнулась, присела на корточки перед девочкой.
— Не совсем волшебница, солнышко. Я просто помогаю людям выглядеть так, как им хочется.
— А мне сделаешь красивые глаза? — с надеждой спросила Алиса.
— Твои глаза уже самые красивые на свете, — Марина легонько коснулась носа девочки. — Тебе ничего не нужно.
— Алиса, не приставай к тёте, — подошла Наташа. — Извини, Марин, она у нас такая любопытная.
— Всё в порядке, — Марина выпрямилась. — Она чудесная.
— Мама, а тётя Марина волшебница! — восторженно сообщила Алиса.
Наташа смущённо улыбнулась.
— Не говори глупостей, Алиса. Тётя Марина… ну, она делает макияж. Это просто работа.
— Не просто макияж, а наращивание ресниц, — поправила Марина, внезапно ощутив раздражение. — И это действительно просто работа. Как и лечение детей или написание юридических бумаг.
Наташа удивлённо посмотрела на неё.
— Ну, не совсем… То есть, я не хотела тебя обидеть, но согласись, есть разница между спасением жизней и…
— И чем? — резко спросила Марина. — Договаривай, Наташа. Между спасением жизней и тем, чем занимаюсь я? А в чём, собственно, разница? В том, что ты спасаешь жизни, а я всего лишь делаю их немного счастливее?
— Марина, ты чего? — растерялась Наташа. — Я просто…
— Просто считаешь мою работу несерьёзной, — закончила за неё Марина. — Как и все в этой семье.
Она огляделась. В комнате внезапно стало тихо — все смотрели на неё. Даже бабушка привстала в своём кресле, с интересом наблюдая за разворачивающейся сценой.
— Мариночка, что случилось? — обеспокоенно спросила мать.
— Ничего особенного, — Марина почувствовала, как внутри неё что-то оборвалось. Все копившиеся годами обиды и разочарования внезапно прорвались наружу. — Просто я наконец-то поняла, что для вас я всегда буду разочарованием. Недоучившаяся, несостоявшаяся, выбравшая «лёгкий путь».
— Никто так не думает, — неуверенно произнесла Ольга.
— Неужели? — Марина горько усмехнулась. — А я только что слышала, как мама говорила Игорю, что ей стыдно за то, чем я занимаюсь. Что я выбрала путь «побыстрее да полегче».
Мать побледнела.
— Ты подслушивала?
— Я случайно услышала, — отрезала Марина. — И знаете что? Я наконец-то поняла, почему вы все так охотно берёте у меня деньги, но продолжаете стыдиться моей профессии.
В комнате повисла тяжёлая тишина. Кирилл нервно кашлянул.
— Марин, ты преувеличиваешь…
— Я преувеличиваю? — Марина повернулась к брату. — Кирилл, когда ты в последний раз спрашивал меня о моей работе? Не о деньгах, которые я зарабатываю, а именно о работе? О том, что меня волнует, чего я достигла, с какими трудностями сталкиваюсь?
Кирилл смущённо отвёл взгляд.
— Видишь? — Марина обвела всех взглядом. — Никто из вас никогда не интересовался моей жизнью по-настоящему. Для вас я — паршивая овца в семье, которая почему-то зарабатывает больше вас всех вместе взятых.
— Мариночка, мы всегда гордились тобой, — неуверенно произнесла тётя Вера.
— Гордились? — Марина невесело рассмеялась. — Чем именно? Тем, что я могу дать денег, когда у вас очередной финансовый кризис? Потому что больше гордиться нечем, да? Ведь я всего лишь «клею ресницы», как выразился дядя Коля.
Дядя смущённо кашлянул, но промолчал.
— А знаете, что я скажу вам? — продолжала Марина, чувствуя, как накопившаяся обида выплёскивается наружу. — Я горжусь своей профессией. Я горжусь тем, что собственными руками, без связей и поддержки, создала успешный бизнес. Я горжусь тем, что могу обеспечить себя и помогать другим. И мне больше не нужно ваше одобрение.
— Марина, успокойся, — строго сказала мать. — Ты портишь бабушке праздник.
— Ничего она не портит, — неожиданно вмешалась Таисия Михайловна. — Пусть говорит. Давно пора было всё это сказать.
Все удивлённо посмотрели на бабушку.
— Таисия Михайловна, вы же всегда говорили… — начал было дядя Коля.
— Я много чего говорила, — перебила его бабушка. — И, возможно, не всегда была права. Марина, иди-ка сюда, девочка моя.
Марина, всё ещё кипящая от гнева, подошла к бабушке. Та взяла её за руку своими сухими, морщинистыми пальцами.
— Я никогда не понимала твой выбор, — тихо сказала она. — И, признаюсь, тоже была разочарована, когда ты бросила университет. Но знаешь, что я вижу сейчас? Я вижу успешную, уверенную в себе женщину, которая не побоялась пойти своим путём. И я горжусь тобой.
У Марины защипало в глазах.
— Правда, бабушка?
— Правда, — кивнула Таисия Михайловна. — И мне стыдно, что я не сказала тебе этого раньше.
Она повернулась к остальным членам семьи.
— А всем вам должно быть стыдно вдвойне. Вы — образованные люди, а ведёте себя как снобы. Считаете, что ваши дипломы и звания делают вас лучше других? Марина права — никто из вас не гнушался брать у неё деньги, когда было туго. Но уважать её труд — это выше вашего достоинства?
— Мама, — попыталась возразить мать Марины, — мы никогда…
— Никогда не говорили ей прямо, что думаете о её работе? — закончила за неё бабушка. — Но думали. И она это чувствовала все эти годы.
В комнате воцарилась тишина. Все избегали смотреть друг на друга. Наконец, Кирилл прокашлялся.
— Марин, прости, — сказал он тихо. — Бабушка права. Я… мы все были не правы.
— Да, — неохотно признала Ольга. — Я тоже должна извиниться. Я действительно никогда не интересовалась твоей работой. И, наверное, я завидовала. Ты свободна, успешна, занимаешься тем, что тебе нравится. А я…
Она замолчала, но все поняли, что она хотела сказать. Её жизнь, несмотря на научные достижения, не приносила ей ни финансового благополучия, ни настоящего удовлетворения.
— И я прошу прощения, — тихо сказала мать. — Я… я действительно стыдилась твоей профессии. Мне казалось, что ты могла добиться большего. Но теперь я вижу, что ошибалась. Ты добилась большего, чем многие из нас.
Марина обвела всех взглядом. Злость постепенно уходила, сменяясь странным опустошением.
— Я не требую от вас извинений, — сказала она наконец. — И я не хочу, чтобы вы делали вид, будто внезапно зауважали то, чем я занимаюсь. Но я хочу честности. Если вам стыдно за меня — так и говорите. Но тогда не просите у меня денег.
— Мне не стыдно за тебя, — тихо сказала бабушка. — И никогда не было. Мне было страшно за тебя — как ты будешь жить без «серьёзной» профессии. Но ты доказала, что мои страхи были напрасны.
Она улыбнулась и добавила:
— И, знаешь, я бы не отказалась от небольшого преображения. В моём возрасте каждая ресничка на счету.
Это неожиданное заявление разрядило обстановку. Все рассмеялись, даже Марина.
— Договорились, бабуль, — она наклонилась и поцеловала старушку в щёку. — Сделаю тебе такие реснички, что дедушка с небес залюбуется.
— Ловлю на слове, — лукаво подмигнула бабушка.
Вечер продолжился, но атмосфера изменилась. Тётя Вера с искренним интересом расспрашивала Марину о её бизнесе. Дядя Коля признался, что его дочь тоже мечтает о карьере в индустрии красоты, но он отговаривал её — теперь же, возможно, пересмотрит своё отношение. Кирилл неловко, но искренне попросил у Марины прощения.
Праздничный вечер продолжался, но атмосфера осталась натянутой, несмотря на бабушкино вмешательство. Родственники разбились на группки, украдкой поглядывая на Марину. Искренность момента быстро улетучилась, сменившись дежурными улыбками и осторожными фразами.
Марина подошла к окну, отстраняясь от общего веселья. Она не испытывала ни триумфа, ни удовлетворения от высказанного. Только усталость и странное опустошение, словно вскрыла нарыв, который долго не давал покоя.
— Не переживай, скоро забудется, — тихо сказала подошедшая бабушка. — Люди не меняются в одночасье, даже если признают свои ошибки.
— Я и не надеюсь, что что-то изменится, — ответила Марина, глядя на темнеющий за окном двор. — Просто устала притворяться.
— А ты и не притворяйся больше, — бабушка оперлась на подоконник рядом с ней. — Знаешь, твой дед всегда говорил: «Уважение нельзя выпросить, его можно только заслужить или потребовать».
— Я понимаю. Но хватит с меня этой борьбы за признание, — Марина повернулась к бабушке. — Я больше не буду никому ничего доказывать. Ни словами, ни деньгами.
К ним подошла мать, напряжённо улыбаясь.
— Марина, может, забудем эту неприятную сцену? Все мы иногда говорим, не подумав.
— Дело не в словах, мама, — Марина посмотрела на неё прямо. — А в том, что за ними стоит. Десять лет презрения к моему выбору не исчезнут после одного разговора.
— Никто тебя не презирает, — возразила мать, но в голосе не было уверенности.
— Хватит, — Марина подняла руку, останавливая привычный поток оправданий. — Я пришла поздравить бабушку, а не выяснять отношения. Но теперь всё ясно и договорено — вы не обсуждаете мою работу с таким видом, будто я торгую собой на панели, а я не спонсирую ваши финансовые проблемы.
— Ты слишком категорична, — поджала губы мать.
— Возможно, — спокойно согласилась Марина. — Но знаешь, даже с этой «несерьёзной» профессией я научилась одной важной вещи — ценить себя. И свое время.
Она посмотрела на часы.
— Мне пора. Поезд через три часа, а мне ещё нужно заехать к Светлане.
— Но ты же только приехала! — запротестовала мать. — Я думала, ты хотя бы переночуешь.
— В следующий раз, — Марина уже доставала телефон, вызывая такси. — Бабуль, я позвоню тебе насчёт путёвки, хорошо?
Обняв бабушку и сдержанно попрощавшись с остальными, Марина вышла на крыльцо. Прохладный вечерний воздух приятно остужал горящие щёки. Она набрала Светлану.
— Приветики! Как родственники? — раздался в трубке бодрый голос подруги.
— Как обычно, — усмехнулась Марина. — Только теперь всё начистоту.
— Ого! Рассказывай!
— При встрече. Слушай, я еду к тебе, забираю образцы и сразу на вокзал. Мне нужно вернуться раньше, завтра презентация новой линейки.
Повесив трубку, Марина вдохнула полной грудью. На душе стало легче. Никакого примирения не произошло, и вряд ли когда-нибудь произойдёт полностью. Но теперь между ней и семьёй установились хотя бы честные отношения. Без ожиданий, без притворства, без долгов — моральных и материальных.
Подъехало такси. Марина бросила последний взгляд на освещённые окна родительского дома и решительно села в машину. Впереди ждала её настоящая жизнь — та, которую она построила сама, без оглядки на чужие ожидания…
